Главная » Книги

Бальмонт Константин Дмитриевич - Из стихотворений, не вошедших в сборники, Страница 2

Бальмонт Константин Дмитриевич - Из стихотворений, не вошедших в сборники


1 2 3 4 5

  Взнесли мгновенье, -
  
  
   Как звездный знак священной жажды,
  
  
  
  Вне измененья.
  
  
   И как бы ты ни унижался,
  
  
  
  Мне изменивший,
  
  
   И как бы ты червём ни сжался,
  
  
  
  Меня любивший, -
  
  
   Моя любовь не знает смены
  
  
  
  И не изжита, -
  
  
   Как не пробить касаньям пены
  
  
  
  Оплот гранита.
  
  
  
  
  ДУРНОЙ СОН
  
  
  Мне кажется, что я не покидал России,
  
  
  И что не может быть в России перемен.
  
  
  И голуби в ней есть. И мудрые есть змии.
  
  
  И множество волков. И ряд тюремных стен.
  
  
  Грязь "Ревизора" в ней. Весь гоголевский ужас.
  
  
  И Глеб Успенский жив. И всюду жив Щедрин.
  
  
  Порой сверкнет пожар, внезапно обнаружась,
  
  
  И снова пал к земле земли убогий сын.
  
  
  Там за окном стоят. Подайте. Погорели.
  
  
  У вас нежданный гость. То - голубой мундир.
  
  
  Учтивый человек. Любезный в самом деле.
  
  
  Из ваших дневников себе устроил пир.
  
  
  И на сто верст идут неправда, тяжба, споры,
  
  
  На тысячу - пошла обида и беда.
  
  
  Жужжат напрасные, как мухи, разговоры.
  
  
  И кровь течет не в счет. И слезы - как вода.
  
  
  
   ВЯЧЕСЛАВУ ИВАНОВУ
  
  
  Когда умолк вдали тяжелый шум лавин
  
  
  И снова свиделась вершина гор с вершиной,
  
  
  Над побелевшею притихшею равниной
  
  
  Был уцелевший я. И в днях я был один.
  
  
  Но если в Вечности я зябкой стал былинкой,
  
  
  Всех милых потерял, - я не скорблю о них,
  
  
  А чую, как вверху снежинка за снежинкой,
  
  
  Беззвучные, поют многолавинный стих.
  
  
  
   В ЧАЙНОМ ДОМИКЕ
  
  
  
  На циновках тонкотканых
  
  
  
  Мы сидели и курили
  
  
  
  Меж цветов, по цвету странных
  
  
  
  И пьянящих в пышной силе.
  
  
  
  Был расцвет махровых вишен,
  
  
  
  Были гроздья там глициний,
  
  
  
  Алый в белом был утишен
  
  
  
  И смягчен был нежно-синий.
  
  
  
  Чарованье измененья
  
  
  
  Было в ладе всех движений,
  
  
  
  В смене красок было пенье
  
  
  
  Трех томов стихотворений.
  
  
  
  Были косвенные очи
  
  
  
  Хороши в уклонной силе -
  
  
  
  Точно дрогнувшие ночи
  
  
  
  Мрак свой к зорям наклонили.
  
  
  
  Взоры гейш, изящных крошек,
  
  
  
  Были точно свечи храма,
  
  
  
  Как глаза священных кошек
  
  
  
  Отдаленного Сиама.
  
  
  
  Где-то в далях, невозвратно,
  
  
  
  Мест родных леса и склоны.
  
  
  
  И дымился ароматно
  
  
  
  В малой чашке чай зеленый.
  
  
  
   ПОД СЕВЕРНЫМ НЕБОМ
  
  
  До самого конца вы будете мне милы,
  
  
  Родного Севера непышные цветы.
  
  
  Подснежник стынущий. Дыханье чистоты.
  
  
  Печальный юноша. Дрожанье скрытой силы.
  
  
  Ни косы быстрые, ни воющие пилы
  
  
  Еще не тронули растущей красоты.
  
  
  Но затуманены росой ее черты.
  
  
  И тот, пред кем вся жизнь, расслышал
  
  
  
  
  
  
   зов могилы.
  
  
  Судьба счастливая дала мне первый день.
  
  
  Судьба жестокая второй мой день послала.
  
  
  И в юности моей не мед я знал, а жало.
  
  
  Под громкий лай собак бежал в лесах олень.
  
  
  И пена падала. А следом расцветала
  
  
  Грустянка синяя, роняя в воду тень.
  
  
  
   БЕЛОЙ НОЧЬЮ
   Светлодолгие летние ночи над пространствами Белого моря.
   Перелетные призраки чаек, упадающих к сонной волне.
   Эти густо-ленивые воды в их бормочущем медленном споре.
   И по воздуху мысль уплывает к той приснившейся в детстве стране.
   Где она, окруженная садом? Расписной возвышается терем.
   У ворот роковая колдунья, и отравное яблочко с ней.
   Я бы взял это яблоко смело. Я б сразился со сказочным зверем.
   Я бы девушку спас от напасти. Я от искуса только сильней.
   Но они за седьмою горою - посвященные счастью хоромы.
   Но она за тринадцатой бездной - что скучает по мне без меня.
   И напрасно закину я сети, - только рыб в них сребристые комы.
   И тоскую я ночью безнощной в ожиданьи бездневного дня.
  
  
  
  ИЗ ЦИКЛА "В РОССИИ"
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
  ЛИШЬ С НЕЙ
  
  
   Я был в России. Грачи кричали.
  
  
   Весна дышала в мое лицо.
  
  
   Зачем так много в тебе печали?
  
  
   Нас обвенчали. Храни кольцо.
  
  
   Я был повсюду. Опять в России.
  
  
   Опять тоскую. И снова нем.
  
  
   Поля седые. Поля родные.
  
  
   Я к вам вернулся. Зачем? Зачем?
  
  
   Кто хочет жертвы? Ее несу я.
  
  
   Кто хочет крови? Мою пролей.
  
  
   Но дай мне счастья и поцелуя.
  
  
   Хоть на мгновенье. Лишь с ней. С моей.
  
  
  
  
   2
  
  
  
  
  ПРОЩАНИЕ
  
  
   Меня встречали. Меня венчали.
  
  
   Сердца горели среди цветов.
  
  
   Зачем так много во мне печали?
  
  
   Обвенчан с грустью на ряд годов.
  
  
   Сам говорил я, что светлым богом,
  
  
   Что ярким солнцем возможно быть.
  
  
   Я пел влюбленный. Я шел чертогом.
  
  
   Учило сердце любовь любить.
  
  
   Но свет мой светит сквозь мглу страданья.
  
  
   Мне вновь дорога в далекий край.
  
  
   Прости. Так должно. Когда свиданье?
  
  
   Я сам не знаю. Теперь - прощай.
  
  
   РЕБЕНКУ БОГОВ, ПРОКОФЬЕВУ
  
   Ты солнечный богач. Ты пьешь, как мед, закат.
  
   Твое вино - рассвет. Твои созвучья, в хоре,
  
   Торопятся принять, в спешащем разговоре,
  
   Цветов загрезивших невнятный аромат.
  
   Вдруг в золотой поток ты ночь обрушить рад,
  
   Там где-то далеко - рассыпчатые зори,
  
   Как нитка жемчугов, и в световом их споре
  
   Темнеющий растет с угрозным гулом сад.
  
   И ты, забыв себя, но сохранивши светы
  
   Степного ковыля, вспоенного весной,
  
   В мерцаниях мечты, всё новой, всё иной,
  
   С травинкой поиграл в вопросы и ответы
  
   И, в звук свой заронив поющие приметы,
  
   В ночи играешь в мяч с серебряной луной.
  
  
  
   ПО ТРОПИНКЕ
  
  
   От яблони розово-белой,
  
  
   От вишенья - цветом белей,
  
  
   От звонов пчелиных, со смелой
  
  
   Игрою гудящих шмелей, -
  
  
   В душе первоутренне-чистой
  
  
   Раскрылся невидимый цвет.
  
  
   В нем воздух и звон серебристый,
  
  
   Ему же названия нет.
  
  
   Качается час с лепестками,
  
  
   Срываясь, летят лепестки,
  
  
   И легкими кто-то ногами
  
  
   Танцует над гладью реки,
  
  
   И легкою кто-то рукою
  
  
   Туман разбросал по верхам,
  
  
   Где овцы идут к водопою
  
  
   Чрез пламень по синим лугам,
  
  
   Где белые тучны коровы,
  
  
   Где красный свирепится бык,
  
  
   Где вдруг из безгласной основы
  
  
   Взметается громкий язык,
  
  
   Где манят фиалки всё выше,
  
  
   Зовут незабудки меня -
  
  
   До солнечной двери и крыши
  
  
   По взлетной тропинке огня.
  
  
  
  
  * * *
  
  
   Тургенев - первая влюбленность,
  
  
   В напевном сердце неясный строй,
  
  
   Где близь уходит в отдаленность,
  
  
   Заря целуется с зарей.
  
  
   Зима наносит снег. Но лишь я
  
  
   Припомню "Первую любовь",
  
  
   Промолвлю: "Ася" и "Затишье", -
  
  
   Себя я вижу юным вновь.
  
  
   Дремотный старый сад. Сирени.
  
  
   Узор крестообразный лип.
  
  
   Зовут заветные ступени.
  
  
   Садовой дверцы дрогнул скрип.
  
  
   Они пройдут перед очами -
  
  
   Сплетенья призраков таких,
  
  
   Что будешь днями и ночами
  
  
   Их вспоминать и звать в свой стих.
  
  
   На утре дней душа открыта,
  
  
   Прикосновений жаждет новь,
  
  
   И вот тропинка в ней пробита -
  
  
   Через любовь к любви - в любовь.
  
  
   Душа нуждается в уроке,
  
  
   И мир заманчив и не хмур,
  
  
   Когда читаешь сердцем строки,
  
  
   Что спел грустящий трубадур.
  
  
   Душа ребенка - лебеденок -
  
  
   Предощущает свой полет,
  
  
   А старший лебедь в кличе звонок,
  
  
   И в синеву душа плывет.
  
  
   Блажен, кто в золото лобзанья
  
  
   Возвел землистую руду
  
  
   И женское очарованье
  
  
   Предуказал нам, как звезду.
  
  
   Кто нас увлек в такие дали,
  
  
   Где всё есть радость и печаль,
  
  
   И мысль заветные скрижали
  
  
   Взнесла в небесную эмаль.
  
  
   Благословен учитель чувства,
  
  
   Нам показавший образец,
  
  
   Одевший в пламени искусства
  
  
   И кровь и омуты сердец.
  
  
   Просвет сквозь действо сил слепое,
  
  
   Души девической ведун,
  
  
   Тургенев - небо голубое,
  
  
   Всё утро сердца в звоне струн.
  
  
   Тургенев - первая влюбленность,
  
  
   Глаза с их божеской игрой,
  
  
   Где близь уходит в отдаленность,
  
  
   Заря встречается с зарей.
  
  
  
   ВОСПОМИНАНИЕ
  
   Когда я в сумерки у волн мечтаю долго,
  
   И шествует прилив, за валом плещет вал,
  
   Я снова в юности. Сильна в разливе Волга.
  
   И Каспий шепчет мне: "Ты в Персии бывал?"
  
   Я не был в Персии. Но вспоминаю наши
  
   Родные области. Глухая Кабарда.
  
   Обрыв Балкарских гор. И в двадцать лет что краше,
  
   Чем в близи нежных глаз манящая звезда?
  
   Такой уклончивой, зовущей, тонкостанной,
  
   Как девушка в горах, где встретить на Земле?
  
   Аулы помню я в ложбине скал туманной,
  
   Серебряный кувшин, усмешку Джамиле.
  
   Мой юный проводник, - я не забыл Османа, -
  
   Привел из табуна горячего коня.
  
   И мы скакали с ним - до дальнего тумана,
  
   До впадины в горах, до завершенья дня.
  
   Мы ночевали с ним в заброшенной землянке.
  
   В молитве перед сном он повторял: "Алла!"
  
   А я, хоть спал, не спал - от нежной в сердце ранки.
  
   Мне снились Джамиле и голубая мгла.
  
   Мне грезились кругом нависшие твердыни.
  
   Недосягнуть звезды, которая зовет!
  
   Но пела песню кровь: "Навеки твой отныне!"
  
   И время в звездный час замедлило полет.
  
   Я проходил пути, где было только счастье.
  
   Встречались люди мне, в которых только свет.
  
   Одна лишь власть - любовь, и весь простор безвластья.
  
   Чтоб досягнуть звезды, низвергнись в звездный бред.
  
   Притянутый лучом, я, легкий, падал в бездны.
  
   Но чувствовал у плеч два сильные крыла.
  
   И та, кого любил в пустыне многозвездной,
  
   Скрывалась в цепи гор - и всё вперед звала.
  
   Когда же, наконец, я где-то пал на склоны
  
   И близко увидал мерцанье милых глаз,
  
   В землянку свет вошел, рассвет сине-зеленый,
  
   И ранний холодок позвал в дорогу нас.
  
   Два рьяные коня оседланы проворно.
  
   Заря еще ждала, чтоб брызнуть в норы гор.
  
   А резвый звук копыт перебегал повторно.
  
   И к солнцу мчались мы, гоня во весь опор.
  
  
  
  
  КОЛОДЕЦ
  
  
   Сполна принявши в сердце жало,
  
  
   С зарей прощаясь золотой,
  
  
   Голубоглазая упала
  
  
   В колодец с чистою водой.
  
  
   Колодец смертью был отравлен,
  
  
   Исчезла радость на пути.
  
  
   И людям властный знак был явлен
  
  
   От этой влаги отойти.
  
  
   Ветвей зеленая завеса
  
  
   Сплелась над жуткою чертой.
  
  
   И тишь и чарованья леса
  
  
   Сошлись, колдуя, над водой.
  
  
   И плесень выросла вдоль сруба,
  
  
   Закраину укутал мох.
  
  
   Но ветер, мчась и воя грубо,
  
  
   Роняет здесь чуть слышный вздох.
  
  
   Устав с самим собой бороться,
  
  
   Узнав терзанию предел,
  
  
   Я был у этого колодца
  
  
   И поздней ночью в глубь глядел.
  
  
   Я ждал и думал там, усталый,
  
  
   За мшистый перевесясь край.
  
  
   И чей-то голос запоздалый
  
  
   За лесом крикнул мне: "Прощай!"
  
  
   Но в этой тишине зеленой
  
  
   Ждал голубой я тишины
  
  
   От нежно серебрящей склоны,
  
  
   От голубеющей луны.
  
  
   Она всплыла, лазуря ели
  
  
   И серебря листву осин,
  
  
   И мнилось мне, что я недели,
  
  
   Что целый год я был один:
  
  
   Но миг бывает предрассветный,
  
  
   На целый час весь мир замрет -
  
  
   Пред тем как, с жаждою предметной,
  
  
   Затеять бег и ткать черед.
  
  
   И в этот миг всеединенья
  
  
   Ко мне с колодезного дна
  
  
   Качнулось белое виденье -
  
  
   Голубоглазая, она.
  
  
   Как бы поднявшись на ступени,
  
  
   За край переступив ногой,
  
  
   Ко мне присела на колени
  
  
   И прошептала: "Милый мой!"
  
  
   Она все звезды погасила,
  
  
   И в дымке бледной темноты
  
  
   В ее глазах дрожала сила,
  
  
   В них были синие цветы.
  
  
   Мы с ней ласкались до рассвета,
  
  
   И вдруг растаяла она,
  
  
   Как в ночь июня тает лето,
  
  
   Поняв, что кончилась весна.
  
  
  
  
  * * *
  
  
   Средь птиц мне кондор всех милее:
  
  
   Летает в сини выше всех.
  
  
   Средь девушек - чей веселее
  
  
   Звенит, как колокольчик, смех.
  
  
   Среди зверей, - их в мире много,
  
  
   Издревле вестников огня, -
  
  
   Люблю всегда любимца бога -
  
  
   Полетно-быстрого коня.
  
  
   Средь рыб, что, в водах пропадая,
  
  
   Мелькают там и манят тут,
  
  
   Люба мне рыбка золотая:
  
  
   Вплывает в сказку, точно в пруд.
  
  
   Среди деревьев - дуб зеленый,
  
  
   Чей сок струится янтарем.
  
  
   Из дуба строились драконы -
  
  
   В морях, где викинг был царем.
  
  
   Среди цветов стройна лилея,
  
  
   Но в ландыш дух сильнее влит;
  
  
   Он чаровнически пьянее,
  
  

Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
Просмотров: 527 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа