Жуковский Василий Андреевич - Наль и Дамаянти, Страница 3 - Книги

/div>

Мало; тяжесть лежала на сердце его; пробудившись,

Стал он думать о царстве своем, о потерянном счастье;

Странствие в диких лесах и степях его ужасало;

Ум его помутился. "Что за судьба! - про себя он

Так говорил,- не лучше ль мне смерть, чем изгнанъе

и бедность?

Эта ж несчастная, мне себя посвятившая... должно ль

Ей без вины разделять мое заслуженное горе?

Розно со мною она к родным возвратится; со мною ж

Вместе уделом ей будет страданье одно; так не лучше ль

Нам расстаться?" Так он все думал, думал, и скоро

В нем утвердилася мысль, что ему Дамаянти покинуть

Должно. "Где бы она ни была,- он сказал,- никакая

Вражья рука ей, небесно прекрасной, божественно

чистой,

Зла приключить не дерзнет; опасность может грозить ей

Только там, где буду с ней я, на беду обреченный".

Так он, врагом обуянный, знакомился с мыслью разлуки.

"Как же мне быть? - наконец он сказал.- Я наг; уж

не взять ли

Мне половину платья ее? Но могу ли то сделать

Так, чтоб она не проснулась?" И он бродил

в нерешимых

Мыслях около хижины; вдруг на земле он увидел

Ржавый кинжал без ножон; поспешно, с радостью дикой

Этот кинжал он схватил, и им половину отрезал

Платья у спящей жены, и той половиной покрылся.

После, как будто в испуге, зажавши глаза, побежал он

Прочь, но скоро назад возвратился и горько заплакал,

Глядя на спящую. "Та, на которую ветер холодный

Дунуть не смел, которую знойное солнце не смело

Жарким лучом потревожить, краса молодая, услада

Жизни моей, подобно безумной, в обрезанном платье

Здесь на жестком камне лежит. О ангел небесный,

Свет души, Дамаянти, что будет с тобою, когда ты

Боле меня не найдешь? О дочь прекрасная Бимы,

Как же ты будешь бродить, не имея защитника в диком

Лесе, где львы и тигры живут, где змеи гнездятся?

О вы, боги земные, боги воздушные, духи

Гор и пещер, охраняйте ее прекрасную младость!

Самый же верный ей щит - ее непорочность святая!"

Так сказав, опять удаляется Наль от беспечно

Спящей спутницы, снова приходит, снова уходит,

Плача, терзаясь, то сильным врагом, то любовью

влекомый.

Но наконец Кали одолел: трепещущий, бледный,

Тяжко стеная, чуть движа ногами, пошел он и скоро

Скрылся, и в диком лесу одна Дамаянти осталась.

Только что Наль удалился, очи свои Дамаянти

С ясной улыбкой открыла; ищет его, озираясь

Робко по всем сторонам... когда же нигде не нашелся

Друг желанный, то страх предвещательный душу

пронзил ей;

Вдруг она закричала отчаянно - жалобным криком:

"Наль!"- но ответа ей не было. "Царь мой,- она

возопила,-

Мой повелитель, защитник, мой спутник, ужели

Мог ты покинуть меня в такой бесприютной пустыне?

Я умру от страха в этом лесу; возвратися,

Наль, мой друг, мой желанный! Ужели меня обманул

ты?

Мог ли ты слово нарушить свое и меня, беззаботно

Спящую, кинуть? О, где ты? куда ты, в какую

Сторону, милый, пошел? Подожди, возвратися; как мог

ты

Бросить жену, полжизни твоей? Иль над нею, невинной,

Хочешь отметить чужую вину? Но вспомни же, что ты

Ей обещал в присутствии вечных богов? О! теперь

я постигла

В горе моем, что нам умереть в не указанный свыше

Час нельзя - иначе могла ли б прожить я единый

Миг, потерявши тебя? О нет, ты только пугаешь

Шуткой меня; перестань же, мой друг; от шуток

подобных

Стынет кровь и мертвеет душа; я робка; воротися;

О! я знаю, ты близко, ты скоро покажешься; дай же

Светлые очи твои мне увидеть! О, где ты? В какую

Чащу лесную ты скрылся, чтоб душу мою

растревожить?

Ах! но если ты вправду со мною расстался и если

Боле ко мне не придешь и мне не подашь в утешенье

Руку, то я не себя оплакивать буду; я буду,

Милый, скорбеть о тебе; ты один; что будет с тобою,

Всеми на свете оставленным, грустным, усталым,

голодным,

Жаждущим? О мой милый, что будет, что будет с тобою

В те минуты, когда ты, меня уж не видя очами,

Будешь видеть душою и будешь звать, и нельзя уж

Будет дозваться меня, и уж боле меня ты не

встретишь?.."

Так говорила в печали своей Дамаянти, то плача

Горько, то падая с тяжким рыданьем на землю,

то с громким

Криком с земли подымаясь и лес наполняя стенаньем.

Вот после долгого плача, рыданья, крика и стона,

С чувством живого к нему сожаленья, она возопила:

"Кто бы ни был тот враг, чья зависть и злоба такое

Зло приключили царю моему, пускай испытает

Он, ненавистный, сугубое зло; пускай искуситель,

Чистую душу царя моего увлекший в такое

Дело, все муки мои в свою нечистую душу

Примет". Так проклявши врага, по дикому лесу,

Полному злых людей и чудовищ, пошла Дамаянти

Медленным шагом куда глядели глаза и твердила

Грустною горлицей: "Милый, возлюбленный, где ты?",

и слезы

Градом катились из глаз, и грудь разрывалась

от вздохов.

Вдруг на нее с высокого дерева кинулась с страшным

Свистом змея, голодная, длинная, жадно добычу,

В ветвях древесных склубившись, стерегшая. Сжатая

в крепких

Кольцах чудовища, только о милом своем Дамаянти

В час погибели думала. "Где ты? - она восклицала.-

Друг, поспеши на помощь ко мне, погибающей; горько

Горько будет подумать тебе, когда возвратишься '

Снова на царство, избегнув от бед, что меня ты покинул

Так беззащитно в лесу на погибель. Отныне кто будет

О мой царь, тебя, одинокого странника, в темном

Лесе, в знойной степи, утомленного горем, болезнью,

Голодом, жаждой томимого, в зной полуденный,

в жестокий

Холод ночной утешать, ободрять и покоить? Меня уж

В свете не будет..." Но жалобный стон Дамаянти

услышал

Шедший вблизи звероловец. Он кинулся к ней и, нацелив

Метким копьем, змею умертвил. Спасена Дамаянти.

Выпутав нежные члены ее из губительных колец,

Он с удивленьем спросил: "Откуда, красавица, кто ты?

Дева с глазами живой антилопы, какою судьбою

В эту пустыню эашла ты и вверглась в такую

опасность?"

С грустно-приветной улыбкой повесть свою Дамаяити

Всю простодушно ему рассказала. Ее пред собою

Видя полуобнаженную, с девственно полною грудью,

С стройно-воздушным станом, с устами цветущими,

в пышном

Шелковых черных волос покрывале, с ярким

блистаньем

Черных глаз под бровями, прекрасною, тонкой дугою

Их осенившими, он во мгновение зверской любовью

Вспыхнул; и взором бесстыдным ее пожирал он, и руки

Около гибкого стана обвить он хотел, и рвался он

К чистым устам, чтоб их осквернить поцелуем. Но

гневом

Очи ее, как небесная молния, вспыхнули; грозно

Душу пронзающий взор на него она устремила.

"Если то воля бессмертных, чтоб мною владел

без раздела

Данный мне ими супруг, то теперь же пади бездыханен,

Враг ненавистный, на землю!" - сказала она, и лишь

только

Гневное слово язык произнес, как уже святотатец

Мертв перед нею лежал, убитый ее заклинаньем.

Чудом спасенная, снова пошла Дамаянти пустынным

Лесом вперед, и чем далее шла, тем мрачней становился

Лес; деревья сплеталися ветвями; мошки, густою

Тучей клубяся, жужжали; рыкали львы, и ужасный

В хворосте шорох от тигров, буйволов, рысей, медведей

Слышался ей; нигде дороги не было; всюду

Падшише гнили деревья; меж трупами их пробивались

Дикие травы, в которых, шипя, ворочались змеи;

Вправе и влеве, в кустах и в вершинах дерев раздавались

Крики орлов плотоядных, и хлопали крыльями совы.

Лес наконец уперся в высокую гору, где жили

С давних лет великаны и карлы, которой вершина

В небо вдвигалась, а темное чрево хранилищем

редких

Камней было. Там чудно скалы на скалы громоздились;

Были живым серебром по бокам их ключи; водопады

Мчались, сверкали, кипели, ревели меж скал;

неподвижно

Черная тень лежала в долинах, и ярко блистали

Голые камни вершин; в бездонно-глубоких пещерах

Грозно таились драконы и грифы. Такою дорогой

Шла Дамаянти, сама не зная куда, с неизменной

Верностью к другу, ей изменившему, с сердцем

смиренным,

С чистым в душе целомудрием, с верой, не знающей

страха;

Шла она, шла и пришла в пустынное место;

и в грустных

Мыслях о друге далеком младые уста растворила

К жалобе нежной и так, поминая его, говорила:

"Где ты, царь благородный, нишадец прекрасный,

могучий?

Где ты? Куда ты пошел, мой владыка, покинув

в безлюдном

Месте меня без защиты? Скажи мне, как мог ты,

усердный

Жертв приноситель богам, позабыть о нашем союзе?

Ведды читатель, как мог ты обет свой нарушить?

Как можешь

Добрым молиться богам, повелевшим тебе быть

защитой

Данной ими жены, как и мне они повелели

Следовать в самую смерть за владыкой моим? О! Зачем

ты

Слово нарушил? Виной ли какою я то заслужила?

Или тебе не жена я? Скажи же, ответствуй: зачем ты

Так жестоко отрекся меня, обещав мне иное?

Или открой мне, где ты теперь веселишься, оставив

В горе меня безутешном? Ответствуй, куда ты,

нишадский

Царь, ушел? По тебе твоя видарбинка тоскует;

Сын Виразены могучего, дочь благодушного Бимы

Кличет тебя; о Наль мой, откликнись твоей Дамаянти -

Голос подай ей в этой пустыне; ей здесь угрожает

Леса властитель, кровавый, голодный тигр; неужели

Ты ответа не дашь мне, грустящей, плачущей,

ждущей,

Брошенной, слабой, иссохшей от голода, пылью

покрытой,

Ночью и днем бесприютной, одежды лишенной,

бродящей

В страхе, как матки лишенная лань? Неужели ко мне ты,

Друг, не придешь? Я зову, но дозваться тебя не могу я;

Всюду с тобой лишь одним говорю, а ты безответен;

Ты, из людей благороднейший, блеском очей, величавой

Стройностью стана, лица красотою божественный, где

ты?

Где ты? И где тот, кому б мне сказать: Не видал ли

ты Наля?

Кто б мне отрадное слово промолвил в ответ: Твой

прекрасный,

Твой желанный, о ком ты так плачешь, так сетуешь,

близко!-

Вот бежит владыка лесов, острозубый, могучий

Тигр; я без страха к нему подойду и скажу: благородный

Тигр, владыка лесов, я царская дочь Дамаянти,

Светлого Наля жена, одинокая, сирая, в горе,

В страхе, в нужде, за ним безотрадно бродящая; где он?

Если ты знаешь об этом, зверей повелитель, скажи мне;

Если же нет, то скорее меня растерзай, чтоб от муки

Душу мою исцелить. Но, мои молящие вопли

Слыша, зверей повелитель к реке, впадающей в море,

Мимо, ответа не дав мне, из лесу уходит. Я вижу,

Там подымается, в небо упершись вершиной, обвитый

Пышным венцом из дерев и кустов благовонных,

цветами

Ярко пестреющий, солнечно-блещущий, слитый

из твердых

Скал, насквозь просиянный металлами, рек и потоков

Древний отец, лесов неприступная башня, пустыни

Сторож, владыка гор,- подойду и скажу: о владыка

Гор первозданный, спокойно-блаженный, прохладно-

росистый,

Тучеподобный, земли подпиратель, тебе поклоняюсь;

Слезно тебя, о великий, молю, скажи: не видал ли

Наля? Я дочь благодушного Бимы-царя, Дамаянти;

Сын Виразены, Наль Пуньялока, супруг мой,

Нишады

Царь богомудрый, глубоко постигнувший Ведду святую,

Чистый и мыслью, и словом, и делом гонимых

защитник,

Зла истребитель, сеятель благ, мне данный богами

Спутник, покинул меня, и, расставшися с ним,

я рассталась

С жизнию. Ныне к тебе прихожу, многоглавный

властитель

Гор, с высоты все объемлющий оком, скажи: не видал

ли

Наля? Ответствуй, могучий создания первенец; словом

Сладкой надежды утешь сироту, как отец утешает

Дочь сокрушенную: где мой возлюбленный? где мой

желанный?

Где мой прекрасный, мой более жизни мне милый

сопутник?

Где мой царь, мой владыка, мой вождь, мой ангел-

хранитель?

Рвется сердце к нему; по нем душа унывает;

Очи ищут его, и голоса милого жаждет

Слух, и грудь сгорает желаньем прижаться ко груди

Жаркой его... О! когда же придется услышать мне снова

Милое слово из сладостных Налевых уст: Дамаянти!"

Так говорила в своем сокрушенье с горою пустынной

Бедная царская дочь, но гора не дала ей ответа.

Г Л А В А П Я Т А Я

К северу лесом пошла Дамаянти; три дня и три ночи

Шла она; вдруг перед нею явилась чудесно-густая

Роща из райских дубов; кругом живая ограда

Вся в цвету, и исполнена тихим небесным сияньем

Внутренность. Там обитали отшельники, мира

отрекшись.

Строгие постники, чувств обуздатели, помыслов светлых

Полные, чистой душой на земле небожители, в этой

Роще жили они, с собою розно, с одними богами

В тесном союзе; им пищей роса и воздух, одеждой

Листья древесные были. Дивяся, смотрела на этот

В дикой пустыне сокрытый эдем Дамаянти; там было

Все благовонно; цветы и плоды сияли меж темных

Листьев; сверкали ручьи; на их берегах антилопы

С легкими сернами прыгали; ветви обвивши хвостами

С криком качались на них обезьяны; по сучьям деревьев

Ползали, перьями ярко блестя, попугаи. Свободно

Царская дочь вздохнула, святую увидя обитель;

Все чаруя небесно-смиренною прелестью женской,

Темнокудрявая, сладостно-стройная, тихо, как будто

Вея по воздуху, к старцам святым подошла Дамаянти;

Ласково приняли старцы ее, и она им сказала:

"Мир вам, угодники; трудное дело спасенья успешно ль

Вы совершаете? Жарко ль пылает огонь покаянья?

Звери и птицы спокойны ль в обители вашей? Самим

вам

Все ли во благо?" Они отвечали: "Все нам во благо;

Будь равномерно во благо все и тебе. Но скажи нам,

Кто ты, краса неземная? Чего ты желаешь? Нас светлый

Образ твой всех изумил; успокойся у нас и открой нам,

Кто ты? Богиня лесов, иль полей, иль потоков?" На то

им,

Тихо вздохнув, Дамаянти сказала в ответ: "Не богиня

Я лесов, полей и потоков, но слабая, тяжким

Горем гнетомая, смертная женщина; вам, благодушным

Старцам, я все расскажу. Владыка Видарбы, могучий,

Славнодержавный Бима отец мой; властитель Нишады,

Грозный могуществом, в каждом бою победитель,

великий,

Светлый душою, неба достойный земли уроженец,

Правды и защитник, правды вещатель, божественно-

царским

Блеком сияющий, градохранитель, градорушитель,

В сетлых очах и солнца и месяца блеск совместивший,

Наль мой супруг, игроком коварно-искусным был

вызван

В кости играть; и ему все царство свое проиграл он.

Имя мое Дамаянти; одна по лесам и пустыням

Вслед за Налем скитаюсь, крушимая горем, и ныне,

Старцы смиренные, к вам прихожу, чтоб узнать,

не встречался ль

Где-нибудь вам мой утраченный царь? Не видали ль

в эдемской

Роще своей вы его, за которым я следуя этот

Полный тиграми лес перешла? Скажите мне, старцы,

Встречу ль его? А ежели нет, то не лучше ль покинуть

Жизнь? О! на что мне она? одно нестерпимое бремя

Жизнь без него, усладителя жизни". На жалобы царской

Дочери, с нежным об ней сожалением, так отвечали

Старцы, читая пророчески в будущем: "Праведны боги!

Веруя им, не смущайся душою, прекрасная; светлы,

Тихи и чисты, как очи твои, невинности ясной

Полные, будут грядущие дни для тебя; то являет

Нам откровение свыше: ты снова увидишь супруга;

Снова он будет царем, от вины невольныя чистый,

Царски венчанный, грозный врагам, утешение ближним,

Скорби твоей исцелитель, жизни твоей украшенье,

Прежний твой друг, твой сопутник, советник,

защитник -

и все то

Сбудется, если в тебе не ослабнет терпенье и верность..."

То сказавши, тихо исчезли пустынники; с ними

Вместе и утвари их, и жертвенный огнь, и молитвы

Место, и свежесть эдемски сияющей рощи исчезли...

В темном лесе одна Дамаянти осталась, и было

Все пустынно кругом. Дамаянти сказала: "Не сон ли

Мне привиделся? Где святые отшельники? Где их

Роща? Где их живые ключи, их птицы, их звери?

Где их цветы благовонные?" Так в изумленье подумав,

Снова печали своей предалась Дамаянти; но чудный

Призрак ее ободрил, и пошла с упованием дале.

По лесу долго скиталася в горе своем Дамаянти;

Вдруг попадается ей деревцо, одаренное чудной

Силою душу целить; у людей его называют

Дерево Гореуслад, у богов Азока. Царевна

К этому дереву, лес оживлявшему запахом сладким

Цветом покрытому, с сенью густою, проникнутой

звонким

Пением птиц голосистых, тотчас подошла и заводит

Речь с ним такую: "Блаженное дерево, чудный,

прекрасный

Гореуслад, благовонный Гореуслад, услади ты

Горе мое; цветущий Азока, скажи, не видал ли

Ты моего супруга, царя нишадского Наля?

Где он скитается? Помнит ли он обо мне? О! порадуй

Сердце мое доброю вестью о нем, цветоносный Азока;

Дай мне уйти от тебя с утешением; сам же в приюте

Леса цвети, никем не обиженный, чистый, душистый,

Сладостный Гореуслад, усладитель всякого горя".

Так говоря, сорвала Дамаянти с чудного древа

Ветку; потом, с ним прощаясь, примолвила: "С этою

веткой

Скорбь, и печаль, и нужду, и заботу беру я с собою;

Ты же, свободный от скорби, печали, нужды и заботы,

Здесь оставайся, и если царя моего ты увидишь,

Молви ему, что отсюда печальное все унесла я,

Дай ему тень и покой, чтоб под кровлей твоей

беспечальной,

Гореуслад, он мог, отдохнув, усладиться от горя".

С сими словами прекрасная царская дочь удалилась;

Снова пустынным лесом пошла, и снова пред нею

Стали являться деревья с широкою сенью, крутые

Горы, скалы разновидные, темные дебри, потоки;

В ветвях деревьев гнездились, шумели, порхали и пели

Птицы лесные, и всюду ей в дикой глуши попадались

То кабан, то шакал, то буйвол, то рысь, то пантера.

Так Дамаянти скиталася долго. Вдруг на широкой,

Чистой поляне представился ей караван многолюдный;

Лес оглашался криком людей, скрыпеньем повозок,

Ржанием конским, топотом тяжким слонов и верблюдов"

Вдоль широкой реки, густым тростником опушенной

(Где укрывалися цапли и белые лебеди звучно

Голос свой подавали, где светлая влага кипела

Множеством рыб, черепах и змей), караван тот тянулся.

Кинулась к людям навстречу царевна; ее появленье

Всех поразило; полунагая, одним покрывалом

Шелковых длинных волос, по плечам и грудям

Другие авторы

Страхов Николай Николаевич

Сю Эжен

Грильпарцер Франц

Жадовская Юлия Валериановна

Привалов Иван Ефимович

Вилинский Дмитрий Александрович

Андреевский Сергей Аркадьевич

Орлов Сергей Иванович

Фонвизин Павел Иванович

Боткин В. П., Фет А. А.

Другие произведения

Белинский Виссарион Григорьевич - Песни Т. м. ф. а... Елисавета Кульман. Фантазия. Т. м. ф. а...

Навроцкий Александр Александрович - Крещение Литвы

Хавкина Любовь Борисовна - Двузначные авторские таблицы Л.Б. Хавкиной

Брусянин Василий Васильевич - Около барина

Пушкин Александр Сергеевич - Неизвестные экспромты А. С. Пушкина в письме Я. А. Орла-Ошмянцева П. И. Бартеневу

Кони Анатолий Федорович - И. Ф. Горбунов

Верещагин Василий Васильевич - И. С. Тургенев

Котляревский Нестор Александрович - Котляревский Н. А.: Биографическая справка

Рубрук Гийом - Путешествие в Восточные страны Вильгельма де Рубрук в лето Благости 1253

Кони Анатолий Федорович - Пропавшая серьга