Сумароков Александр Петрович - Отрывки

;                     Х²²².

                Переводъ изъ Тилимаха Фенелонова.

  

             Въ грусти была по отъѣздѣ Улиса всегдашней Калипса,

             И безсмертье свое, тоскуя, нещастьемъ имѣла.

             Пѣсни въ пещерѣ ея ужъ не были болѣе слышны:

             Нимфы служащ³я ей не смѣли ей молвить ни сдова.

             Часто гуляла она одна въ муравахъ цвѣтоносныхъ,

             Коими вѣчна весна весь островъ ея окружала.

             Но мѣста прекрасныя ей не смягчали злой грусти.

             И Улиса въ нихъ бывшаго къ вящей тоскѣ ей вображали.

             Часто была она на брегахъ морскихъ не подвижна:

             Часто с³и брега орошала Калипса слезами.

             Зря непрестанно въ страну, гдѣ корабль Одиссевъ летящ³й,

             Горды валы попирая, отъ глазъ ея вѣчно сокрылся.

             Вдругъ усмотрѣла она остатки погибшаго судиа:

             Тамъ по пескамъ изломанны лавки гребецки и веслы;

             Тамъ по водамъ кормило, веревки и мачта плывущи.

             Послѣ увидѣла двухъ человѣкъ, единаго въ лѣтахъ,

             Млада другаго и видомъ любезну подобна Улису;

             Тоже приятетво, станъ, бодрость и таже походка геройска:

             Тилимахъ сынъ Улисовъ, узнала Богиня въ минуту.

             Хоть безсмертны больше смертныхъ познанья имѣютъ:

             Не познала Богиня, кто мужъ почтенный былъ съ онымъ;

             Вышн³я Боги скрываютъ отъ нижнихъ все что изволятъ;

             Скрылась Калипсы подъ образомъ Ментора хитро Минерва.

             Въ протчемъ Калипсино сердце играло разбит³емъ судна;

             Ибо оно ей причиной узрѣти любезнаго образъ.

             Будто не зная о немъ Богиня къ пришельцу приходитъ:

             Рцы мнѣ, отколѣ ты дерзко коснулся землѣ моей странникъ.

             Знай что къ моей ты не можетъ коснуться державѣ безъ казни.

             Въ грозныхъ словахъ, сокрывала она весел³е сердца.

             Кое противу воли ея во взорахъ с³яло.

  

                       XIV.

  

             Въ жестокомъ родѣ ты лишенъ не будешъ мѣста,

             То видно что ты кровь Атрея и Ѳ³еста.

             Уб³йца дщери, тщись тѣ нравы сохранить,

             И матери еще пиръ мерзк³й учинить!

             Лютѣйшимъ самымъ быть старался ты тираномъ:

             Вотъ жертва щастливой названная обманомъ!

             Подписывая то удобноль не дрожать?

             Возможноль ужасу руки не удержать?

             Почто въ моихъ очахъ печально притворяться?

             Слезами не могу твоими увѣряться?

             Гдѣ брани, кои ты кому за дщерь давалъ?

             Гдѣ токи крови той, котору проливалъ?

             Гдѣ знаки чѣмъ полна по брани ратна доля?

             Не вижу грудой тѣлъ покрытаго я поля.

             Вотъ тѣ свидѣтели, кѣмъ долгъ отца храня,

             Стѣнящую бъ ты могъ увѣрити меня.

             Оракудъ повелѣлъ противный ей умрѣти;

             Но таинства его удобноль ясно зрѣти.

             Не могутъ небеса того опредѣлить,

             Чтобъ имъ на жертву кровь невинную пролить.

  

                       XV.

  

             Побѣду повлечешъ плѣненну за собою:

             Но будетъ ли тогда любовь ко мнѣ съ тобою?

             Толик³я страны, толик³я моря,

             Прейдешъ ли ты ко мнѣ любов³ю горя?

             Когда попрешъ валы смущенна Океяна,

             И до послѣдняго коснешся Славы стана;

             Когда державы всѣ судьба тебѣ вручитъ,

             И съ страхомъ предъ тобой вселенна замолчитъ,

             Помыслишъ ли что я тобою обладаю?

             И въ разлучен³и я плачу и страдаю,

             Воспоминая тѣ дражайш³я часы,

             Въ которы мнимыя ты чтилъ мои красы.