| Главная » Книги |
Байрон Джордж Гордон - Мазепа, Страница 2
Байрон Джордж Гордон - Мазепаp; Онъ былъ ученъ; со всѣми въ мирѣ,
Не забиралъ земель чужихъ,
Чтобъ послѣ не утратить ихъ.
Не схожъ онъ съ вами былъ - нѣтъ споровъ,
И если не считать раздоровъ
Въ варшавскомъ сеймѣ, жизнь текла
Его спокойна и свѣтла.
Положимъ, зналъ и онъ печали:
Любилъ онъ музъ и женск³й полъ,
И потому порой едва-ли
Не сожалѣлъ, что предпочелъ
Ихъ иго воинскому игу,
И въ гнѣвѣ выйдя изъ себя,
Мѣнялъ любовницу иль книгу.
Пиры роскошные любя,
Къ себѣ сзывалъ онъ всю Варшаву,
И Польши лучш³й цвѣтъ и славу
Влекъ Казим³ра пышный дворъ.
Недаромъ польскимъ Соломономъ
Назвалъ его поэтовъ хоръ.
Одинъ лишь не пошелъ съ поклономъ,
Блюдя достоинство и честь:
Лишенный пенс³и, сатиру
Сложилъ онъ и повѣдалъ м³ру,
Что для него противна лесть.
Дворъ, вѣчно занятый пирами!
Всѣ изъяснялись тамъ стихами,-
И даже самъ я написалъ
Однажды нѣжный мадригалъ
За подписью: "Терситъ, объятый
Тоской"... Тамъ былъ и графъ-старикъ,
Какъ соляная копь, богатый,
Иль какъ серебряный рудникъ.
Надменно гордый древнимъ родомъ,
Казалось, мнилъ онъ, что народамъ
Съ небесъ на радость посланъ онъ.
Тщеславный саномъ и казною,
Среди придворныхъ отличенъ,
Своею честью родовою
Онъ увлекался, какъ глупецъ,
И началъ думать, наконецъ,
Что предковъ славныя дѣянья
Имъ лично были свершены.
Но не таковъ былъ взглядъ жены
На мужа гордыя мечтанья.
Юнѣй его была жена
На тридцать лѣтъ; истомлена
Супружеской гнетущей властью,
Она стремилась жадно къ счастью,
Борясь межъ страхомъ и мечтой.
Въ оковахъ тщетнаго желанья,
Слегка поплакавъ на прощанье
Съ былой душевной чистотой,
Сказавъ съ однимъ, съ другимъ два слова,
Она была уже готова
Ждать случая, который самъ
Идетъ на встрѣчу волѣ дамъ,
Чтобъ графа наградить отличьемъ,
Ведущимъ въ рай, какъ говорятъ...
Но, странно, мужъ хвастнетъ наврядъ
Такимъ заслуженнымъ величьемъ!
V.
Я молодъ былъ и былъ пригожъ;
Теперь сказать я вправѣ это,-
Мнѣ семь десятковъ, но не ложь,
Что въ годы моего расцвѣта
Со мной тягаться изъ мужчинъ
Не могъ безспорно ни одинъ.
Я веселъ былъ, былъ полонъ силы;
Теперь мои движенья хилы,
Легли морщины на чело,
Веселость время унесло,
Приниженъ гибк³й станъ войною,
И встрѣться я теперь съ роднею,
Сомнѣнья нѣтъ, моя родня
Едва-ль признала-бы меня.
Но, впрочемъ, въ томъ виной не время!
Вы сами знаете, что я
Несу годовъ преклонныхъ бремя,
И мощь и бодрость сохраня.
Не то подъ мрачнымъ небосводомъ,
Въ глуши лѣсной, въ полночный часъ
Не посвятилъ бы я разсказъ
Когда-то прожитымъ невзгодамъ.
Но дальше!... Такъ и мнится мнѣ,
Что межъ деревьевъ, въ тьмѣ унылой,
Скользитъ здѣсь тѣнь Терезы милой...
Хоть память мнѣ вѣрна вполнѣ,
Но все-жъ нѣтъ словъ для описанья
Красы прелестнаго созданья.
Глаза, какъ сводъ небесъ, темны,
Горѣли нѣгой и любовью...
У турокъ, съ нашей польской кровью
Смѣшавшихъ кровь свою, должны
Так³е-жъ чудные быть очи -
Какъ свѣтъ луны на небѣ ночи;
С³яли грусть и томность въ нихъ.
Въ былое время взглядъ святыхъ
Хранилъ такое выраженье,
Когда, подъявши къ небу взоръ,
Они всходили на костеръ
И радость видѣли въ мученьѣ.
Ея прекрасное чело
Спокойно было и свѣтло,
Какъ озеро цвѣтущимъ лѣтомъ,
Когда въ его нѣмую гладь
Глядится солнце знойнымъ свѣтомъ,
Чтобъ въ немъ свой образъ увидать.
Уста... ланиты... Впрочемъ, что-же
Ихъ тщетно вспоминать... Повѣрь,
Ее, кто былъ мнѣ всѣхъ дороже,
Любилъ тогда, люблю теперь!
Такой, какъ я, не знаетъ мѣры
Въ добрѣ и злѣ... Онъ, полный вѣры,
Любить до бѣшенства готовъ
И тѣни прожитыхъ годовъ
Съ нимъ неразлучны до могилы,
Какъ мнѣ, на склонѣ жизни, милы.
VI.
Мы повстрѣчались... Я вздохнулъ,
Многозначительно взглянулъ.
Она мнѣ отвѣчала взоромъ.
Порой безмолвнымъ разговоромъ
Очей и мыслей будимъ мы,
Какъ искрой средь полночной тьмы,
Другъ къ другу тайное влеченье
И безотчетное волненье,
Горящей цѣпью, наконецъ,
Смыкаетъ чувства двухъ сердецъ,
Воспламенивъ ихъ ненарокомъ,
Какъ будто-бы магнитнымъ токомъ.
И я грустилъ, лилъ слезъ потокъ,
Но не видать ея не могъ.
Мы познакомились... Отнынѣ
Намъ было легче говорить
Другъ съ другомъ, и моей богинѣ
Я жаждалъ страсть мою открыть...
Томился, ждалъ... хоть при свиданьѣ
Смолкало на устахъ признанье...
Но часъ насталъ. Тамъ, при дворѣ,
Въ пустой безсмысленной игрѣ
(Ее назвать я не съумѣю)
Дни проводили напролетъ.
И вотъ игралъ я какъ-то съ нею.
Мнѣ безразличенъ былъ исходъ
Игры... Я счастливъ былъ сознаньемъ,
Что вижу ту, что близокъ къ той,
Кого любилъ я всей душой.
Какъ вѣрный сторожъ, со вниманьемъ
Ее вездѣ стерегъ мой взоръ
(Пускай съ подобнымъ же стараньемъ
Насъ охраняетъ нашъ дозоръ!).
И я замѣтилъ,- не игрою
Она была увлечена;
Какой-то смутною тоскою
Ея душа омрачена.
Она играла безъ разсчета,
Въ раздумьѣ сидя по часамъ,
Но не корыстная забота
Ее удерживала тамъ.
И какъ-то разъ она взглянула...
Въ душѣ зарницею блеснула
Внезапно мысль, что этотъ взглядъ
Сулитъ мнѣ тысячу отрадъ.
И вслѣдъ за мыслью своевольно
Признан³й вырвалась волна
Безсвязныхъ, странныхъ, но она
Внимала,- этого довольно!
Кто разъ внималъ,- тотъ и второй
Внимать захочетъ, безъ сомнѣнья,
Коль сердце не въ бронѣ льдяной...
Отказъ еще не отверженье!
VII.
Да, я любилъ и былъ любимъ!
Вы, государь, какъ мнѣ сказали,
Не склонны къ нѣжностямъ такимъ.
Разсказъ о счастьѣ и печали
Я сокращу,- иначе онъ
Вамъ показаться-бъ могъ смѣшонъ.
Не каждый сердцемъ правитъ властно,
Какъ вы - народомъ и собой.
Я - князь, вѣрнѣе былъ имъ; въ бой
Послать могъ сотни ежечасно,
Чтобъ крови пролитъ былъ потокъ,-
И все-жъ владѣть собой не могъ.
Но я разсказъ мой продолжаю:
Да, я любилъ и былъ любимъ.
О что за счаст³е! но съ нимъ
И что за горести! - я знаю!
Украдкой мы встрѣчались; часъ,
Когда я шелъ къ ней въ первый разъ,
Былъ часомъ страстныхъ ожидан³й;
О немъ мечталъ я ночью, днемъ,
И нѣтъ милѣе ни о чемъ.
Въ моей душѣ воспоминан³й!...
Чтобъ снова юнымъ быть пажомъ,
Располагавшимъ лишь мечомъ,
Да нѣжнымъ сердцемъ и дарами
Природы - юными годами,
За это все я былъ бы радъ
Тобой пожертвовать, Украйна!
Встрѣчались крадучись мы: тайна
Инымъ въ любви милѣй стократъ.
Но для меня въ ней лишь мученья...
Я-бъ отдалъ жизнь безъ сожалѣнья,
Чтобъ громко, не таясь людей,
При всѣхъ назвать ее моей,
A не дрожать при встрѣчѣ краткой
За счастье, взятое украдкой!
VIII.
Какъ всѣхъ влюбленныхъ, сотни глазъ
Подстерегали также насъ.
Хоть дьяволъ могъ-бы быть любезнѣй.-
Да впрочемъ, онъ-ли виноватъ?!
Вѣрнѣй, усердный невпопадъ
Ханжа подумалъ, что полезнѣй
Всю желчь свою излить на насъ.
Ну, словомъ, ночью какъ-то разъ
Шп³онамъ въ руки мы попали.
Графъ былъ отъ гнѣва внѣ себя,
Я безоруженъ... Еслибъ я
И былъ тогда въ бронѣ изъ стали
Закованъ съ головы до ногъ,
Все-жъ съ ними биться-бъ я не могъ!
Что было дѣлать?... Часъ разсвѣта...
Уединенный замокъ гдѣ-то
Въ нѣмой глуши... и думалъ я,
Что наступила смерть моя.
Смирясь предъ участью такою,
Вознесся мысленной мольбою
Я къ Богоматери... Но вдругъ
Былъ увлеченъ толпою слугъ
Къ воротамъ. Съ этого мгновенья
Судьба Терезы мнѣ чужда:
Она исчезла навсегда.
О, ярость графа! Безъ сомнѣнья,
Былъ палатинъ надменный правъ,
Боясь, чтобъ это вѣроломство
Не повл³яло на... потомство.
Къ тому-жъ, взбѣшенъ былъ гордый графъ
Тѣмъ, что при немъ, славнѣйшемъ въ родѣ,
Неумолимая судьба
Пятнала честь его герба!
Его, кто славенъ былъ въ народѣ,
Кто первымъ былъ въ глазахъ своихъ
И думалъ, что въ глазахъ другихъ,
- Особенно въ моихъ,- онъ тоже
Всего важнѣе и дороже.
A то вдругъ пажъ!... Ну, будь король.
Куда ни шло!... Обиды боль
Слабѣе при такомъ сознаньѣ...
Но пажъ... Нѣтъ!... Онъ негодовалъ...
Я гнѣвъ супруга понималъ,
Но описать не въ состояньѣ.
IX.
"Коня сюда!" Конь приведенъ.
Въ степяхъ Украйны выросъ онъ,
И быстръ, какъ будто мысли сила
Его движенья окрылила.
Онъ дикъ и робокъ, какъ олень,
Лишенъ свободы только день
И не знакомъ еще съ уздою.
Онъ тщетно рвется и храпитъ
Въ испугѣ, пѣною покрытъ,
Тряся упрямо головою.
Такимъ онъ подведенъ ко мнѣ,
Бездушной челядью къ спинѣ
Его привязанъ я ремнями...
Конь сразу выпущенъ... И вотъ
Помчались мы впередъ... впередъ!...
И не угнался-бы за нами
Потокъ шумящ³й бурныхъ водъ!
X.
Впередъ! И замерло дыханье.
Я потерялъ почти сознанье,
Куда направленъ бѣгъ коня.
Разсвѣтъ чуть брезжилъ, а меня
Конь уносилъ все далѣ, далѣ,
И только по вѣтру звучали,
Издалека летя за мной,
Насмѣшки слугъ и хохотъ злой.
Пытался въ ярости сорвать я
Петлю, которая меня
Сковала съ шеею коня,
Чтобъ имъ послать мои проклятья',
Но, звонк³й топотъ скакуна
Ихъ заглушалъ... О, если-бъ снова
Была возможность мнѣ дана
Отмстить за горести былого!...
Но впрочемъ, что жалѣть о томъ!?
Я отомстилъ за все потомъ...
Отъ замка гордаго, отъ башенъ
И неприступныхъ стѣнъ его,
Отъ мирныхъ пажитей и пашенъ
Я не оставилъ ничего.
Погибло все!... Лишь уцѣлѣли
Кусты, что раньше зеленѣли
У стѣнъ, да камень очага
Въ покояхъ злобнаго врага.
Я видѣлъ, какъ дробился камень
Дворцовыхъ рушившихся стѣнъ,
Какъ обращалъ жесток³й пламень
Ворота, мостъ и башни въ тлѣнъ,
Какъ ползъ огонь все выше... выше...
И текъ расплавленный свинецъ
По опаленной, черной крышѣ,
Но не смогла она дворецъ
Спасти отъ гибели и мщенья.
Никто не думалъ въ тѣ мгновенья,
Когда я пущенъ былъ стрѣлой
На встрѣчу гибели лихой,
Что я вернусь туда для мести
И десять тысячъ скакуновъ
Со мною явятся на зовъ
Разсчеты съ графомъ свесть по чести
За непр³язненный пр³емъ.
Да, шутку онъ сшутилъ плохую,
Когда связалъ меня съ конемъ!
Но поудачнѣй шутку злую
И я сшутилъ съ нимъ въ мой чередъ.
Возмездье время намъ несетъ.
Не существуетъ въ м³рѣ власти,
Спасти способной отъ напасти
Врага, который не прощенъ,
Коль тотъ, кто былъ имъ оскорбленъ,
Хранитъ въ настойчивомъ терпѣньѣ,
Какъ кладъ, былое оскорбленье.
XI.
Впередъ!... Впередъ!... Мой конь и я,
Минуя всяк³й слѣдъ жилья,
На крыльяхъ вѣтра мчались, скоры
& 
| |
| Просмотров: 447 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры