Раевский Владимир Федосеевич - Стихотворения - Книги

В. Раевский

Стихотворения --------------------------------------

Библиотека поэта. Малая серия. Второе издание

Л., "Советский писатель", 1952

OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------

СОДЕРЖАНИЕ

СТИХОТВОРЕНИЯ

1812-1821

Плач негра

Картина бури

Элегия 1 (Раздался звон глухой...)

Элегия 2 (Шумит осенний ветр...)

Смеюсь и плачу

Там далее: провинциал Минос

Глас правды

Г. С. Батенькову (Хотя глас дружества...)

Послание Г. С. Батенькову (Когда над родиной моей...)

III

Так ложною мечтой доселе ослепленный

Ропот

К сельскому убежищу

Осень

Пришлец! здесь родина твоя

Нет, нет, не изменюсь свободною душою

Обет

Путь к счастью

Подражание Горацию

Эклога (Меналк)

К моей спящей

Песнь природе

СТИХОТВОРЕНИЯ ПЕРИОДА ССЫЛКИ

1828-1846

Послание к К.....ву

Когда ты был младенцем в колыбели...

Дума

Предсмертная дума

Мой милый друг, твой час пробил...

ПРИЛОЖЕНИЕ

Другие редакции

Песнь воинов пред битвою

Элегия

Где ж будет твой ничтожный прах

Послание Б*** (Когда над Родиной моей)

Предсмертная дума

ПЛАЧ НЕГРА

Задумчив, устремя к луне унылы очи,

Несчастный сын степей под пальмою родной

Стоял недвижимо в часы глубокой ночи,

И пращ его и лук с губительной стрелой

Разбросаны. И конь, товарищ бурной битвы.

По шелковой траве медлительно бродил.

И пес - сей верный страж, сей быстрый сын ловитвы -

Лежал и лай ночной с боязнью притаил.

И мрак и тишина полуночной природы

Питали мысль его отчаянной мечтой.

И он - сей белых бич, сей гордый сын свободы -

Ланиты оросил горячею слезой!

"Нет радости в мире, нет Зоры со мною!

Я видел ветрила вдали кораблей,

Несущих добычу драгую стрелою

Далеко от милых отчизны полей!

Ах! мог ли провидеть отмщение рока?

Сегодня, зарею, колено склоня

Пред ярким сияньем светила востока,

Я чувствовал благость небесна огня!

От братий веселых чрез дебри и горы

Помчался я к милым родным шалашам,

Ласкаясь мечтою в объятиях Зоры

И в ласках младенца дать отдых трудам!"

КАРТИНА БУРИ

Солнце покрылось серою мглой,

Тучи, спираясь, быстро несутся,

Вихрь, сотрясая листья с дерев,

С шумом и силой дол пробегая,

Пыль подымает кверху столбом!

Враны над лесом стаей виются.

Нивы клубятся волной.

Подернут горизонт полуночною тьмой,

И молния, виясь, из бурных туч сверкает;

Перун отзывами грохочет за горой,

И эхо гул его сторицей раздробляет!

С ветром холодным падает дождь,

Сосны и ели с скрипом трясутся,

Воды взмутились быстрой волной

Пеною желтой в берег плеская.

Дикие гуси скрылись в тростник,

Шумом внезапным вол устрашенный,

Вкруг озираясь, ревет.

Гигантов бурных строй по высоте летит,

И молния сильней на горизонте блещет!

Удар удару вслед гром яростный вторит

И смертоносные перуны долу мещет!

Пловец в волнах погибель зрит,

Сильнее хладный дождь шумит,

Во мраке бледный огнь мерцает,

Перун из черных туч летит

И раздробленный дуб пылает!..

ЭЛЕГИЯ 1

Раздался звон глухой... Я слышу скорбный глас,

Песнь погребальную вдали протяжным хором,

И гроб, предшествуем бесчувственным собором.

Увы! То юноша предвременно угас!

Неумолимая невинного сразила

Зарею юных дней

И кров таинственный, неведомый открыла

Для горести отца, родных его, друзей.

Ни плач, ни жалобы, ни правое роптанье

Из вечной тишины его не воззовут.

Но скорбь и горести, как легкий ветр, пройдут.

Останется в удел одно воспоминанье!..

Где стройность дивная в цепи круговращенья?

Где ж истинный закон природы, путь прямой?

Здесь юноша исчез, там старец век другой,

Полмертв и полужив, средь мрачного забвенья,

Живет, не чувствуя ми скорби, ни веселья...

Здесь добродетельный, гонимый злой судьбой,

Пристанища себе от бури и ненастья

В могиле ждет одной...

Злодей средь роскоши, рабынь и любострастья,

С убитой совестью не знает скорби злой.

Как тучей омрачен свет рамния денницы,

Дни юные мои средь горести текут,

Покой и счастие в преддверии гробницы

Меня к ничтожеству таинственно ведут...

Но с смертию мой дух ужель не возродится?

Ужель душа моя исчезнет вся со мной?

Ужели, снедь червей, под крышей гробовой

Мысль, разум навсегда, как тело, истребится?

Я жив, величие природы, естество

Сквозь мрак незнания завесу сокровенну

Являют чудный мир, и в мире - божество!

И я свой слабый взор бросаю на вселенну,

Порядок общий зрю: течение светил,

Одногодичное природы измененье,

Ко гробу общее от жизни назначенье -

Которые никто, как Сильный, утвердил.

Почто же человек путем скорбей, страданья,

Гонений, нищеты к погибели идет?

Почто безвременно смерть лютая сечет

Жизнь юноши среди любви очарованья?

Почто разврат, корысть, тиранство ставят трон

На гибели добра, невинности, покою?

Почто несчастных жертв струится кровь рекою

И сирых и вдовиц не умолкает стон?

Убийца покровен правительства рукою,

И суеверие, омывшися в крови,

Безвинного на казнь кровавою стезею

Влечет, читая гимн смиренью и любви!..

Землетрясения, убийства и пожары,

Болезни, нищету и язвы лютой кары

Кто в мире произвесть устроенном возмог?

Ужель творец добра, ужели сильный бог?..

. . . . . . . . . . . . . . .

Но тщетно я стремлюсь постигнуть сокровенье,

Завесу мрачную встречаю пред собой -

И жду минуты роковой,

Когда откроется мрак тайный заблужденья...

Никто не вразумит, что нас за гробом ждет,

Мудрец с унынием зрит в будущем истленье,

Злодей со трепетом нетление зовет;

Бессмертие души есть страх для преступленья.

Измерить таинства и сильного закон

Не тщетно ль человек в безумии стремится?

Круг жизни временный мгновенно совершится,

_Там_! - благо верное, а здесь - минутный сон.

ЭЛЕГИЯ 2

Шумит осенний ветр, долины опустели.

Унынье тайное встречает смутный взор:

Луга зеленые, дубравы пожелтели;

Склонясь под бурями, скрипит столетний бор!

В ущелья гор гигант полночный ополчился,

И в воды пал с высот огнекрылатый змий...

И вид гармонии чудесной пременился.

В нестройство зримое враждующих стихий,

С порывом в берега гранитные плескает

Свирепый океан пенистою волной!

Бездонной пропастью воздушна хлябь зияет,

День смежен с вечностью, а свет его - со тьмой!..

Таков движений ход, таков закон природы...

О смертный! Ты ль дерзнул роптать на промысл твой?

Могущество ума, дух сильный, дар свободы

Не высят ли тебя превыше тьмы земной?..

Скажи, не ты ль дерзнул проникнуть сокровенье?

И Прометеев огнь предерзостно возжечь?

Измерить разумом миров круговращенье

И силу дивную и огнь громов пресечь?

По влаге гибельной открыть пути несчетны,

В пространстве целого атбм едва приметный?

Взор к солнцу устремя, в эфире воспарить?

И искру божества возжечь уразуменьем

До сил единого, до зодчего миров?

О, сколь твой дух велик минутным появленьем!

Твой век есть миг, но миг приметен в тьме веков;

Твой глас струнами лир народам передастся

И творческой рукой их мрак преобразит,

Светильник возгорит!.. гармония раздастся!..

И в будущих веках звук стройный отразит!..

Но кто сей человек, не духом возвышенный,

Но властью грозною народа облечен?

Зачем в его руках сей пламенник возженный.

Зачем он стражею тройною окружен?..

Отец своих сынов не может устрашиться...

Иль жертв рыдающих тирану страшен вид?

Призрак отмщения в душе его гнездится,

Тогда как рабства цепь народ слепой теснит.

Так раболепствуйте: то участь униженных!

Природы смутен взор, она и вам есть мать;

Чего вы ищете средь братии убиенных?

Почто дерзаете в безумии роптать

На провидение, на зло и трон порока?..

Жизнь ваша - слепота; а смерть - забвенья миг;

И к цели слабых душ ничтожеству дорога...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Свирепствуй, грозный день!.. Да страшною грозою

Промчится не в возврат невинных скорбь и стон,

Да адские дела померкнут адской тьмою...

И в бездну упадет железной злобы трон!

Да яростью стихий минутное нестройство

Устройство вечное и радость возродит!..

Врата отверзнутся свободы и спокойства -

И добродетели луч ясный возблестит!..

СМЕЮСЬ И ПЛАЧУ

(Подражание Вольтеру)

Смотря на глупости, коварство, хитрость, лесть,

Смотря, как смертные с холодною душою

Друг друга режут, жгут и кровь течет рекою

За громкозвучну _честь_!

Смотря, как визири, пошевели усами,

Простого спагиса, но подлого душой,

Вдруг делают пашой,

Дают - луну, бунчук и править областями;

Как знатный вертопрах, бездушный пустослов

Ивана a rebours с Семеном гнет на двойку

Иль бедных поселян, отнявши у отцов,

Меняет на скворца, на пуделя иль сойку,

И правом знатности везде уважен он!..

Как лицемер, ханжа, презря святой закон,

В разврате поседев, гарем по праву власти

Творит из слабых жертв его презренной страсти.

Когда невинных стон волнует грудь мою, -

Я слезы лью!

Но если на меня фортуна улыбнется

И если, как сатрап персидский на коврах,

Я нежуся в Армидиных садах,

Тогда как вкруг меня толпою радость вьется

И милая ко мне с улыбкою идет

И страстный поцелуй в объятиях дает

В награду прежних мук, в залог любови нежной,

И я вкушаю рай на гр_у_ди белоснежной!..

Или в кругу друзей на вакховых пирах,

Когда суждение людей, заботы, горе

Мы топим в пуншевое море,

Румянец розовый пылает на щеках,

И взоры радостью блистают,

И беспристрастные друзья

Сужденью смелому, шумя, рукоплескают, -

Тогда смеюсь и я!

Взирая, как Сократ, Овидий и Сенека,

Лукреций, Тасс, Колумб, Камбэнс, Галилей

Погибли жертвою предрассуждений века,

Интриг и зависти иль жертвою страстей!..

Смотря, как в нищете таланты погибают,

Безумцы ум гнетут, знать _право_ воспрещают,

Как гордый Александр Херила другом звал,

Как конь Калигулы в сенате заседал,

Как в Мексике, в Перу, в Бразилии, Канаде

За веру предают людей огню, мечу,

На человечество в несноснейшей досаде, -

Я слезы лью!..

Но после отдыха, когда в моей прихожей

Не кредиторов строй докучливых, стоит,

Но вестник радостный от девушки пригожей,

Которая "люблю! люблю!" мне говорит!

Когда печальный свет в мечтах позабываю

И в патриаршески века переношусь,

Пасу стада в венце, их скиптром подгоняю,

Астреи вижу век, но вдруг опять проснусь...

И чудо новое: Хвостова сочиненья,

Я вижу, Глазунов за _деньги_ продает,

И к довершению чудес чудотворенья -

Они раскуплены, наш бард купцов не ждет!..

Иль Сумарокова, Фонвизина, Крылова

Когда внимаю я - и вижу вкруг себя

Премудрость под седлом, Скотинина... {*}

Тогда смеюсь и я!

{* Стих не дописан в рукописи. - Ред.}

* * *

Там далее: провинциал Минос,

<Он> указательным перстом чертит законы;

С улыбкой важною, поднявши красный нос,

Он проповедует, как межевать загоны,

Как Ева и Адам

В раю поссорились за несогласность мненья,

Как Гавриил их бил пребольно по плечам;

Как трудно было им тягаться по судам

За родовое их отцовское именье;

Как был когда-то царь, ему прозванье Петр,

Что первый он завел в России фраков моды;

Что есть орудие - названьем барометр...

Что за морем живут арабы иль уроды...

И все в безмолвии, с преклонной головой,

Глаголу мудреца столь важного внимают

И изредка, когда он скажет вздор пустой,

Они с почтением ему рукоплескают.

И сей великий муж, сей грозный судия,

Уездный меценат и удивленье света,

_Из милости_ свой взор бросает на меня

Наместо пышного ответа.

Представь же, добрый мой и несравненный друг.

Сей свет, исполненный столь дивными умами, -

Там злобу и разврат, а здесь безумцев круг,

Там царедворцев строй с предлинными ушами,

Здесь женщин, дышащих коварством, суетой,

И новых Мессалин в нимфомании злобной...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Здесь... едва простым пером

Могу изобразить картину преступлений,

Насильств и ужасов мегеры модной, злой,

Терзающей народ жезлом постановлений.

Кровавый пот с лица, печальный, смутный взор,

Согбенны рамена и впалые ланиты

И дряхлость ранняя, и вкруг детей собор -

Истлевшим рубищем покрыты;

Шалаш, ни от дождя и зноя и зимой

От вьюг и холода, от бури и ненастья

Не защищаемый и кровлею простой,

И вкруг следы нужды, печалей и несчастья -

Суть призраки тех жертв, которые в трудах

Свой век для гордых чад корысти сокращают

И все сокровища из недр земли, в водах

Для расточения владельцев извлекают!

И, в довершение, невинных дочерей

И юных жен - одно несчастных достоянье -

Влачит к растлению седой прелюбодей

И на уста кладет ударами молчанье!

Но полно, я боюсь, чтоб чувств свободный жар

Не сделал страшною столь важную картину,

Чтоб друга твоего несовершенный дар

Не выразил _не так_ ужасных зол причину!!!...

Льзя ль видеть бед ярмо и духом не страдать?

Льзя ль в обществе невежд, средь злых и преступленья,

Где добродетель есть как злоехидный тать,

Где зависть черная под видом снисхожденья,

Где воздух заражен пороков смрадной мглою, -

Льзя ль мизантропии одежду не носить?

Дитя и женщины бегут за мишурою,

А сердце робкое, нетвердый, слабый ум

Утешен призраком и тешится мечтою;

Но человек среди своих великих дум

Зреть должен - истину, прелестну наготою.

О, сколько раз с собой

Я в изысканиях терялся отвлеченных,

Здесь видел образец создания смешной,

А там великое - но с целию презренной!..

Напрасно б стал тебе систему созидать

Вслед Канту, Шеллингу и многим им подобным.

Субъект, объект - велит молчать

О пышной глупости всех тварей земнородных.

Я знаю цель мою и сей ничтожный дар,

Дар жизни, связь души с началом разрушенья, -

И слабый мой талант и песнопенья жар

Слабеет с мыслию - минутного явленья.

Никто не вразумил, что нас за гробом ждет,

Ни тысячи волхвов, ни книги Моисея,

Ни мужи дивные, гласящи дивный сброд,

Ни гений Лейбница в листах Феодицеи.

И червь, и я, и ты, и целый смертных род

Для будущих времен пройдет, как блеск Элиды.

Скажи мне, где народ обширной Атлантиды?

Вот связь - всех сущих здесь и общий сей закон,

Не испытающий в движеньях перемены!

А смертных глупый род, пуская глупый стон,

В веригах алчности, злодейств, убийств, измены,

Вседневно к алтарю Химеры вопиет...

И мнит в пустой мольбе обресть свое спасенье,

Бессмертие то здесь, то там в безвестном ждет

И гибнет жертвою скорбей и злоключенья...

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

ГЛАС ПРАВДЫ

Сатурн губительной рукою

Изгладит зданья городов,