Бальмонт Константин Дмитриевич - Из стихотворений, не вошедших в сборники - Книги

Константин Бальмонт

Из стихотворений, не вошедших в сборники --------------------------------------

Бальмонт К. Избранное: Стихотворения. Переводы. Статьи

М.: Правда, 1990.

OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ

Среди шхер

Памяти А. Н. Плещеева. Сонет

Гробовщик

Колокольный звон. Сонет

"Кто заглянет в лоно вод..."

"Бесстрастно светит солнце в высоте..."

Маленький султан

Горькому

Мои враги

"Я мчусь по воздушной железной дороге..."

<На смерть М. А. Лохвицкой>

Мещане

Притча о черте

"Я с ужасом теперь читаю сказки..."

Душа с душой

Примерная жизнь

Ему

Дурной сон

Вячеславу Иванову

В чайном домике

Под северным небом

Белой ночью

Из цикла "В России"

1. Лишь с ней

2. Прощание.

Ребенку богов, Прокофьеву

По тропинке

"Тургенев - первая влюбленность..."

Воспоминание

Колодец

"Средь птиц мне кондор всех милее..."

"Если зимний день тягучий..."

Жемчужная раковина

Заветная рифма

Москва <Отрывок>

Неприступный храм

Уток тканья

Косогор

СРЕДИ ШХЕР

Как сладко мечтать одиноко,

Забыть все сердечные раны,

Умчаться далеко, далеко -

В волшебные, чуждые страны.

За морем заря погасает,

Сливается с синею далью,

Последние искры бросает

С какою-то тайной печалью.

Пред вами картина такая,

Что с уст не срывается слово, -

И белая пена морская -

Как кудри царя водяного,

И брызг серебристых кристаллы,

И путь ваш в пучине безбрежной -

Как будто бы в царство Валгаллы

Вы мчитесь с валькирией нежной.

А синее, бурное море

Вам шепчет какие-то сказки;

В его переменчивом взоре

Вы видите страстные ласки.

И в ропоте водной громады

Вам чудится дальнее пенье:

Слиянье небесной отрады

С тревогой земного стремленья.

ПАМЯТИ А. Н. ПЛЕЩЕЕВА

Сонет

Он был из тех, кого судьба вела

Кремнистыми путями испытанья,

Кого везде опасность стерегла,

Насмешливо грозя тоской изгнанья.

Но вьюга жизни, бедность, холод, мгла

В нем не убили летучего желанья -

Быть гордым, смелым, биться против зла,

Будить в других святые упованья.

Держал он светоч мысли в черный день,

В его душе рыдания звучали,

В его строфах был звук родной печали,

Унылый стон далеких деревень,

Призыв к свободе, нежный вздох привета

И первый луч грядущего рассвета.

ГРОБОВЩИК

Гробовщик по крышке гроба молотком стучит

И, склонившись над работой, пасмурно молчит.

На полу белеют стружки. На пол, сквозь окно,

Солнца луч кладет, играя, светлое пятно.

Душно в комнате убогой. Гаснет беглый звук.

И опять по крышке гроба слышно: стук, стук, стук

Отчего так заунывно молоток стучит?

Отчего в глубокой думе гробовщик молчит?

Раньше с песнею веселой строил он гроба.

Да не то: не запоешь, брат, как пришла судьба.

Хоронить жену собрался - оттого молчит,

Оттого по крышке гроба молоток стучит.

Нелегко жене-старухе строить вечный дом.

Лучше б вместе в тесном гробе им лежать вдвоем.

Сквозь окошко раздается колокольный звон.

Шум весенний, жизни новой вечно-юный сон.

Чей-то зов и крик задорный. Чей-то смех звучит.

Гробовщик по крышке гроба молотком стучит.

КОЛОКОЛЬНЫЙ ЗВОН

Сонет

Как нежный звук любовных слов

На языке полупонятном,

Твердит о счастьи необъятном

Далекий звон колоколов.

В прозрачный час вечерних снов

В саду густом и ароматном

Я полон дум о невозвратном,

О светлых днях иных годов.

Но меркнет вечер, догорая,

Теснится тьма со всех сторон;

И я напрасно возмущен

Мечтой утраченного рая;

И в отдаленьи замирая,

Смолкает колокола звон.

* * *

Кто заглянет в лоно вод,

Где в прозрачности зеркальной,

В вечно-близкой - вечно-дальный

Опрокинут небосвод,

Легкий, светлый и печальный,

Тот на миг душой поймет,

Что, как эти полутени,

Он лишь след иных видений,

Что и он уже не тот.

* * *

Бесстрастно светит солнце в высоте,

Бесстрастно предо мною волны бьются,

Бесстрастно, в бессознательной мечте,

Столетья, дни, мгновения несутся.

Приходит миг, приходит час и год,

И бури завершились тишиною,

И, замыкая их круговорот,

Бесстрастно дышит вечер предо мною.

Бесстрастие в лазурной вышине.

Ужели я один тебя нарушу?

Бесстрастие! О, снизойди ко мне -

В мою изнемогающую душу!

МАЛЕНЬКИЙ СУЛТАН

То было в Турции, где совесть - вещь пустая.

Там царствует кулак, нагайка, ятаган,

Два-три нуля, четыре негодяя

И глупый маленький Султан.

Во имя вольности, и веры, и науки

Там как-то собрались ревнители идей.

Но, сильны волею разнузданных страстей,

На них нахлынули толпой башибузуки.

Они рассеялись. И вот их больше нет.

И тайно собрались избранники с поэтом:

"Как выйти, - говорят, - из этих темных бед?

Ответствуй, о поэт, не поскупись советом".

И тот собравшимся, подумав, так сказал:

"Кто хочет говорить, пусть дух в нем словом дышит,

И если кто не глух, пускай он слово слышит,

А если нет, - кинжал!"

ГОРЬКОМУ

Сильный! Ты пришел со дна,

Ты пришел со дна глубокого, чудовищного, мутного.

Мир твой - пропасть, светлый мир мой - вышина,

Тишь забвенья,

Прелесть тучек, измененность их движенья

Поминутного.

Мир твой - яростный протест,

Возмущенье,

Крик ума, неправосудьем долгим скованного.

Мир мой - сладкий сон невест,

Чары леса, тишь лесных безлюдных мест,

Сон колодца зачарованного.

Горький! Ты пришел со дна,

Но душою возмущенной любишь нежное, утонченное.

В нашей жизни - скорбь одна:

Мы возжаждали величья, видя бледное кругом, незаконченное.

Ты, томясь во мгле страстей,

В тайне сердца любишь грезы, сны лесные

в их пленительности.

Я тоскую без людей

И томлюсь душой моей

В этой мирной, в этой мерной упоительности.

МОИ ВРАГИ

О, да, их имена суть многи,

Чужда им музыка мечты.

И так они серо-убоги,

Что им не нужно красоты.

Их дразнит трепет скрипки страстной

И роз красивых лепестки.

Едва махнешь им тканью красной -

Они мятутся, как быки.

Зачем мы ярких красок ищем,

Зачем у нас так светел взгляд!

Нет, если вежлив ты, - пред нищим

Скрывай, поэт, что ты богат.

Отдай свой дух мышиным войнам,

Забудь о бездне голубой.

Прилично ль быть красиво-стройным,

Когда уроды пред тобой!

Подслеповатыми глазами

Они косятся на цветы.

Они питаются червями,

О, косолапые кроты!

Едва они на солнце глянут -

И в норы прячутся сейчас:

Вдруг вовсе видеть перестанут,

И станут дырки вместо глаз.

Но мне до них какое дело?

Я в облаках своей мечты.

С недостижимого предела

Роняю любящим цветы.

Свечу и жгу лучом горячим

И всем красивым шлю привет.

И я ничто - зверям незрячим,

Но зренью светлых - я расцвет!

* * *

Я мчусь по воздушной железной дороге

В могучем Нью-Йорке. Вблизи - океан.

Мелькают лачуги, мелькают чертоги.

Я мчусь по воздушной железной дороге -

И радостен сердцу железный обман.

Машины, машины. Победа над высью.

Сплетенье металла. Узоры сетей.

Я молча гляжу притаившейся рысью,

Я вольно овеян свободною высью,

А там - подо мной - панорама людей.

Дорога восходит всё выше и выше,

Я вижу там, в окнах, бесчисленность глаз.

Превзойдены взором высокие крыши.

Дорога восходит всё выше и выше.

Стремленье, куда же уводишь ты нас?

<НА СМЕРТЬ М. А. ЛОХВИЦКОЙ>

О, какая тоска, что в предсмертной тиши

Я не слышал дыханья певучей души,

Что я не был с тобой, что я не был с тобой,

Что одна ты ушла в океан голубой.

МЕЩАНЕ

Мне больно. Это ли есть мир?

И эти люди - вправду люди?

Не к мелким дьяволам на пир

Попал я - в шарлатанском чуде?

Рабы друг друга предают,

Чтоб побрататься в яме тесной.

Нет, этим - вправду нужен кнут,

Не их - телесный, мой - словесный.

Я думал видеть лес дубов -

Иудин вижу я осинник,

Не стан бойцов - кагал бесов,

На коем сыщик - именинник!

ПРИТЧА О ЧЕРТЕ

С великолепною иронией эстета,

Который тонко чтит изысканный свой дар,

Ко мне явился Черт, взял за руку поэта,

И вот меня повел - куда бы? - на пожар.

Горел огромный дом, пятнадцатиэтажный,

Стропила рушились сквозь дымы надо мной.

Пожарные, толпой картинной и отважной,

Спасали в этажах людей и хлам чужой.

И Черт промолвил мне: "Не трогательно ль это?

Поджог, конечно, мой, и дом я строил сам.

Но сколько блесков здесь изменчивого цвета,

Как дым молитвенно восходит к небесам!

А те мундирники - что делали пред этим?

Сидели в кабаке и пили дрянь свою.

Теперь же сколько в них геройства мы заметим

В самоотверженном служеньи бытию!

А вон цветник там вдов, - в них чую благодарность:

Погиб весь бельэтаж;, - там каждый муж: был стар.

Но в ночь да с мерою мы вводим светозарность".

И Черт, схватив насос, стал заливать пожар.

* * *

Я с ужасом теперь читаю сказки -

Не те, что все мы знаем с детских лет,

О, нет: живую боль - в ее огласке

Чрез страшный шорох утренних газет.

Мерещится, что вышла в круге снова

Вся нежить тех столетий темноты:

Кровь льется из Бориса Годунова,

У схваченных ломаются хребты.

Рвут крючьями язык, глаза и руки,

В разорванный живот втыкают шест,

По воздуху в ночах крадутся звуки -

Смех вора, вопль захватанных невест.

Средь бела дня - на улицах виденья,

Бормочут что-то, шепчут в пустоту,

Расстрелы тел, душ темных искривленья,

Сам дьявол на охоте. Чу! - "Ату!

Ату его! Руби его! Скорее!

Стреляй в него! Хлещи! По шее! Бей!"

Я падаю. Я стыну, цепенея.

И я их брат? И быть среди людей!

Постой. Где я? Избушка. Чьи-то ноги.

Кость человечья. Это - для Яги?

И кровь. Идут дороги всё, дороги.

А! Вот она. Кто слышит? Помоги!

ДУША С ДУШОЙ

Душа с душой - как нож с ножом,

И два колодца - взгляд со взглядом.

Коль скажем: "Любим" - мы солжем,

Коль скажем: "Нет" - жизнь станет адом.

И мы друг друга - стережем,

И мы всегда друг с другом - рядом.

ПРИМЕРНАЯ ЖИЗНЬ

Родился он в семье известной.

Желали первенца? Вот он.

Жена красивая, муж: честный.

Дом - чаша полная. Закон

Любви супружеской, спокойной -

В укладе жизни тихой, стройной,

Где громок только граммофон

По воскресеньям. Мальчик вырос

Примерным. Он играл в войну.

По праздникам всходил на клирос

И подпевал. Идя ко сну,

Молился он: "Всевышний боже!

Мне папу, маму сохрани;

Пошли им счастья в долги дни;

А злых чужих карай построже.

Как вырасту, открой мне мир

И дай полковничий мундир".

Невинный мальчик был так скромен,

Хоть втайне он подозревал,

Что не во тьме каменоломен

Он будет жить, не из соломин

Построит свой приемный зал, -

И Рок был щедрым, награждая:

Еще далеко смерть седая,

А он уж - бравый генерал.

Он служит, милует, карает,

С подругой верною своей,

С супругою - в любовь играет,

И в карты - с дюжиной друзей;

С друзьями пишет приговоры,

Которыми казнимы воры;

И хоть порой щадит громил,

Но твердый почерк освятил

Не раз взнесенность перекладин.

Не упрекнешь его ни в чем:

Мир справедливости отраден

И обеспечен палачом.

ЕМУ

Тебя любил, тебя люблю я,

Мой брат давнишний,

Мой враг с личиной поцелуя

И с ложью лишней.

Для ока сердца четко зримо

Всё то, что тайна.

Иди. Вражда проходит мимо.

Вражда случайна.

Но то, что вместе мы однажды