| Главная » Книги |
Бальмонт Константин Дмитриевич - Белый зодчий, Страница 3
Бальмонт Константин Дмитриевич - Белый зодчийify">
Хочешь объятий, ты хочешь лобзаний?
Женщины - вот. Притаились в тумане.
- Шепчут тебе: "Люблю". -
Чаща зеленая. Смуглые жены.
С белым и белым. Забыты препоны.
- Все ж возвращаться час. -
В час возвращения ссора минутки.
Выстрелы. Камни. Уж тут не до шутки.
- Всех истребим мы вас! -
Пули спугнуть не смогли смуглоликих.
Радость сражения в сердце у диких.
- Пляшут в руках пращи. -
Скрылись безумцы, что ждали добычи.
Вслед кораблю словно клекот был птичий:
- Остров иной ищи! -
ФИДЖИ
Последний оплот потонувшей страны,
Что в синих глубинах на дне.
Как крепость, излучины гор сплетены
В начальном узорчатом сне.
Утес за утесом - изваянный взрыв,
Застывший навек водомет,
Базальта и лавы взнесенный извив,
Века здесь утратили счет.
Гигантов была здесь когда-то игра,
Вулканы метали огонь.
Но витязь небесный промолвил: "Пора",
И белый означился конь.
Он медленно шел от ущербной луны
По скатам лазурных высот,
И дрогнули башни великой страны,
Спускаясь в глубинности вод.
Сомкнулась над алой мечтой синева,
Лишь Фиджи осталось как весть,
Что сказка была здесь когда-то жива
И в грезе по-прежнему есть.
И черные лица фиджийцев немых,
И странный блестящий их взор -
О прошлом безгласно-тоскующий стих,
Легенда сомкнувшихся гор.
НАД РАЗЛИВНОЙ РЕКОЙ
Я видел всю Волгу, от капель до Каспия,
Я видел разлившийся Нил,
Что грезит доднесь - и навек - фараонами,
Синея меж царских могил.
Я видел в Америке реки кровавые
И черные токи воды,
Я знаю, что в Майе есть реки подземные,
Которым не нужно звезды.
Оку полюбил я, с Ильею тем Муромцем,
Когда я влюблен был и юн,
И завтра на Ганге увижу я лотосы,
Там гряну всезвонностью струн.
Но, странно судьбою прикованный к Франции,
Я серую Сену люблю,
И, духом идя до отчизны покинутой,
Я там - засыпаю - я сплю.
Я сплю лунатически, сном ясновидящим,
И вижу разрывы плотин,
И слышу журчание волн нерасчисленных,
И звон преломления льдин.
А КРОВЬ?
А кровь? А кровь? Она течет повсюду.
И это есть разлитие Зари?
Душа, терзаясь, хочет верить чуду.
Но нежных слов сейчас не говори.
Я чувствую жестокую обиду.
Я слышу вопль голодных матерей.
И как же я в свое блаженство вниду,
Когда есть боль вкруг радости моей?
Все ж ведаю, что радость неизбежна.
Но от лучей да поделюсь огнем.
Склоняюсь к темным. Горько мне и нежно,
О, боль души! Замолкнем и уснем.
БЕЗ ПРЕДЕЛА
Снежная равнина без предела,
По краям все лес, и лес, и лес.
Почему так стынет это тело?
Отчего напрасно ждешь чудес?
Черные и серые деревни.
Зябкое, голодное лицо.
Отчего тот голод, страшный, древний?
Кто сковал железное кольцо?
Белая равнина без предела.
Льнет метель, снежинками шурша.
Отчего так сердце онемело?
Как же в плен попала ты, душа?
ТЕ ЖЕ
Те же дряхлые деревни,
Серый пахарь, тощий конь.
Этот сон уныло-древний
Легким говором не тронь.
Лучше спой здесь заклинанье
Или молви заговор,
Чтоб окончилось стенанье,
Чтоб смягчился давний спор.
Эта тяжба человека
С неуступчивой землей,
Где рабочий, как калека,
Мает силу день-деньской.
Год из года здесь невзгода,
И беда из века в век.
Здесь жестокая природа,
Здесь обижен человек.
Этим людям злое снится,
Разум их затянут мхом,
Спит - и разве озарится
Ночью красным петухом.
КОГДА ЖЕ?
Когда же он, тот безымянный кто-то,
Кто в наши незапамятные дни
Лес победил и выкорчевал пни, -
Кому земля отрада и забота,
Кто был кормильцем темным искони, -
Когда же он, кто ведал гнет без счета,
И сам, другим кормилец, голодал, -
Когда же он узнает дни иные?
Я жду. Молюсь. И пусть я слаб и мал,
Моя молитва в выси неземные
Идет как крик. Я небу говорю!
Пошли же темным яркую зарю.
КОЛЬЦО
Она, умирая, закрыла лицо,
И стала, как вьюга, бела,
И с левой руки золотое кольцо
С живым изумрудом сняла,
И с белой руки роковое кольцо
Она мне, вздохнув, отдала.
"Возьми, - мне сказала. - И если когда
Другую возьмешь ты жену,
Смотри, чтоб была хороша, молода,
Чтоб в дом с ней впустил ты весну,
Оттуда я счастье увижу тогда,
Проснусь, улыбнусь и засну.
И будешь ты счастлив. Но помни одно:
Чтоб впору кольцо было ей.
Так нужно, так должно и так суждено.
Ищи от морей до морей.
Хоть в море спустись ты на самое дно.
Прощай... Ухожу... Не жалей..."
Она умерла, холодна и бледна,
Как будто закутана в снег,
Как будто волна, что бежала, ясна,
О жесткий разбилася брег,
И вот вся застыла, зиме предана,
Средь льдяных серебряных нег.
Бывает, что вдовый останется вдов,
Бывает - зачахнет вдовец
Иль просто пребудет один и суров,
Да придет - в час должный - конец,
Но я был рожден для любви и цветов,
Я весь - в расцветанье сердец.
И вот, хоть мечтой я любил и ласкал
- Увядшее в Прошлом лицо,
Я все же по миру ходил и искал,
Кому бы отдать мне кольцо,
Входил я в лачуги и в царственный зал,
Узнал не одно я крыльцо.
И видел я много чарующих рук
С лилейностью тонких перстов,
И лютня любви свой серебряный звук
Роняла мне в звоны часов,
Но верной стрелой не отметил мне лук,
Где свадебный новый покров.
Цветочные стрелы вонзались в сердца,
И губы как розы цвели,
Но пальца не мог я найти для кольца,
Хоть многие сердце прожгли,
И я уходил от любви без конца,
И близкое было вдали.
И близкое болью горело вдали.
И где же бряцанье кадил?
Уж сроки мне в сердце золу принесли,
Уж много я знаю могил.
Иль бросить кольцо мне? Да будет в пыли.
И вот я кольцо уронил.
И только упал золотой изумруд,
Ушло все томление прочь,
И вижу, желанная близко, вот тут,
Нас в звезды окутала ночь,
И я не узнал меж медвяных минут,
Что это родимая дочь.
Когда же, с зарею, жар-птица, светла,
Снесла золотое яйцо,
Земля в изумруды одета была,
Но глянуло мертвым лицо
Той новой, которая ночью нашла,
Что впору пришлось ей кольцо.
МЫШЬ И ВОРОБЕЙ
Жили мышь с воробьем ровно тридцать лет.
Никакие их ссоры не ссорили.
Да вот в маковом зернышке путного нет,
Из-за зернышка оба повздорили.
Всякий, что ни найдет, все с другим пополам,
Да нашел воробей это зернышко,
"Что вдвоем, - он сказал, - тут делить будет нам!"
И склевал он один это зернышко.
"Ну, - сказала тогда черноглазая мышь,
Сероспинная мышь, серохвостая, -
Если так, воробей, ты со мной угоришь,
И с тобой расплачусь очень просто я".
"Писк! - тут пискнула мышь. - Писк! "- пропела она.
И зверье набежало зубастое.
"Писк! - пропел воробей. - Писк! Война так война!"
Войско птиц прилетело глазастое.
Воевалась война ровно тридцать лет
Из-за макова зернышка черного, -
Пусть и мало оно, извиненья в том нет
Для того преступленья позорного.
Тридцать лет отошло, и сказало зверье:
"Источили напрасно здесь зубы мы".
Перемирье пришло. "Что мое, то твое".
Так решили. "Не будем же грубыми!" -
Воробью протянула безгневная мышь
Свою правую ручку в смирении.
Клюнул он поцелуй. И глядишь-поглядишь,
Так вот людям бы жить в единении!
ПРОСТИ
Прости меня, прости. Цветы дышали пряно,
Я позабыл совсем, что где-то бьется боль,
Что где-то сумерки и саваны тумана,
Меня, счастливого, быть грустным не неволь.
Я с детства был всегда среди цветов душистых.
Впервые вышел я на утренний балкон,
Была акация в расцветах золотистых,
От пчел и от шмелей стоял веселый звон.
Сирень лазурная светила мне направо,
Сирени белой мне сиял налево куст.
Как хороши цветы! В них райская есть слава!
И запах ландышей - медвян, певуч и густ.
В нем ум, безумствуя, живет одним виденьем.
И ветер в камышах мне звонкой пел струной.
Жукам, и мотылькам, и птицам, и растеньям
Я предал детский дух, был кроток мир со мной.
Каким я в детстве был, так буду в дни седые.
Фиалка - мой рассвет, мой полдень - пламя роз,
Послеполуденье - нарциссы золотые,
Мой вечер, ночь моя, сверкайте в играх гроз.
Пусть все мои цветы, - о, мать моя святая,
Россия скорбная, - горят мне на пути.
Я с детства их люблю. И, их в венок сплетая.
Их отдаю тебе. А ты меня прости!
ПОДСНЕЖНИК
В зеленом перелеске
Подснежный колокольчик,
Раскрывшись ранним утром,
Тихонько позвонил.
Сказал: "Молитесь, травки!"
Шепнул? "Молитесь, звери!"
Пропел:" "Молитесь, птицы!
Господь дает нам сил",
И белая березка
Курилась благовонно,
И заячья капустка
Молилась в тишине.
И серый можжевельник,
Упавши на коленки,
Шептал благоговейное
"Дай ягод в срок и мне!"
А белочка, желтея,
С брюшком пушисто-белым,
Скакнув от ветки к ветке,
Искала, что поесть.
И протрубел комарик,
Свои расправив крылья,
В предлинную свирельку]
"В лесу богатств не счесть! "
ЛЕСУНКА
Люди добрые, вы большущие,
Сапоги у вас все с подошвами.
Ах, дожди, дожди, сверху льющие,
Чтоб ушли огни, стали прошлые!
Посудите же! Я Лесуночка.
Инструментик мой - балалаечка.
У меня своя в мыслях луночка,
Я в глухом лесу многознаечка.
Знаю цвет любви и разрыв-траву,
Знаю смехами литься звонкими,
Землянику жду, костянику рву,
Убираю лес я опенками.
Сею гнездами я вам рыжики,
Крашу листья я желто-красные.
Ноют зяблики, плачут чижики,
Мне в глаза взглянув распрекрасные.
Но зима грозит, снаряжается,
Словно волк идет к нам от севера,
Так вот в разуме все мешается.
Где поля мои с духом клевера!
Из конца в конец лишь отавами
Ветер тешится вслед за косами.
И крикливыми вдаль оравами
Журавли летят долгоносые.
Утром - зимники, росы сильные,
И во все Мороз дунул стороны.
Где вы, цветики? Спят умильные.
Только каркают сверху вороны!
КАПРИЗНИЦА
Пела, пела пеночка,
Звенела конопляночка.
Маленькая девочка
Скучала о зиме.
Не ведала капризница,
Что зима уж близится,
Хлопьями сбирается
В недалекой тьме.
Вот и пламя вечера
В пепле дней развеялось,
Затопили печи мы,
Холодно в дому.
И мечтала девочка,
Как певала пеночка,
И тихонько плакала,
| |
| Просмотров: 494 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры