| Главная » Книги |
Майков Василий Иванович - Нравоучительные басни, Страница 2
Майков Василий Иванович - Нравоучительные басниый свет
И злата б множество в дому его лежало:
Скупому прибыли в богатстве нет ни мало.
Он -
Как Молиеров Гарпагон
Или каков у Федра есть дракон,
Который на своем богатстве почивает,
А Сумароков называет
Такого дураком
И стражем своего именья,
Которому в нем нет увеселенья.
Детина с стариком
Был свой или знаком -
За подлинно я вас не уверяю,
А только прежнее я слово повторяю:
Детина с стариком в едином доме жил
И спал с ним на одной постеле,
А пил и ел ту ж воду, тот же хлеб,
Чрез что душа едва держалась в теле;
Но взять детине где б
Послаще съесть кусок? Уж скучил той он пищей.
Скупой живет, как нищий;
Все деньги заключил
В неволе у себя, без прибыли народу,
Без пользы и себе, ест хлеб и пьет он воду.
Детина ту тюрьму хотел освободить
И бедных пленников на волю испустить,
Старается о том и денно он и нощно,
Влюбился в денежки детина и заочно;
Желает страстно он мешки пересчитать,
И стал он наконец любовник, а не тать,
Имея сердце нежно,
Старается прилежно.
Детина был удал;
Он, время улуча, желанье исполняет:
Взял деньги, а мешки песком все наполняет,
А деньгам волю дал;
Старик еще сего несчастия не знает,
Мешки свои с песком за деньги почитает.
Но некогда он класть проценты вскрыл сундук;
Поворотя мешок, не тот услышал стук,
Кой прежде в нем бывал. Старик тут удивился,
Вскричал: "Ахти, пропал я, денежек лишился!"
В беспамятстве упал.
Опомнясь и в тоске у петли уж стоял:
Он с деньгами хотел и живота лишиться.
Детина тут сказал: "Доколь тебе крушиться?
Невозвратимо что,
Жалеть о том почто?
Престань, одумайся, прерви рыданье слезно,
Ведь деньги у тебя лежали бесполезно.
Богатства для тебя довольно в сундуке,
И надобность одна - что в деньгах, что в песке".
Между 1763 и 1767
14. ЭЗОП ТОЛКУЕТ ДУХОВНУЮ
У Федра басню я читал подобну этой,
Которую писать намерен я теперь.
Сказать вам не могу отца того приметой,
Который у себя имел едину дщерь;
И наконец
При старости отец
Впал в тяжкую болезнь и, жизнь от ней кончая,
Душеприказчику он дочь свою вручая,
Завещевает так:
"Когда ты дочь мою, приятель, воспитаешь,
То дружбы в знак
Отдай ей только то, что сам ты пожелаешь,
А прочее мое
Имение - твое".
И в силе таковой духовную сложили,
И руки оба к ней бесспорно приложили.
Пришел конец.
Преставился у девушки отец,
А дочь, богатство и супруга
Осталися в руках у истинного друга,
Который мнит:
Приятель спит,
И спит он вечно.
Так я жену и дочь немножко поучу,
Богатство ухвачу,
И с ним куда хочу,
Туда и полечу
И буду жить беспечно.
Намерение толь его бесчеловечно
Услышала оставшая жена;
Напастью сражена,
Печали не стерпя, скончалась и она
И спит уж также вечно.
Минуло много дней, а может быть, и лет;
Пора исполнити приятельский завет.
Душеприказчик мой явить духовну хочет
И дочь умершего на волю отпустить,
А дружнее себе именье ухватить;
Но дочь хлопочет,
Имения всего отдать ему не хочет,
А просит, чтоб он ей хоть половину дал.
Но он на взятки был удал
И не последний в оных роде.
Пришло ему явить духовную в народе.
Он с ней
Пришел перед судей
И говорит: "Отец ее мне дал на волю:
Какую я хочу, такую ей оставлю долю,
А прочее имение - мое".
Судьи, потолковав писание сие,
Спросили: "Много ли ты хочешь ей оставить?"
- "Чтоб жадностью себя мне вечно не ославить
И не явить к именью страсть,
Даю я ей десяту часть".
Судьи к духовной приступили
И ум свой о сию духовну притупили,
И наконец ее руками закрепили,
Дабы владел всяк долею своей.
Не нравен приговор казался девке сей;
Не перекочкавши ни истца, ни судей,
Заплакав слезно,
Пошла и жалобы творила бесполезно,
Сердца ведь у судей
Не так, как у людей:
Они на слезы не взирают
И все дела бесстрастно разбирают.
Привычка делает искуснейших судей,
Привычка делает бессовестных людей.
Пошла бедняжка вон, на злобу плачась богу.
Пошел бездельник вон, творя себе дорогу,
И грудь несет так гордо, будто зоб.
Навстречу им Эзоп;
Уведав бедныя несчастия причину:
"Постойте, я сниму с сей хитрости личину.
И разрушу твою, девица, всю кручину.
Духовная гласит твоя не то;
Пойдем назад к судьям, так я скажу вам, что
Она в себе имеет,
Лишь рассудить ее не всякий разумеет".
Вернулась девушка, Эзоп и весь народ,
Стучатся у ворот
Той камеры, судьи где заседают
И важные дела решат и рассуждают;
Отверзлись наконец судейские врата,
Вступила ко судьям пришедшая чета.
"Зачем ты, девушка, пришла сюда обратно?
Не станем для тебя решить мы то стократно;
Что всем собранием однажды суждено,
То будет и дано,
А больше нет".
Эзопов на сие такой им был ответ:
"Послушайте, судьи, что вам Эзоп расскажет,
И узел вам духовныя развяжет,
И изъяснит ее вам толк".
Собор судей замолк,
А им Эзоп речь тако начинает:
"Кто точную сея духовной силу знает?
Она гласит, чтоб то наследнице отдать,
Чего захочет тот себе безбожный тать.
Исполните ж теперь, судьи, отцову волю:
Ему имения десяту дайте долю,
А прочее добро,
Поместье, злато и сребро,
Отдайте дочери несчастной".
Сей толк был ненапрасной:
Бездушника того вернули пред судей
И приговором всех людей
Имение отца девице возвратили,
А душевредника в темницу посадили.
Между 1763 и 1767
15. ДЕТИНА И КОНЬ
Детина на коне, имея ум незрелый,
Скакал день целый
Во всю коневью мочь.
Приходит ночь,
Лошадушка устала,
Скакать потише стала
И шла шагом.
Внезапно с стороны набегли воры.
Детина - трус сражаться со врагом;
Дает лошадке шпоры
И плетью бьет.
Лошадушка нейдет
И говорит Детине:
"Моей уж мочи нет,
Хоть бей, хоть нет меня по спине;
Когда б ты давеча умел меня беречь
И не давал мне муки,
Не отдала б теперь тебя ворам я в руки".
Читатель, примечай, к чему моя здесь речь:
Кто в юности свои пороки побеждает,
Тот в старости свой век покойно провождает.
16. НЕРОНУ ОСТРЫЙ ОТВЕТ ДВОРЯНИНА,
ПРИЕХАВШЕГО В РИМ
Насмешка вредная бывает иногда
Причиной самому насмешнику вреда.
Ко Нерону один представлен был детина,
Похожий на него и ростом, и лицом;
А Нерон всем была известная скотина,
Он матерью своей ругался и отцом.
С насмешкой сей тиран детину вопрошает:
"Скажи, пожалуй, мне всю правду, молодец,
Бывала ль в Риме мать твоя, как мой отец
Владел престолом сим?" Детина отвечает:
"Как Клавдии носил порфиру и венец,
Тогда в Рим мать моя не ездила ни разу,
А только многажды по цесарску указу
Приезживал сюда покойный мой отец".
Между 1763 и 1767
17. СОРОКА, ГАЛКА И СОЯ
Сорока с Галкою нашли кусок добра,
Мешечек серебра,
И, сидючи, щекочут,
Друг другу уступить не хочут.
Так идет спор у обоих,
Летела Соя мимо их,
Спустилася проворно.
"О чем, сестрицы, так вы спорите задорно?"
Сорока с Галкою сказали ей в ответ:
"Сестрица, ты наш свет,
Дружечек,
Нашли мы сей мешечек,
И нам принадлежит он обоим,
А разделить мы не умеем -
Затем и спор имеем".
Сказала Соя им:
"Голубушки сестрицы,
Разумные вы птицы,
Обеих вас люблю,
Позвольте мне, я вас обеих разделю;
Скажите правду мне и не утайте дела:
Которая сперва к мешечку прилетела?"
Тут обе говорят пред Соей: "Я сперва
К находке прилетела".
- "Так мне не разобрать, сестры, меж вами дела.
Вспорхните ж вы отсель и сядьте на древа,
И коя прилетит при мне к находке прежде,
Той будет серебро". Вспорхнули в той надежде.
Но Соя к серебру полакомее их:
Схватя мешок и сестр оставя обеих,
Внезапно улетела,
А дело их решить по времени хотела.
С того часа между людей несется речь,
Что должно серебро от этих птиц беречь,
Которые по всем домам теперь летают
И если деньги где на окнах обретают,
Себе хватают,
Затем что их они своими почитают.
Между 1763 и 1767
18. ГОЛОВА И НОГИ
Средь склизкия дороги
Расспорилися Ноги
И упрекались, так друг другу говоря:
"Ты б, свет мой, без меня ни разу не ступила,
Когда бы я себя к земле не прилепила".
И тако идет пря,
Но как они Главу имели за царя,
То спор свой разрешить судом ее хотели,
И тотчас их слова во уши прилетели.
Сей умный царь их спор сим словом развязал
И повелительно обеим им сказал:
"Вы так сотворены премудрою судьбою,
Чтоб жить в согласии вам век между собою.
То если кончится согласие меж вас,
Мне будет вред и вам". Они, сей слыша глас,
Пошли, дорогою друг друга сберегая,
И так дошли они дороги склизкой края.
Баснь учит быть судьбе послушным нам всегда,
И тако мы свой век пробудем без вреда.
Между 1763 и 1767
19. ЛЕСТНЫЕ ДРУЗЬЯ
Подите вы сюда, о лестные друзья,
И басне сей внимайте,
Которую теперь сказать намерен я;
Оставьте вы меня и вечно не замайте.
Примера вам искал, но лучше нет,
Как вешний лед,
Которым ехать мне случилось ненароком
Через реку,
А именно Оку,
И в самом месте прешироком
Лед толст и зрился быть надежен;
Но вешний лед хотя и толст, да нежен;
И так его я тверда быти мнил,
Сей льстец меня собой проехать заманил;
Уж ехал я реки на половине -
О небо, страшно мне подумать то и ныне, -
Разрушился сей лед внезапно подо мной,
И я конечно бы покрылся глубиной,
Когда б с младенчества я плавать не учился.
Мой рок через мое проворство умягчился;
Я выплыл, и опять я выбился на лед.
О боже, сохрани от сих меня двух бед!
Между 1763 и 1767
20. РОЗА И ЗМЕЯ
Как некогда Змея так Розе говорила:
"Натура нас с тобой подобных сотворила:
Ты жалишься, как я".
Тогда в ответе речь была Змее сия:
"Злохитрая Змея,
Напрасно ты себя ко мне приткнула боком
И хочешь замарать меня своим пороком:
Я жалю только тех,
Которые меня с невежеством ломают,
А ты, хотя тебя и вечно не замают,
Ты жалишь всех".
Читатель мой, внемли, что пела лира:
Змея - преподлая, а Роза - умная сатира.
Между 1763 и 1767
21. СОВА
В пространный лес
Занес Сову лукавый бес,
В котором до того уж пташечки бывали
И песни сладкие певали.
Взгордясь, Сова
Такие говорит слова:
"Хотя я нот не разумею,
А петь не хуже я кого умею".
Сове не надобен совет,
Всех пташечек зовет
Послушать гласа,
Как будто бы она спустилася с Парнаса.
Слетелись птицы все по зву
Услышати Сову;
Но только что Сова лишь рот свой растворила,
Какую кашу заварила.
Все птицы в оный час
Бранили Совушку и мерзкий ее глас,
И все взнегодовали.
"Зачем нас, - говорят, - зачем нас созывали?
Когда б, безумна, ты чрез зов не собрала,
Тогда б врала
Ты что хотела,
Нам не было бы дела;
Или ты удивить тех птичек прилетела,
Которые слыхали соловья?"
А к этому примолвлю я;
Кто дело сил своих превыше затевает,
Тот так же посрамлен, как Совушка, бывает.
Между 1763 и 1767
22. КОРАБЛЬ И ЛОДКА
Невдалеке
Корабль да Лодочка стояли на реке,
И, вздернув нос,
Сей Лодка Кораблю соделала вопрос:
"Не думаешь ли ты, что я тебя похуже?
"Хоть я тебя собой поменьше и поуже,
Но храбрость я в себе имею ту же,
Какую, великан, в себе имеешь ты:
Я также плаваю, как ты, в пространном море,
И ежели со мной ты хочешь стать в сем споре,
Пойдем, отведаем своих мы тамо сил,
И как бы ветр меня по понту ни носил,
То верь, дружечек мой, что я не ослабею
И пред величеством твоим не оробею".
Окончив разговор,
Пошли окончить спор
И вышли в море;
А на море восстала буря вскоре:
Ужасный ветр ревет,
И гладкий вод хребет
Переменился в горы,
Пловцов покрылись мраком взоры,
И парусы все буря рвет.
Трещит Корабль, и рвутся все веревки,
Пришло не до издевки.
Но Лодке с Кораблем сил равных не дано,
И окончание их было не одно:
Корабль по буре цел, а Лодочка - на дно.
Великая душа в напастях познается,
Какая от небес не всякому дается.
Между 1763 и 1767
23. ЛЕВ, ЗВАНЫЙ К МАРТЫШКЕ НА ОБЕД
Мартышке вздумалось Льва кушать попросить, -
А Лев кого с собой захочет пригласить,
Мартышка будет рада.
Меж прочими зверьми Лев звал Быка из стада,
Чтоб он со Львом
Пошел к Мартышке в дом
Откушать.
Бык должен Льва послушать,
Сбирается Мартышку посетить
И мнит: "Мне надобно рога позолотить;
Мой род на свете знатен;
Так должно, чтобы я Мартышке был приятен".
В безмерной гордости слова сии вещал
И удовольствие заране ощущал,
Как будет перед ним Мартышка уклоняться
И золотым рогам в восторге удивляться.
Итако Бык,
Который завсегда дурачиться обык,
Пошел к Мартышке львов приход предупредить,
Чтоб тем в мартышечьем страх сердце возбудить;
Пришел и говорит:
"Мартышка, я тебя счастливой сотворил
Моим приходом".
Потом Бык начал хвастать родом,
Кто прадед, дед и кто его отец,
И, наконец,
Каков и сам он славен,
И что он Льву едва ли что не равен.
На все слова его
Мартышка говорит: "Не знаю ничего
О роде я твоем; я и тебя не знаю,
А только одного я Льва лишь почитаю.
Издревле знаменит здесь в роде он своем,
А храбростью своей гремит во свете всем.
Пристойно ли тебе, о Бык, со Львом сравниться?
Его весь свет боится,
Тебя никто,
И роги ты свои, скажи, златил начто?"
Читатели мои, я вам напоминаю,
Что этаких Быков довольно в свете знаю,
Которы мнят, что свет тряхнут своей рукой,
А их в одном селе не знают за рекой.
Между 1763 и 1767
24. О ХУЛИТЕЛЕ ЧУЖИХ ДЕЛ
О вы, охотники других дела судить,
Внемлите, я хочу вас басней наградить.
Как сами хочете, вы так ее толкуйте
И по привычке злой меня покритикуйте.
Хвал ваших не хочу,
Доволен только тем, что я вас поучу.
В великолепном доме
Жил некакий Старик,
Который завсегда к работе приобык,
А спал он на соломе.
У старого была Старуха и жена.
Старухе в голову вложил сам сатана
Завидовать боярской неге,
И говорит: "Мы спим в худом наслеге,
Боярин наш всегда лежит в пуховике,
И с барыней, как мышь, зарылся он в муке.
Он насыщается всегда хорошим вкусом,
А мы питаемся негодным самым кусом".
Старик на то в ответ: "Я барину не брат".
Старуха сетует: "Адам в том виноват,
Что мы с боярами живем не в равной доле".
- "Неправда, - отвечал Старик, - но Ева боле
Виновна нашей доле:
Когда б она его заказанным плодом
В раю не искусила,
Так был бы рай наш дом:
Я дров бы не рубил, а ты бы не носила,
И жил бы я в раю, как знатный дворянин".
Подслушав их слова тихонько, господин
Велел тотчас давать им честь с собой едину:
Старухе не гнетут дрова горбату спину,
Старик не рубит дров,
Она их не таскает;
Им стол всегда готов,
И мягко Старичок с Старушкой почивает.
На дюжине им блюд
Пирожного с жарким и соусов дают.
Но только промеж тем станавливалась чаша,
Закрытая всегда. "Так то еда не ваша",-
Боярин им сказал
И раскрывать ее им крепко заказал.
Довольны старички сей пищей близ недели.
Старуха говорит: "Из чашки мы не ели;
Знать, пища в ней других послаще вложена;
Отведаем ее". Старик на то: "Жена,
Вить барин заказал вскрывать нам это блюдо;
А ежели его мы вскроем, будет худо".
- "И, батька, Старичок, худой в тебе провор;
Кто вынесет сей сор из горницы на двор,
Что в чашу мы глядели?
Вить мы еще ее глазами не поели,
Мы прежде поглядим,
И ежели нам льзя, так мы и поядим,
А ежели нельзя, так мы закроем,
Глазами ничего мы в ней не перероем".
И так Старуха тут упела Старика.
Над крышку наднеслась продерзкая рука;
Уже вскрывается заказанная миса...
Увы, из мисы вдруг вон выскочила крыса
И в щель ушла.
Беда пришла!
Трясутся у сего Адама с Евой ножки,
Они не кошки,
И мыши не поймать.
Не лучше ли бы вам век чашки не замать?
Могли бы и без сей вы пищи быть довольны;
Теперь вы утаить сего уже не вольны.
Боярин всякий раз
Смотрел после стола, исполнен ли приказ.
Но тут - лишь вскрыл он мису,
Увидел из нее уж выпущенну крысу,
Пришел и Старика с Старухою спросил:
"Почто вы, старые, приказ мой не хранили?
Напрасно, глупые, вы праотцев бранили,
Когда в вас не было самих к терпенью сил;
Вы то же сделали, что Ева со Адамом.
Подите вон отсель и будьте в том же самом,
В чем были вы сперва:
Ты, старый хрен, руби, а ты таскай дрова".
Между 1763 и 1767
25. СУЕВЕРИЕ
Когда кокушечки кокуют,
То к худу и к добру толкуют.
Старухи говорят: кому вскричит сто раз,
Тому сто лет и жить на свете;
А если для кого однажды пустит глас,
Тому и умереть в том лете.
А к этому теперь я басенку сварю,
И вас, читатели, я ею подарю.
Ходила Девка в лес, услышала Кокушку,
И стала Девушка о жизни ворожить:
"Скажи, Кокушечка, долгонько ли мне жить?
Не выпущу ли я сего же лета душку?"
Кокушка после слов сих стала коковать,
А Девушка моя, разиня рот, зевать.
Подкралася змея и Девку укусила,
Подобно как цветок средь лета подкосила;
Хотя Кокушка ей лет со сто наврала,
Но Девка от змеи в то ж лето умерла.
Между 1763 и 1767
26. СУД КАРТИНЕ
Один то так, другой то инако толкует,
И всякий по своей все мысли критикует.
Льву вздумалось себе Венеру написать,
А дело рассудил Мартышке приказать.
Призвав ее к себе, и тако ей вещает:
"Мартышка, знаю я, что зверь искусный ты;
Примись и сделай мне богиню красоты,
Изобрази ее всех прелестей черты".
Мартышка дело всё исполнить обещает,
Пошла домой исполнить львов приказ.
Ей дочь была своя красавица для глаз;
"Довольно,-говорит,-мне будет для примеру
Намалевать с нее прекрасную Венеру".
И написала в-точь
Свою Мартышка дочь.
"Вот, - с радости кричит, - для удовольства львова
Красавица готова!"
И тако своего Мартышка ремесла
Картину принесла.
Лев, зря картину живу,
"Но только, - говорит, - прибавить должно гриву.
Которая б во всем подобилась моей;
Тогда-то должно честь отдать картине сей".
Мартышка говорит: "То было бы безбожно,
Когда Венерин лик похулить здесь возможно;
Она точь-в-точь
Похожа на мою большую дочь,
Которая, скажу, красавица, я прямо".
Но Лев стоит упрямо.
"Пожалуй, - говорит, - сей мысли не порочь,
Которой никогда не думаю оставить;
Конечно, надобно, чтоб гриву к ней приставить".
& 
| |
| Просмотров: 1290 | Комментарии: 2 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры