Главная » Книги

К. Р. - Стихотворения, Страница 7

К. Р. - Стихотворения


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

fy">  
  
  
  Смотри, уж на Пьяццетте
  
  
  
   Потушены огни,
  
  
  
  При ярком лунном свете
  
  
  
   С тобою мы одни.
  
  
  
  Замолкли серенады,
  
  
  
   И ставни заперты, -
  
  
  
  Среди ночной прохлады
  
  
  
   Не спим лишь я да ты.
  
  
  
  До Лидо не далеко,
  
  
  
   Мы быстро доплывем;
  
  
  
  Там море так широко
  
  
  
   Раскинулось кругом;
  
  
  
  Там месяц волны любит:
  
  
  
   Смотри, как с вышины
  
  
  
  Лучами он голубит
  
  
  
   Морские глубины.
  
  
  
  Там, в голубом просторе,
  
  
  
   В лазоревой дали
  
  
  
  Забудем мы и горе,
  
  
  
   И бедствия земли.
  
  
  
  Пусть звуки поцелуя
  
  
  
   Подслушает волна,
  
  
  
  И, как тебя люблю я,
  
  
  
   Пусть подглядит луна!
  
  
  
  Гмунден
  
  
  
  24 мая 1882
  
  
  
  
   III
  
  
  
   Мост вздохов
  
  
  
  Под мостом вздохов проплывала
  
  
   Гондола позднею порой,
  
  
   И в бледном сумраке канала
  
  
   Раздумье овладело мной.
  
  
   Зачем таинственною сенью
  
  
   Навис так мрачно этот свод?
  
  
   Зачем такой зловещей тенью
  
  
   Под этим мостом обдает?
  
  
   Как много вздохов и стенаний,
  
  
   Должно быть, в прежние года
  
  
   Слыхали стены этих зданий
  
  
   И эта мутная вода!
  
  
   Могли б поведать эти своды,
  
  
   Как в дни жестокой старины,
  
  
   Бывало, оглашались воды
  
  
   Паденьем тела с вышины;
  
  
   И волн, и времени теченье
  
  
   Спешило тело унести:
  
  
   То были жертвы отомщенья
  
  
   Совета Трех и Десяти...
  
  
   Но не болтливы стен каменья,
  
  
   Не разговорчива вода,
  
  
   И лишь в одном воображенье
  
  
   Встают минувшие года.
  
  
   Безмолвна мраморная арка,
  
  
   Безмолвен сумрачный канал...
  
  
   Крылатый лев Святого Марка
  
  
   Сном вековечным задремал.
  
  
   Штутгарт
  
  
   4 июня 1882
  
  
  
  
   IV
  
  
   Скользила гондола моя над волной
  
  
  
  Морского широкого лона.
  
  
   Заката малиновый луч надо мной
  
  
  
  Румянил лазурь небосклона.
  
  
   Жемчужные сверху ряды облаков
  
  
  
  Гляделись в спокойное море,
  
  
   И слышался бой отдаленный часов,
  
  
  
  Теряясь в безбрежном просторе.
  
  
   Желанием сладостным, нежной тоской
  
  
  
  Душа изнывала и млела:
  
  
   Хотелося слиться с волной голубой,
  
  
  
  Лететь выше неба предела;
  
  
   Хотелось угаснуть, как луч золотой,
  
  
  
  Застыть, как те звуки в просторе, -
  
  
   Хотелось объять ненасытной душой
  
  
  
  Все небо и целое море!
  
  
   Стрельна
  
  
   12 июля 1882
  
  
  
  
   V
  
  
  
   Помнишь, порою ночною
  
  
  
  Наша гондола плыла,
  
  
  
  Мы любовались луною,
  
  
  
  Всплескам внимая весла.
  
  
  
  Помнишь, безмолвно дремала
  
  
  
  Тихим Венеция сном,
  
  
  
  В сонные воды канала
  
  
  
  Звезды гляделись кругом.
  
  
  
  Мимо палаццо мы дожей,
  
  
  
  Мимо Пьяццетты колонн
  
  
  
  Плыли с тобою... О, Боже,
  
  
  
  Что за чарующий сон!
  
  
  
  Искрились волны лагуны...
  
  
  
  Где-то в дали голубой
  
  
  
  Плакали нежные струны, -
  
  
  
  Пел гондольер молодой;
  
  
  
  Пел он про месяц и море,
  
  
  
  Про голубую волну,
  
  
  
  Пел про блаженство и горе.
  
  
  
  Пел про любовь и весну.
  
  
  
  Дивная песнь навевала
  
  
  
  Грезы блаженной любви,
  
  
  
  В душу она проникала,
  
  
  
  Страсть разжигала в крови...
  
  
  
   Помнишь, порою ночною
  
  
  
  Тихо гондола плыла,
  
  
  
  Мы любовались луною...
  
  
  
  О, что за ночь то была!
  
  
  
  Красное Село
  
  
  
  28 июля 1882
  
  
  
  
   VI
  
  
   На площади Святого Марка,
  
  
   Где вьются стаи голубей,
  
  
  Где меж бесчисленных колонн за аркой арка
  
  
  Пленяют взор каймой узорчатой своей,
  
  
  Остановился я... Уж угасал, бледнея,
  
  
  
  Тревожный, суетливый день;
  
  
  С безоблачных небес, таинственно синея,
  
  
  На землю сонную спускалась ночи тень;
  
  
   И колокола благовест унылый
  
  
   Сзывал к вечерне христиан. Меня
  
  
  
   Влекло неведомою силой
  
  
   К старинному собору, чтобы дня
  
  
  
   Забыть и шум, и утомленье.
  
  
  
  Благоговейного исполнен умиленья,
  
  
   Переступил святыни я порог...
  
  
  Лампады теплились, дымилися кадила,
  
  
  И сумрачная мгла, казалось, говорила:
  
  
  
   Здесь соприсутствует нам Бог! -
  
  
  И стал молиться я спокойный и безмолвный.
  
  
  Орган откуда-то с незримой вышины
  
  
  Звучал торжественно, и стройных звуков волны
  
  
   Лилися среди мертвой тишины.
  
  
   В них слышались и слезы, и стенанья,
  
  
   Скорбь за утраченные небеса,
  
  
  
  И неземные воздыханья,
  
  
  
  И райских песен голоса.
  
  
  Прозрачный, легкий дым каждений благовонных,
  
  
  
  Струясь вкруг мраморных столбов,
  
  
  Скользя по плитам стен, вдоль сводов закопченных,
  
  
   Вился и таял в мраке куполов,
  
  
   Молитвой и веками освященных.
  
  
  И лики строгие угодников святых
  
  
  
  Со злата греческой мусии
  
  
   Глядели на меня... И о родных
  
  
  
  Иконах матушки России
  
  
  
  Невольно вспомнил я тогда;
  
  
   Моя душа крылатою мечтою
  
  
   Перенеслась на родину, туда,
  
  
  На север, где теперь, согретая весною,
  
  
   Душистая черемуха цветет,
  
  
   Благоухают пышные сирени,
  
  
  
  И песни соловей поет...
  
  
   В уме столпилось столько впечатлений!..
  
  
  
  И вздохом я вздохнул таким,
  
  
   Каким вздохнуть один лишь Русский может,
  
  
  Когда его тоска по родине изгложет
  
  
  
  Недугом тягостным своим.
  
  
  Венеция
  
  
  19 апреля 1885
  
  
  
  
  * * *
  
   Растворил я окно, - стало грустно невмочь,
  
  
   Опустился пред ним на колени,
  
   И в лицо мне пахнула весенняя ночь
  
  
   Благовонным дыханьем сирени.
  
   А вдали где-то чудно так пел соловей;
  
  
   Я внимал ему с грустью глубокой
  
   И с тоскою о родине вспомнил своей;
  
  
   Об отчизне я вспомнил далекой,
  
   Где родной соловей песнь родную поет
  
  
   И, не зная земных огорчений,
  
   Заливается целую ночь напролет
  
  
   Над душистою веткой сирени.
  
   Мейнинген
  
   13 мая 1885
  
  
  
   РАФАЭЛЬ САНЦИО
  
  
  
  
  1483-1520
  
  
  В Страстную пятницу недаром он родился,
  
   В Страстную пятницу недаром умер он!
  
   В него божественный дух творчества вселился,
  
   Он свыше тайною был силой облечен.
  
  
  
  
   *
  
  
  Небесной, ангельской красою одаренный,
  
   Недаром имя он бесплотного носил,
  
   И верить хочется, что кистью несравненной
  
   Его руководил архангел Рафаил...
  
   С.-Петербург
  
   30 мая 1885
  
  
  
  
  КОЛОКОЛА
  
  
  Несется благовест...- Как грустно и уныло
  
   На стороне чужой звучат колокола.
  
   Опять припомнился мне край отчизны милой,
  
   И прежняя тоска на сердце налегла.
  
  
  Я вижу север мой с его равниной снежной,
  
   И словно слышится мне нашего села
  
   Знакомый благовест: и ласково, и нежно
  
   С далекой родины гудят колокола.
  
   Штутгарт
  
   20 октября 1887
  
  
   Из цикла "Севастиан-Мученик"
  
  
  
  
  ПОСВЯЩЕНИЕ
  
  
  Королеве Эллинов Ольге Константиновне
  
  
  
  Тебе, тебе, мой ангел нежный,
  
  
   Я посвящаю этот труд;
  
  
   О, пусть любовно и прилежно
  
  
   Твои глаза его прочтут.
  
  
  
  Ты мне внушила эти строки,
  
  
   Они тобой вдохновлены:
  
  
   Пускай же будут в край далекий
  
  
   Они к тебе унесены.
  
  
  
  И если грудь заноет больно
  
  
   Тоской по нашей стороне,
  
  
   Пускай тогда они невольно
  
  
   Тебе напомнят обо мне.
  
  
  
  И пусть хоть тем тебе поможет
  
  
   Тот, кто всегда и всюду твой,
  
  
   Кто позабыть тебя не может,
  
  
   И чья душа полна тобой.
  
  
  
  
  СТРОФЫ
  
  
  
   Севастиан-Мученик
  
  
  
  
   Претерпевый же до конца, той спасетса.
  
  
  
  
  
  
  
   (Матф. XXIV, 13)
  
  
  
  
   I
  
  
   В Риме праздник. Рыщут колесницы,
  
  
  Топот, стук колес по мостовой,
  
  
  Ржанье, свист бича и крик возницы
  
  
  В гул слилися. К форуму толпой
  
  
  Повалил народ. Снуют носилки,
  
  
  Пыль клубится облаком густым;
  
  
  Фыркает, храпит и рвется пылкий
  
  
  
  Конь под всадником лихим.
  
  
  
  
   II
  
  
  В честь богини зеленью, цветами
  
  
  Убран был Венеры пышный храм;
  
  
  От курильниц синими клубами
  
  
  Возносился легкий фимиам.
  
  
  В наготе божественного тела,
  
  
  Фидия рукою создана,
  
  
  В благовонном сумраке белела
  
  
  
  Олимпийская жена.
  
  
  
  
   III
  
  
  Совершая жертвоприношенье,
  
  
  Цезарь сам стоял пред алтарем,
  
  
  И жрецы в немом благоговенье
  
  
  С утварью теснилися кругом.
  
  
  Все во прах повергнулись толпою,
  
  
  Преклонился сам Максимиан, -
  
  
  Не поник отважной головою
  
  
  
  Лишь один Севастиан.
  
  
  
  
   IV
  
  
  Засверкали цезаревы очи
  
  
  И зловещим вспыхнули огнем,
  
  
  Вне себя он стал мрачнее ночи
  
  
  Искаженным яростью лицом:
  
  
  "Ты ль не хочешь чтить моей святыни,
  
  
  "Возмущая наше торжество!
  
  
  "Ты ль, трибун мой, дерзкою гордыней
  
  
  
  "Оскорбляешь божество!"
  
  
  
  
   V
  
  
  И бесстрашно, твердо и спокойно
  
  
  Отвечал ему Севастиан:
  
  
  "Человеку, цезарь, недостойно
  
  
  "Почитать бездушный истукан.
  
  
  "Правды нет в твоей безумной вере,
  
  
  "Ваши боги - лживая мечта,
  
  
  "Не могу я кланяться Венере,
  
  
  
  "Исповедуя Христа!
  
  
  
  
   VI
  
  
  "Он - мой Бог! Его святою кровью
  
  
  "Грешный мир искуплен и спасен;
  
  
  "Лишь Ему с надеждой и любовью
  
  
  "Я молюсь коленопреклонен.
  
  
  "Небеса Он создал, создал землю,
  
  
  "Создал все, что дышит и живет.
  
  
  "Лишь Его велениям я внемлю,
  
  
  
  "Он мне помощь и оплот!"
  
  
  
  
   VII
  
  
  Неподвижно, в трепетном молчанье,
  
  
  Царедворцы робкою толпой
  
  
  Роковое слушали признанье,
  
  
  Изумляясь дерзости такой.
  
  
  Обезумел цезарь, злобы полный,
  
  
  Ярый гнев уста его сковал,
  
  
  И смятенным ликторам безмолвно
  
  
  
  Он трибуна указал.
  
  
  
  
   VIII
  
  
  Вмиг вокруг него живой стеною
  
  
  Их сомкнулись тесные ряды;
  
  
  Повлекли они его с собою
  
  
  В гору, в Палатинские сады.
  
  
  Нумидийской цезаревой страже
  
  
  Сдали там с рук на руки его...
  
  
  И покорно стал от злобы вражьей
  
  
  
  Он конца ждать своего.
  
  
  
  
   IX
  
  
  Гаснет алый запад, догорая
  
  
  В небесах багряною зарей;
  
  
  Быстро тень надвинулась густая,
  
  
  И звезда зажглася за звездой,
  
  
  Уж померкло небо голубое,
  
  
  Тихо все... Уснул великий Рим;
  

Категория: Книги | Добавил: Armush (28.11.2012)
Просмотров: 407 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа