Андреевский Сергей Аркадьевич - Стихотворения

bsp;  Не лицемерит, не хитрит;

  

  

   Л взор повсюду наш парит...

  

  

   И вот, когда мне прямо к носу

  

  

   Вагон с услугой подкатит -

  

  

   Всегда наверх меня манит:

  

  

   Взберешься, вынешь папиросу,

  

  

   Сосед предложит огонька,

  

  

   Кивнешь признательно, закуришь,

  

  

   Поговоришь, побалагуришь -

  

  

   И все, в ласканьи ветерка,

  

  

   На крыше конного вагона,

  

  

   С перил плебейского балкона

  

  

   На мир глядим мы свысока.

  

  

   Между 1878 и 1885

  

  

  

   225. МАДРИГАЛ

  

  

  

  

  (Л. С. Я.)

  

   Склоняюсь пред тобой, как робкий богомолец,

  

   Рука лилейная, прекрасная без колец,

  

   И горько сетую: как поздно наконец

  

   В тебе мне встретился желанный образец

  

   Руки, невиданной меж мраморов старинных, -

  

   Ни пухлых пальчиков, ни ямочек рутинных,

  

   Но что за линяй и что за красота!

  

   Гляжу и думаю, любуясь и ревнуя:

  

   К кому же ты прильнешь, в преграду поцелуя,

  

   Ладонью нежною на пылкие уста?

  

   Между 1878 и 1885

  

  

  

  226. МИМО ВОЗРАСТОВ

  

  

  

  Я перешел рубеж весны,

  

  

  

  Забыв доверчивые сны

  

  

  

  И грезы юности счастливой;

  

  

  

  В туманы осени дождливой

  

  

  

  Вступил я вялый и больной,

  

  

  

  Проспавши тупо летний зной.

  

  

  

  Но вот зима уж на пороге -

  

  

  

  И я опомнился в тревоге....

  

  

  

  Между 1878 и 1885

  

  

  

  

  227. УКОР

  

  

  Часы бегут с поспешностью обычной

  

  

  Для жизни праздничной и жизни горемычной,

  

  

  И каждого бесследный их полет

  

  

  В иные дни к раскаянью зовет...

  

  

  Но без борьбы, со вздохом незаметным,

  

  

  Мы шлем "прости" мечтам своим заветным;

  

  

  Теряя жизнь, пред будущим пустым

  

  

  Мы со стыдом беспомощно стоим.

  

  

  А как подчас настойчивы укоры!

  

  

  Вы помните ль: на улице глухой,

  

  

  Под ровный шаг походки деловой,

  

  

  Следили вас невидимые взоры...

  

  

  В сырую ночь, при блеске фонаря,

  

  

  В котором газ от ветра волновался,

  

  

  Не злой ли вихрь в душе у вас промчался

  

  

  И лучших дней не вспыхнула ль заря?

  

  

  Иль, громоздясь стеной под небесами,

  

  

  Ряды домов не жали вашу грудь?

  

  

  Их мрачный вид - с докучными мечтами

  

  

  Не звал ли вас расчесться как-нибудь?..

  

  

  Но всё ж без дел, со вздохом незаметным,

  

  

  Мы шлем "прости" мечтам своим заветным,

  

  

  Мы шлем "прости" встревоженным мечтам, -

  

  

  А злой укор всё ходит по пятам....

  

  

  Между 1878 и 1885

  

  

  

  

   228

  

  

   Сказал бы ей... но поневоле

  

  

  

   Мне речь страшна:

  

  

   Боюсь, что слово скажет боле,

  

  

  

   Чем шепот сна.

  

  

   Откуда робость? Почему бы

  

  

  

   Не быть храбрей?

  

  

   И почему коснеют губы,

  

  

  

   Когда я с ней?

  

  

   Признанья в ветреные годы

  

  

  

   Я делал вмиг;

  

  

   От той уверенной свободы

  

  

  

   Отстал язык.

  

  

   Боюсь, что понял я неверно

  

  

  

   Порыв любить,

  

  

   Боюсь слезою, лицемерной

  

  

  

   Глаза смочить.

  

  

   Она хоть искренно польется,

  

  

  

   Но, может, в ней

  

  

   Лишь с грустью чувство отзовется

  

  

  

   Минувших дней...

  

  

   Между 1878 и 1885

  

  

  

   229. ОТРЫВОК

  

  

  Чудесный вечер... Мы уселись группой

  

  

  В траве зеленой, на опушке леса,

  

  

  Пред насыпью железного пути.

  

  

  Вздымались ели темною грядою

  

  

  На светлом небе, и кресты верхушек

  

  

  Отчетливо, недвижные, чернели.

  

  

  Порой пред нами проносился поезд,

  

  

  И долго, долго в гулком отдаленьи

  

  

  В тиши вечерней шум его катился...

  

  

  Вдруг месяц круглый глянул с вышины

  

  

  Меж двух шпалер померкнувшего леса,

  

  

  Как в глубине громадной, тихой сцены...

  

  

  И все мы смолкли, словно притаились.

  

  

  А шар луны, как незваный свидетель,

  

  

  Всё выступал, неотразимо ясный,

  

  

  И в тихом небе тихо поднимался,

  

  

  И, наконец, уставился на нас.

  

  

  Мелькнули звезды. Раздались меж нами

  

  

  Обычные мечтанья и вопросы:

  

  

  Там есть ли люди, и в мирах далеких

  

  

  Нам суждено ль иную жизнь изведать?

  

  

  "Нас там не будет - и на купол звездный

  

  

  Я избегаю пристально смотреть:

  

  

  Мутится ум, и слово стынет в горле,

  

  

  И друга благородные черты

  

  

  Мне кажутся пустой и скверной маской,

  

  

  А пестрый день, картинный и шумливый, -

  

  

  Обманом жалким, над которым втайне

  

  

  Смеются там стальные очи мрака!..

  

  

  К чему дано нам вечно созерцать

  

  

  Алмазную метель и вихрь миров

  

  

  В бездонной синеве ночного неба -

  

  

  И ясно видеть их недостижимость?!

  

  

  Какая неотместная обида!"

  

  

  "Ваш ропот странен. Полно вам глядеть

  

  

  На этот мир из узкой, темной трубки!

  

  

  На первый план вы ставите себя.

  

  

  Но в сфере звезд никто о вас не думал;

  

  

  Никто, рассудком сходный с человеком,

  

  

  Созданием миров не управлял;

  

  

  Природа есть, откуда - мы не знаем,

  

  

  И ваши распри с этим неизвестным,

  

  

  Едва ль носящим образ существа,

  

  

  Поистине достойны сожаленья!

  

  

  Ваш гнев измышлен, или вы больны.

  

  

  Но и в разгаре затаенной злобы

  

  

  Вы дышите, вы смотрите - вам любо.

  

  

  А с этой злобой, будь она правдива,

  

  

  Вам жить нельзя..."

  

  

  

  

  

  - "И лучше бы не жить!

  

  

  Мое несчастье и несчастье многих,

  

  

  Что жизнь мила при думах безотрадных...

  

  

  Но с каждым днем растут самоубийства,

  

  

  И устарело в наши времена

  

  

  Гамлетовское "быть или не быть?".

  

  

  Загробных снов никто уж не боится...

  

  

  Пугает нас, напротив, смерть ума,

  

  

  Его тлетворной, внутренней беседы

  

  

  Внезапное, глухое прекращенье...

  

  

  Мы с ним страдаем и страдать не прочь

  

  

  За гранью гроба: лишь бы не расстаться!

  

  

  А многим страшен малый промежуток

  

  

  Удушья, муки, гадкого чего-то,

  

  

  С чем неразлучен жалкий наш конец...

  

  

  Нас гложут мысли. Я скажу к примеру:

  

  

  Прельщен ли я сияньем этой ночи?

  

  

  Не так, как вы! Ваш мир ненарушим.

  

  

  А я - вникаю в эту тишину

  

  

  И слышу в ней придушенные звуки

  

  

  Тревожной жизни, бьющейся вокруг:

  

  

  Там люди мрут, и в судорожном хрипе

  

  

  Колеблются бесчисленные груди...

  

  

  Что, если бы те звуки слить в один?

  

  

  Какой бы хор пронесся в тихом небе!!

  

  

  А поцелуев рой соединенный

  

  

  С мильонов уст, поспешных и безумных,

  

  

  Какой бы шум они произвели

  

  

  Своим бессвязным, птичьим щебетаньем!

  

  

  А вопль родильниц? А рыданье скорбных?..

  

  

  Теперь любуйтесь этой тишиной...

  

  

  И вспомните, что п_о_лог облаков

  

  

  Почти отвсюду дымчатой пустыней

  

  

  На вышине задернут над землею -

  

  

  И никому не виден этот мир,

  

  

  И никому не слышен дольний звук,

  

  

  Как звуки тленья в замкнутой могиле

  

  

  Не слышны людям!.. Мы живем как тени,

  

  

  Водимые неведомой рукой

  

  

  По чуждому, безвыходному замку:

  

  

  Когда порой начнем стучаться в окна,

  

  

  Откуда нас прельщают чудеса, -

  

  

  Ни отзыва, ни помощи не слышно!

  

  

  И все мы гибнем, чуждые друг другу...

  

  

  

  

  Мы - тени! тени!.."

  

  

  <1886>

  

  

  

  

   230

  

  

   Не отрывай пленительной руки

  

  

   От жарких уст, прильнувших к ней с мученьем!

  

  

   Пускай чрез миг мы будем далеки

  

  

   И поцелуй исчезнет сновиденьем.

  

  

   Я чувствую: ты странно смущена,

  

  

   Колеблешься и словно каменеешь,

  

  

   Твоя рука борьбой напряжена, -

  

  

   Бежишь ли ты? Иль ты меня жалеешь?

  

  

   Помедли миг! Безмолвна и горда,

  

  

   Дай угадать, теснится ли дыханье

  

  

   В твоей груди смущенной, - и тогда

  

  

   Уйди, уйди, без звука на прощанье...

  

  

   <1888>

  

  

  

  

   281

  

  

  Когда поэт скорбит в напевах заунывных

  

  

  И боль страдания слышна в его речах -

  

  

  Не сетуйте о нем: то плачет в звуках дивных

  

  

  Печаль далекая, омытая в слезах.

  

  

  Когда ж напев любви, отрады, упоенья,

  

  

  Как рокот соловья, чудесно зазвенит, -

  

  

  Он жалок, ваш певец: не зная утешенья,

  

  

  Он радость мертвую румянит и рядит...

  

  

  <1895>

  

  

  

  

  ПРИМЕЧАНИЯ

  Настоящий сборник преследует цель дополнить представление о массовой поэзии 1880-1890-х годов, которой посвящены другие тома Большой серии "Библиотеки поэта". За пределами сборника оставлены поэты того же периода, уже изданные к настоящему времени отдельными сборниками в Большой серии "Библиотеки поэта" (П. Ф. Якубович, А. Н. Апухтин, С. Я. Надсон, К. К. Случевский, К. М. Фофанов, А. М. Жемчужников); не включены в сборник произведения поэтов, вошедших в специальные тома Большой серии: "Революционная поэзия (1890-1917)" (1954), "Поэты-демократы 1870-1880-х годов" (1968), "Вольная русская поэзия второй половины XIX века" (1959), "И. З. Суриков и поэты-суриковцы" (1966) и др. За пределами сборника оставлены также поэты конца XIX века, имена которых были известны в свое время по одному-двум произведениям, включенным в тот или иной тематический сборник Большой серии (например, В. Мазуркевич как автор слов известного романса "Дышала ночь восторгом сладострастья...", включенного в состав сборника "Песни и романсы русских поэтов", 1965).

  Составители настоящего сборника не стремились также ни повторять, ни заменять имеющиеся многочисленные стихотворные антологии, интерес к которым на рубеже XIX-XX веков был очень велик. Наиболее крупные из них: "Избранные произведения русской поэзии" В. Бонч-Бруевича (1894; изд. 3-1908), "Русские поэты за сто лет" А. Сальникова (1901), "Русская муза" П. Якубовича (1904; изд. 3 - 1914), "Молодая поэзия" П. Перцова (1895) и др. Во всех этих сборниках поэзия конца века представлена достаточно широко. Следует, однако, заметить, что никаких конкретных целей - ни с тематической точки зрения, ни со стороны выявления каких-либо тенденций в развитии поэзии - составители этих и подобных изданий, как правило, перед собой не ставили. {Исключение представляет лишь сборник, составленный П. Перцовым и ориентированный, как видно из заглавия, на творчество поэтов начинающих. О трудностях, возникших при отборе имен и определении критериев отбора, П. Перцов подробно рассказал в своих "Литературных воспоминаниях" (М.-Л., 1933, с. 152-190).} Столь же общий характер имеет и недавняя хрестоматия "Русские поэты XIX века" (сост. Н. М. Гайденков, изд. 3, М., 1964).

  В задачу составителей данного сборника входило прежде всего дать возможно более полное представление о многообразии поэтического творчества и поэтических исканий 1880-1890-х годов. Этим и объясняется известная пестрота и "неоднородность" в подборе имен и стихотворных произведений.

  Главная трудность заключалась в том, чтобы выбрать из большого количества имен те, которые дали бы возможность составить характерное представление об эпохе в ее поэтическом выражении (с учетом уже вышедших в Большой серии сборников, перечисленных выше, из числа которых на первом месте следует назвать сборник "Поэты-демократы 1870-1880-х годов").

  Для данного издания отобраны произведения двадцати одного поэта. {Некоторые поэты, включенные в настоящий сборник, вошли в состав книги "Поэты 1880-1890-х годов", выпущенной в Малой; серии "Библиотеки поэта" в 1964 г. (вступительная статья Г. А. Бялого, подготовка текста, биографические справки и примечание Л. К. Долгополова и Л. А. Николаевой).} Творчество каждого из них составители стремились представить с возможной полнотой и цельностью. Для этого потребовалось не ограничиваться примерами творчества 1880-1890-х годов, но в ряде случаев привести и стихотворения, созданные в последующие десятилетия - в 1900-1910-е годы, а иногда и в 1920-1930-е годы. В результате хронологические рамки сборника несколько расширились, что позволило отчетливей выявить ведущие тенденции поэтического творчества, складывавшиеся в 1880-1890-е годы, и те результаты, к которым они в конечном итоге привели.

  При отборе произведений составители старались избегать "крупных" жанров - поэм, стихотворных циклов, драматических произведений. Несколько отступлений от этого правила сделаны в тех случаях, когда требовалось с большей наглядностью продемонстрировать особенности как творческой эволюции поэта, так и его связей с эпохой. Сюда относятся: Н. М. Минский (драматический отрывок "Последняя исповедь", поэма "Гефсиманская ночь"), П. С. Соловьева(поэма "Шут"), С. А. Андреевский (поэма "Мрак"). В число произведений Д. С. Мережковского включен также отрывок из поэмы "Смерть", а в число произведений Н. М. Минского - отрывок из поэмы "Песни о родине".

  В сборник включались преимущественно оригинальные произведения. Переводы помещались лишь в тех случаях, если они были характерны для творческой индивидуальности поэта или если появление их связано было с какими-либо важными событиями общественно-политической жизни (см., например, переводы Д. Л. Михаловского, С. А. Андреевского, А. М. Федорова, Д. П. Шестакова и некоторых других).

  В основу расположения материала положен хронологический принцип. При установлении порядка следования авторов приняты во внимание время начала творческой деятельности, период наибольшей поэтической активности и принадлежность к тем или иным литературным течениям. Стихотворения каждого автора расположены в соответствии с датами их написания. Немногочисленные отступления от этого принципа продиктованы спецификой творчества того или иного поэта. Так, в особые разделы выделены переводы Д. Л. Михаловского и Д. П. Шестакова, сонеты П. Д. Бутурлина.

  Даты стихотворений по возможности уточнены по автографам, письмам, первым или последующим публикациям и другим источникам. Даты, указанные в собраниях сочинений, как правило, специально не оговариваются. Даты в угловых скобках означают год, не позднее которого, по тем или иным данным, написано произведение (как правило, это время его первой публикации).

  Разделу стихотворений каждого поэта предшествует биографическая справка, где сообщаются основные данные о его жизни и творчестве, приводятся сведения о важнейших изданиях его стихотворений.

  Были использованы архивные материалы при подготовке произведений С. А. Андреевского, К. Р., А. А. Коринфского, И. О. Лялечкина, М. А. Лохвицкой, К. Н. Льдова, Д. С. Мережковского, П. С. Соловьевой, О. Н. Чюминой, Д. П. Шестакова. В ряде случаев архивные разыскания дали возможность не только уточнить дату написания того или иного стихотворения, но и включить в текст сборника никогда не печатавшиеся произведения (ранние стихотворные опыты Д. С. Мережковского, цикл стихотворений К. Н. Льдова, посвященных А. М. Микешиной-Баумгартен). На архивных материалах построены биографические справки об А. Н. Будищеве, А. А. Коринфском, И. О. Лялечкине, Д. М. Ратгаузе, Д. П. Шестакове. Во всех этих случаях даются лишь самые общие указания на архив (ПД, ГПБ, ЛБ и т. д.). {В биографической справке о Д. П. Шестакове использованы, кроме того, материалы его личного дела, которое хранится в Государственном архиве Татарской АССР (Казань).}

  Стихотворения печатаются по тем изданиям, в которых текст впервые окончательно установился. Если в последующих изданиях стихотворение иередечатьшалось без изменений, эти перепечатки специально не отмечаются. В том случае, когда произведение после первой публикации печаталось без изменений, источником текста для настоящего издания оказывается эта первая публикация и данное обстоятельство в каждом конкретном случае не оговаривается. Специально отмечаются в примечаниях лишь те случаи, когда первоначальная редакция претерпевала те или иные изменения, произведенные автором или возникшие в результате цензурного вмешательства.

  Примечания строятся следующим образом: вслед за порядковым номером идет указание на первую публикацию произведения, {В связи с тем, что в сборник включены представители массовой поэзии, произведения которых печатались в большом количестве самых разных изданий, как периодических, так и непериодических, не всегда с абсолютной достоверностью можно утверждать, что указанная в настоящем сборнике публикация является первой. Это относится прежде всего к произведениям, приводимым по стихотворным сборникам.} затем следуют указания на все дальнейшие ступени изменения текста (простые перепечатки не отмечаются), последним обозначается источник, по которому произведение приводится в настоящем издании (он выделяется формулой: "Печ. по..."). Далее следуют указания на разночтения по сравнению с автографом (или авторским списком), данные, касающиеся творческой истории, историко-литературный комментарий, пояснения малоизвестных реалий и т. п.

  Разделы, посвященные А. Н. Будищеву, П. Д. Бутурлину, К. Н. Льдову, Д. С. Мережковскому, Н. М. Минскому, Д. Л. Михаловскому, Д. М. Ратгаузу, П. С. Соловьевой, Д. П. Шестакову, подготовил Л. К. Долгополов; разделы, посвященные С. А. Андреевскому, А. А. Голенищеву-Кутузову, К. Р., А. А. Коринфскому, М. А. Лохвицкой, И. О. Лялечкину, С. А. Сафонову, А. М. Федорову, С. Г. Фругу, Д. Н. Цертелеву, Ф. А. Червинскому, подготовила Л. А. Николаева; раздел, посвященный О. Н. Чюминой, подготовил Б. Л. Бессонов.

  

  

  СОКРАЩЕНИЯ, ПРИНЯТЫЕ В ПРИМЕЧАНИЯХ

  BE - "Вестник Европы".

  ВИ - "Всемирная иллюстрация".

  ГПБ - Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).

  ЖдВ - "Журнал для всех".

  ЖО - "Живописное обозрение".

  КнНед - "Книжки "Недели"".

  ЛБ - Рукописный отдел Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина.

  ЛН - "Литературное наследство".

  ЛПкН - "Ежемесячные литературные приложения к "Ниве"".

  МБ - "Мир божий".

  Набл. - "Наблюдатель".

  НВ - "Новое время".

  ОЗ - "Отечественные записки".

  ПД - Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский дом) АН СССР.

  ПЖ - "Петербургская жизнь".

  РБ - "Русское богатство".

  РВ - "Русский вестник".

  РМ - "Русская мысль".

  РО - "Русское обозрение".

  СВ - "Северный вестник".

  СМ - "Современный мир".

  

  

  

   С. А. Андреевский

  Стих. 1886 - Стихотворения, 1878-1885, СПб., 1886.

  Стих. 1898 - Стихотворения, изд. 2, СПб., 1898.

  

  

  

   СТИХОТВОРЕНИЯ

  203. BE, 1878, No 4, с. 698. Перевод стихотворения "Ou vivre? Dans quelle ombre..." французского поэта Жана Ришпена (18491926), одного из известных в России иностранных поэтов с середины 1880-х годов. Н. В. Шелгунов в "Очерках русской жизни" писал: "Усталость - вот что составляет красную нить, проходящую через все произведения Андреевского... Даже в переводах г. Андреевский избирает сюжеты, почти исключительно подходящие к его тоскливому настроению" (РМ, 1889, No 12, с. 210). Положено на музыку М. Н. Колачевским.

  204. "Дело", 1878, No 8, с. 197. Печ. по Стих. 1886, с. 285. Перевод стихотворения Гаммерлинга (1830-1889) "О verzweifle nicht am Glticke...". П. Ф. Якубович, отрицательно оценивший поэзию Андреевского в целом, отдал должное его переводам: "Справедливость заставляет нас, однако, сказать, что некоторые из переводов г. Андреевского недурны; так, из Гаммерлинга им переведена живописи ным и трогательным стихом небольшая пьеска "Счастье"" (РБ, 1898, No 1, с. 38).

  205. "Дело", 1878, No 9, с. 128. Перевод стихотворения Гаммерлинга "Viel Traume" ("Viel Vogel sind geflogen...").

  206. BE, 1878, No 12, с 584, в цикле под загл. "Песни". Печ. по Стих. 1886, с. 13.

  207. BE, 1878, No 12, с. 585, в цикле под загл. "Песни". Печ. по Стих. 1886, с. 2.

  208. BE, 1879, No 1, с. 61, вместе со стихотворениями "Чистый образ виденья любимого...", "Я перешел рубеж весны...", под общим загл. "Из Катулла Мендеса". Печ. по Стих. 1886, с. 37.

  209. "Дело", 1879, No 1, с. 212, без загл.; Стих. 1886, с. 15, под загл. "Даль прошлого". Печ. по Стих. 1898, с. 17.

  210. BE, 1879, No 6, с. 757. Печ. по Стих. 1886, с. 261. Перевод стихотворения "L'echo" французского поэта Франсуа Коппе (18421908). Н. К. Михайловский в обзоре современной поэзии воспользовался этим стихотворением (процитировав его полностью) для иллюстрации своего рассуждения о том, что "если бы наша нынешняя метромания в самом деле могла знаменовать собою возрождение "золотого века", то только в смысле сужения сферы деятельности сознания". "Некоторые наши поэты, - писал далее критик, - беспредметною виртуозностью своих стихов заставляют иногда задумываться... Вот, например, стихотворение г. Андреевского, стихотворца несомненно талантливого: "Я громко сетовал в пустыне..." Рифмы, как видите, богатейшие, даже до перехода в каламбур, вообще техническая сторона дела безукоризненна" (Дневник читателя. Заметки о поэзии и поэтах. - СВ, 1888, No 3, с. 136). Положено, на музыку Н. А. Римским-Корсаковым, А. И. Юрасовским, Я. М. Любияым.

  211. BE, 1880, No 6, с. 709. С. А. Венгеров в биографическом очерке о С. А. Андреевском писал в связи с этой поэмой о его творческой эволюции. Ссылаясь на признание самого поэта о том, что в молодости он находился всецело под влиянием Писарева, критик утверждал, что к началу активной поэтической деятельности Андреевского "от идей энергичного гонителя "эстетики" в недавном поклоннике их не осталось ни малейшего следа". Поэму "Мрак" и несколько других стихотворений С. А. Венгеров причислил к тем именно произведениям, в которых "поэт прямо сознается, что общественные инстинкты в нем замерли:

  

  

   В моей груди, больной и грешной,

  

  

   О злобе дня - заботы нет.

  Поэт с горечью относится к своим прежним воззрениям, в которых не видит ничего зиждущего:

  

  

  Мы к снам заоблачным утратили порывы". (С. А. Венгеров, Критико-биографический словарь русских писателей и ученых, т. 1, СПб., 1889, с. 546). Эпиграф - из стихотворения Пушкина "Я помню чудное мгновенье...". Отрывок "Тени туманные, звуки неясные..." положен на музыку И. Н. Ко