Апухтин Алексей Николаевич - Стихотворения, Страница 3 - Книги

ча на небе висит,

И так жалобно ветер листами шумит

Да поет мне про песни родной.

1 октября 1855

25. НЯНЯ

Не тоскуй, моя родная,

Не слези твоих очей.

Как найдет кручина злая,

Не отплачешься от ней.

Посмотри-ка, я лампадку

Пред иконою зажгла,

Оглянись: в углу кроватка

И богата и светла.

Оглянись же: перед нами

Сладко спит младенец твой

С темно-синими глазами,

С светло-русой головой.

Не боится темной ночи:

Безмятежен сон его;

Смотрят ангельские очи

Прямо с неба на него.

Вот когда с него была ты,

От родимого села

В барский дом из дымной хаты

Я кормилицей вошла.

Всё на свете я забыла!

Изо всех одну любя,

И ласкала, и кормила,

И голубила тебя.

Подросла, моя родная...

С чистой, пламенной душой,

А красавица такая,

Что и не было другой.

Ни кручины, ни печали -

Как ребенок весела...

Женихи к тебе езжали:

За богатого пошла.

С тех-то пор веселья дума

И на ум к тебе нейдет;

Целый день сидишь угрюмо,

Ночи плачешь напролет.

Дорогая, золотая,

Не кручинься, не жалей...

Не тоскуй, моя родная,

Не слези твоих очей.

Глянь, как теплится лампадка

Пред иконой, посмотри,

Как наш ангел дремлет сладко

От зари и до зари.

Над постелькою рыдая,

Сна младенца не разбей...

Не тоскуй, моя родная,

Не слези твоих очей.

13 ноября 1855

26. ШАРМАНЩИК

Темно и пасмурно... По улице пустой

Шарманщик, сгорбленный под гнетом тяжкой ноши,

Едва-едва бредет с поникшей головой...

И тонут, и скользят в грязи его калоши...

Кругом так скучно: серый небосклон,

Дома, покрытые туманной пеленою...

И песней жалобной, младенчески-простою

Шарманщик в забытье невольно погружен.

О чем он думает с улыбкою печальной?

Он видит, может быть, края отчизны дальной,

И солнце жгучее, и тишь своих морей,

И небо синее Италии своей...

Он видит вечный Рим. Там в рубище торговка

Сидит на площади, печальна и бледна;

Склонилася на грудь кудрявая головка,

Усталости томительной полна...

С ней рядом девочка... На Север, одиноки,

И день и ночь они глядят

И ждут его, шарманщика, назад

С мешками золота и с почестью высокой...

Природу чудную он видит: перед ним,

Лучами вешними взлелеян и храним,

Цветет зеленый мирт и желтый померанец...

Ветвями длинными сплелися кущи роз...

Под тихий говор сладких грез

Забылся бедный чужестранец!

Он видит уж себя среди своих полей...

Он слышит ласковых речей

Давно не слышанные звуки...

О нет, не их он слышит...

Крик босых ребят

Преследует шарманщика; горят

Окостеневшие и трепетные руки...

И мочит дождь его, и холодно ему,

И весь он изнемог под гнетом тяжкой ноши,

И, как назло владельцу своему,

И тонут, и скользят в грязи его калоши.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

26 ноября 1855

Санкт-Петербург

27. ПЕТЕРБУРГСКАЯ НОЧЬ

Длинные улицы блещут огнями,

Молкнут, объятые сном;

Небо усыпано ярко звездами,

Светом облито кругом.

Чудная ночь! Незаметно мерцает

Тусклый огонь фонарей.

Снег ослепительным блеском сияет,

Тысячью искрясь лучей.

Точно волш_е_бством каким-то объятый,

Воздух недвижим ночной...

Город прославленный, город богатый,

Я не прельщуся тобой.

Пусть твоя ночь в непробудном молчанье

И хороша и светла, -

Ты затаил в себе много страданья,

Много пороков и зла.

Пусть на тебя с высоты недоступной

Звезды приветно глядят -

Только и видят они твой преступный,

Твой закоснелый разврат.

В пышном чертоге, облитые светом,

Залы огнями горят.

Вот и невеста: роскошным букетом

Скрашен небрежный наряд,

Кудри волнами бегут золотые...

С ней поседелый жених.

Как-то неловко глядят молодые,

Холодом веет от них.

Плачет несчастная жертва расчета,

Плачет... Но как же ей быть?

Надо долги попечителя-мота

Этим замужством покрыть...

В грустном раздумье стоит, замирая,

Темных предчувствий полна...

Ей не на радость ты, ночь золотая!

Небо, и свет, и луна

Ей напевают печальные чувства...

Зимнего снега бледней,

Мается труженик бедный искусства

В комнатке грязной своей.

Болен, бедняк, исказило мученье

Юности светлой черты.

Он, не питая свое вдохновенье,

Не согревая мечты,

Смотрит на небо в волнении жадном,

Ищет луны золотой...

Нет! Он прощается с сном безотрадным,

С жизнью своей молодой.

Всё околдовано, всё онемело!

А в переулке глухом,

Снегом скрипя, пробирается смело

Рослый мужик с топором.

Грозен и зол его вид одичалый...

Он притаился и ждет:

Вот на пирушке ночной запоздалый

Мимо пройдет пешеход...

Он не на деньги блестящие жаден,

Не на богатство, - как зверь,

Голоден он и, как зверь, беспощаден...

Что ему люди теперь?

Он не послушает их увещаний,

Не побоится угроз...

Боже мой! Сколько незримых страданий!

Сколько невидимых слез!

Чудная ночь! Незаметно мерцает

Тусклый огонь фонарей;

Снег ослепительным блеском сияет,

Тысячью искрясь лучей;

Длинные улицы блещут огнями,

Молкнут, объятые сном;

Небо усыпано ярко звездами,

Светом облито кругом.

13 января 1856

29. ДЕРЕВЕНСКИЙ ВЕЧЕР

Зимний воздух сжат дремотой...

В темной зале всё молчит;

За обычною работой

Няня старая сидит.

Вот зевнула, засыпает,

Что-то под нос бормоча...

И печально догорает

Одинокая свеча.

Подле няни на подушке

Позабытое дитя

То глядит в лицо старушке,

Взором радостно блестя,

То, кудрявою головкой

Наклонившись над столом,

Боязливо и неловко

Озирается кругом.

Недалёко за стеною

И веселие, и смех,

Но - с задумчивой душою

Мальчик прячется от всех.

Не боится, как другие,

Этой мертвой тишины...

И глаза его большие

На окно обращены.

Ризой белою, пушистой

Ели искрятся светло;

Блещет тканью серебристой

Льдом одетое стекло;

Сторона лесов далеких

Снегом вся занесена,

И глядит с небес высоких

Круглолицая луна.

А ребенок невеселый

К няне жмется и дрожит...

В зале маятник тяжелый

Утомительно стучит.

Няня спицами качает,

Что-то под нос бормоча...

И едва-едва мерцает

Нагоревшая свеча...

26 февраля 1856

32. АПРЕЛЬСКИЕ МЕЧТЫ

О. П. Есиповой

Хотя рассыпчатый и с грязью пополам

Лежит пластами снег на улице сонливой,

Хотя и холодно бывает по утрам

И ветра слышатся стесненные порывы,

Но небо синее, прозрачное, без туч,

Но проницающей, крепительной струею

И свежий пар земли, но редкий солнца луч,

Сквозящий трепетно в час полдня над землею, -

Всё сладко шепчет мне: "На родине твоей

Уже давно весны повеяло дыханье,

Там груди дышится просторней и вольней,

Там ближе чувствуешь природы прозябанье,

Там отсыревшая и рыхлая земля

Уж черной полосой мелькает в синей дали...

Из сохнувших лесов чрез ровные поля

Потоки снежные давно перебежали.

И сад, где весело ребенком бегал ты,

Такой же прелестью былого детства веет:

В нем всё под сладостным дыханьем теплоты

Стремительно растет, цветет и зеленеет".

Апрель 1856

Санкт-Петербург

35. ОЖИДАНИЕ ГРОЗЫ

Н. Д. Карпову

Ночь близка... На небе черном

Серых туч ползет громада;

Всё молчит в лесу нагорном,

В глубине пустого сада.

Тьмой и сном объяты воды...

Душен воздух... Вечер длится...

В этом отдыхе природы

Что-то грозное таится.

Ночь настанет. Черной тучей

Пыль поднимется сильнее,

Липы с силою могучей

Зашатаются в аллее.

Дождь закапает над нами

И, сбираясь понемногу,

Хлынет мутными ручьями

На пылящую дорогу.

Неба пасмурные своды

Ярким светом озарятся:

Забушуют эти воды,

Блеском неба загорятся,

И, пока с краев до края

Будут пламенем объяты,

Загудят, не умолкая,

Грома тяжкие раскаты.

16 июля 1856

Еду я ночью. Темно и угрюмо

Стелется поле кругом.

Скучно! Дремлю я. Тяжелые думы

Кроются в сердце моем.

Вижу я чудные очи... Тоскою

Очи исполнены те,

Ласково манят куда-то с собою,

Ярко горят в темноте.

Но на приветливый зов не спешу я...

Мысль меня злая гнетет:

Вот я приеду; на небе, ликуя,

Красное солнце взойдет,

А незакатные чудные очи,

Полные сил и огня,

Станут тускнеть... И суровее ночи

Будут они для меня.

Сердце опять мне взволнуют страданья,

Трепет, смущение, страх;

Тихое слово любви и признанья

С воплем замрет на устах.

И, безотрадно чуя несчастье,

Поздно пойму я тогда,

Что не подметить мне искры участья

В этих очах никогда,

Что не напрасно ль в ночи безрассветной

Ехал я... в снах золотых,

Жаждал их взора, улыбки приветной,

Молча любуясь на них?

7 августа 1856

Павлодар

37. ОСЕННЯЯ ПРИМЕТА

Всюду грустная примета:

В серых тучах небеса,

Отцветающего лета

Равнодушная краса;

Утром холод, днем туманы,

Шум несносный желобов,

В час заката - блик багряный

Отшумевших облаков;