Главная » Книги

Пушкин Василий Львович - Капитан Храбров

Пушкин Василий Львович - Капитан Храбров


1 2 3

  
  
  Василий Львович Пушкин
  
  
  
   Капитан Храбров --------------------------------------
  Русская романтическая поэма.
  М., Правда, 1985
  OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------
  
  
  
  
  Глава 1
  
  
   Большой саратовской дорогой,
  
  
   В кибитке низенькой, убогой,
  
  
   На родину тащился я,
  
  
   В село, где в домике смиренном
  
  
   Жила старушка мать моя,
  
  
   И с сердцем, часто сокрушенным,
  
  
   Воспоминала обо мне.
  
  
   Семь лет я не был в той стране,
  
  
   Семь лет с родимой я расстался,
  
  
   В походах и сраженьях был,
  
  
   Чин капитана получил
  
  
   И орденами украшался.
  
  
   Хотел бы я, романтик новый,
  
  
   Осенний вечер описать
  
  
   И тоном жалостным сказать,
  
  
   Как ветер бушевал суровый,
  
  
   Как с неба дождь ушатом лил,
  
  
   Как в бурке я дрожал косматой;
  
  
   Но Аполлон замысловатый,
  
  
   Увы! меня не наградил
  
  
   Талантом Байронов чудесных,
  
  
   И на Руси теперь известных.
  
  
   Подъехал мой ямщик к реке,
  
  
   И вот паром. Там вдалеке,
  
  
   Я вижу, огонек мелькает;
  
  
   "Скорей, - я закричал, - друзья!
  
  
   Ночлег нас добрый ожидает:
  
  
   Я вас согрею и себя".
  
  
   Старик с плешивой головою,
  
  
   С седою длинной бородою
  
  
   Стоит на берегу другом
  
  
   И нас встречает с фонарем;
  
  
   А дождь всё льет, и с мокрым снегом.
  
  
   Слуга мой верный Еремей
  
  
   В шинели фризовой своей
  
  
   В дом к старику пустился бегом,
  
  
   А я за ним, старик за мной;
  
  
   Ночлегу рад я всей душой.
  
  
   Мы входим в горницу. На лавке
  
  
   Старуха сгорбившись сидит,
  
  
   Лучинка перед ней горит;
  
  
   В ногах ее мальчишка в шапке
  
  
   Играет с кошкою своей.
  
  
   "Старушка добрая, здорово!
  
  
   Согрей нам чайник поскорей!"
  
  
   - "Сейчас, бояре! Всё готово!"
  
  
   И самовар уже кипит,
  
  
   Ром на столе, я согреваюсь;
  
  
   Хозяин пристально глядит,
  
  
   Как я ко сну приготовляюсь.
  
  
   Мой добрый спутник Еремей
  
  
   Давно храпит: он спать охотник.
  
  
   Старик, старуха и работник -
  
  
   Все вышли вон. Сверчок-злодей
  
  
   Мне скучным криком спать мешает,
  
  
   Огарок сальный догорает;
  
  
   Но как заснуть? Там сотни крыс
  
  
   Возиться, кажется, сошлись.
  
  
   Я вдруг вскочил от нетерпенья,
  
  
   Пошел убежища искать;
  
  
   В сенях чулан и там кровать:
  
  
   Вот место для отдохновенья.
  
  
   Я лег - и слышу разговор:
  
  
   У старика с женою спор.
  
  
   "Что мешкаешь? Ступай скорее!
  
  
   Приезжие сном крепким спят".
  
  
   - "К рассвету наши прилетят:
  
  
   Их подожду! Тогда смелее
  
  
   К концу мы дело приведем;
  
  
   Пощады нет! Мы их убьем!"
  
  
   - "А где ж ямщик?" - "Он связан мною
  
  
   И пьяный н_а_ сене лежит".
  
  
   - "Ну, как всё кончится бедою?"
  
  
   - "Ни слова боле! Я сердит
  
  
   И проучить тебя умею".
  
  
   - "Я, Климыч, за тебя робею".
  
  
   Умолкли. Я тихонько встал,
  
  
   Кинжал и пистолеты взял;
  
  
   Сонливый мой слуга проснулся,
  
  
   Пошли мы ямщика будить:
  
  
   Насилу наш бедняк очнулся.
  
  
   "Послушай, нас хотят убить:
  
  
   Мы у разбойников. Скорее
  
  
   Коней в кибитку запрягай;
  
  
   Прочь - колокольчик! Не зевай!
  
  
   Спасемся ночью мы вернее".
  
  
   Готова тройка. Мы с большим
  
  
   Трудом ворота отворили;
  
  
   Бежит старик, работник с ним.
  
  
   "Вы нас, - кричат, - не ускорили!
  
  
   Мы здесь. Трудненько вам спастись!
  
  
   Смотри же, барин, берегись!"
  
  
   Батрак за повода хватает,
  
  
   Хозяин с топором в руках.
  
  
   Занес его!.. Откинув страх,
  
  
   Я выстрелил: он упадает.
  
  
   Мы ускакали. Провиденье
  
  
   Избавило от смерти нас!
  
  
   Вот видим солнца восхожденье:
  
  
   Настал приятный утра час;
  
  
   Утихла буря; стадо в поле
  
  
   Шагами тихими идет,
  
  
   Пастух играет; дождь не льет.
  
  
   Хоть птичек хор не слышен боле,
  
  
   Хоть лист желтеет и летит,
  
  
   Но божий мир всегда прекрасен.
  
  
   Свод неба чист, и всё сулит,
  
  
   Что будет день хорош и ясен.
  
  
   И вот село! Прелестный вид:
  
  
   Там на горе крутой, высокой
  
  
   Великолепный храм стоит,
  
  
   Внизу река. По ней широкий
  
  
   И длинный мост ведет в посад.
  
  
   Народ колышется. Въезжаем.
  
  
   Отряд мы казаков встречаем
  
  
   И стражи внутренней солдат;
  
  
   Они разбойников поймали.
  
  
   Ямщик остановился мой.
  
  
   К нам офицер передовой
  
  
   Бежит... Друг друга мы узнали:
  
  
   "Ах, это ты, Храбров! Откуда?
  
  
   Не ожидал такого чуда,
  
  
   Чтоб здесь увидеться с тобой!"
  
  
   - "Я еду в отпуск на покой,
  
  
   Готовился покой мне вечный;
  
  
   Бог спас меня, мой друг сердечный!"
  
  
   Я тут ему пересказал
  
  
   Ночное наше приключенье;
  
  
   И что ж? Какое удивленье!
  
  
   Он самых тех воров поймал,
  
  
   Которых ждал старик плешивый.
  
  
   Романтик бы красноречивый
  
  
   Представил кучу тут картин;
  
  
   Скажу я просто: мы расстались
  
  
   И как друзья поцеловались.
  
  
   "Прости, мой милый Валентин!"
  
  
   - "Прости, Храбров! Мы повидались;
  
  
   Судьбе спасибо! Добрый путь!"
  
  
   Мне нужно было отдохнуть,
  
  
   Я ночь не спал. На постоялом
  
  
   Остановились мы дворе,
  
  
   И на разостланном ковре,
  
  
   Одетый теплым одеялом,
  
  
   Заснул я крепко. Вот мой сон:
  
  
   Мне чудилось, что на кладбище,
  
  
   Умерших вечное жилище,
  
  
   Куда-то я перенесен;
  
  
   Брожу, а вечер наступает;
  
  
   На небе молния сверкает,
  
  
   И гром раскатисто гремит;
  
  
   Сова хохочет, жук жужжит,
  
  
   И мышь крылатая летает.
  
  
   И что ж? Могила предо мной
  
  
   С ужасным треском расступилась.
  
  
   И в длинном саване явилась
  
  
   Тень бледная; меня рукой
  
  
   Она холодной обнимает...
  
  
   "Проститься я пришла с тобой:
  
  
   Смерть лютая нас разлучает!"
  
  
   Сказала... и узнал я в ней
  
  
   Тень нежной матери моей.
  
  
   Я плакал. Сердце трепетало.
  
  
   Гром грянул. - Я проснулся вдруг.
  
  
   Родимая, мой милый друг,
  
  
   Не верю, чтоб тебя не стало!
  
  
   Нет, от беды избавит бог!
  
  
   Я, право, обойтись не мог,
  
  
   Чтоб не представить сновиденья;
  
  
   Романтики такого мненья,
  
  
   Что тот поэт не удалец,
  
  
   Кому не видится мертвец.
  
  
   Верст десять ехать нам осталось.
  
  
   От нетерпения казалось,
  
  
   Что время медленно текло.
  
  
   Вот наша роща и село,
  
  
   Вот церковь, пруд, сад плодовитый,
  
  
   Дом, черепицею покрытый,
  
  
   Вот конопли и огород;
  
  
   Мы подъезжаем - я вбегаю
  
  
   И мать-старушку обнимаю
  
  
   И целый девок хоровод.
  
  
   Терентий Карпов, дядька мой,
  
  
   Служитель пьяный и глухой,
  
  
   С почтеньем руку лобызает;
  
  
   Федора-ключница бежит,
  
  
   От радости на всех брюзжит
  
  
   И нам обед приготовляет.
  
  
   "Мой друг Парфен! Бог мне велел
  
  
   Еще увидеться с тобою!
  
  
   Ты возмужал, похорошел, -
  
  
   Сказала мать, - а мне судьбою
  
  
   Дочь милая еще дана;
  
  
   Ты будь ей братом! Вот она".
  
  
   И вдруг я вижу пред собою
  
  
   Красавицу в шестнадцать лет:
  
  
   В романах Вальтер Скотта, Мура,
  
  
   Нодье, виконта д'Арленкура
  
  
   Читали вы ее портрет.
  
  
   За стол мы сели: и рубцы
  
  
   Нам подают, к ним пряженцы,
  
  
   Бараний бок с горячей кашей,
  
  
   Жаркого гуся и пирог;
  
  
   Но есть я ничего не мог,
  
  
   А любовался всё Наташей.
  
  
   В дом матушка ее взяла,
  
  
   Ей было девять лет, не боле;
  
  
   Священник нашего села
  
  
   Нашел ее младенцем в поле,
  
  
   Принес домой и воскормил.
  
  
   Наташу попадья любила,
  
  
   Но бог помощницы лишил
  
  
   Почтенного отца Кирилла.
  
  
   Тогда он плача упросил,
  
  
   Чтоб матушка взяла Наташу.
  
  
   "Бог наградит за щедрость вашу! -
  
  
   Упав к ногам, он говорил, -
  
  
   Теперь живу я одинокий;
  
  
   Как мне за девочкой смотреть?
  
  
   К тому же в старости глубокой
  
  
   И мне недолго умереть".
  
  
   Родительница с восхищеньем
  
  
   Наташу согласилась взять,
  
  
   Ее учить и наблюдать
  
  
   За добрым нравом, поведеньем
  
  
   И, сколько можно, утешать.
  
  
   Наташа многое уж знала:
  
  
   Умела колпаки вязать,
  
  
   На гуслях песенки бренчать
  
  
   И полотенца вышивала.
  
  
   Прошло еще пять иль шесть лет.
  
  
   Другим Наташа занималась,
  
  
   И в длинный талию корсет
  
  
   Она затягивать старалась;
  
  
   Носила кисею, перкаль,
  
  
   Большие букли завивала,
  
  
   "Светлану" наизусть читала;
  
  
   Лишь одного ей было жаль:
  
  
   Она не знала по-французски.
  
  
   Тиранка мода губит нас:
  
  
   И даже в деревнях подчас
  
  
   Никто не говорит по-русски.
  
  
   Наташа в обществах бывала,
  
  
   Но и с хорошеньким лицом
  
  
   Большою частью всё молчала.
  
  
   Всяк может согласиться в том,
  
  
   Что было ей довольно скучно:
  
  
   Молчанье с скукой неразлучно.
  
  
   Представлю я в главе другой,
  
  
   Читатель, новые картины.
  
  
   Дошед рассказа половины,
  
  
   Я смелой напишу рукой
  
  
   Ряд целый точек
  
  
   . . . . . . . . . . . . . .
  
  
  
  
  
  И от правил
  
  
   Романтиков не отступлю:
  
  
   Я точки в повестях люблю;
  
  
   Лорд Байрон тысячи их ставил,
  
  
   И подражатели его:
  
  
   Гиро, Сумет, Виктор Гюго
  
  
   Лишь точками известны стали
  
  
   И славу за вихор поймали.
  
  
  
  
  Глава 2
  
  
   Читатель, может быть, дивится,
  
  
   Что я так сведущ и учен;
  
  
   Но я всегда любил учиться,
  
  
   И мой полковник, граф Валтрон,
  
  
   Саксонец, Гете обожатель,
  
  
   Был мой наставник и приятель;
  
  
   Он колдунов, чертей любил,
  
  
   И, признаюсь, ему в угоду,
  
  
   Я принял новую методу:
  
  
   Расина-трагика бранил,
  
  
   Не смел Вольтера звать поэтом,
  
  
   А восхищался я "Гамлетом"
  
  
   И "Фауста" переводил.
  
  
   Мне нужно было отступленье:
  
  
   Читателю я доказал,
  
  
   Что службы долг мне не мешал
  
  
   Любить и книги и ученье.
  
  
   Теперь к Наташе я своей
  
  
   В восторге сердца обращаюсь.
  
  
   Вот месяц, как в деревне с ней
  
  
   Живу и жизнью наслаждаюсь.
  
  
   Хоть снег порхает по полям,
  
  
   Мы с нею резвимся, гуляем,
  
  
   При матушке, по вечерам,
  
  
   Романы, повести читаем;
  
  
   Старушка дремлет, и для нас
  
  
   Тем лучше: тысячу я раз
  
  
   У милой руку поцелую;
  
  
   Она в невинности своей
  
  
   Твердит, что я любезен ей;
  
  
   Я весел, счастлив, торжествую!
  
  
   Ах, без любви пустыня свет!
  
  
   Однажды утром мне пакет
  
  
   Приносят с почты; я читаю:
  
  
   "Мой друг. Тебя уведомляю,
  
  
   Что старика ты не убил:
  
  
   Ему ты руку раздробил;
  
  
   Он ранен, но в живых остался;
  
  
   Во многом, к счастию, признался,
  
  
   И я в Саратов буду с ним.
  
  
   С тобой, товарищем моим,
  
  
   Увижусь к радости сердечной.
  
  
   Твой друг нелицемерный, вечный
  
  
  
  
  
  
   _Валентин_".
  
  
   Я доброй матери моей
  
  
   Прочел приятеля посланье.
  
  
   "Исполни бог мое желанье! -
  
  
   Она сказала. - Может, ей
  
  
   Он и жених! Не правда ль, милый?
  
  
   Стараться будем всею силой,
  
  
   Чтоб он Наташу полюбил!
  
  
   Он не богат, я это знаю,
  
  
   Но честен, говорят, и мил;
  
  
   А честность я предпочитаю
  
  
   Богатству и чинам большим".
  
  
   Я был в смущенье, недвижим
  
  
   И не сказал в ответ ни слова,
  
  
   А милая была готова
  
  
   Заплакать от таких речей.

Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
Просмотров: 777 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа