сет мне радужный восток,
Светя на бедный городок.
Addio! (1) Мне пора, друг мой!
Длинна, длинна моя дорога!
С слезою я, мой край родной,
Стою у твоего порога.
Да будет свято над тобой
Вовек благословенье бога!
Гляжу полупечально вдаль,
И, право, - как мне всех вас жаль!
1 Прощай! (итал.)
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ОТДЕЛ ПЕРВЫЙ
(через двадцать семь лет)
1
С чего проснулось дней былых
Душе знакомое волненье,
И все мне слышен мерный стих
И рифм созвучное паденье?
Я так давно чуждался их,
Их звуков страстное плетенье
Казалось праздностью уму,
Да и не нужным никому.
Что ж обновило бодрость сил?
Ужель весенних песен звуки
До этих пор не схоронил
Ни опыт лет, ни труд науки,
Ни ряд ошибок и могил,
Ни холод обыденной скуки?
Ужель я так остался цел,
Что просто я помолодел?
О нет! Я понимаю вас,
Мои предсмертные сказанья,
В вас не взойдут на этот раз
Любви стремленья и страданья,
Не отзовется тихий час
Спокойно-грустного мечтанья.
Возникли вы не для утех
В последний стон, в предсмертный смех.
2
С тех пор как я начальных строф
Слагал задумчивые строки,
Прошло десятка три годов,
И жизни жесткие уроки
Не проскользнули без следов,
Казня в размеренные сроки
Бедой и злом, - и борода
Давно становится седа.
Гляжу, усталый от всего,
Гляжу с тяжелым напряженьем
На то, что вовсе не ново,
На мир, исполненный волненьем,
И на себя на самого,
И полон внутренним сомненьем, -
Что ж я?., споткнувшийся пророк,
Иль так... распутный старичок?
И жалок мне мой прошлый путь!
Я много ль истине дал ходу?
Свершил ли я хоть что-нибудь?
Одну принес ли жертву сроду?
Иль жизнь умел я повернуть
Страстишкам маленьким в угоду,
И сил не поднял с той поры,
А просто все схожу с горы?
Быть может, что под старость лет
Мысль эта всякому пригодна -
Ни счастья, ни покоя нет,
И жизнь мелка и несвободна;
А может быть, постичь секрет,
Как жить с своим понятьем сходно, -
Безумно только я не смог
И гибну средь пустых тревог?..
Когда же, внутренней тоской
И покаяньем утомленный,
Гонясь за мыслию живой,
Гляжу на мир, мне современный, -
Мне так же жалок круг людской,
Весь этот круг заговорённый,
Где каждый доблестный народ -
Еще полнейший идиот.
Наш нескончаемый прогресс,
И потому недостижимый,
Похож на путь чрез длинный лес,
Безвыходный, неизмеримый,
Разбоя полный и чудес,
Где зверь большой, несокрушимый
Под песню старых, глупых слов
На бойню шлет простых скотов.
Война и кровь!.. Так вот предел,
Где стали мы с образованьем,
Где даже сохранился цел
Дух революций с их преданьем
Единства нацьональных дел
И всех языц размежеваньем,
Которых цели так дики,
Что царским жадностям с руки.
Война и кровь!.. Вот наш привал,
Где, как в чаду былых столетий,
Опять народ рукоплескал
С избытком чувств и междометий,
Где старый прусский генерал .
И император, счетом третий,
Все оттого так и сильны,
Что люди глупы и скверны.
Война и кровь!.. И много лет
Или веков в резне безумной
Еще пройдут... Надежды нет!
В потемках смрадных дракой шумной
Заменят люди мир и свет,
Не нужен им исход разумный -
И человек рожден холоп,
Любовь к свободе есть поклеп.
Все это выражаю я,
Быть может, очень прозаично, -
Лишь было ясно бы, друзья,
А там будь плохо, будь отлично...
Да и не ищет речь моя,
Чтоб муза пела в ней антично,
А сердца боль так велика,
Что к слову просится тоска.
Всемирный шум, всемирный шум,
Германо-римский люд великий,
Многоболтливый Аввакум,
Снаружи гладкий, в сердце дикий, -
Не ты моих властитель дум!
Твои затверженные крики
Нейдут твоим пророкам вслед,
И мира нового в них нет.
3
"Что ж сладко вашему уму?" -
Меня вы спросите. - "Россия?
Мы, к сожаленью моему,
Не справились с времен Батыя", -
Скажу я также в эту тьму,
Как говорил во тьмы былые.
"Да! Но тогда жил царь-отец,
А этот добр и молодец".
Да будет жирен ваш обед
И крепок храп на сон грядущий,
Вы верите?.. Так вам и след,
Спасаем верой муж имущий,
Но не спасут народ от бед
Ни пошлый лоб, назад идущий,
Ни пара истуканных глаз,
Где мысли луч давно погас.
Вы верите, что юный царь
Есть, так сказать, освободитель?
Мужик, который раб был встарь,
Закабаленный стал платитель
И нищ, как был во время бар,
А царь, отечества спаситель,
Крестьянскую понюхав кровь,
Сам на дворян оперся вновь.
Вы дворянин, вам в жизни пир
Всегда был нужен и приятен,
Холопствуйте! Чиновный жир
Не тяготит, не кажет пятен,
Да и за вас есть целый клир -
Вам друг Катков, вам друг Скарятин,
Вы так подлы, что царь вперед
Опоры лучше не найдет.
Теперь же столько есть манер
Холопствовать с усердьем новым,
Позвать обедать, например,
Фон Комиссарова с Треповым,
Соцьяльных и иных химер
Быть палачом всегда готовым,
Да обругать казенный прах
В туманных тостах и статьях.
Пожалуй, вторить станет вам
Народ во мраке всех незнаний,
Народ - стихия в рост векам,
Основа лучших сочетаний.
Его я, верно, не предам
Позору горьких порицаний;
Он тот - как Слово говорит -
Кто сам не знает, что творит.
Я верю, что народ один -
Ячейка общей лучшей доли,
Но даст ли рост ей господин -
Определить не в нашей воле...
А с вами, истый дворянин,
Позвольте не встречаться боле:
В вас так холоп с злодеем сшит,
Что ненавистен мне ваш вид.
4
Покинул я мою страну,
Где все любил - леса и нивы,
Снегов немую белизну,
И вод весенние разливы,
И детства мирную весну...
Но ненавидел строй фальшивый -
Господский гнет, чиновный круг,
Весь "царства темного" недуг.
Покинул я родной народ,
Где я любил село родное,
Где скорбь великая живет
Века в беспомощном застое,
Где гибнет мысли юный всход,
Томит насилие тупое,
И свежим силам так давно
В жизнь развернуться не дано.
Тайком работа шла у нас,
Я ждал, я верил в перемену,
Как узник верит каждый час,
Что вот конец настанет плену...
Была ли вера - правды глас,
Иль призрак счастию в замену?
Но этой веры не иметь -
Пришлось бы просто умереть.
Покинул я моих друзей,
Но и они мне изменили;
Они мне в гордости своей
Моих ошибок не простили,
Они от истины моей
Давно, слабея, отступили,
И вот мне с робкой мыслью их
Связей нет больше никаких.
Один мне друг остался цел;
К нему влекли меня желанья,
И мощь любви, и жажда дел,
Одни стремленья и страданья;
Им труд начатый чист и смел,
Его рука, в стране изгнанья,
Закроет мне, не изменясь,
Мои глаза в урочный час.
5
Какая ночь! Чего в ней нет!
И тень и блеск! Душе печальной
Ее дрожащий полусвет
Повеял негой музыкальной
Знакомых звуков - давних лет,
Из дальних стран, из жизни дальней,
Из дальней жизни ранних снов -
Под напеванье мерных слов.
Сквозь серебряного дыма
Светит круглая луна,
Горной речки льется мимо
Неумолчная волна.
Помнишь сказку - все там сила -
Про Илью-богатыря?
Няня, где твоя могила
У стены монастыря?
Помнишь комнаты большие
И больного старика?
И стучат часы стенные,
И безвыходна тоска?
Помнишь юное томленье,
Согревающее кровь,
И ненужное стремленье,
И ненужную любовь?
Ряд смертей и погребений -
Все бесследно в мгле пустой,
Только призраки и тени
Мчатся в памяти больной...
Сквозь серебряного дыма
Светит круглая луна,
Горной речки льется мимо
Неумолчная волна.
Простите этот старый склад,
Он подвернулся неизбежно,
Я даже к стансам был бы рад
Напев придумать очень нежный,
Настроить слух на чуткий лад,
Чтоб чувство меры безмятежно
Вновь до гармонии дошло -
Иначе в жизни тяжело.
Но музыкальная струя -
Увы! во мне не уцелела,
И паром выдохлась, друзья,
Иль скучным льдом заледенела;
Ее разбила ль жизнь моя,
Тщета ль общественного дела,
Иль просто так, под старость лет,
Изящных звуков жажды нет?
На этот раз, признаюсь вам,
Я не хочу судить об этом;
Быть может, строем звучных гамм
Мне заниматься не по летам,
И потому намерен сам
Я перейти к другим предметам,
Где много желчи иль любви,
Иль скорбной горечи в крови.
6
Я у окна стою один,
Уныло вдаль вперяя взоры
На зелень мягкую равнин,
На белый снег, покрывший горы,
И слышу с низменных долин
Лягушек трепетные хоры...
А в мыслях все двойной предмет -
Прогресс и память прежних лет.
В былой поре недавних лет,
Где мало света, много чада,
Где "в праздномыслии" поэт
Нашел, что есть своя отрада, -
Я не хочу сказать, что нет
Живой струи, живого склада;
Но, признаюсь, я сам отстал
От этих барственных начал. "
Нельзя идти, стремясь к добру,
На труд общественного дела,
Поэтизируя хандру
И усталь сердца, усталь тела,
Жалея томно поутру,
Зачем луна не уцелела, -
А в годы прежние не раз
В том доля жизни шла у нас.
Унылый плач по юным дням,
Стремленье ввысь, к тому, что вечно,
Тоска по пройденным любиям
И вера в то, что бесконечно,
С глухим сомненьем пополам -
Все это, может, человечно...
Тогда я тоже создавал
Весьма забавный идеал.
Я по коврам блуждал в тиши
И думал грустно: "Он был молод", -
И наслаждался от души,
"Что в душу вкрадывался холод".
Но ведь и те нехороши,
Кто взвел свой полубарский голод
На степень правды... Больше груб
Он вышел, но не меньше туп.
Не отзовется ум живой
На звук напыщенных томлений;
Не вступит праздною стопой
Отсед шляхетских поколений
В движенье жизни трудовой,
Ее страданий и стремлений,
Чтоб стать с народом - как должно -
В едином строе заодно.
Но я пророчу, не боясь,
Исполненный надежды смелой,
Что новый кряж взойдет у нас -
С стремленьем чистым, мыслью зрелой.
И пусть посердит вас и вас,
Но жизни будущего целой
Блеснет в нем яркая звезда -
Затем и гнев ваш не беда...
1861
ПРИМЕЧАНИЯ
Юмор (стр. 167). Первая и
вторая части поэмы были напечатаны в 1857 году отдельной книгой в Лондоне
фирмой Трюбнер и Компания; третья часть - в альманахе "Полярная звезда на
1869 год" (Женева). В нашем издании опущен ряд набросков, сделанных
Огаревым после 1867 года - попытки продолжить поэму ему не удались.
Министром Вронченко - Федор Павлович Вронченко (1780 - 1852) в 1840 году
временно замещал министра финансов Егора Францевича Канкрина (1774 - 1845).
В Москве всё проза Шевырева - имеется в виду нашумевшая статья Степана
Петровича Шевырева (1806 - 1864), поэта и критика, напечатанная в журнале
"Москвитянин" (1841, 1), "Взгляд русского на современное состояние
Европы".
Дают Парашу Полевого - драма "Параша-Сибирячка", написанная журналистом
и литератором Николаем Алексеевичем Полевым (1796 - 1846).
Есть поэт, хоть он и офицер армейской - Михаил Юрьевич Лермонтов (1814 -
1841).
О нем писал и Виссарьон - Виссарион Григорьевич Белинский (1811 - 1848)
писал в 1840-е годы статьи о Лермонтове, печатавшиеся по большей части в
"Отечественных записках".
Пусть пишет Нестор, пишет Греч - Нестор Васильевич Кукольник (1809
- 1868) - поэт, драматург, беллетрист; Николай Иванович Греч (1787 - 1867)
- литератор, журналист, мемуарист.
Швалье да Яр - фешенебельные московские рестораны.
Монтекукулли иль Мальбруг - Раймонд Монтеку-кулли (1609 - 1689) - полководец,
прославившийся в Тридцатилетней войне, военный писатель; Джон Мальборо
Мальбруг (1650 - 1722) - английский полководец; в России был широко
распространен перевод песенки о . нем - "Мальбруг в поход собрался".
А жалок мне удел Китая - речь идет об англо-китайской войне 1840 -
1842 годов, кончившейся поражением Китая.
Лев Михайлович Цынский - московский обер-полицеймейстер в 1834 - 1845 годах;
в 1834 году именно он арестовывал Герцена и Огарева.
Великий прах из заточенья - о перенесении праха Наполеона в 1840 году с
острова Св. Елены в Париж.
Алексей Степанович Хомяков (1804 - 1860) - поэт, один из виднейших
славянофилов.
Сенковский всё не любит Сея - Осип Иванович Сенковский (1800 - 1858) -
Писатель, журналист; Жан-Батист Сей (1767 - 1832) - французский экономист.
Б<.артенев>г Szafi, jean Sbogar - Юрий Никитич Бартенев (1792 -
1866) - оригинальная личность, тип аристократического шута; Жан Сбогар -
герой одноименного романа французского писателя Шарля Нодье (1780 - 1844);
кого Огарев имеет в виду под именем Цафи - неизвестно.
Убри - Сергей Павлович Убри (годы жизни неизвестны), знакомый Огарева и
Герцена.
Служить мы можем до седин, Начав с четырнадцатого класса - чины в России по
табели о рангах делились на 14 разрядов, самый низший чин - коллежского
регистратора - относился к 14-му классу.
"Пантеон" - театральный журнал, выпускавшийся в Петербурге.
Джудитта Паста (1798 - 1869) - итальянская оперная певица, в 1840 году
гастролировавшая в России.
Винченцо Беллини (1801 - 1835) - итальянский композитор.
Шарль Фурье (1772 - 1837), Клод-Анри Сен-Симон (1760 - 1825) - французские
философы.
Гегель (1770 - 1831) - немецкий философ, оказавший огромное влияние на
мировоззрение Огарева.
Давид Штраус (1808 - 1874) - немецкий историк, автор книги "Жизнь Христа".
От Карла и до Валленштейна - Карл Великий (742 - 814) - король франков,
основатель Римской империи; Альберт Валленштейн (1583 - 1634} -
немецкий полководец.
Как Магомет, султана враг - здесь Магомет - Мухаммед-Али (1769 -
1849), наместник турецкого султана в Египте, пытавшийся отделить
Египет от Турции.
Чтоб мне Коко какой-нибудь - Коко - предположительно Константин Яковлевич
Булгаков (1782 - 1835) - петербургский почт-директор, перлюстрировавший
письма не только по указанию свыше, но и из собственного любопытства.
Цицерон, который мещет в Катилин - римский оратор Цицерон (106 - 43 до н. э.)
обличал в своих речах государственного деятеля, республиканца Катилину
(108 - 62 до н. 8.), стремившегося к власти.
Фаддей Венедиктович Булгарин (1789 - 1859) - литератор, журналист.
Элькан и Фабер - шпионы Ш Отделения.
Меттерних (1773 - 1859) - австрийский дипломат.
Происхожденьем я татарин - родоначальником Огаревых считался выходец из
Золотой Орды татарин Кутлу-Мамед, по прозвищу Огарь.
И Теклу Шиллера - Текла - героиня трагедии Шиллера "Смерть
Валленштейна", дочь Взлленштейна.
Лазёнки - королевский дворец в предместье Варшавы.
Теперь живет враждебно в нем Вождь подозрительный, лукавый - речь идет о
наместнике русского императора в Польше Иване Федоровиче
Паскевиче-Эриванском (1782 - 1856).
Многоболтливый Аввакум - деятель русского раскола и писатель Аввакум
(1620 или 1621 - 1682).
Юный царь - Александр II.
Фон Комиссарова с Треповым - Осип Иванович Комиссаров (1838 - 1892) -
крестьянин, провозглашенный спасителем Александpa I при покушении
Каракозова в 1868 году. Федор Федорович Трепов (1812 - 1882) -
петербургский градоначальник.
В туманных тостах - имеются в виду стихи, произнесенные Н. А. Некрасовым
на обеде в московском Английском клубе перед М. М. Муравьевым ("Вешателем")
- компромисс, на который пошел поэт, чтобы отвратить от "Современника"
угрозу закрытия.
Весь "царства темного" (tm)1уг-слова в кавычках - из статьи Добролюбова
"Луч света в темном царстве".
Р1
О-Зб
Составление, вступительная статья и примечания Виктора Афанасьева
Гравюра Н. И. Калиты
Оформление Ю. И. Батова
Огарев Н. П.
0-36 Стихотворения и поэмы/Сост., вступ. статья и примеч. В.
Афанасьева; Грав. Н. И. Калиты. - М.: Сов. Россия, 1980. - 256 с, 1 л.
портр.; - (Поэтическая Россия).
В сборник вошли избранные стихотворения Николая Платоновича Огарева,
друга и соратника А. И. Герцена, публициста и поэта, а также две его поэмы
- "Юмор" и "Зимний путь".
70401-204
О------132 - 80 4702010100
М-105(03)80
Николай Платонович Огарев
СТИХОТВОРЕНИЯ
И ПОЭМЫ
Редактор С. В. Музыченка.
Художественный редактор В. А. Масленников
Технический редактор Т. С. Маринина.
Корректор Э. 3. Сергеева.
ИБ jYa 1935
Сдано а набор 17,12.79, Поди, в печать 28.05.80. Формат 70Х108 1/32.
Бумага тиногр. 1, Гарнитура академическая. Печать высокая. Усл. п. л.
11,20. Уч.-изд. Л. 9.85, Тираж 100,000 экз Заказ 1034, Цена 95 к, Изд.
инд. ЛХП-106,
Издательство "Советская Россия" Государственного комитета РСФСР ПО
делам издательств, полиграфии и книжной торговли, Москаа, проезд Сапунова,
13/15. Книжная фабрика N 1 Росглавполиграфпрома Государственного комитета
РСФСР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли, г. Электросталь
Московской области, ул. им. Тевосяна, 25s t
OCR Pirat