| Главная » Книги |
Майков Аполлон Николаевич - Княжна ***
Майков Аполлон Николаевич - Княжна *** А. М. Майков
Княжна ***
Трагедия в октавах
--------------------------------------
А. Н. Майков. Сочинения в двух томах. Том второй.
М., "Правда", 1984
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
--------------------------------------
"КАК НАШИ ГОДЫ-ТО ЛЕТЯТ!"
1
Давно ль, давно ль, на траурных конях,
Под балдахином с княжеской короной,
Богатый гроб в гирляндах и цветах
Мы провожали... Поезд похоронный
Был без конца... Все в лентах и звездах,
Посланники, придворные персоны,
И духовенство высших степеней,
И во главе его - архиерей...
Мы крестимся всегда при виде гроба,
Прощаемся, молясь за упокой,
Будь то бедняк, будь важная особа...
Обычай, полный смысла, глубиной
И злейшего пленявший русофоба...
И тут прощалась с чьею-то душой
И дальше шла толпа... Но в высшем свете
Событьем были похороны эти...
Княжна... Но нет! письму я не предам,
Нет, не предам я новому злословью
Фамилии, известной с детства нам!
В войну и мир, и разумом и кровью
Служил сей род отчизне и царям
И встарь почтен народной был любовью...
Он в наши дни, с достоинством, одной
Представлен был покойною княжной.
И видом - ах! теперь как исполины
Пред нами те герои старины!..
Видали ль вы времен Екатерины
Ее штатс-дам портреты?.. Все, полны
Величия полунощной Афины
И гением ее осенены,
Они глядят как бы с пренебреженьем
Вослед идущим мимо поколеньям...
Могучий дух, не знающий оков,
Для подвигов не знающий границы,
Без похвальбы свершавший их, без слов, -
Всё говорит, что это те орлицы,
К кому из царства молний и громов,
Свершители словес своей царицы,
Ее орлы с поднебесья порой
Спускалися на миг вкусить покой...
Из этой же породы самобытной
Была княжна, хоть сгладился уж в ней
Весь этот пыл, весь пламень ненасытный
Под веяньем иных, счастливых дней.
Там - гордый страж пустыни сфинкс гранитный
В тысячелетней простоте своей;
Здесь - Пракситель или резец Кановы,
Где грация и дух уж веет новый.
Ей этот лоск был Франциею дан!
Да, Франция - и Франция Бурбонов,
Что пережить сумела как титан
Республику и гнет Наполеонов, -
Она княжну, цветок полночных стран,
К ней кинутый крылами аквилонов,
С любовию в объятья приняла,
И матерью второю ей была.
Ее певцов она внимала лирам,
Ораторов волнующим речам,
Всё приняла, чтоб властным быть кумиром
И первою звездой в созвездьи дам;
И даже Он, пришедший к людям с миром
И взоры их поднявший к небесам,
Ей просиял как свет и как защита
В проповедях отца иезуита...
Что?.. Странно вам слова мои звучат?..
Народность - всё же из понятий узких,
И в этом шаг мы сделали назад,
От образцов отрекшися французских...
Но - век таков! И все теперь хотят
Преобразиться в православных русских,
Меж тем как многие едва-едва
Осилить могут русские слова...
Вон - князь Андрей на это, лоб нахмуря,
Глядит как на опасную игру!
И говорит, что уж "глаза зажмуря
Давно живу и вечно на юру",
Что, "впрочем, нас бы не застала буря,
А там - всё пропадай, когда умру!.."
Он в этом видит признаки паденья
И нравственных начал и просвещенья...
И до сих пор упрямый старый туз
Твердит одно: "'Европа есть обширный
Салон, где всякий - немец иль француз -
Своя семья! У всех один, всемирный,
Тон, образованность, и ум, и вкус!
Нас только терпят там, пока мы смирно
Сидим себе, как дети за столом,
On nous subit - a contrecoeur {*} притом..."
{* Нас терпят - против воли (франц.).- Ред.}
Но князь чудак! Он парадокс ходячий!
Он отрицал Россию! И с княжной
У них всегда, бывало, спор горячий.
Патриотизм княжны был огнь живой!
России честь, победы, неудачи -
Воспринимала всё она душой,
Всё обсуждая без предубежденья,
С высокой, европейской точки зренья...
И вот с такой душою и умом,
Всё восприняв, что запад просвещенный
Взращал веками в цветнике своем,
Она явилась с ношей благовонной
В наш свет - и так поставила свой дом,
Что сам Кюстий, вторично занесенный
Судьбой" в наш край, уж бы не написал,
Что к медведям и варварам попал!
Свидетели - опять-таки французы!
Да! из французов сливки, высший слой.
Твердили в хор, что грации и музы
Из Франции, от черни бунтовской.
Как от Персея с головой Медузы,
Умчалися на север ледяной,
Перенеся в салон княжны, в России,
Весь ум французской старой монархии.
И это знал и оценил наш свет,
И перед нею всё в нем преклонилось...
И хоть прошло событий много, лет,
И хоть княжна давно уж устранилась
От поприща успехов и побед,
Но всё ее звезда не закатилась -
Отшельница из своего угла
На мнения влияла и дела.
К обычному стремились поклоненью
К ней Несторы правительственных сфер;
Вступая в свет, к ее благословенью
Являлися искатели карьер;
К ней шли, к ее прислушаться сужденью,
Творцы реформ по части новых мер,
И от княжны иметь им одобренье
Бывало то ж, что выиграть сраженье...
Все знали, что ее словцо одно
Имело вес и слушалося мненье
В таких пределах, где не всем дано
Иметь и сметь сказать свое сужденье...
Конечно, ум тут много значил... Но
Один ли ум?.. У вас уж и сомненье?
О жалкий век! Как скор твой приговор!
Мерещится тебе лишь грязь да сор!
Нет-с! уж Париж, знаток по этой части,
Видавший цвет сынов своих княжной
Отвергнутых, со всем их пылом страсти,
Клялся богами, небом и землей,
Что нежных чувств она не знает власти,
Что перед ней, в досаде плача злой,
Сам Купидон, лукавый бог и смелый,
Разбил колчан и изломал все стрелы!
Хоть хроника падений и побед
Для света служит легкой лишь забавой,
И не педант он в нравственности, свет, -
Но высоко и достодолжной славой
Почтит он ту, в которой пятен нет!
Всегда в виду весталки величавой,
Как в оно время развращенный Рим,
Расступится с почтением немым!..
Княжна всю жизнь, как с кованой бронею,
Где каждая блестит на солнце грань,
Сквозь этот мир соблазнов, пред толпою
Чиста как день прошла... И отдал дань
Ей гордый свет, упрочив за княжною
До поздних дней названье Chaste Diane {*}.
{* Целомудренной Дианы (франц.). - Ред.}
Был этот титул ей всего дороже,
Она гордилась им... и вдруг... О, боже!..
Нет! не могу!.. Ее вступленья в свет
Я не застал, - но с первого мгновенья,
При первой встрече, юноша-поэт,
Был поражен!.. Серьезность выраженья
(Ее встречал я не на бале, нет!
В прогулках, по утрам, в уединеньи),
Задумчивость, вдаль устремленный взор -
По небу ль грусть, земле ль немой укор?..
О, дальние дорожки Монплезира...
Или тенистый Царскосельский сад...
И вдруг - виденье неземного мира...
Чуть слышно кони быстрые летят...
О Пушкин! - думал я. - Твоя бы лира...
Ты лишь умел, твой вдохновенный взгляд,
Вмиг указать, где божество во храме.
Вмиг разгадать Мадонну в светской даме!..
Признанье позднее... Княжна была
Моим надолго тайным идеалом...
Трагической кончиной умерла -
Трагедию ж смешали со скандалом!
Она всегда известного числа
Давала бал, и перед самым балом
Упал кумир, и что страшней всего:
С ним рухнул образ нравственный его...
Да, падают империи - но слава
Переживает. Упадает храм,
Но бог, в нем живший, составляет право
На память и почет тем племенам,
Что с именем его прошли, как лава,
Как божий бич, по суше и морям...
Но человек, в котором уважались
Достоинства, которого боялись
Лишь потому, что он был совершен,
Со всех сторон велик и безупречен, -
И вдруг внутри его лишь гниль и тлен!..
Но нет! я не сужу!.. Кто беспорочен?
В падении, быть может, сокровен
Глубокий смысл, и, может быть, уплочен
Им страшный долг... А мы с своим умом
В чужой душе чт_о_ смыслим? Что прочтем?..
2
На месте я из первых был. Успели
Едва лишь подхватить ее - куафёр,
Модистка - и сложили на постели.
На голове богатый был убор,
А между тем глаза уж потускнели...
А тут кругом блеск ламп, трюмо, прибор
Помад, духов, и надо всем - незримый
Из вечности посол неумолимый.
Да, этот гость был всеми ощутим...
Взглянул он всем в глаза мертвящим взглядом,
Всем в ужасе стоявшим тут живым...
И дрогнули под празничным нарядом
У всех сердца... Эх! шутим мы, труним
Над смертию, над судищем и адом,
А покажись чуть-чуть она - ей-ей,
Раскланяться забудем даже с ней!
Конечно, всё, как при внезапном громе,
Что было двор, что около двора,
Что приживало в старом барском доме,
Всё - в будуар! Явились доктора,
Но, главное, при этаком содоме,
Швейцар, без ног и впопыхах с утра,
И невдомек, чтоб, при событьи этом,
Отказывать являвшимся каретам.
И бальною, разряженной толпой
Весь дом наполнился. Толпа врывалась
И в будуар. При вести роковой
Цветы, брильянты - гасло всё, казалось.
Но над померкшей этой пестротой
Одна фигура резко отделялась:
Недвижно, руки на груди сложив
И - точно с вызовом на бой - вперив
В покойную упорный взгляд, стояла
Одна пред ней девица. Всё кругом
Ее как будто в страхе обегало.
Чужим для всех, казалось, существом
Она была и точно предвещала
Что роковое... Так перед судом
Господним ангел, может быть, предстанет
Нам возвестить, что - се грядет и грянет...
Сравненье это, впрочем, я схватил
Так, на лету... Передо мной их много
В тот миг как будто вихорь проносил.
То вспоминал дельфийского я бога,
Когда стрелу в Пифона он пустил,
То Каина мне чудилась тревога,
Когда он смерть увидел в первый раз,
Оставшись с мертвым братом глаз на глаз...
Вразрез со всем была девица эта,
Одета - самый будничный наряд -
В суконном черном платье, без корсета,
И волосы откинуты назад
A Fetudiant {*}. Ни брошки, ни браслета.
{* Как у студента (франц.). - Ред.}
Всем уловить ее хотелось взгляд,
Хотелось угадать, что в ней творится,
Что на челе высоком отразится?
Но ничего - всё тщетно! - не прочли!
Княжне судьба как будто услужила,
Чтоб угадать у мертвой не могли,
Какая мысль в последний миг застыла
У ней в лице, под дымкой poudre de riz {*}, -
{* Рисовой пудры (франц.). - Ред.}
Но та, живая, юная, таила,
Пожалуй, глубже чувства, и везде
Держал их ум в натянутой узде...
А между тем хотелося так страстно
Их допросить... Не смерть уж тут одна,
Тут шепот пробегал еще ужасный...
"Как? Эта самая... она... она -
Воспитанница эта - вот прекрасно!
Она ей дочь?.. Возможно ли! княжна,
La chaste Diane?.. И так всё скрыто было?
И вот она-то, дочь, ее убила?.."
3
И матери увозят дочерей
Скорее прочь. Во все концы столицы
Летит толпа распугнутых гостей;
Вестовщики помчались, вестовщицы,
Заволновался свет, и князь Андрей
Уже к восходу розовой денницы,
Сообразя все факты и слова,
Доказывал, что всё - как дважды два...
"Во-первых - сходство. Чудными глазами,
Известно, отличался весь их род.
Глаза княжны воспеты и стихами,
И очень метко: "В них гроза живет.
Когда в душе всё тихо, то над нами
Зарницами играет, - всё цветет,
Смеется вкруг; но мысль одна иль слово -
И молния разрушить мир готова!
И счастье, что над этою грозой
Сильна так власть ума и сердца". - Это
Едва ль не сам Гюго своей рукой
Вписал в альбом княжны - два-три куплета.
У девочки точь-в-точь: и взгляд такой,
Зрачки того ж изменчивого цвета,
Ресницы только больше и острей,
И та же складочка между бровей.
Засим - характер. Помните сравненье,
Ведь ваше, - та была еще дитя, -
Друг против друга станут в изумленье,
| |
| Просмотров: 789 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры