Елпатьевский Сергей Яковлевич - Служащий

ихъ проявлен³й нѣжности между супругами не замѣчалъ.

   - Проживемъ, Ася?

   - Проживемъ, Костя...

   И они вошли - рука въ рукѣ, плечо къ плечу, спокойные и веселые, съ ясными лицами и глаза ихъ не видѣли меня... Снова потянулись тревожные дни, безсонныя ночи. Являлся послѣ долгихъ поисковъ Ножичкинъ, попрежнему мужъ и жена обмѣнивались взглядами, говорившими: "нѣтъ", "нѣтъ", и садились около меня и говорили о температурѣ больного мальчика, о его питан³и, о возможныхъ осложнен³яхъ; только объ одномъ не говорили - о трудномъ настоящемъ, о темномъ будущемъ...

  

  

   Какъ-то около этого времени ко мнѣ зашелъ старый почтальонъ и, отдавая корреспонденц³ю, извиняющимся тономъ выговорилъ:

   - Полѣчиться бы мнѣ, господинъ докторъ... Давно собираюсь. Порченый я человѣкъ, простуженный...

   Я пригласилъ его въ кабинетъ. Стараго почтальона зналъ весь городъ. Больше сорока лѣтъ бродилъ онъ съ своей сумкой по улицамъ города, всегда въ одномъ и томъ же костюмѣ, съ красными, вѣчно слезящимися глазами, съ однимъ и тѣмъ же, повидимому, не мѣнявшимся морщинистымъ лицомъ, запеченнымъ солнцемъ, застуженнымъ морозами.

   Такъ и стоялъ онъ предо мной въ моемъ кабинетѣ, полусогнувшись, съ подавшимися впередъ плечами, словно загнанная почтовая лошадь, которая и въ стойлѣ стоитъ съ вытянутой шеей, подавшимися впередъ лопатками и опущеннымъ задомъ.

   Лѣчить его было очень мудрено, такъ какъ онъ весь оказался "порченый". Не въ порядкѣ были легк³я, не въ порядкѣ артер³и, подозрительны почки. При томъ онъ потребовалъ, чтобы я лѣчилъ его на ходу.

   - Отдохнуть бы вамъ, дѣдушка, - сказалъ я ему послѣ осмотра.- То-то и дѣло, что простуженный вы человѣкъ... И года ваши не малые. Дѣти-то вѣдь устроены...

   - Да это что говорить,- благодарен³е Господу! И почитаютъ... Лиза вотъ все зоветъ, меньшая,- учительница она у меня, въ Подгорномъ. Константинъ Николаевичъ вотъ тоже...

   Старикъ звалъ сына по имени и отчеству и, повидимому, немного побаивался его.

   - И Аннушка... Добрѣйшей души,- пр³ютитъ. Только вотъ что еще, господинъ докторъ...- Онъ засмѣялся.- Генералъ тутъ одинъ, отставной - кавалер³ей командовалъ - не совѣтуетъ. Какъ, говоритъ, слѣзъ съ коня, такъ и старикъ сталъ. И ты, говоритъ, въ отставку выйдешь,- умрешь скорѣе. Всю жизнь работалъ, господинъ докторъ, а теперь къ дѣтямъ на шею!

   Онъ оглянулъ свою тощую фигуру и согнутыя ноги и снова улыбнулся.

   - Буду ужъ бродить, господинъ докторъ, пока кони мои носятъ...

   Старый почтальонъ кончилъ свою разноску. Я насилу уговорилъ его присѣсть и отдохнуть.

   - Ну, какъ Константинъ Николаевичъ поживаетъ?- перевелъ я разговоръ.- При мѣстѣ теперь...

   - Оно положимъ, при мѣстѣ...- старикъ сокрушенно махнулъ рукой.- Скружилъ меня, Константинъ Николаичъ! Характерный, непокорный,- все по-своему. Слышали, какой скандалъ на обѣдѣ-то устроилъ?

   Я ничего не слыхалъ.

   - Какъ же! Обѣдъ у нихъ какой-то былъ, въ обществѣ... Мануфактурщика, Луку Петровича, знаете? Выпилъ онъ и говоритъ въ концѣ, вродѣ какъ рѣчь. Много, говоритъ, васъ, приказчиковъ черезъ мои руки прошло. Не тотъ, говоритъ, настоящ³й приказчикъ, который честной, а который, значитъ, и хозяину дивидентъ даетъ, и себя не забываетъ. Извѣстно изъ расположен³я говорилъ... А мой-то и накинулся.- Вы что, говоритъ,- въ острогъ пришли? воровскимъ наукамъ учить?.. И пошелъ честить. А за нимъ и друг³е,- много теперь такихъ развелось.

   - И как³е теперь люди пошли, господинъ докторъ, ума не приложу!- вздохнулъ огорченно старикъ.- Мы-то какъ жили бывало! Одному поклонишься, другому поклонишься, съ праздникомъ поздравишь - глядишь, тотъ рубликъ, другой - рубликъ, а трет³й у нужныхъ людей похлопочетъ. Вотъ такъ и Костю-то въ ту пору въ уѣздное училище опредѣлилъ... И жили, господинъ докторъ... Семеро у меня дѣтей-то, всѣхъ вспоилъ, вскормилъ, въ люди вывелъ. Кабы не характеръ его, давно человѣкъ былъ бы - всѣ говорятъ! А то гордыня обуяла, знать никого не хочу...

   Это была, очевидно, давняя наболѣвшая тема и старый почтальонъ радъ былъ выложить мнѣ свое горе.

   - Сами видѣли, господинъ докторъ, какъ бились, а нѣтъ, чтобы поклониться: форсъ все... И Аннушку взять. Другая бы жена уговаривала мужа, а она еще подзуживаетъ..

   Мнѣ очень хотѣлось узнать про Анну Григорьевну.

   - Изъ нашего же зван³я, изъ бѣднаго, нужды вотъ какъ нахлебалась,- а вотъ поди ты!.. Отца-то я зналъ, письмоводителемъ въ полицейскомъ правлен³и служилъ. Померъ - гимназ³ю она кончала - только сестренку да братишку маленькаго на шею Аннѣ Григорьевнѣ оставилъ - вотъ и наслѣдство все. Что говорить обоихъ на ноги поставила, сестру въ фельдшерицы опредѣлила, братъ по наукамъ не пошелъ - въ фотограф³и теперь работаетъ. По урочишкамъ бѣгала, работала вродѣ насъ, грѣшныхъ... Бывало, звонимъ вмѣстѣ у подъѣзда, пошутишь:

   - Что, говорю,- Анна Григорьевна, я - газеты, а вы - науку по дешевымъ цѣнамъ разносите.

   - А вечеромъ, глядишь, у другого подъѣзда вмѣстѣ звонимъ. Что говорить! добрѣйшей души... Лизу-то, дочку-то, она же въ учительницы приготовила и меня старика привѣчаетъ. Только, говорю, другая-то жена склоняла бы, а она юбченку продастъ, часишки заложитъ. Слова не скажетъ. Подстать Константину-то...

   Старикъ долго молчалъ.

   - Въ дѣдушку Константинъ-то, въ батюшку моего покойнаго. Пономаремъ былъ... Тоже характерный былъ человѣкъ... Бывало выпьетъ лишку, раскассируетъ всю домашнюю импер³ю, какъ Батый какой,- кто въ сарай, кто на погребицу, а самъ раздѣнется до естественнаго вида, ляжетъ подъ яблоню и пойдетъ всѣхъ костить, нехорош³я слова покойникъ любилъ. Батюшку ругаетъ, благочиннаго, станового, барина... Сколько разъ подъ началомъ былъ... И все, бывало, Костю учитъ,- у него жилъ маленькимъ-то...

   - Никому, Костька, спуску не давай... Лупи всю сволочь по мордѣ!..

   - Теперь-то при мѣстѣ,- закончилъ старый почтальонъ,- а гдѣ завтра будутъ, Богъ вѣсть! Нахлебаются еще горя-то...

   Старый почтальонъ ошибся,- дѣла Ножичкина очень скоро наладились. Мѣсто получилъ онъ отчасти благодаря мнѣ. Мнѣ удалось найти ему временную работу у знакомаго присяжнаго повѣреннаго, бывшаго тогда предсѣдателемъ большого сложнаго конкурса. Дѣло было мудреное и запутанное и заключалось въ гранд³озномъ мошенничествѣ, устроенномъ мѣстными крупными людьми на счетъ "нѣдръ" земли, на которыя такъ падка была одно время русская публика. Тамъ было все, что полагается: и анализы, и эксперты, и гранд³озныя сооружен³я, и электрическое освѣщен³е и широковѣщательныя рекламы и, конечно, акц³и на биржахъ; только въ нѣдрахъ-то оказалась пустышка и оказалась какъ разъ къ тому времени, когда мѣстные люди успѣли спустить свои акц³и. Дѣло вели тонк³е люди и задача Ножичкина была сложная и тонкая,- нужно было разобраться въ удивительной бухгалтер³и, оставленной конкурсу, разыскать имущество, неизвѣстно куда сгинувшее, вообще найти рачительно спрятанные концы. Ножичкинъ три мѣсяца работалъ день и ночь и блестяще "облупилъ яичко", какъ выразился восхищенный присяжный повѣренный. Онъ же рекомендовалъ Ножичкина въ мѣстное агентство огромнаго коммерческаго предпр³ят³я, въ которомъ самъ состоялъ юрисконсультомъ. Дѣла Ножичкина шли блестяще и мнѣ же пришлось быть невольнымъ свидѣтелемъ его назначен³я на мѣсто завѣдующаго этимъ агентствомъ.

   Я былъ знакомъ съ однимъ изъ директоровъ, время отъ времени пр³ѣзжавшимъ изъ Петербурга въ нашъ городъ для наблюден³я за дѣлами агентства. Изрѣдка директоръ присылалъ за мной посмотрѣть его печонку и обыкновенно, послѣ осмотра, мы вмѣстѣ завтракали въ шикарномъ номерѣ гостиницы, гдѣ онъ всегда останавливался.

   Великолѣпный господинъ, пухлый, бѣлый и сдобный, съ малой растительностью на головѣ и холеными сѣдыми баками, какъ всегда, разсказывалъ мнѣ за первымъ блюдомъ о неаполитанскихъ короляхъ, отъ которыхъ происходитъ его родъ, за вторымъ - о ваннахъ въ Киссингенѣ, куда онъ ѣздитъ каждое лѣто, только что началъ за ликеромъ разсказывать о всякихъ "nouveautés" въ "Folies bergères", откуда онъ только что возвратился, какъ его лакей, всюду сопровождавш³й его, принесъ ему на блюдѣ визитную карточку.

   - Ножичкинъ! C'est èa... Проси подождать... - онъ протянулъ мнѣ карточку и засмѣялся:- Ножичкинъ!

   Онъ кончилъ разсказъ и въ томъ же благосклонномъ расположен³и духа, попыхивая доброй сигарой, вышелъ въ сосѣднюю комнату, гдѣ дожидался его Ножичкинъ.

   - Пожалуйста... мнѣ два слова,- бросилъ онъ мнѣ, уходя и оставляя дверь открытой.

   Я не различалъ сначала, что говорилъ директоръ, онъ тянулъ "э-э-э..." какъ-то въ носъ, совсѣмъ не тѣмъ тономъ, какъ онъ разговаривалъ со мной.

   - Слышалъ много лестнаго... э-э-э. Пр³ятно, молодой человѣкъ... э-э-э.

   Мнѣ виденъ былъ только большой лысый затылокъ, но и онъ с³ялъ благосклонностью, а отъ Ножичкина виднѣлась одна нога и та была сердитая.

   - Будемъ рады. Услов³я вы знаете... Э-э-э. Три тысячи и наградныя. Правлен³е умѣетъ цѣнить трудъ...

   До меня доносились отдѣльныя фразы Ножичкина. Я не видѣлъ его лица, но зналъ, что оно жесткое и угрюмое.

   - Я писалъ въ правлен³е... И участ³е въ прибыляхъ ставлю непремѣннымъ услов³емъ...- говорилъ знакомый рѣзк³й вспыхивающ³й голосъ. Потомъ я услышалъ такой же рѣзк³й, вызывающ³й смѣхъ: - Видите, Павелъ Павловичъ, я желаю самъ себя цѣнить и предпочитаю самому себя награждать.

   Кресло предъ письменнымъ столомъ тяжело двинулось и благосклонный лысый затылокъ покрылся крупными каплями пота. Нога Ножичкина мирно лежала на другой ногѣ.

   - Вы заводите новый порядокъ. Сомнѣваюсь, милостивый государь, чтобы правлен³е...

   - Тогда и разговаривать нечего...- Двѣ ноги, одѣтыя въ модныя и корректныя брюки, стояли прямо и непоколебимо.- Тутъ, Павелъ Павловичъ, дѣло простое, коммерческое... Товаръ и купецъ.. Купить, - продать... Только я предупреждаю васъ, что у меня и друг³е купцы есть...

   Павелъ Павловичъ вышелъ ко мнѣ, отдуваясь, съ озабоченнымъ лицомъ.

   - Не угодно-ли? Ножичкинъ... Диктуетъ услов³я... И какой тонъ!- онъ задумчиво потиралъ лобъ.

   - А смѣлый планъ предложилъ...

   Дѣло уладилось. Тогда шла ломка тарифовъ и пошлинъ, намѣчались новые желѣзнодорожные пути,- "смѣлый" планъ Ножичкина былъ новый курсъ, широк³й проектъ новой постановки дѣла, сообразно новымъ услов³ямъ, превосходно изученнымъ Ножичкинымъ...

   Павелъ Павловичъ большого значен³я въ правлен³и не имѣлъ,- его держали въ обществѣ за великолѣпныя бакенбарды и за родство съ неаполитанскими королями,- правлен³е приняло всѣ услов³я Ножичкина и назначило его завѣдующимъ агентствомъ,- съ необычно широкими полномоч³ями.

   И съ Павломъ Павловичемъ Ножичкинъ сдѣлался пр³ятелемъ и мы не разъ устраивали веселые завтраки.

   - Умѣетъ одѣваться! И держится...- съ уважен³емъ говорилъ Павелъ Павловичъ.- А дѣло какъ поставилъ!

   И Ножичкинъ хвалилъ своего директора.

   - Пр³ятели... Отличный человѣкъ - покойничекъ!

   - Какой покойничекъ?..- удивился я.

   - Да такъ я ихъ называю... Давно бы ему, бѣднягѣ, подъ камешкомъ лежать; съ неаполитанскими короролями,- а онъ все бродитъ...

   И тутъ вспомнилъ Салтыкова.

   - А что изо рта пахнетъ "Московскими Вѣдомостями", какъ говоритъ Щедринъ,- такъ, быть можетъ, маменька его маленькаго ушибла...

  

  

   До пр³ѣзда въ большой и шумный губернск³й городъ N я мало зналъ тотъ слой городского населен³я, который разумѣется подъ общимъ назван³емъ: "служащ³е". Со студенческихъ временъ у меня остался въ памяти старый классическ³й типъ приказчика изъ, покойной памяти, Ножевой лин³и,- того лакированнаго по высшей модѣ приказчика "съ капулемъ", съ помадой Мусатова, съ удивительными галстуками, носившимися, повидимому, только въ Ножевой лин³и, который довольствовался "Письмовниками" и "Пѣсенниками" и зазвонистыми повѣстями, фабриковавшимися въ сосѣдней Никольской улицѣ, гулялъ въ зеленыхъ перчаткахъ по воскресеньямъ въ Сокольникахъ, а вечеромъ напивался до положен³я ризъ въ укромномъ отъ хозяйскаго глаза трактирчикѣ, съ машиной,- и до клубовъ и обществъ не поднимался и библ³отекъ и союзовъ не заводилъ. А рядомъ стоялъ другой приказчикъ "по сѣрому",- "оптовый" приказчикъ, "лабазный" приказчикъ, въ поддевкѣ, въ сапогахъ бураками, съ благообразной бородой и русскимъ проборомъ въ волосахъ, придерживавш³йся "старинки",- въ большинствѣ случаевъ изъ крестьянъ, приходивш³йся "сродственникомъ" хозяину, изъ одной деревни, "съ своей стороны". И тѣ, и друг³е науками и искусствами не занимались и проходили одну и ту же школу,- поступали въ лавку мальчишками, бѣгали съ чайниками за кипяткомъ и за полштофомъ для старшихъ приказчиковъ, а потомъ входили въ года и достигали "капуля" и зеленыхъ перчатокъ, или маленькаго домика въ маленькой уличкѣ...

   И, собственно говоря, "служащаго" не было, а былъ "приказчикъ". Былъ "бакалейный", былъ "мануфактурный", "лабазный" приказчикъ; былъ приказчикъ "по счетной части", "по лѣсному дѣлу", "по конторскимъ дѣламъ".

   Правда, мнѣ пришлось долго работать на востокѣ, на окраинахъ и довольно близко познакомиться тамъ съ служилымъ людомъ, но совершенно особый, гораздо болѣе культурный и интеллигентный складъ тѣхъ приказчиковъ и служащихъ я объяснялъ себѣ оригинальными услов³ями тамошней жизни вообще, и нѣкоторыми случайными вл³ян³ями. Съ настоящимъ русскимъ приказчикомъ и служащимъ я возобновилъ знакомство только по пр³ѣздѣ въ губернск³й городъ N, въ которомъ мнѣ приходилось живать во времена моей юности.

   За двадцать-двадцать пять лѣтъ много воды утекло, и особенно измѣнился средн³й слой городского населен³я. Явился служащ³й. Осложнившаяся торгово-промышленная жизнь, - всѣ эти новыя, родивш³яся въ мое отсутств³е коммерческ³я и техническ³я предпр³ят³я, фабрики и заводы, банки, конторы, агентства, пароходныя и желѣзнодорожныя общества, также усложнивш³яся и расширивш³яся земское и городское дѣло,- все это вызвало къ жизни новаго человѣка, потребовало огромную массу служащаго люда, - того, который не требовался прежней жизнью; помимо увеличившагося учительскаго и медицинскаго персонала, - выросла арм³я новыхъ "служащихъ",- явились бухгалтеры, конторщики, агрономы, статистики, явился многообразный техникъ,- въ особенности тотъ, не получивш³й спец³альнаго образован³я "техническ³й" человѣкъ, котораго такъ удачно одинъ мой знакомый назвалъ "полумеханикомъ".

   Я встрѣтилъ на Камѣ молодцоватаго капитана, великолѣпно командовавшаго: "Трави"... "Отдай чалку",- когда-то бывшаго студентомъ 4-го курса медицинской академ³и; я видѣлъ мѣрявшаго кучи камня "техническаго человѣка" по "шоссейному вѣдомству" - бывшаго филолога, когда-то напечатавшаго въ спец³альномъ нѣмецкомъ журналѣ изслѣдован³е по санскритскому языку; я близко зналъ напряженно слѣдившаго за успѣхами хим³и, не могшаго говорить безъ волнен³я о каждомъ новомъ открыт³и чиновника провинц³альной казенной палаты, когда-то бывшаго приватъ-доцентомъ и уже начинавшаго читать лекц³и хим³и, - философа-химика, поэта-химика...

   Я много встрѣчалъ, много видѣлъ и зналъ этихъ не использовавшихъ жизнь и не использованныхъ жизнью людей, зналъ людей, не использованныхъ истор³ей, много зналъ этихъ непредусмотрѣнныхъ комбинац³й въ той непредусмотрѣнной комбинац³и, которая называется русской жизнью...

   Я, кажется, знаю, откуда пришелъ этотъ всякаго рода служащ³й. Утлая ладья русскаго просвѣщен³я не всегда довозитъ пассажировъ до намѣченной пристани и часто ссаживаетъ на перепутьи и въ непредусмотрѣнныхъ мѣстахъ, на пустынныхъ берегахъ, на дикихъ островахъ. Въ частности, въ былое время, когда въ газетахъ появлялись сообщен³я о томъ процентѣ учащихся, который достигаетъ аттестата зрѣлости, меня всегда интересовалъ вопросъ, - куда дѣвается и какъ используется жизнью тотъ - другой процентъ...

   Мнѣ показалось, что я нашелъ, наконецъ, этотъ "процентъ", нашелъ этого, не успѣвшаго сдѣлаться "механикомъ" и оставшагося "полумеханикомъ" человѣка,- нашелъ его за толстыми конторскими книгами, за стойкой мануфактурнаго магазина, въ капитанской рубкѣ парохода, у котловъ завода, подъ форменной фуражкой начальника станц³и. Мнѣ показалось даже, что для меня освѣтились мног³я явлен³я русской жизни, остававш³яся темными тамъ, гдѣ я раньше служилъ, что я открылъ, кто потребляетъ эту все растущую массу книгъ, появляющихся на рынкѣ, кто читатель этихъ размножившихся провинц³альныхъ газетъ, которыя все-таки существуютъ, для кого въ самые дальн³е углы несутся цѣлые вагоны "приложен³й",- сочинен³й русскихъ писателей... Мнѣ думается, я нашелъ этого новаго читателя. Я пересталъ удивляться тѣмъ книгамъ и журналамъ, которые брали молодые приказчики и служащ³е въ библ³отекѣ нашего общества и торгово-промышленнаго клуба, пересталъ удивляться росту библ³отекъ и читаленъ и книжныхъ магазиновъ, огромному наплыву публики на всяк³я публичныя лекц³и, курсы, - пересталъ удивляться всему, что было такъ удивительно для меня, хорошо помнившаго, что было какихъ-нибудь двадцать пять-тридцать лѣтъ назадъ...

   Тонъ задавали еще тѣ стараго тона приказчики и служащ³е, проходивш³е старинную школу,- почтительные и покорные люди, жавш³еся къ сторонкѣ, больше всего боявш³еся произвести шумъ; но въ этой смирной и терпѣливой толпѣ появились друг³е люди, менѣе терпѣливые, менѣе покорные,- люди, производивш³е шумъ, и въ тѣ старинные осѣвш³е слои городского населен³я,- купцовъ, мѣщанъ, чиновниковъ,- вдвинулся новый, все растущ³й слой "служащихъ",- людей съ другой индивидуальностью, съ новой оригинальной физ³оном³ей.

   И голоса этихъ новыхъ людей звучали все громче и увѣреннѣе, не признавали авторитета старшихъ, требовали отчетовъ и признан³я своихъ правъ и все больше измѣняли физ³оном³и общества и клуба. И дѣти тѣхъ старыхъ приказчиковъ,- и сыновья, и дочери шли къ этимъ новымъ голосамъ, потянулись къ книгѣ, къ образован³ю. И не хотѣли жить по-старому...

   И всѣхъ больше интересовалъ меня Ножичкинъ. Тамъ были люди съ высшимъ образован³емъ, были люди разностороннѣе и умнѣе его, но ничей голосъ не звучалъ такъ рѣзко и страстно, ничьи слова не будили такъ людей, никто не имѣлъ такого вл³ян³я на подростающую молодежь приказчиковъ и служащихъ Быть можетъ, это объясняется тѣмъ, что онъ былъ "свой", "ихъ", прошелъ ту же школу,- онъ окончилъ только уѣздное училище и тотчасъ же поступилъ въ контору Митрячева мальчикомъ "по счетной части", - и тѣмъ не менѣе такъ не походилъ на то, что видѣли кругомъ себя тѣ молодые приказчики и служащ³е. Онъ самъ добылъ свое образован³е, самъ выбралъ изъ русской литературы Глѣба Успенскаго и Салтыкова, самъ сдѣлалъ свою истор³ю, выработалъ программу жизни, самъ добылъ истину.

   У него была истина, - маленькая, узенькая истина, но строго обдуманная, математически-ясная, провѣренная жизнью, вѣра въ себя, въ свою силу, въ свое человѣческое право, въ свое будущее. Оттуда выходила его злость человѣка, котораго оскорбляли, его гордость, ревнивое обереган³е своей личности и отъ оскорблен³й, и отъ непрошенной помощи, незванаго участ³я, его непоколебимая увѣренность въ томъ, что онъ говорилъ и дѣлалъ. Съ точки зрѣн³я его истины все было такъ ясно и просто,- нужно только неуклонно защищать свою личность, не поступаться правами, нужно вооружаться знан³ями, развивать свою силу, - имѣть волю хотѣть, имѣть силу мочь. Силы отдѣльнаго человѣка удесятеряются въ обществѣ, - нужно имъ, людямъ труда, людямъ безъ диплома и безъ капитала, соединяться въ общества, чтобы съ удесятеренной энерг³ей защищать свою личность, развивать свои силы, увеличивать свои знан³я. Все остальное онъ отметалъ,- или проходилъ мимо, или ненавидѣлъ, какъ все то, что онъ называлъ старымъ русскимъ хамствомъ, или презиралъ, какъ то, что онъ называлъ на своемъ языкѣ "мистикой" и "филантроп³ей".

   И какъ всяк³й человѣкъ, самъ добывш³й свою истину, Ножичкинъ неудержимо распространялъ ее и неуклонно проводилъ въ жизнь и въ своихъ рѣчахъ въ нашемъ обществѣ, и въ клубѣ, и въ своихъ отношен³яхъ къ людямъ. Служащ³е въ его агентствѣ жаловались, что онъ хотя платитъ жалованье, какъ нигдѣ, и также заинтересовалъ ихъ участ³емъ въ прибыляхъ, но зато и заставляетъ работать, какъ нигдѣ, какъ работалъ самъ, не признавалъ людской слабости и былъ суровъ и требователенъ. И бѣднаго Алешу,- тяготѣвшаго къ стихамъ и къ романамъ, гдѣ говорится про любовь,- заставлялъ учиться бухгалтер³и и читать серьезныя книги и только дозволялъ Салтыкова и Глѣба Успенскаго.

   И - во всякомъ человѣкѣ есть ошибка - въ то же время увлекался Беллями.

  

  

   Время шло. Мы старились, молодежь росла. Мой пац³ентъ, сынъ Ножичкина, успѣлъ уже окончить гимназ³ю и доучивался - образован³е не задалось ему въ Росс³и - за границей въ какомъ-то электротехническомъ институтѣ. Та маленькая бѣлокурая дѣвочка оканчивала гимназ³ю и мечтала о медицинскихъ курсахъ, кое-кто изъ дѣтей старыхъ приказчиковъ, которыхъ я зналъ подростками и лѣчилъ отъ коклюшей и скарлатинъ, успѣли болѣе или менѣе неудачно коснуться образован³я и засѣдали съ нами въ томъ же обществѣ взаимопомощи. Все больше росло количество служащихъ въ городѣ и сильнѣй измѣнялся составъ его. Понемногу измѣнялся и городъ. Возникла новая газета, однимъ книжнымъ магазиномъ стало больше, на моихъ глазахъ возникло нѣсколько новыхъ обществъ и учрежден³й професс³ональнаго образовательнаго характера,- учредилось "общество попечен³я объ учащихся въ начальныхъ училищахъ", "общество взаимопомощи учащихъ", явились "лѣтн³я колон³и для дѣтей", "литературно-художественный кружокъ". Туда входили интеллигенц³я и купцы, и земск³е и думск³е люди, и все тѣ же служащ³е разныхъ професс³й, разныхъ положен³й.

   Ножичкинъ участвовалъ почти во всѣхъ обществахъ просвѣтительнаго характера, но центръ тяжести его дѣятельности по-прежнему сосредоточивался въ обществахъ и учрежден³яхъ, имѣвшихъ то или другое значен³е для служащихъ. Онъ давно уже состоитъ членомъ правлен³я нашего общества взаимопомощи и добился устройства вечернихъ курсовъ для молодыхъ приказчиковъ и служащихъ, гдѣ самъ преподаетъ бухгалтер³ю. Въ клубѣ шла все та же борьба двухъ почти равныхъ парт³й, но Ножичкина уже два раза выбирали старшиной, клубная библ³отека считается теперь одной изъ лучшихъ въ городѣ; съ блестящимъ успѣхомъ состоялись лекц³и,- были и гастролеры изъ столицъ, о которыхъ говорилъ тогда на общемъ собран³и Ножичкинъ.

   Въ большой свѣтлой квартирѣ Ножичкина дышалось легче, чѣмъ въ двухъ комнатахъ въ Зарѣченской слободкѣ. Ожила и Анна Григорьевна. Она попрежнему, какъ мышь, безшумно двигалась по дому, незамѣтно дѣлая свое хозяйское дѣло, создавая тепло и уютъ своимъ близкимъ. Какъ-то тянуло къ ней людей. Къ ней шла дочь съ своими молодыми думами и запросами, къ ней шелъ мужъ съ своими безчисленными дѣлами, и я, только войдя въ ихъ интимную жизнь - они давно "допустили" меня къ себѣ - понялъ, чѣмъ была она для Ножичкина. Какъ-то такъ случилось, что народивш³йся "родительск³й кружокъ" собирался именно у нея, какъ-то такъ выходило, что самые милые вечера N-ской молодежи устраивались именно у нея.

   А Ножичкинъ праздновалъ медовый мѣсяцъ своей силы, своей проснувшейся личности. Личный успѣхъ - онъ много зарабатывалъ и давно сдѣлался замѣтнымъ человѣкомъ въ городѣ - пьянилъ его и все больше подтверждалъ его истину, дѣлалъ его все увѣреннѣе и рѣшительнѣе.

   Я помню послѣдн³й вечеръ, проведенный мной у Ножичкина предъ моимъ отъѣздомъ изъ N.

   Одно изъ крупныхъ провинц³альныхъ обществъ взаимопомощи служащихъ возбудило вопросъ объ устройствѣ всеросс³йскаго съѣзда представителей аналогичныхъ обществъ. Члены нашего общества были очень заинтересованы удачей этого перваго съѣзда, и общее собран³е, послѣ долгихъ разговоровъ, намѣтило рядъ вопросовъ, которые оно желало поставить на обсужден³е предстоящаго съѣзда, и выбрало организац³онный комитетъ, въ который, въ числѣ прочихъ, попали Ножичкинъ и я, и сумрачный бухгалтеръ. Послѣ одного изъ засѣдан³й комитета, очень бурнаго, гдѣ сражались все тѣ же умѣренныя и неумѣренныя парт³и, мы отправились втроемъ къ Ножичкину. По дорогѣ мы встрѣтили и захватили съ собой Алешу и сотрудника мѣстной газеты, давно сдружившихся. Алеша возмужалъ, состоитъ, по рекомендац³и Ножичкина, управляющимъ крупной транспортной конторой и уже нѣсколько лѣтъ женатъ на сестрѣ Ножичкина, той самой Лизѣ, учительницѣ изъ Подгорнаго. Стиховъ онъ больше не пишетъ, но попрежнему имѣетъ къ литературѣ большое пристраст³е и время отъ времени помѣщаетъ въ мѣстной газетѣ обличительныя корреспонденц³и и маленьк³е разсказы. Онъ попрежнему влюбленъ въ Ножичкина и подражаетъ ему въ костюмѣ и манерахъ, хотя вьющ³еся волосы никакъ не хотятъ стоять торчмя, и, не смотря на усы, лицо остается попрежнему ласковымъ и нѣжно-дѣвичьимъ.

   Ножичкинъ былъ въ приподнятомъ настроен³и, возбужденный и говорилъ намъ о томъ, о чемъ не успѣлъ выговориться тамъ, въ засѣдан³и комитета. Онъ говорилъ по поводу предстоявшаго съѣзда, объ организац³и всеросс³йскаго союза общества взаимопомощи, о возможности взаимнаго страхован³я, о третейскомъ судѣ между хозяевами и служащими. И все разгорались мечты Ножичкина...

   - Холуи эти не понимаютъ,- говорилъ онъ, когда мы усѣлись въ его кабинетѣ,- какой мы переживаемъ моментъ. Намъ только этого и не доставало, организац³и... Разъ мы организуемся, не мы будемъ зависѣть отъ хозяевъ, а они отъ насъ.

   - Ты, Николаичъ, на поворотахъ полегче,- засмѣялся бухгалтеръ.- Неровенъ часъ, носикъ зашибемъ... Осади!..

   - Ладно, ладно,- коротко бросилъ ему Ножичкинъ.- Нужно понимать, что такое Росс³я... Здѣсь это съ птичьяго дуазо, какъ говорилъ фельдшеръ у Успенскаго, кажется, что у насъ настоящая торговля и промышленность... Помнишь у того же Успенскаго, какъ въ банковскомъ сундукѣ ревиз³я нашла только бумажку съ надписью, взамѣнъ денегъ, да двойчатку-орѣхъ, на счастье... Вотъ тебѣ торговая бухгалтер³я, вотъ тебѣ коммерческ³й разсчетъ. Ты вотъ скажи, есть у насъ солидныя торговыя фирмы?

   - Говорю, Николаичъ, - осади, - смѣялся бухгалтеръ.- Волосъ у тебя сѣдой объявился.

   - Нѣтъ, ты скажи, есть у насъ настоящ³я торговыя фирмы,- вотъ какъ за границей, по шести-семисотъ лѣтъ существуютъ, отъ отца къ сыну, изъ поколѣн³я въ поколѣн³е?..

   Онъ не дожидался отвѣта и снова продолжалъ:

   - У насъ, за сто-то лѣтъ дворянство фирмѣ даютъ... Да и посчитай-ка, сколько у насъ и столѣтнихъ-то фирмъ? Главное, нужно помнить, что у насъ - Росс³я, никому не указъ... У насъ вѣдь какъ фирмы-то начинаются? Дѣдушка Митрячева отъ фальшивыхъ бумажекъ пошелъ,. Вороновъ - изъ нашего же брата, служащихъ - хозяина слабоумнаго обчистилъ, отецъ Луки Нетровича банщикомъ былъ, проѣзжаго купца обработалъ... А то и просто изъ лѣсочка вышли, съ большой дорожки... Что говорить! Есть и ген³и, прямо ген³и,- умомъ да характеромъ состоян³е сдѣлали... Дѣло-то не въ томъ... Ген³й ли онъ, или разбойникъ, а большой человѣкъ составитъ состоян³е, заведетъ огромное дѣло, сынъ еще изрѣдка продолжаетъ, а внукъ, много правнукъ, непремѣнно въ трубу пуститъ. Потому - это Росс³я, никому не указъ... Правда?

   - Ну-ну, гони, гони,- поощрилъ его бухгалтеръ.

   - Ты вотъ что скажи мнѣ,- горячился Ножичкинъ,- гдѣ наши-то старинныя купеческ³я фамил³и,- Засѣкины, Дергачевы, Иволгины? Кто въ богадѣльнѣ, кто въ сумасшедшемъ домѣ, а послѣдн³й Иволгинъ и по сейчасъ въ босой командѣ... Да что у насъ! Поразспроси-ка ты въ Москвѣ, въ Петербургѣ, по Волгѣ проѣзжай... Гдѣ онѣ, старинныя-то фирмы, что гремѣли на всю Росс³ю какихъ-нибудь... гдѣ ужъ сто!.. пятьдесятъ лѣтъ назадъ? Старикъ мнѣ одинъ, купецъ московск³й, пересчитывать сталъ,- словно моръ прошелъ, какъ кресты на кладбищѣ.

   Меня заинтересовала постановка вопроса, и я спросилъ Ножичкина, чѣмъ онъ объясняетъ это явлен³е. Къ моему удивлен³ю, рѣшительный и не сомнѣвающ³йся Ножичкинъ остановился и задумался.

   - Ей-Богу, не знаю... Думаю... Росс³я,- больше ничего. Конечно, у нихъ традиц³и, тамъ сынъ фабриканта, за границей-то, самъ всю школу чуть не съ мастера проходитъ, да въ десять глазъ смотритъ: не открытъ ли гдѣ новый винтикъ въ машинѣ? А у насъ онъ въ Яру образован³е кончаетъ, только все это не то.

   - Скажите,- неожиданно обратился онъ ко мнѣ,- есть на какомъ-нибудь языкѣ выражен³е "казна-матушка"?

   Я затруднился отвѣтить.

   - А у насъ, вотъ, есть... Я еще маленькимъ помню, все, бывало, слышишь: "на казну поставляетъ"... Одинъ около тюрьмы пропитывается, другой обмундировываетъ, трет³й дрова въ казну сдаетъ, четвертый казенные подряды беретъ... И дальше, и выше все то же. Теперь, вотъ, промышленность пошла... Гранд³озно!.. Перспективы!.. Техническ³й прогрессъ!..- передразнилъ онъ.- Мнѣ-то очки не вотрутъ!.. Все та же казна.. Она и родила, она и соской кормитъ. Вонъ у насъ дворянское землевладѣн³е сколько вѣковъ существовало,- кажется, можно бы на ноги стать, а... вынули соску - какъ вѣтромъ все и вымело... И промышленность тоже... Отвори заграницу, только пыль пойдетъ отъ нашей промышленности.

   - Знаете,- оживленно заговорилъ онъ,- въ чемъ, я думаю, главное наше зло? Все намъ дано, а не взято нами... Дано, дадено... Землей дадено, рудниками, крѣпостными, дадено пошлинами, субсид³ями, казенными заказами, а не взято иниц³ативой, энерг³ей, образован³емъ, дѣйствительнымъ техническимъ прогрессомъ... Вотъ и вышло, что у насъ только одна традиц³я и имѣется,- казна! Истор³я, что ли, у насъ ужъ такая, что все мы дѣлали скопомъ, м³ромъ, а не отдѣльными личностями,- и государство устраивали...

   - Все это ладно,- прервалъ его бухгалтеръ. - Ты вотъ разскажи, какой такой сейчасъ моментъ и какъ это мы хозяевъ въ рукахъ держать будемъ?

   - Да хоть бы тѣмъ однимъ, что все дѣло-то торговое въ Росс³и мы ведемъ... И традиц³и только у насъ однихъ и имѣются,- традиц³и людей, изъ поколѣн³я въ поколѣн³е вытягивавшихъ изъ себя жилы. Умный-то хозяинъ скоро пойметъ, что ему выгодно заинтересовать служащихъ въ дѣлѣ.

   Въ кабинетъ подали чай и вошли Анна Григорьевна и Лиза. Разговоръ на нѣсколько минутъ оборвался, но скептическ³й бухгалтеръ не унимался. Онъ постукивалъ пальцемъ по крышкѣ часовъ и, улыбаясь изъ-подъ длинныхъ, унылыхъ усовъ, говорилъ:

   - Видишь, Николаичъ, часики-то? Тикъ-такъ, а мы вотъ въ банкѣ скрипъ-скрипъ... Изотрутся колесики - новые вставятъ. Такъ-то, другъ...

   Ножичкина не легко было остановить насмѣшками.

   - То-то и дѣло, что мы люди, а не колесики... И если-бы мы пожелали быть людьми...

   Я давно уже былъ пр³ятелемъ съ Анной Григорьевной, мы сидѣли въ уголку, мирно бесѣдуя о Родительскомъ кружкѣ и о новомъ пожертвован³и на лѣтн³я колон³и для учащихся. Къ намъ присоединился сотрудникъ газеты и началъ разспрашивать Анну Григорьевну объ ея дѣлахъ и скоро ушелъ съ ней въ столовую. Я полуслушалъ споръ Ножичкина съ бухгалтеромъ и только рѣзк³й вопросъ бухгалтера заставилъ меня прислушаться..

   - Ну, Николаичъ, а рабоч³е?

   - Как³е рабоч³е? Это тѣ, что у меня въ агентствѣ полы подметаютъ, да печки топятъ?

   - Ты зубы-то не заговаривай... Ну, вотъ, фабрикантъ насъ, служащихъ, въ долю принялъ, хозяевами сдѣлалъ... А рабоч³й?

   Должно быть разговоръ на эту тему не разъ поднимался между Ножичкинымъ и бухгалтеромъ. Ножичкинъ насторожился и ощетинился.

   - Онъ мнѣ не товарищъ... Всякъ самъ за себя... Хлопочи, добивайся... Я тебѣ сколько говорилъ,- не богадѣльню мы строимъ и не воспитательный домъ.

   - Намъ не по дорогѣ... Такъ, Николаичъ?- Сумрачный бухгалтеръ улыбнулся.

   - Ну да, не по дорогѣ... - вдругъ разсердился Ножичкинъ.- Я ему дороги не заступаю... Иди, встрѣтимся,- милости просимъ. Только я не благотворитель, не филантропъ...

   Бухгалтеръ откинулся въ глубь дивана и молчалъ. За его смѣхомъ и вѣчнымъ скептицизмомъ лежало что-то надломленное и печальное. Онъ глубоко затянулся папиросой и, ни къ кому не обращаясь, тихо выговорилъ:

   - Одна дорожка торная...

   - А можетъ и правъ ты по-своему...- снова заговорилъ онъ.- Бросимъ... Вотъ намъ Алеша чудеса въ рѣшетѣ покажетъ... Ну, Алеша, скоро вы Росс³ю завоюете?

   Сумрачное лицо бухгалтера сдѣлалось мягкимъ и ласковымъ. А Алеша сидѣлъ блѣдный и расширившимися, жалостными глазами смотрѣлъ то на бухгалтера, то на Ножичкина. Онъ не охотно заговорилъ о своемъ дѣлѣ, но скоро оживился. Я зналъ это дѣло. Группа служащихъ задумала устроить крупное коммерческое предпр³ят³е, которое охватило бы широк³е районы и гдѣ служащ³е, внесш³е сторублевый пай, являлись бы хозяевами дѣла. Я зналъ, что шла оживленная подписка, пр³ѣзжали делегаты изъ другихъ городовъ, происходили совѣщан³я и было уже собрано нѣсколько десятковъ тысячъ рублей, и хотя не слишкомъ вѣрилъ въ успѣхъ предпр³ят³я, но былъ заинтересованъ, какъ и друг³е, необычайной смѣлостью проекта и широкой постановкой дѣла.

   Ножичкинъ подавалъ одобрительныя реплики и видимо торжествовалъ,- я зналъ, что и онъ принималъ косвенное участ³е въ предпр³ят³и. Заинтересовался, очевидно, и унылый бухгалтеръ и хотя съ тѣмъ же скептицизмомъ, но съ очевиднымъ вниман³емъ разспрашивалъ Алешу объ основныхъ положен³яхъ общества и о технической сторонѣ дѣла...

   Мы возвращались вдвоемъ съ Алешей. Онъ попрежнему любилъ звѣзды и высокое небо поднимало его. Онъ говорилъ мнѣ о сумрачной истор³и сумрачнаго бухгалтера, говорилъ о своемъ дѣлѣ, которое наполняло его душу, о сомнѣн³яхъ и надеждахъ, говорилъ о томъ, какъ хорошо было бы, если бы всѣ маленьк³я людск³я дороги вели на одинъ торный широк³й путь подъ свѣтлымъ, высокимъ небомъ...