Наумов Николай Иванович - Святое озеро

жиков - избави господи сколько, Андрей Аристархович! - качая головой, подтвердил Харитон Игнатьевич. - Насмотрелся я досыта на ихнее невежество! Так вот, говорю, услыхавши это от мужиков, - продолжал он, - я кинулся к писарю, - знакомый он мне: точно ли, спрашиваю, есть бумага из палаты, что озеро берут в казну? "Есть, говорит; у нас уж, говорит, и общественный приговор постановлен крестьянами, что они не хотят озера брать за себя!"

   - Вспомнил теперь, верно, верно! Этот приговор на днях вступил в палату, и я читал его, - прервал его Андрей Аристархович. - Только одно мне кажется странным; кажется, ведь это богатое, рыбное озеро. Я сам не знаю местности Т-го округа, никогда не бывал в нем, но слыхал, и слыхал от многих об этом озере, и самому иногда доводилось покупать рыбу на рынке, особенно карасей, - такой крупный карась, так и называется святозерским.

   - Это вы смешали, Андрей Аристархович, - ответил, нисколько не смутившись, Харитон Игнатьевич. - Точно, есть такое озеро, Святым же называется, так оно лежит совсем в другой стороне, вниз по Оби, бога-а-атое озеро, первеющее, можно сказать, по Сибири! Это озеро вы и за тысячу рублев не купите: клад - и мужики стерегут его как зеницу ока!

   - А-а, ну это дело другого рода... Я и не знал, что их два в одном округе!

   - Их и не два по округе-то!

   - Как, и еще есть Святое озеро?

   - Есть! Это ежели теперича от Т-а по дороге к Т-ре ехать, так, почесть на полпути, лежит озеро, и тоже большое озеро, рыбное, тоже крестьяне-то Святым зовут!

   - Однакож сколько Святых-то озер! - с удивлением произнес Второв.

   - Говорю вам, сударь, что у мужиков что ни лужа, то и святое место... страсть суеверства сколько между ними!

   - Так ты на этом озере и хочешь завод строить?

   - На эфтом самом! Крестьяне же и надоумили меня... Бери, говорят, за себя наше-то озеро. Мы, говорят, тебе за зиму завод-то вымахаем, ты и не услышишь... Все же, говорят, хлеб нам дашь этим заработком... Поехал я по ихним словам, осмотрелся... вижу: место самое подходящее к моему планту. Первое дело, удаленное, никому ли в чем препятствия нет. Кругом леса, дубу мужики сулятся надрать мне хошь запруды пруди, потому - им заработок дорог. Правда, что дороги к озеру нет, кругом болото, ну да со временем, бог даст, и дорожку сладим. Подумал я... подумал... перекрестился и порешил взять его за себя. Благословите теперича меня эфтим озерком, ваша милость, Андрей Аристархович,- произнес Харитон Игнатьевич, вставая и кланяясь ему,- отдайте мне его в аренду!

   - С готовностью! Это такие пустяки, что даже и просить не о чем! Тебе прошение нужно подать в палату.

   - Я, признаться, надеялся на ваше снисхождение ко мне... и сготовил его, получите-с, - произнес он, вынув из кармана вчетверо сложенное прошение на гербовой бумаге. - Только лета, на сколько можно взять его в аренду, я не проставил без вашего наставления.

   - Пиши на двенадцать лет.

   - Благословите уж на тринадцать.

   - Нельзя! Отдать казенную оброчную статью в арендное пользование свыше двенадцати лет может только министерство... Ты возьми теперь озеро на двенадцать лет, а потом войди с ходатайством об отдаче его на более продолжительный срок... Мы даже рады будем этому случаю... Тут, собственно говоря, с моей стороны и услуги нет... Озеро совершенно бездоходное, все равно: если б ты не изъявил желания взять его, так оно лежало бы даром, а теперь все-таки хоть какой-нибудь доход принесет казне.

   - Это справедливо-с... Уж много я вам благодарен буду!

   - Пустяки-и, не за что! Действительно, мы нынче собираем сведения, где есть озера и рыбные пески, которые бы можно было обратить в оброчные статьи и отдавать в аренду. Всё хлопочем об увеличении государственных доходов, - с иронией произнес Андрей Аристархович. - Только тебе ведь скора этого дела нельзя будет обделать, предваряю, - заметил он.

   - Желательно бы поспешить, Андрей Аристархович, потому мне много еще хлопот, время-то дорого, а к весне бы уж соорудить хотелось заводец-то.

   - Ну, недели две-три все-таки пройдет, но не более! Мы зачислим озеро в оброчную статью, пропечатаем в губернских ведомостях объявление о вызове желающих на торги; желающих, конечно, не явится, - можешь быть уверен в этом, потому что ведомости, кроме редактора их, никто не читает; а одновременно с тем, единственно для того, чтоб соблюсти узаконенные формы, мы пошлем предписание X-му волостному правлению о вызове крестьян на торги... Оно бы, собственно говоря, по закону-то следовало бы и самые торги произвести в волостном правлении, ну, да раз крестьяне представили приговор, что озеро им не нужно, то греха не будет, если для выигрыша времени мы избегнем излишней формальности и обделаем это дело по-домашнему, в палате...

   - Не требовалось бы и публикации-то слать в волость, Андрей Аристархович; потому ведь опчественный приговор у всех в видимости, - заметил Харитон Игнатьевич.

   - Закон, братец, велит, обойти его нельзя... у нас ведь на все закон есть, каждый шаг предписан.

   - Хе-хе-е... это точно-с, что шагать-то велят по мерке.

   - Формальность тормозит дело во всем, а избежать ее нельзя: у нас за преступления по должности так не судят, как судят за несоблюдение форм!

   - Справедливо-с... Так уж мы, значит, в полной надежде будем на вашу милость...

   - Будь спокоен - озеро твое... Ты только попроси волостного писаря, чтоб он поскорее прислал ответ на наше предписание о вызове крестьян на торги, тогда мы назначим день для торгов... положим за озеро арендной платы рублей тридцать в год.

   - Многонько-с! Обидно как будто, Андрей Аристархович! - прервал его Харитон Игнатьевич.

   - Ну, двадцать пять, что ли...

   - И это бы... того-с... ведь озеро-то совсем бросовое...

   - Ну... ну, двадцать... уж двадцать-то не обидно...Ты прибавишь на торгах рубль или два, и озеро останется за тобой; потом в день переторжки внесешь вперед за все время арендных лет плату. Мы постановим журнал, предпишем земской полиции о вводе тебя в арендное владение озером... и делу конец... владей!

   - Дай вам господи за ваше благодетельство! - дрогнувшим от радости голосом произнес Харитон Игнатьевич. - Чем только служить вам! Стало быть, уж я теперича в покое буду?

   - Совершенно! Да, вот еще что... хорошо, что вспомнил, - суетливо прервал его Второв. - Ты знаешь секретаря палаты, Максима Ивановича Неряхина?

   - Знаем-с... По малости тоже знакомы...

   - Сходи к нему, попроси и его... на всякий случай оно не помешает, чтобы ускорить это дело.

   - С большим даже одолжением... заявимся...

   - У него же, кстати, недавно корова пала, человек он небогатый, детей полон дом, один-то ребенок грудной даже... ты весьма будешь полезен ему...

   - Касательно пользы понимаем-с... Завсегды, можно сказать, с, готовностью... Так списочек-то о вещах обещали выдать мне, пожалуйте-с... Заодно уж насчет пользы-то, - сказал Харитон Игнатьевич.

   - А-а, да... да, из головы вон! Спасибо, что надоумил! - произнес Второв, суетливо перебирая бумаги на столе, разыскивая заранее приготовленный список. - Ну, так что же ты с меня возьмешь за этот хлам, а? - спросил он, подавая ему список.

   - Полноте-с! О чем разговор... - ответил Харитон Игнатьевич, бережно складывая его и опуская в карман.

   - Ни... ни... говори, говори! Служба службой, а дружба дружбой!

   - Хе-хе!.. Да что же с вас взять-то? Гривенничек с листа не обидно покажется? - спросил он, пытливо посмотрев на Второва.

   - Гривенн-и-ик?.. Что ты... что ты, дорогой друг мой! - с изумлением произнес Второв, отступая от него и расставив ладони рук, как бы защищаясь от нападения Харитона Игнатьевича. - С меня в лавках девяносто копеек за лист просили. Ведь это будет с моей стороны взятка с тебя... Я этого не люблю! - строго произнес он. - Не-е-т... ты бери, что стоит тебе, а так я... ни-и-ни... Избави бог... Это не в моих правилах!

   - В таком случае... положьте для круглого счету пятиалтынничек, хе... хе...

   - И... это дешево... но-о... уж если ты желаешь, изволь.

   - Доставим-с!

   - Пришлю лошадей!

   - Предоставим-с! Не утруждайтесь! А затем прощенья просим-с! Позвольте пожелать вам наипаче всего хорошего! - произнес, развязно раскланиваясь, Харитон Игнатьевич.

   - Спасибо, спасибо, Харитон Игнатьевич! - произнес Второв, запахивая халат и провожая гостя из кабинета в переднюю.

   - Уж первого опоечка с завода... на сапожки в ваше одолжение доставим! - сказал Харитон Игнатьевич, надевая шубу, и засмеялся. Второв тоже засмеялся и, крепко пожав его руку, запер за ним дверь.

  

  

   Не прошло месяца, как в Т-е уездное полицейское управление вступило предписание казенной палаты о вводе т-го мещанина Харитона Игнатьевича Плаксина во владение Святым озером, отданным ему с торгов в арендное пользование на двенадцать лет. Сильное впечатление произвело это предписание на членов. О впечатлении, какое произвело оно на Ивана Степановича Кашкадамова, я не буду говорить. Петр Никитич, привезенный из волости особо посланным нарочным, имел с ним по этому поводу продолжительное объяснение, кончившееся удалением его от должности писаря. Взрыв горя и негодования, какой охватил крестьян при известии об отдаче озера в аренду, вероятно дорого обошелся бы Петру Никитичу, но он уже более не показывался в волость. Выбранные народом ходатаи, в том числе и Никифор Гаврилович Бахлыков, отправились с просьбой о возврате озера, но безуспешно. Представленный ими приговор служил уликою против них в намеренном обмане властей. "Вперед будьте умнее!" - говорили им повсюду, куда ни толкались они. Но все-таки об этом происшествии предписано было произвести дознание. Петр Никитич на предложенные ему вопросы отвечал, "что он действовал так исключительно в видах интереса казны, и главное, с разрешения своего начальства, и если бы в волость было прислано предписание палаты о зачислении озера в оброчную статью и о вызове крестьян на торги, которые по закону следовало произвести в волостном правлении, то этого несчастья не случилось бы!" В настольном реестре вступающих в волость бумаг действительно не оказалось, чтоб в волость вступало предписание палаты о вызове крестьян на торги, точно так же и по исходящему реестру не значилось ответа волости. По сличении подлинной бумаги от волостного правления, извещавшей палату, что крестьян, желавших явиться на торги, не оказалось, - с почерком Петра Никитича, выяснилось, что она была писана и подписана не его рукою, печать волостного головы была бледна, не ясна, нумер фальшивый. Подлог был несомненный, но кто совершил его и с какою целью - осталось недознанным, хотя подозрение и тяготело над Петром Никитичем.

   Судьба улыбнулась, наконец, Петру Никитичу. Он до настоящей минуты живет в неразрывной дружбе с Харитоном Игнатьевичем, хотя каждый год при дележе доходов между ними происходят крупные ссоры. Петр Никитич пополнел, даже бакенбарды его стали гуще, пушистее и приблизились к типу первобытных. В словах и манере его, полной достоинства, проглядывает сановитость, свойственная капиталистам. Кроме озера, он, в компании с Харитоном Игнатьевичем, арендует несколько рыбных песков на Оби, имеет свои суда и ведет обороты на десятки тысяч. По праздничным дням супруга его, взятая им из богатого купеческого дома, катается по улицам города в коляске, а зимою кутается в соболей, порождающих зависть у многих сановитых дам. На купеческих вечерах и обедах Петр Никитич и супруга его пользуются большим вниманием. Никто из купцов как будто и не узнает в нем того Болдырева, который некогда подносил им поздравительные акростихи и, стоя в передней, получал от них полтинники и куски пирогов... и подозревался к тому же в краже легко уносимых вещей.

   Харитон Игнатьевич отслужил уже трехлетие кандидатом городского головы. Он попрежнему ведет деятельную жизнь, хотя давно прервал знакомство с темными личностями. Старый градоначальник, добиравшийся до его шкуры, помер, а с новым Харитон Игнатьевич живет в тесных дружественных отношениях. В дружественных отношениях живет с ним и Второв, хотя частенько в приятельской беседе напоминает ему об обещании прислать опоек на сапоги с своего завода. Но, вместо опойка, Харитон Игнатьевич к каждому посту посылает ему в гостинцы отборных святозерских карасей. Харитон Игнатьевич сам хозяйничает на озере, нанимая для работ крестьян за баснословно дешевые цены. В первое время ему было много хлопот и неприятностей. Крестьяне по злобе к нему рвали и портили его невода и сети, топили лодки, крали рыбу, поджигали устроенные им по берегам озера избы, пакгаузы и амбары, но теперь все утихло. Только Петр Никитич ни разу не заглянул на озеро, он и до настоящей минуты опасается возмездия.

   А как же поживают крестьяне X-ой волости - спросит, может быть, читатель. В ответ на это я скажу одно, что со времени отдачи озера в аренду недоимка на волости накопилась в количестве 37 876 рублей и считалась безнадежной ко взысканию; пополнена ли она в настоящее время, не знаю.

  

  

   Впервые опубликовано в журнале "Русское богатство", 1881, No 1, 2. Печатается по последнему прижизненному изданию: Н. И. Наумов. Собрание сочинений в двух томах. Т. II. СПб., 1897.