Гомер - Илиада, Страница 14 - Книги

justify"> Очень ли будет нам рад Приамид, шлемоблещущий Гектор,

Если мы обе с тобою на битвенном явимся поле.

О, не один из троянцев насытит собак и пернатых

380 Телом и жиром своим, пред судами ахейскими павши!"

Так говорила, и с ней согласилася Гера богиня.

Тотчас сама устремилась коней запрягать златоуздых

Дочь великого Крона, богиня старейшая Гера.

Зевсом рожденная дева ж Афина в чертоге отцовском

385 Мягкий пеплос сняла и струей его на пол спустила, -

Пестроузорный, который сготовлен был ею самою.

Вместо него же надевши хитон молневержца Зевеса,

Для многослезного боя в доспехи она облеклася.

В светлую став колесницу, тяжелой, огромной и крепкой

390 Вооружилася пикой, сражавшей фаланги героев,

Гнев на себя навлекавших богини могучеотцовной.

Гера проворно бичом погнала лошадей быстроногих.

Сами собой распахнулись у неба ворота, где Орам

Вверено стражу нести для охраны Олимпа и неба,

395 Вход открывать и опять загораживать облаком плотным.

В эти ворота богини коней своих быстрых погнали.

С Иды их увидавши, ужасно Кронид рассердился.

Тотчас Ириду он к ним златокрылую с вестью отправил:

"Мчись поскорее, Ирида, назад вороти их, не дай им

400 Путь продолжать свой. Иначе в бою не к добру мы сойдемся!

Так говорю я, и то, что сказал я, исполнено будет:

Быстрых я обессилю коней в колеснице, самих же

Сброшу обеих с повозки, у них разобью колесницу.

И через целый десяток годов круговратных богини

405 Язв не залечат, какие я молнией в теле их выжгу.

Пусть совоокая знает, по силе ль с отцом ей бороться!

Ну, а на Геру не так я сердит и не так негодую:

Что б ни сказал я, она выступать уж привыкла напротив".

Молвил он так. Сорвалась вихреногая с места Ирида

410 И от идейских вершин на великий Олимп устремилась.

Там, пред воротами многовершинной горы Олимпийской

Встретив богинь, удержала и зевсов приказ возвестила:

"Что вы задумали? Что за безумье вам в душу проникло?

Не позволяет великий Кронид защищать аргивян вам!

415 Так вам грозит Громовержец, и это он точно исполнит:

Быстрых он обессилит коней в колеснице, самих вас

Сбросит обеих с повозки и вам разобьет колесницу.

И через целый десяток годов круговратных, богини,

Вы не залечите язв, какие он молнией выжжет.

420 Пусть совоокая знает, по силе ль с отцом ей бороться.

Против же Геры не так он сердит и не так негодует.

Что б ни сказал он, она поступать уж привыкла напротив.

Ты же ужасна, ты - сука бесстыдная, ежели вправду

Пику огромную смеешь поднять на родителя Зевса!"

425 Так и сказав, быстроногая прочь удалилась Ирида.

Гера тогда обратилась к Афине с такими словами:

"Нет, Эгиоха-Крониона дочь, я ничуть не желаю,

Не допущу я, чтоб мы против Зевса за смертных сражались!

Пусть себе гибнут одни, остаются живыми другие,

430 Как случится кому. Что придумает в сердце Кронион,

Пусть, как ему подобает, противникам сам и присудит".

И повернула назад лошадей она однокопытных.

Оры тотчас же у них распрягли лошадей пышногривых

И к амвросическим яслям поводьями их привязали,

435 А колесницу богинь прислонили к блистающим стенам.

Сами же обе они в золотые уселися кресла

Между другими богами с печалью глубокою в сердце.

Зевс же отец в колеснице красивоколесной от Иды

Коней к Олимпу погнал и принесся в собранье бессмертных.

440 Славный Земли колебатель отпряг лошадей его быстрых

И колесницу, покрыв полотном, на помосте поставил.

Сам же широкогремящий Зевес на престол золотой свой

Сел, и великий Олимп задрожал под ногами владыки.

Дева Афина и Гера одни, вдалеке от Кронида,

445 Вместе сидели, не смея начать ни вопроса, ни речи.

Мыслью в сердца их проник он и так обратился к богиням:

"Чем это так опечалены вы, Афина и Гера?

Слишком устать не пришлось вам в мужей прославляющей битве,

Гибель троянцам неся, ненавидимым вами так сильно!

450 Что ж до меня, то и сила, и руки мои необорны.

Не отразили б все боги меня, что ни есть на Олимпе.

Вам же блестящие члены испуг охватил даже раньше,

Чем увидали войну вы и тяжкое ратное дело.

Так говорю я, и то, что сказал, я исполнил бы точно:

455 На колеснице своей пораженные молнией жгучей,

Вы б на Олимп, где жилище богов, не вернулись обратно!"

Так он сказал. Негодуя, вздыхали Афина и Гера.

Рядом сидели они, измышляя несчастья троянцам.

Слушала молча Афина, ни слова в ответ не сказала;

460 Лютою злобой она волновалася в гневе на Зевса.

Гера же, гнева в душе не вместивши, сказала супругу:

"Как ты безжалостен сердцем, Кронид! Что за слово сказал ты?

Знаем прекрасно мы сами, что сила твоя не ничтожна.

Но глубоко мы жалеем душой копьеборных данайцев:

465 Скоро погибнут они, исполняя свой жребий жестокий.

Все мы однако от битвы воздержимся, если велишь ты.

Мы только дать бы хотели полезный совет аргивянам,

Чтобы под гневом твоим не погибнуть им всем без остатка".

Ей отвечая, промолвил Зевес, собирающий тучи:

470 "О волоокая Гера владычица! Если желаешь,

Завтра увидишь, как больше еще сверхмощный Кронион

Станет огромную рать аргивян истреблять копьеборных.

Не остановится Гектор могучий в своем нападеньи

Прежде, чем возле судов не воспрянет Пелид быстроногий

475 В день тот, когда уже будут сражаться войска пред кормами,

В страшной столпясь тесноте вкруг патроклова мертвого тела.

Так суждено! Ну, а гнев твой меня очень мало заботит!

Если бы даже дошла ты до самых последних пределов

Суши и моря, туда, где сидят в заточеньи суровом

480 Крон и Япет, ни лучами, которые Гелиос льет нам,

Не наслаждаясь, ни ветром. Кругом же них Тартар глубокий.

Если бы даже туда ты, скитаясь, дошла, - и тогда бы

Гнев твой не тронул меня, ибо нет тебя в мире бесстыдней!"

Так говорил он. Молчала в ответ белорукая Гера.

485 Пал в глубину океана блистающий пламенник солнца,

Черную ночь за собою влача на широкую землю.

Не были этому рады троянцы. Но трижды желанна,

Радостна темная ночь для ахейцев была меднолатных.

Созвал блистательный Гектор троянских мужей на собранье,

490 Прочь от судов отведя их, к реке, водовертью богатой,

В чистое поле, где было свободное место от трупов.

С коней сошли они наземь и слушали, что говорил им

Гектор, любимый Зевесом. В руке он держал многомощный

Пику в одиннадцать целых локтей, и сияло над нею

495 Медное жало ее и кольцо вкруг него золотое.

Он, опираясь на пику, с такой обратился к ним речью:

"Слух преклоните, троянцы, дарданцы и рати союзных!

Нынче я ждал, что, суда и самих аргивян уничтожив,

Мы, торжествуя, в открытый ветрам Илион возвратимся.

500 Раньше однако настигла нас тьма, и она-то всех больше

Возле берега моря спасала и суда, и ахейцев.

Что ж, покоримся и мы наступающей сумрачной ночи!

Будемте ужин готовить. Пока же коней пышногривых

Из колесниц поскорей выпрягайте, задайте им корму,

505 Быстро из города жирных овец и быков пригоните,

Хлеба доставьте сюда и вина, веселящего сердце,

Из дому; дров для костров натаскайте побольше из леса,

Чтобы до рано рожденной зари всю ночь непрерывно

Много горело костров, чтобы зарево к небу всходило,

510 Чтоб длиннокудрые мужи ахейцы в течение ночи

Не попытались бежать по хребту широчайшему моря,

Чтоб ни один не взошел на корабль безопасно и мирно,

Чтобы и дома потом он удар переваривал мощный,

Крепким копьем нанесенный или острой стрелою в то время,

515 Как на корабль свой он прыгал. Пускай и другие страшатся

На конеборных троянцев итти с многослезной войною!

Вестники, Зевса любимцы, пусть в город идут и объявят,

Чтобы ребята-подростки и старцы с седыми висками

Стражу вкруг Трои несли на богопостроенных стенах.

520 Слабые женщины ж каждая пусть у себя, в своем доме,

Яркий огонь разведет. Чтоб охрана все время следила,

Как бы, в отсутствие войска, отряд в Илион не ворвался.

Так пусть и будет, троянцы отважные, как говорю я!

Слово, которое нужно сегодня, уж сказано мною,

525 Слово другое скажу конеборным троянцам с зарею.

Твердо я сердцем надеюсь на Зевса и прочих бессмертных, -

Выгоню вон я отсюда собак этих, к нам набежавших,

Посланных в черных судах лихою судьбой на погибель.

Но и самих не оставим себя без охраны средь ночи!

530 Завтра же рано с зарей, в боевые облекшись доспехи,

Мы пред судами ахейцев возбудим свирепую сечу.

Там я узнаю, меня ли Тидид, Диомед многомощный,

Боем к стенам от судов отразит, или я, Диомеда

Медью убив, в Илион возвращуся с кровавой добычей.

535 Завтра пред нами покажет он мужество, если посмеет

Встретиться с пикой моей. Но надеюсь, что завтра из первых

Будет, пронзенный, лежать он средь груды друзей перебитых,

Только что солнце взойдет. О, если б настолько же верно

Стал я бессмертен и стал бы бесстаростен в вечные веки,

540 Был бы в почете не меньше, чем Феб-Аполлон и Афина, -

Сколько то верно, что день этот гибель несет аргивянам!"

Так говорил он. В ответ раздалися всеобщие клики.

Стали троянцы коней отпрягать, под ярмом запотевших;

Каждый своих к колеснице своей привязал поводами;

545 Быстро из города жирных овец и быков подогнали,

Хлеба доставили в стан и вина, веселящего сердце,

Из дому; множество дров для костров натаскали из леса

И безукорные вечным богам принесли гекатомбы.

Запах горящего жира с земли возносился до неба

550 Сладкий; блаженные боги, однако, его не вкусили,

Пренебрегли: ненавистна была им священная Троя,

И повелитель Приам, и народ копьеносца Приама.

Гордо мечтая, троянцы на месте сраженья сидели

Целую ночь. И огни их несчетные в поле пылали.

555 Словно как на небе звезды вкруг ясного месяца ярко

Светятся, видные четко в то время, как воздух безветрен;

Видным становится вдруг и кругом все, - высокие мысы,

Скалы, долины; воздушный простор наверху необъятен.

На небе видны все звезды. И сердцем пастух веселится.

560 Столько в пространстве меж Ксанфом рекой и судами ахейцев

Виделось ярких троянских огней впереди Илиона.

Тысяча в поле пылала костров, и пред каждым сидело

По пятьдесят человек, освещаемых заревом ярким.

Белый ячмень поедая и полбу, стояли их кони,

565 Прекраснотронной зари близ своих колесниц ожидая.

ПЕСНЬ ДЕВЯТАЯ

ПОСОЛЬСТВО К АХИЛЛЕСУ. ПРОСЬБЫ [М. И. Пиков]

Так троянцы стражу держали. Ахейцы ж объяты

Были великой тревогой, подругою жуткого бегства.

Невыносимой печалью терзались храбрейшие мужи.

Так же, как ветры волнуют богатое рыбами море, -

5 Ветры Борей и Зефир, что из Фракии дуют далекой;

Сразу они налетают; и черные волны горами

Вверх поднимаются, тину морскую швыряя на берег, -

Так же и дух разрывался в груди меднолатных ахейцев.

С сердцем, терзаемым скорбью великой, ходил Агамемнон

10 И отдавал приказанья глашатаям звонкоголосым

Каждого мужа позвать на собранье, - всех поименно, -

Но не кричать. И трудился меж вестников сам он из первых.

Все на собраньи сидели унылые. Встал Агамемнон.

Слезы из глаз проливал он, как ключ черноводный, который

15 Льет с доступной лишь козам скалы свои темные воды.

Тяжко вздыхая, такие слова он сказал аргивянам:

"О, дорогие друзья! О, вожди и советники войска!

Зевс великий меня в тягчайшие бедствия ввергнул.

Прежде, жестокий, он мне обещал и кивнул в подтвержденье,

20 Что возвращусь я, разрушив высокотвердынную Трою.

Нынче ж на злой он решился обман и велит мне обратно

В Аргос бесславно бежать, погубивши так много народу!

Этого вдруг захотелось теперь многомощному Зевсу.

Много могучих твердынь городских уж разрушил Кронион,

25 Много разрушит еще: без конца велика его сила.

Ну, так давайте же, выполним то, что сейчас вам скажу я:

В милую землю родную бежим с кораблями немедля!

Широкоуличной Трои нам взять все равно не удастся".

Так говорил он. Молчанье глубокое все сохраняли.

30 Долго сидели безмолвно печальные духом ахейцы.

Громкоголосый тогда поднялся Диомед и воскликнул:

"Против речей безрассудных твоих, Агамемнон, я первый

Буду сражаться; в собраньях так принято, царь, - не гневися!

Храбрость мою порицал ты недавно пред ратью данайцев,

35 Трусом меня называл, невоинственным. Правда ли это,

Знают прекрасно ахейцы, - и юноша каждый, и старец.

Сын хитроумного Крона тебе же одно даровал лишь:

Дал тебе скипетр власти в почет перед всеми другими,

Твердости ж не дал; а в этом и есть величайшая сила.

40 О малодушный! Ужели ты веришь, что мы, аргивяне,

Так малосильны и так невоинственны, как говоришь ты?

Если же дух твой тебя самого побуждает вернуться, -

Что ж, уезжай! Пред тобою дорога открыта, у моря

Много стоит кораблей, из Микены приплывших с тобою!

45 Все же другие ахейцы останутся здесь перед Троей.

Мы не уедем, ее не разрушив! А если другие

Тоже в своих кораблях побегут в дорогую отчизну, -

Я и Сфенел остаемся и будем сражаться, доходе

Город пред нами падет! Ибо с богом под Трою пришли мы!"

50 Так он сказал. С одобреньем вокруг закричали ахейцы.

Всех восхитили слова Диомеда, смирителя коней.

Встал после этого Нестор, наездник геренский, и молвил:

"Сын знаменитый Тидея! И в битвах кровавых могуч ты,

И оказался меж сверстников всех наилучшим в советах.

55 Речи твоей не осудит никто, сколько есть тут ахейцев,

Не возразит ничего. Но ее до конца не довел ты.

Ты еще молод, и сыном мне мог бы прийтись, по рожденью

Самым младшим; однако, Тидид, говоришь ты разумно

Между аргосских царей; ибо то говоришь ты, что нужно.

60 Дай же и я, пред тобою хвалящийся старостью жизни,

Выскажу слово и все обсужу. И никто из ахейцев

Речи моей не осудит, - ни сам Агамемнон державный.

Ни очага, ни закона, ни фратрии тот не имеет,

Кто межусобную любит войну, столь ужасную людям.

65 Но покоримся теперь наступающей сумрачной ночи.

Будем ужин готовить. А стража пускай по-отрядно

Выйдет наружу и станет меж вырытым рвом и стеною.

Юношам это я сделать советую. В прочем же деле

Будь начинателем ты, Атреид, ибо царь ты главнейший.

70 Пир для старейшин устрой, - и прилично тебе, и удобно:

Вволю вина у тебя, - аргивяне его ежедневно

В черных судах от фракийцев привозят по шумному морю.

И угощения вволю: над многими ты повелитель.

Многих сбери и такого послушайся, кто между ними

75 Лучший совет нам подаст. А сегодня всего нам нужнее

Добрый, разумный совет. Пред судами без счета пылают

Вражьи огни. Никого ведь порадовать это не может.

Либо спасет эта ночь наше воинство, либо погубит".

Слушали Нестора все со вниманьем и с ним согласились.

80 Стража покинула стан, боевые надевши доспехи.

Стражу вели Фрасимед, сын Нестора, пастырь народов,

С ним Аскалаф и Иалмен, сыны мужегубца Ареса,

Критский герой Мерной, Афарей, Деипир нестрашиный

И богоравный герой Ликомед, Креионтом рожденный.

85 Семь предводителей было у стражи, за каждым по сотне

Юношей шло, и высоко вздымались их длинные копья.

К месту придя, посредине меж рвом и стеной они сели,

Там разложили огонь и начали ужин готовить.

Царь Агамемнон старейшин собравшихся ввел к себе в ставку.

90 Там предложил он им ужин обильный, для сердца приятный.

Руки они протянули к поставленным яствам готовым.

После того как питьем и едой утолили желанье,

Первым из всех меж собравшихся ткать размышления начал

Нестор, который и раньше блистал превосходством советов.

95 К ним, благомыслия полный, с такой обратился он речью:

"О многославный Атрид, повелитель мужей Агамемнон!

Слово начну я с тебя и окончу тобою. Владыкой

Многих народов являешься ты, и вручил Олимпиец

Скиптр и законы тебе, чтоб заботился ты о народах.

100 Более всех ты обязан и слово сказать, и послушать,

И в исполненье привесть, если сердце кого побудило

Доброе молвить. А что предпочесть, - от тебя уж зависит.

Я теперь выскажу то, что мне кажется самым хорошим.

Лучше никто не придумает мысли, к которой пришел я

105 Очень давно и которой держусь неизменно и нынче,

С самого дня, о потомок Зевеса, как в ставке Пелида,

К сильному гневу его, Брисеиду забрал ты насильно,

Нашим не вняв уговорам. А сколько тебя убеждал я!

Ты же, надменному духу, Атрид, своему поддаваясь,

110 Лучшего мужа обидел, кого даже боги почтили:

Отнял добычу и ею владеешь. Подумаем вместе,

Как это дело поправить, и как бы его убедить нам

Милыми сердцу дарами и ласковой, дружеской речью".

Нестору молвил в ответ владыка мужей Агамемнон:

115 "Старец, не ложно мои прегрешения ты перечислил.

Да, погрешил! Не могу отрекаться! Великого войска

Стоит один человек, если Зевс его в сердце возлюбит:

Этого вот превознес он, народ же ахейский унизил.

Если уж я согрешил, на беду свою сердца послушав,

120 Дело исправлю я сам и бесчисленный дам ему выкуп.

Здесь перед вами дары я исчислю, достойные славы:

Золота десять талантов и двадцать лоханей блестящих,

Семь на огне не бывавших треножников новых, двенадцать

Победоносных коней, получивших награды на гонках.

125 Не был бы тот бедняком, не нуждался нимало бы в ценном

Золоте тот человек, у которого было бы столько,

Сколько мне добыли призов те однокопытные кони.

Дам я семь жен ему, знающих дело свое безупречно,

С Лесбоса. Их я тогда, как Лесбос он взял благозданный,

130 Сам отобрал; побеждали всех женщин они красотою.

Их ему дам. И при них возвращу также ту, что я отнял, -

Дочь Брисея. Притом величайшею клятвой клянуся:

С ней никогда на постель не всходил я и с ней не сближался,

Как для людей установлен закон, - для мужчин и для женщин.

135 Все это нынче ему предоставлено будет. Когда же

Город великий Приама нам боги помогут разрушить,

Пусть нагрузит он корабль свой и медью, и золотом вдоволь,

Сам подошедши в то время, как будем делить мы добычу;

Пусть себе также из женщин троянских он выберет двадцать

140 Самых красивых из всех, не считая аргивской Елены.

Если ж мы в Аргос ахейский воротимся, в край плодородный,

Зятем он мог бы мне стать. Я б его отличал, как Ореста,

Милого сына, в великом довольстве растимого мною.

Трех дочерей я имею в чертоге прекрасном, зовут их

145 Хрисофемидою, Ифианассою и Лаодикой.

Пусть он без выкупа ту, что из них всех милей ему будет,

В отческий дом отведет. А дам я еще и подарков

Много, - сколько никем в придачу за дочь не давалось.

Семь подарю я ему городов хорошо населенных, -

150 Гиру, богатую сочной травой, Кардамилу, Енопу,

Многосвященные Феры, Анфею с густыми лугами,

Педас, богатый лозами, приятную глазу Эпею, -

Все недалеко от моря, с песчанистым Пилосом рядом.-

Жители очень богаты и мелким скотом, и быками.

155 Будут дарами они его чествовать, прямо как бога.

Будут под скипетр его приносить богатейшую подать.

Вот сколько я ему дам, если гневаться он перестанет.

Пусть укротит свое сердце. Аид не смягчим, беспощаден, -

Но из богов он за это и всех ненавистнее смертным,

160 Должен он мне уступить! Я и царственной властию выше,

Я и годов старшинством перед ним справедливо горжуся".

Нестор, наездник геренский, на это ответил Атриду:

"Сын многославный Атрея, владыка мужей Агамемнон!

Очень твои не ничтожны дары Ахиллесу владыке.

165 Что же, давайте послов изберем! Пчсть, как можно скорее

В ставку отправятся эти послы к Ахиллесу Пелиду.

Или - я выберу сам их! Они же пускай согласятся!

Наше посольство возглавит любимый бессмертными Феникс,

Следом великий Аякс с Одиссеем пойдет богоравным,

170 Сопровождать же их вестники будут, Одий с Еврибатом.

На руки дайте воды и помолимся Зевсу Крониду

В благоговейном молчаньи, чтоб нас пожалел он, великий".

Так говорил он, И слово, приятное всем, произнес он.

Вестники на руки им немедленно полили воду,

175 Юноши, сладким напитком кратеры наполнив до края,

В кубки разлили его и гостям разнесли. Возлиянье

Все совершили и выпили, сколько душа пожелала;

Встали и вышли из ставки владыки народов Атрида.

Многое Нестор, наездник геренский, вослед говорил им,

180 Каждому глазом мигал и усерднее всех - Одиссею,

Чтоб постарались они убедить Ахиллеса героя.

Мужи пошли по песку вдоль немолчно шумящего моря,

Жарко моляся, чтоб землю колеблющий Земледержатель

Дал им легко убедить Эакида великое сердце.

185 В стан мирмидонцев, к судам их, пришедши, нашли Ахиллеса

Сердце свое услаждавшим игрою на форминге звонкой,

Очень красивой на вид, с перемычкой серебряной сверху.

Взял он в добыче ее, Гетионов разрушивши город.

Ею он дух услаждал, воспевая деянья героев.

190 Против Пелида сидел один лишь Патрокл, дожидаясь

В полном молчаньи, когда свою песню он петь перестанет.

В ставку вошли посланцы во главе с Одиссеем владыкой,

Остановились пред ним. Ахиллес поднялся в изумленьи,

С формингой звонкой в руках, покинувши стул, где сидел он.

195 С места встал и Патрокл, как только увидел вошедших.

К ним обратившись с приветом, сказал Ахиллес быстроногий:

"Радуйтесь! Вы не друзьями ль пришли? Иль уж очень я нужен?

Хоть на ахейцев сердит я, но всех вы из них мне милее".