Бальмонт Константин Дмитриевич - Любовь и ненависть

ну, задремли же,

  

  

  

  А то к нам придет домовой,.

  

  

  

  Тех деток, что спят неохотно,

  

  

  

  К себе он уносит домой.

  

  

  

  

   10

  

  

  

  Больненьким видеть тебя

  

  

  

  Сердце мое разрывает,

  

  

  

  Плачу, когда я пою,

  

  

  

  Голос в груди погасает.

  

  

  

  

   11

  

  

  

  Я тебя ласкаю,

  

  

  

  На руки беру.

  

  

  

  Что с тобою будет,

  

  

  

  Если я умру?

  

  

  

  

   12

  

  

  

  - Баю-бай, мое дитятко,

  

  

  

  Баю-бай, засыпай.

  

  

  

  - В колыбельке, родимая,

  

  

  

  Ты меня укачай.

  

  

  

  

   13

  

  

  

  - Баю-бай, баю-баю,

  

  

  

  Баю-бай тебе пою.

  

  

  

  - Колыбель, родная, рай,

  

  

  

  Колыбель мою качай.

  

  

  

  

   14

  

  

  

  Не бойся, малютка,

  

  

  

  Спи, детка моя,

  

  

  

  Пусть воют собаки,

  

  

  

  Пусть ветры свистят.

  

  

  

  

   15

  

  

  

  Спи, дитя ненаглядное,

  

  

  

  Жизнь моя, засыпай,

  

  

  

  У твоей колыбелечки

  

  

  

  Мать родная не спит.

  

  

  

  

   16

  

  

  

  Все, что малюсенько,

  

  

  

  Очень мне нравится,

  

  

  

  Даже гримасочки,

  

  

  

  Если в полчетверти.

  

  

  

  

   17

  

  

  

  Сердчишко мое,

  

  

  

  Не плачь и не бейся,

  

  

  

  Я с вестью любви, -

  

  

  

  Засмейся, засмейся.

  

  

  

  

   18

  

  

  

  Усни, дитя, усни, дитя,

  

  

  

  А то придет цыганка,

  

  

  

  И глянет к нам, и спросит там:

  

  

  

  Кто плачет спозаранку?

  

  

  

  

   19

  

  

  

  Спи, дитятко родное,

  

  

  

  Спи, деточка. Уснула

  

  

  

  С открытыми глазами,

  

  

  

  Как боязливый зайчик.

  

  

  

  

   20

  

  

  

  Не выходи ты замуж,

  

  

  

  Останься вечно деткой,

  

  

  

  А то на щечках розы

  

  

  

  От поцелуев вянут.

  

  

  

  

   21

  

  

  

  Спи, малютка, задремли же,

  

  

  

  И не плачь здесь в долгу ночь,

  

  

  

  А не то все ангелочки

  

  

  

  Удалятся прочь.

  

  

  

  

   22

  

  

  

  Усни, мое дитятко, спи же,

  

  

  

  Не плачь и усни же, я тут,

  

  

  

  А то к нам придут ангелочки

  

  

  

  И в небо тебя унесут.

  

  

  

  

   23

  

  

  

  - Мой мальчик, мой милый,

  

  

  

  Ты умер, замкнулся.

  

  

  

  - Не плачь, моя матушка,

  

  

  

  Смотри, я проснулся.

  

  

  

  

   24

  

  

  

  Не плачь, моя детка,

  

  

  

  Что вянут цветочки,

  

  

  

  Есть новая ветка,

  

  

  

  И снова цветочки.

  

  

  

  

   25

  

  

  

  Баю-баюшки-баю,

  

  

  

  Потеряла жизнь мою.

  

  

  

  Баю-баю-баю-бай,

  

  

  

  Снова в жизни светит рай.

  

  

  

  

   26

  

  

  

  Эа-ля-эа,

  

  

  

  Эа-ля-эа!

  

  

  

  В сон твой да смотрится

  

  

  

  Святой Иоанн.

  

  

  

  

   21

  

  

  

  Мое дитя ко сну отходит,

  

  

  

  Да спит и радует меня,

  

  

  

  Как у святого Иоанна,

  

  

  

  Пусть длится сон его три дня.

  

  

  

  

   28

  

  

  

  Эа-ля-нана,

  

  

  

  Эа-ля-нана!

  

  

  

  Звездочка утра,

  

  

  

  Спи, еще рано.

  

  

  

  

   29

  

  

  

  Эа-ля-ро-ро,

  

  

  

  Эа-ля-ро-ро!

  

  

  

  Спи, просыпаться нам

  

  

  

  Еще не скоро.

  

  

  

  

   30

  

  

  

  Нет у этого малютки,

  

  

  

  Нету матери родимой,

  

  

  

  Родила его цыганка

  

  

  

  И подкинула его.

  

  

  

  

   31

  

  

  

  Спи, мое дитятко, спи,

  

  

  

  Нет твоей матери дома.

  

  

  

  Пречистая Дева Мария

  

  

  

  Взяла ее в дом свой служить.

  

  

  

  

   32

  

  

  

  Спи, моя деточка,

  

  

  

  Ты, незаметная,

  

  

  

  Спи, моя звездочка,

  

  

  

  Спи, предрассветная.

  

  

  

  Изъяснительные замечания

  

  

  

  

  Признания

  К песне 2-й. - Образ глаз-солнц часто повторяется как в испанской поэзии, так и в индийской, с которой поэзия испанская являет часто поразительное сходство, - надо думать, ввиду повышенной страстности того и другого народа.

  К песне 8-й. - В Испании доселе не редкость пение песен под балконом, с аккомпанементом гитары. Песни при этом и припоминаются и, вызываемые теми или иными обстоятельствами, рождаются новые, внезапно.

  К песне 9-й. - Северянину несколько странно слышать, как мужчина говорит, что его более не веселят ни розы, ни жасмины. Для этого нужно любить цветы так, как их любят в Испании или Мексике. В Испании вы постоянно можете видеть, как возчик, лежащий на телеге, нагруженной чем-нибудь совсем не стихотворным, мурлычет песню, а во рту его стебель цветка, красная головка которого нарядно покачивается.

  К песне 11-й. - Шутливая форма многих испанских песен, указывающая на южную грацию и тонкость ощущения, совсем не указывает на шуточность чувств. В испанском нраве много тигриного, кошачьего. И испанцы любят играть мягкими лапками, в которых спрятаны когти. Любят танцевать - вкруг костра и над срывом.

  К песне 12-й. - Это напоминает известную песенку Генриха Гейне, поэзия Гейне, вообще очень близкая к народной поэзии, особливо родственна с испанскими народными песнями.

  К песне 14-й. - Эта песенка, сколько мог заметить, особенно знаменита среди испанцев. Им молчать, когда они любят, труднее, чем норвежцу или англичанину.

  К песне 26-й. - В своей поэме "Эпипсихидион" Шелли, - обращаясь к Эмилии Вивиани, говорит (Шелли, т. 3-й):

  

  

   О, если бы мы были близнецами!

  И да.

  

  

   ...Хочу тобой дышать.

  

  

   Ты слишком поздно стала мной любима,

  

  

   Я слишком скоро начал обожать

  

  

   Тебя, мой кормчий, призрак серафима...

  

  

   Тебя я должен был бы на земле

  

  

   Сопровождать от самого рожденья,

  

  

   Как тень дрожать, склоняясь и любя,

  

  

   Гореть тобой и жить как отраженье.

  

  

   Не как теперь: - О, я люблю тебя!

  К песне 27-й. - Воспоминание о встрече душ, бывшей до встречи тел, до встречи двух душ, вот в этих двух телах, состояние, хорошо известное каждому, кто воистину любил.

  К песне 28-й. - Вечная легенда Эроса и Психеи.

  К песне 33-й. - Есть такая разнопевность:

  

  

   Говорят, что черное есть траур,

  

  

   Говорят, что алое - веселье,

  

  

   Нарядись в зеленое, малютка,

  

  

   Будешь ты надеждою моей.

  В "Romancero General" - нечто вроде наших исторических былин - читаем, между прочим, описание ревнующего кабальеро (2-а ed. I, ns 46, 49).

  

  

  

  Шесть его сопровождают

  

  

  

  Слуг, что служат господину.

  

  

  

  Все в зеленое одеты:

  

  

  

  Цвет надежды при любви.

  

  

  

  На копье, с железкой рядом,

  

  

  

  Голубую мчит он ленту:

  

  

  

  Это - ревность, тех, кто любит,

  

  

  

  Заставляет прегрешать.

  Испанский народ сохраняет в песнях эту символику. Пример тому - следующая copias

  

  

  

  Уж давно, как зеленое

  

  

  

  Мне дает беспокойство,

  

  

  

  Ибо все мои чаянья

  

  

  

  Обернулись в лазурные.

  

  

  

  

  ---

  

  

  

  Говорят, что меня ты не любишь,

  

  

  

  Мне мало до этого дела,

  

  

  

  Одеваюсь завтра я в траур

  

  

  

  Из белой тафты.

  

  

  

  

  ---

  

  

  

  Сколь многие с надеждой

  

  

  

  Превесело живут!

  

  

  

  Ослов на свете сколько

  

  

  

  Зеленое едят!

  

  

  

  

  ---

  Знаменитый Гонгора, испанский утонченник старинных времен, писавший за 300 лет до нынешних "декадентов", также любил символику красок.

  

  

  

   Цветочки розмарина

  

  

  

   Малютка Исабель,

  

  

  

   Сегодня голубые,

  

  

  

   А завтра будут мед.

  

  

  

   Ревнуешь ты, малютка...

  У разных народов символика красок разная. В то время, как испанцы связывают ревность с голубым цветом, Отелло погибает, мучимый зеленоглазым чудовищем ревности. Бретонцы полагают, что голубой цвет неба есть цвет времени. Древние майи считали голубой цвет символом святости и целомудрия, а отсюда - счастия, как освобождения от пут вещества. В Египте и в Индии голубой - это цвет богов. Вишну на своем семиглавом змее - голубой. В Египте, в Майе и в Халдее голубой цвет связывался со смертью и употреблялся при похоронах, как это доселе в Бухаре. Желтый - в Китае и в Майе - принадлежность царской фамилии, красный - благородных. Великий египетский сфинкс был окрашен в красный цвет. Римские солдаты выкрашивали свое тело в красное - в знак победительной храбрости. У многих народов красный есть цвет жизни и страсти.

  Символика и тайный смысл цветов очень интересная и мало разработанная область. Влияние каждого отдельного цвета на возникновение отдельных, совершенно определенных душевных состояний есть факт несомненный. Но психология красок различествует весьма, когда мы имеем дело с особо впечатлительными художественными натурами. Я лично могу сказать про себя, что ярко-красный цвет и золотисто-желтый вызывают во мне ликующую радость жизни, причем алый цвет тревожит, а золотистый умиротворяет в волнении. Зеленый цвет доставляет тихую радость, счастье длительное. Голубой- вызывает уходящую мечтательность. Темно-синий подавляет. Лиловый производит гнетущее впечатление, и даже светло-лиловый - связан с чем-то зловещим. Белый и черный цвета, отрицаемые, как таковые, но признаваемые глазом, при всем своем различии производят однородное впечатление - изысканной красоты, благородства и стройности. Я сказал бы, что черный и белый цвета, два эти предельные цвета, по их действию на меня, так же похожи и так же различны, как черный лебедь и белый лебедь. Их одежда различна, а душа одна.

  В своей поэме "Фата-Моргана" ("Литургия красоты") я попытался свести в художественное целое свои ощущения от различных красок. Дальнейшую попытку в этом направлении, очень интересную, сделал, в будущем весьма крупный, но и теперь уже несомненный, поэт Сергей Городецкий, в поэме "Радуга" ("Дикая Воля").

  Настанет время - и оно не так далеко - когда жизнь наша, в больших, в великих городах, так же, как среди природы, построенная на принципе художественной гармонии, каждому цвету даст определенное место и точно выработанные соотношения, и мы будем играть красками с той же уверенностью и с теми же великими последствиями, как теперь мы играем электричеством и паром.

  К песне 34-й. - Есть разнопевность:

  

  

   Протянись ко мне, голубка,

  

  

   Да войду в твое гнездо.

  

  

   Ты одна, мне рассказали,

  

  

   Я хочу с тобой побыть.

  Этот мотив повторяется различно.

  

  

   - Птичка неба, расскажи мне,

  

  

   Где твое гнездо?

  

  

   - А оно в сосне зеленой,

  

  

   Скрыто меж ветвей.

  Подобная же португальская песня звучит с угрожающей иронией (Theophilo Braga, Cancioneiro e romancero gerai portuguez, Porto. 1867, II, 75, 1):

  

  

   Помираешь, чтоб разведать,

  

  

   Где постель моя. Но, слушай,

  

  

   На прибрежье, над рекою,

  

  

   Там, где шпажная трава.

  К песне 35-й. - Разнопевность:

  

  

   Видит Бог, что тебе я бы отдал,

  

  

   За смуглый твой цвет золотистый,

  

  

   Глаза мои, ясные очи,

  

  

   Хотя бы остался слепым.

  К песне 36-й. - Тот же мотив в итальянской песне (Тоскана) Giuseppe Tigri, Canti populari toscani, Firenze. 1869, n. 337):

  

  

   В двоих я, в двух юношей я влюблена,

  

  

  К кому прилепиться, никак не пойму я:

  

  

   Поменьше - красивый, в нем чара нежна,

  

  

  Того, кто побольше, терять не хочу я.

  

  

   Тому, что поменьше, я жизнь отдала,

  

  

  Тому, что поболе, пальму в расцвете.

  

  

   К тому, что поменьше, душа вся ушла,

  

  

  К тому, что поболее, пальма вся в цвете.

  

  

   Тому, кто поменьше, все сердце, весь свет,

  

  

  Тому, кто побольше, фиалок букет.

  К песне 37-й. - Разнопевность.

  

  

  

   Полно, купидончик,

  

  

  

   Зря шутить со мною,

  

  

  

   Если не люблю я,

  

  

  

   Знала я любовь.

  

  

  

   Полно, купидончик,

  

  

  

   Зря шутить со мною,

  

  

  

   Если не люблю я,

  

  

  

   Верно, полюблю.

  К песне 39-й, - Португальская песня (Braga, II, 112, 1):

  

  

   Лишь одно твое словечко

  

  

   Есть судьбы моей решенье;

  

  

   Скажешь: да, даешь мне жизнь,

  

  

   Скажешь: нет, и смерть мне в этом.

  К песне 41-й. - Разнопевность:

  

  

   Я зовусь - коль есть здесь место,

  

  

   Родственник - когда есть случай,

  

  

   Брат двоюродный - коль можешь,

  

  

   Ждущий да или же нет.

  К песне 42-й. - Разнопевность:

  

  

   Луна, чтобы выйти на волю,

  

  

   Позволения просит у неба,

  

  

   И я, чтоб с тобой говорить,

  

  

   Прошу позволенья смиренно.

  К песне 43-й. - Португальская песня (Braga, II, 116, 5):

  

  

   Вот возьми, пред тобой мое сердце,

  

  

   Если хочешь убить его, можешь,

  

  

   Но заметь, что внутри - это ты здесь.

  

  

   Коль убьешь его, также умрешь.

  К песне 44-й. - Разнопевность:

  

  

   У ног твоих сердце мое,

  

  

   Возьми, чтоб восстал я, взнесенный!

  

  

   Взгляни, не люблю ли тебя,

  

  

   У ног твоих я, побежденный!

  К песне 45-й. - Разнопевность:

  

  

   Вырву камни в улице твоей,

  

  

   Всю ее сплошным песком покрою,

  

  

   Чтобы все я видеть мог следы

  

  

   Тех, кто ходит под твою решетку.

  К песне 46-й. - Итальянская песня (Сицилия) (Giuseppe Pitre, Canti populari siciliani, Palermo, 1869, I, п. 136):

  

  

  

   Или да мне скажи,

  

  

  

   Или нет мне скажи,

  

  

  

   Не могу же я быть

  

  

  

   На полях без межи.

  Требуя определенного ответа, влюбленный, взамен, может предложить нечто определенное - и он не скупится. Как восклицает испанский поэт Беккер:

  

  

   За взгляд один я мир бы отдал,

  

  

   За луч улыбки все бы небо,

  

  

   За поцелуй... О, я не знаю.

  

  

   Что дал бы я за поцелуй!

  Португальская же песня говорит (Braga, II, 83, 7):

  

  

   За один твой нежный взгляд

  

  

   Дал бы жизни половину,

  

  

   За улыбку дал бы жизнь,

  

  

   За поцелуй я дал бы вечность.

  К песне 47-й. - Разнопевность:

  

  

  

  Хоть бы стала ты змеею

  

  

  

  И скользнула в бездны моря,

  

  

  

  За тобой я, за тобою,