Главная » Книги

Гоголь Николай Васильевич - Ганц Кюхельгартен

Гоголь Николай Васильевич - Ганц Кюхельгартен


1 2 3 4 5

  
  
  
  Н. В. Гоголь
  
  
  
   Ганц Кюхельгартен
  
  
  
   Идиллия в картинах --------------------------------------
  Н. В. Гоголь. Собрание художественных произведений в пяти томах.
  Том первый.
  М., Издательство Академии наук СССР, 1951
  OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------
  Предлагаемое сочинение никогда бы не увидело света, если бы обстоятельства, важные для одного только автора, не побудили его к тому. Это произведение его восемнадцатилетней юности. Не принимаясь судить ни о достоинстве, ни о недостатках его и предоставляя это просвещенной публике, скажем только то, что многие из картин сей идиллии, к сожалению, не уцелели; они, вероятно, связывали более ныне разрозненные отрывки и дорисовывали изображение главного характера. По крайней мере мы гордимся тем, что по возможности споспешествовали свету ознакомиться с созданьем юного таланта.
  
  
  
  
  КАРТИНА I
  
  
   Светает. Вот проглянула деревня,
  
  
  Дома, сады. Всё видно, всё светло.
  
  
  Вся в золоте сияет колокольня
  
  
  И блещет луч на стареньком заборе.
  
  
  Пленительно оборотилось всё
  
  
  Вниз головой, в серебряной воде:
  
  
  Забор, и дом, и садик в ней такие ж.
  
  
  Всё движется в серебряной воде:
  
  
  Синеет свод, и волны облак ходят,
  
  
  И лес живой вот только не шумит.
  
  
   На берегу, далеко вшедшем в море,
  
  
  Под тенью лип, стоит уютный домик
  
  
  Паст_о_ра. В нем давно старик живет.
  
  
  Ветшает он, и старенькая кровля
  
  
  Посунулась; труба вся почернела;
  
  
  И лепится давно цветистый мох
  
  
  Уж по стенам; и окна искосились;
  
  
  Но как-то мило в нем, и ни за что
  
  
  Старик его б не отдал. Вот та липа,
  
  
  Где отдыхать он любит, то ж дряхлеет.
  
  
  Зато вкруг ней зеленые прилавки
  
  
  Из дерну свежего. В дуплистых норах
  
  
  Ее гнездятся птички, старый дом
  
  
  И сад веселой песнью оглашая.
  
  
  Пастор всю ночь не спал, да пред рассветом
  
  
  Уж вышел спать на чистый воздух;
  
  
  И дремлет он под липой в старых креслах,
  
  
  И ветерок ему свежит лицо,
  
  
  И белые взвевает волоса.
  
  
  
   Но кто прекрасная подходит?
  
  
  
  Как утро свежее, горит
  
  
  
  И на него глаза наводит?
  
  
  
  Очаровательно стоит?
  
  
  
  Взгляните же, как мило будит
  
  
  
  Ее лилейная рука,
  
  
  
  Его касаяся слегка,
  
  
  
  И возвратиться в мир наш нудит.
  
  
  
  И вот в полглаэа он глядит,
  
  
  
  И вот спросонья говорит:
  
  
  
   - О дивный, дивный посетитель!
  
  
  
  Ты навестил мою обитель!
  
  
  
  Зачем же тайная тоска
  
  
  
  Всю душу мне насквозь проходит,
  
  
  
  И на седого старика
  
  
  
  Твой образ дивный сдалека
  
  
  
  Волненье странное наводит?
  
  
  
  Ты посмотри: уже я хил,
  
  
  
  Давно к живущему остыл,
  
  
  
  Себя погреб в себе давно я,
  
  
  
  Со дня я на день жду покоя,
  
  
  
  О нем и мыслить уж привык,
  
  
  
  О нем и мелет мой язык.
  
  
  
  Чего ж ты, гостья молодая,
  
  
  
  К себе так пламенно влечешь?
  
  
  
  Или, жилица неба-рая,
  
  
  
  Ты мне надежду подаешь,
  
  
  
  На небеса меня зовешь?
  
  
  
  О, я готов, да недостоин.
  
  
  
  Велики тяжкие грехи:
  
  
  
  И я был алой на свете воин,
  
  
  
  Меня робели пастухи;
  
  
  
  Мне лютые дела не новости;
  
  
  
  Но дьявола отрекся я,
  
  
  
  И остальная жизнь моя -
  
  
  
  Заплата малая моя
  
  
  
  За прежней жизни злую повесть...
  
  
  
   Тоски, смятения полна,
  
  
  
  "Сказать, - подумала она, -
  
  
  
  Он бог знает куда заедет...
  
  
  
  Сказать ему, что он ведь бредит".
  
  
  
   Но он в забвенье погружен.
  
  
  
  Его объемлет снова сон.
  
  
  
  Склонясь над ним, она чуть дышит.
  
  
  
  Как почивает! как он спит!
  
  
  
  Вздох чуть заметный грудь колышет;
  
  
  
  Незримым воздухом обвит,
  
  
  
  Его архангел сторожит;
  
  
  
  Улыбка райская сияет,
  
  
  
  Чело святое осеняет.
  
  
  
   Вот он открыл свои глаза:
  
  
  
  - Луиза, ты ль? мне снилось... странно...
  
  
  
  Ты поднялась, шалунья, рано;
  
  
  
  Еще не высохла роса.
  
  
  
  Сегодня, кажется, туманно.
  
  
  
   - Нет, дедушка, светло, свод чист;
  
  
  
  Сквозь рощу солнце светит ярко;
  
  
  
  Не колыхнется свежий лист,
  
  
  
  И поутру уже всё жарко.
  
  
  
  Узнаете ль, зачем я к вам? -
  
  
  
  У нас сегодня будет праздник.
  
  
  
  У нас уж старый Лодельгам,
  
  
  
  Скрыпач, с ним Фриц проказник;
  
  
  
  Мы будем ездить по водам...
  
  
  
  Когда бы Ганц...- Добросердечный
  
  
  
  Паст_о_р с улыбкой хитрой ждет,
  
  
  
  О чем рассказ свой поведет
  
  
  
  Младенец резвый и беспечный.
  
  
  
   - Вы, дедушка, вы можете помочь
  
  
  
  Одни неслыханному горю:
  
  
  
  Мой Ганц страх болен; день и ночь
  
  
  
  Всё ходит к сумрачному морю;
  
  
  
  Всё не по нем, всему не рад,
  
  
  
  Сам говорит с собой, к нам скучен,
  
  
  
  Спросить - ответит невпопад,
  
  
  
  И весь ужасно как измучен.
  
  
  
  Ему зазнаться уж с тоской -
  
  
  
  Да эдак он себя погубит.
  
  
  
  При мысли я дрожу одной:
  
  
  
  Быть может, недоволен мной;
  
  
  
  Быть может, он меня не любит. -
  
  
  
  Мне это - в сердце нож стальной.
  
  
  
  Я вас просить, мой ангел, смею... -
  
  
  
  И кинулась к нему на шею,
  
  
  
  Стесненной грудью чуть дыша;
  
  
  
  И вся зарделась, вся смешалась
  
  
  
  Моя красавица-душа;
  
  
  
  Слеза на глазках показалась...
  
  
  
  Ах, как Луиза хороша!
  
  
  
   - Не плачь, спокойся, друг мой милый!
  
  
  
  Ведь стыдно плакать, наконец, -
  
  
  
  Духовный молвил ей отец. -
  
  
  
  Бог нам дарит терпенье, силы;
  
  
  
  С твоей усердною мольбой.
  
  
  
  Тебе ни в чем он не откажет.
  
  
  
  Поверь, Ганц дышит лишь тобой;
  
  
  
  Поверь, он то тебе докажет.
  
  
  
  Зачем же мыслию пустой
  
  
  
  Душевный растравлять покой?
  
  
   Так утешает он свою Луизу.
  
  
  Ее к груди дряхлеющей прижав.
  
  
  Вот старая Гертруда ставит кофий
  
  
  Горячий и весь светлый, как янтарь.
  
  
  Старик любил на воздухе пить кофий,
  
  
  Держа во рту черешневый чубук.
  
  
  Дым уходил и кольцами ложился.
  
  
  И призадумавшись, Луиза хлебом
  
  
  Кормила с рук своих кота, который
  
  
  Мурлыча крался, слыша сладкий запах.
  
  
  Старик привстал с цвеченых старых кресел,
  
  
  Принес мольбу и руку внучке подал;
  
  
  И вот надел нарядный свой халат,
  
  
  Весь из парчи серебряной, блестящей,
  
  
  И праздничный неношенный колпак
  
  
  (Его в подарок нашему пастору
  
  
  Из города привез недавно Ганц),
  
  
  И, опираясь на плечо Луизы
  
  
  Лилейное, старик наш вышел в поле.
  
  
  Какой же день! Веселые вились
  
  
  И пели жавронки; ходили волны
  
  
  От ветру золотого в поле хлеба;
  
  
  Сгустились вот над ними дерева,
  
  
  На них плоды пред солнцем наливались
  
  
  Прозрачные; вдали темнели воды
  
  
  Зеленые; сквозь радужный туман
  
  
  Неслись моря душистых ароматов;
  
  
  Пчела работница срывала мед
  
  
  С живых цветов; резвунья стрекоза
  
  
  Треща вилась; разгульная вдали
  
  
  Неслася песнь, - то песнь гребцов удалых.
  
  
  Редеет лес, видна уже долина,
  
  
  По ней мычат игривые стада;
  
  
  А издали видна уже и кровля
  
  
  Луизина; краснеют черепицы
  
  
  И ярко луч по краям их скользит.
  
  
  
  
  КАРТИНА II
  
  
  
  Волнуем думой непонятной,
  
  
   Наш Ганц рассеянно глядел
  
  
   На мир великий, необъятный,
  
  
   На свой незнаемый удел.
  
  
   Доселе тихий, безмятежный
  
  
   Он жизнью радостно играл;
  
  
   Душой невинною и нежной
  
  
   В ней горьких бед не прозревал;
  
  
   Земного мира уроженец,
  
  
   Земных губительных страстей
  
  
   Он не носил в груди своей,
  
  
   Беспечный, ветреный младенец.
  
  
   И было весело ему,
  
  
   Он разрезвлялся мило, живо
  
  
   В толпе детей; не верил злу:
  
  
   Пред ним цвел мир как бы на диво.
  
  
   Его подруга с детских дней
  
  
   Дитя-Луиза, ангел светлый,
  
  
   Блистала прелестью речей;
  
  
   Сквозь кольца русые кудрей
  
  
   Лукавый взгляд жег неприметно;
  
  
   В зеленой юбочке сама
  
  
   Поет, танцует ли она -
  
  
   Всё простодушно, в ней всё живо,
  
  
   Всё детски в ней красноречиво;
  
  
   На шейке розовый платок
  
  
   С груди слетает понемножку,
  
  
   И стройно белый башмачок
  
  
   Ее охватывает ножку.
  
  
   В лесу ль играет вместе с ним -
  
  
   Его обгонит, всё проникнет,
  
  
   В куст притаясь с желаньем злым,
  
  
   Ему вдруг в уши громко крикнет -
  
  
   И испугает; спит ли он -
  
  
   Ему лицо всё разрисует,
  
  
   И, звонким смехом пробужден,
  
  
   Он покидает сладкий сон,
  
  
   Шалунью резвую целует.
  
  
  
  Уходит за весной весна.
  
  
   Круг детских игр их стал уж скромен.
  
  
   Меж ними резвость не видна;
  
  
   Огонь очей его стал томен,
  
  
   Она застенчиво-грустна.
  
  
   Они, понятно, угадали
  
  
   Вас, речи первые любви!
  
  
   Покуда сладкие печали!
  
  
   Покуда радужные дни!
  
  
   Чего б желать с Луизой милой?
  
  
   Он с ней и вечер, с ней и день,
  
  
   К ней привлечен он дивной силой,
  
  
   Как верно бродящая тень.
  
  
   Полны сердечного участья,
  
  
   Не наглядятся старики
  
  
   Их простодушные на счастье
  
  
   Своих детей; и далеки
  
  
   От них дни горя, дни сомнений:
  
  
   Их осеняет мирный гений.
  
  
  
  Но скоро тайная печаль
  
  
   Им овладела; взор туманен,
  
  
   И часто смотрит он на даль,
  
  
   И беспокоен весь и странен.
  
  
   Чего-то смело ищет ум,
  
  
   Чего-то тайно негодует;
  
  
   Душа, в волненьи темных дум.
  
  
   О чем-то, скорбная, тоскует;
  
  
   Он как прикованный сидит,
  
  
   На море буйное глядит.
  
  
   В мечтаньи всё кого-то слышит
  
  
   При стройном шуме ветхих вод.
  
  
  
   . . . . . .
  
  
   Или в долине ходит думный;
  
  
   Глаза торжественно блестят,
  
  
   Когда несется ветер шумный
  
  
   И громы жарко говорят;
  
  
   Огонь мгновенный колет тучи;
  
  
   Дождя источники горючи
  
  
   Секутся звучно и шумят.
  
  
   Иль в час полночи, в час мечтаний
  
  
   Сидит за книгою преданий,
  
  
   И, перевертывая лист,
  
  
   Он ловит буквы в ней немые
  
  
   - Глаголят в них века седые,
  
  
   И слово дивное гремит. -
  
  
   Час углубясь в раздумья целый,
  
  
   С нее и глаз он не сведет;
  
  
   Кто мимо Ганца ни пройдет,
  
  
   Кто ни посмотрит, скажет смело:
  
  
   Назад далеко он живет.
  
  
   Чудесной мыслью очарован,
  
  
   Под дуба сумрачную сень
  
  
   Идет он часто в летний день,
  
  
   К чему-то тайному прикован;
  
  
   Он видит тайно чью-то тень,
  
  
   И к ней он руки простирает.
  
  
   Ее в забвеньи обнимает.
  
  
  
  А простодушна и одна
  
  
   Луиза-ангел, что же? где же?
  
  
   Ему всем сердцем предана,
  
  
   Не знает, бедненькая, сна;
  
  
   Ему приносит ласки те же;
  
  
   Его ручонкой обовьет;
  
  
   Его невинно поцелует;
  
  
   Он на минуту растоскует
  
  
   И снова то же запоет.
  
  
  
  Они прекрасны, те мгновенья,
  
  
   Когда прозрачною толпой
  
  
   Далеко милые виденья
  
  
   Уносят юношу с собой.
  
  
   Но если мир души разрушен,
  
  
   Забыт счастливый уголок,
  
  
   К нему он станет равнодушен,
  
  
   И для простых людей высок.
  
  
   Они ли юношу наполнят?
  
  
   И сердце радостью ль исполнят?..
  
  
  
   Пока в жилище суеты
  
  
  
  Его подслушаем украдкой.
  
  
  
  Доселе бывшие загадкой.
  
  
  
  Разнообразные мечты.
  
  
  
   КАРТИНА III

Другие авторы
  • Михайлов Михаил Ларионович
  • Пальм Александр Иванович
  • Нечаев Степан Дмитриевич
  • Радзиевский А.
  • Званцов Константин Иванович
  • Китайская Литература
  • Колычев Евгений Александрович
  • Лихачев Владимир Сергеевич
  • Бульвер-Литтон Эдуард Джордж
  • Станиславский Константин Сергеевич
  • Другие произведения
  • Воровский Вацлав Вацлавович - После юбилея
  • Грум-Гржимайло Григорий Ефимович - Письма графу С. Д. Шереметеву
  • Шатобриан Франсуа Рене - Шатобриан: биографическая справка
  • Авенариус Василий Петрович - Юношеские годы Пушкина
  • Страхов Николай Николаевич - Гр. А. К. Толстой
  • Лесков Николай Семенович - Лесков Н. С.: Биобиблиографическая справка
  • Козлов Петр Кузьмич - Монголия и Амдо и мертвый город Хара-хото
  • Одоевский Владимир Федорович - Imbroglio
  • Горький Максим - О культурах
  • Тихомиров Павел Васильевич - Из юношеских идеалов Шиллера. К столетию со дня его смерти ум. 27 апреля 1805 г.
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
    Просмотров: 700 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа