| Главная » Книги |
Хомяков Алексей Степанович - Стихотворения
Хомяков Алексей Степанович - Стихотворения Оригинал здесь: Машинный зал русского языка.
--------------------------------------
Содержание: Итак, настал сей день победы, славы, мщенья;
Итак, свершилися мечты воображенья,
Предчувствия души, сны юности златой;
Желанья пылкие исполнены судьбой!
От северных морей, покрытых вечно льдами,
До средиземных волн, возлюбленных богами,
Тех мест, где небеса, лазурь морских зыбей,
Скалы, леса, поля - все мило для очей, -
Во всех уже странах давно цвели народы,
Законов под щитом, под сению свободы.
Лишь Греция одна стонала под ярмом.
Столетья протекли: объяты тяжким сном,
В ней слава, мужество, геройский дух молчали,
И, мнилося, они навеки чужды стали
Своей стране родной, стране великих дел, -
Стране, где некогда свободы гимн гремел
В долинах, на холмах, в ущельях гор глубоких
И с кровью в жилах тек источник чувств высоких.
Пришлец с Алтайских гор, сын дебрей и степей,
Обременил ее бесславием цепей.
Тиранства алчного ненасытимый гений
Разрушил чудеса минувших поколений,
И злато и труды голодной нищеты,
И сила юности, и прелесть красоты -
Все было добычей владык иноплеменных, -
Но небо тронулось мольбами угнетенных,
И Греция, свой сон сотрясши вековой,
Возникла, как гигант, могущею главой.
О други! как мой друг пылает бранной славой,
Я сердцем и душой среди войны кровавой,
Свирепых варваров непримиримый враг,
Я мыслью с греками, спажаюсь в их рядах...
Так! все великое в Элладу призывает!
Эллада! О друзья, сей звук напоминает
Душе, забывшейся средь суетных страстей,
О добродетели, о славе древних дней,
О всем, что с детских лет наш пылкий дух пленяло
И жар высоких чувств в груди воспламенял.
Там, там любимец муз, слепец всезрящий, пел,
Там бурный Демосфен, как сам Зевес, гремел;
И Леонида тень, расторгши плен могилы,
Еще средь вас живет, священны Фермопилы!
Где жили сильные, досель их видим след:
В Элладе каждый холм есть памятник побед.
О прежних подвигах в ней тихий лес вздыхает,
И перелетный ветр всечасно повторяет
Героев и певцов бессмертны имена:
В ней славой прежних лет природа вся полна;
Восторг еще живет среди уединенья,
И каждый ручеек - источник вдохновенья.
Так, я пойду, друзья, пойду в кровавый бой
За счастие страны, по сердцу мне родной,
И, новый Леонид Эллады возрожденной,
Я гряну как Перун! - Прелестный, сладкий сон!
Но никогда, увы, не совершится он!
И вы велите мне, как в светлы дни забавы,
Воспеть свирепу брань, деянья громкой славы, -
Вотще: одной мечтой душа моя полна.
Сошлись на землю ночь и мрак и тишина,
И сон, несчастный друг, глаза мои смыкает;
Заря ли ранняя к заботам пробуждает,
Иль полдень пламенный горит на небесах, -
Одно мой внемлет слух, одно в моих очах:
Лишь стоны, смерть и кровь, ужасный вид сраженья
И гибель эллинов средь праведного мщенья.
Нет, нет, лишь тот певец, кто музам в дар несет
Беспечный пылкий дух, свободный от забот.
О дщери вечные суровой Мнемозины!
Дубравы мирные и мирные долины,
Спокойствие полей, ручья пустынный глас
И сердце без страстей - одни пленяют вас.
И мне ли петь, друзья, с душою угнетненной.
Но ты с младенчества от Феба вдохновенный,
Ты верный жрец его, весны певец младой,
Стремись к бессмертию; мой, юный Томсон, пой!
Пой, Дмитрий! твой венец - зеленый лавр с оливой;
Любимец сельских муз и друг мечты игривой,
С душой безоблачной, беспечен как дитя,
Дни юности златой проходишь ты шутя;
Воспой же времена, круговращенье года,
Тебя зовет Парнас, тебя внушит природа!
Но друга твоего оставил прежний жар,
Исчез, как легкий смог, высоких песней дар;
И ах! навек унес могущий грусти гений.
И чашу радостей, и чашу вдохновений.
О, если б глас царя призвал нас в грозный бой!
О, если б он велел, чтоб русский меч стальной,
Спаситель славых царств, надежда, страх
вселенной,
Отмстил за горести Эллады угнетенной!
Тогда бы грудью став средь доблестных бойцов,
За греков мщенье, честь и веру праотцов,
Я ожил бы еще расцветшею душою
И, снова подружась с каменою благою,
На лире сладостной, в объятиях друзей
Я пел бы старину и битвы древних дней.
Средь опустенья и развалин,
Над быстрой волховской струей,
Лежит он мрачен и печален,
К земле приникнув головой.
Обнажены власы ведые;
Совлечены с могучих плеч
Доспехи грозные, стальные,
И сокрушен булатный меч;
Широкий щит, разбитый в брани,
Вдали лежит среди полей,
И на бросавшей молньи длани
Гремит бесславие цепей.
Тебя ли зрю, любимец славы?
Веков минувших мощный сын,
Племен властитель величавый,
России древний исполин?
Ах, не таков в минувши годы
Являлся ты своим врагам!
Тогда покорные народы
Носили дань к твоим стопам;
Ты средь толпы сынов стоял
И твой венец из мшистых башен
Чело свободное венчал.
[Начало 1820-х годов]
О друг мой, ты пойдешь на край земли со мною,
К пределам Азии, где бурные моря
Всечасно бьют о брег шумящею волною,
Где часто в небесах полнощная заря
Дрожаций блеск свой простирает,
Где вихря глас не умолкает,
Где вечный снег в полях лежит
И бедный самоед с пенатыми стрелами
За ланью робкою, за дикими волками
С веселой песнию летит.
Со мной ты преплывешь и бездны океана,
Пойдешь в страну исчезнувших чудес,
Где спит в безмолвьи Ливии степь песчана
И пламенный самум - дыхание небес;
Где змей в пустыне обитает,
Где слышен гидры свист в полях;
Лев дебри ревом оглашает
И тигр скрывается в кустах.
Но сердцу твоему не нужно исытанье,
Не нужно нам на край земли лететь, -
У друга твоего одно, одно желанье:
В отечестве спокойно умереть.
Под кровлею моей драгого нет убора,
Здесь роскошь не блестит,
Ничто не привлекает взора
И к неге не манит.
Нет у меня столбов, из яшмы иссеченных,
Нет у меня парчи златой,
Нет редких янтарей, нет камней драгоценных...
На что они? не им сопуствует покой.
Египт не шлет сюда кораллов,
Китай фарфора не дарит,
Британец не несет ко мне златых бокалов,
Токай в кристалле не кипит.
Но здесь сады, поросшие травою,
Но здесь река, кристальный светлый пруд,
И ручейки извивистой стезею
С холмов, журча, по камушкам падут;
Вкруг дома липовые рощи,
Куда не проницал палящий солнца свет,
Где всякий час хор птиц поет,
И соловей во время нощи
Лиет повсюду светлый глас,
Доколе не придет веселый утра час.
Когда пылает полдень знойный
И свод небесный раскален,
Тогда вкусим мы сон спокойный,
Где ильм и ель,
Широколистый клен,
И древний дуб, сплетаяся ветвями,
Склонят свою главу и зашумят над нами.
Приди сюда, вернейший из друзей,
Под кров уединенный; Приди сюда, приди скорей!
Мы дружбе здесь воздвигнет храм священный
И музам в честь алтарь простой.
Они нас в грусти утешали;
Их песни тяжкого Сатурна окрыляли;
Мы будем им служить признательной душой.
Ты не страшись забот; поверь, благие боги
Наш мирный кров от них освободят;
Они летят в богатые чертоги,
Но нас, мой друг, не посетят.
Жилище их - где яхонты сияют,
И в злате и в парчах
Где жадные льстецы толпами поспешают
Пред божеством своим склонить главу во прах.
Но бледный их кумир, тезаемый тоскою,
Средь блеска роскоши добыча злых забот,
Теперь смеется пред толпою;
Толпа рассеялась - счастливец слезы льет.
А мы - друзья уединенья -
Спокойно будем жить,
И каждый миг нам будет наслажденья
И радости живейшие дарить.
Как быстро с гор стремятся воды,
Так быстро плетят для нас крылаты годы;
И мы, счастливые, забыты от других,
Как два ручья в муравчатой долине,
Мы будем течь к морям, к кончине,
Без шума, без валов седых.
[1822]
Как быстро облака несутся в высотах,
И воды с гор бегут в сребристых ручейках,
И вешний ветерок летает над цветами! Но ах! быстрее облаков,
И струй, и вешних ветерков
Мелькают дни за днями.
Когда средь тишины промчится легкий челн
По лону светлому ильменских синих волн,
За ним среди зыбей, на миг одни блеснувших,
Вновь исчезает беглый след;
Так гибнут в темной бездне лет
Следы времен минувших.
Счастлив, кто век провел златой
И с тихой дружбою, и резвою мечтой.
Счаслив, кто, избранный богами и судьбою,
Не знавши старости туманных хладных дней,
Сошед в безмолвный дом теней,
Простившись с радостью и жизнью молодою.
Он видит мир, как в сладком сне,
Цветною радугой сквозь занавес тумана;
На темной сердца глубине
Он не читал притворства и обмана;
И упованья юных лет
Пред ним во мгле не исчезали;
Счасливца в жизни не встречали
Ни длань судьбы, не бремя лютых бед,
Ни чувство тяжкое, ужаснее печали, -
Души увядшей пустота;
Нет! радость дни его цветами усыпала,
Надежда сладкая пред юношей летала,
И, дочь благих небес, лелеяла мечта.
Но счасливей стократ, кто с бодрою душою
За родину летел в кровавый бой
И лучезарною браздою
Рассек времен туман густой.
Он лег главой, непобежденный,
В объятьях гроба отдохнуть,
Не так, как царь светил, спокойный, величавый,
Нисшедший в рдяные моря;
Он лег - и вслед за ним вспылала вечной славы
Неугасимая заря.
И имя витязя, гремя в веках далеких
Как грозный глас трубы на вторящих горах,
Пробудит в гражданах весь пламень чувств высоких
И ужас в дерзких пришлецах.
Налей, налей в бокал кпиящее вино!
Как тихий ток воды забвенья,
Моей души жестокие мученья
На время утолит оно!
Пойдем туда, где дышит радость,
Где бурный вихрь забав шумит,
Где глас души, где глас страстей молчит,
Где не живут, но тратят жизнь и младость.
Среди веселых игр, за радостным столом,
На миг упившись счапстьем ложным,
Я приучусь к мечтам ничтожным,
С судьбою примирюсь вином.
Я сердца усмирю роптанье,
А думам не велю летать;
На тихое небес сиянье
Я не велю глазам своим взирать.
Сей синий свод, усеянный звездами,
И тихая бемолвной ночи тишь
И в утренних вратах рождающийся день,
И царь светил, горящий над водами, -
Они изменники! Они, прельщая взор,
Пробудят вновь все сны воображенья;
И сердце робкое, просящее забвенья,
Прочтет в них вламенный укор.
Оставь меня,
Покоя вураг угрюмый,
У высокому к прекрасному любовь
Ты слишком долго тщетной думой
Младую волновала кровь.
Оставь меня! Волшебными словами
Ты сладкий яд во грудь мою влила,
И вслед за светлыми мечтами
Меня от мира увлекла.
Довольный светом и судьбою,
Я мог бы жизненной стезей
Влачиться к цели роковой
С непробужденною душою.
Я мог бы рвать земные розы,
Я мог бы лить земные слезы
И счастью в жизни доверять.
Но ты пришла: с улыбкою презренья
На смертных род взирала ты,
На их желанья, наслажденья,
На их бессильные труды.
Ты мне с восторгом, друг коварный,
Являла новый мир вдали
И путь высокий, лучезарный
Над смутным сумерком земли.
Там все прекрасное, чем сердце восхищалось,
Там все высокое, чем питался мой,
В венцах бессмертие являлось
И вслед манило за собой.
И ты звала: ты сладко напевала
О незабвенной старине,
Венцы и славу обещала,
Бессмертье обещала мне.
И я поверил: обаянный
Волшебным звуком слов твоих,
Я презрел Вакха дар румяный
И чашу радостей земных.
Но что ж? Скажи: за все отрады,
Которых я навек лишен,
За жизнь спокойную, души беспечный сон,
Какие ты дала награды? -
Мечты неясные, внушенные тоской,
Твои слова, обеты и обманы,
И жажду счастия, и тягостные раны
В груди, растерзанной судьбой.
Прости...Но нет! Мой дух пылает
Живым, негаснущим огнем,
И никогда чело не просияет
Веселья мирного лучом.
Нет, нет! Я не могу цепей слепой богини,
Смиренный раб, с улыбкою влачить.
Орлу ль полет свой позабыть?
Отдайте вновь ему широкие пустыни,
Его скалы, его дремучий лес.
Он жаждет брани и свободы,
Он жаждет бурь и непогоды,
И беспредельности небес!
Увы! Напрасные желанья!
Возмите ж от меня бесплодный сердца жар,
Мои мечты, надежды, вспоминанья,
И к славе страсть, и песнопенья дар,
И чувств возвышенных стремленья,
Возмите все! Но дайте лишь покой,
Беспечность прежних снов забвенья
И тишину души, утраченную мной.
[1825]
Он в разных видах мной замечен,
Противоречий много в нем:
Он скрытен сердцем, но умом
Уж как зато чистосердечен!
[1825]
Тебя меж нощию и днем
Поставил бог, как вечную границу,
Тебя облек он пурпурным огнем,
Тебе он дал в сопутницы денницу.
Когда на небе голубом
Ты светишь, тихо дорогая, -
Я мыслю, на тебя взирая:
Заря! Тебе подобны мы-
Смешенье пламени и хлада,
Смешение небес и ада,
Слияние лучей и тьмы.
[1825]
Не грустью, нет, но нежной думой
Твои наполнены глаза,
И не печали след угрюмой,
На них - жемчужная слеза.
Когда с душою умиленой
Ты к небу взор возводишь свой,
Не за себя мольбы смиренной
Ты тихо шепчешь звук святой;
Но светлыми полна мечтами,
Паришь ты мыслью над звездами,
Огнем пылаешь неземным
И на печали, на желанья
Глядишь как юный серафим,
Бессмертный, полный состраданья,
Но чуждый бедствиям земным.
[1826]
Красавец остров! предо мною
Восходишь гордо ты в водах,
Поставлен смертного рукою
На диких мраморных скалах,
Роскошным садом осененный,
Облитой влагой голубой,
И мнится, изумруд зеленый
Обхвачен чистой бирюзой.
Меня манит твой брег счастливый;
Он сладких дум, он неги полн.
Спеши, спеши, пловец ленивый!
Лети в зыбях, мой легкий челн!
Там, меж ветвей полусокрыты,
Лимоны золотом горят;
Как дев полуденных ланиты,
Блистает пурпурный гранат;
Там свежих роз благоуханье;
Там горный лавр пленяет взор
И листьев мирта трепетанья,
Как двух влюбленных разговор.
Прелестный край! все дышит югом -
И тень садов, и лоно вод;
И Альпов цепь могучим кругом
Его от хлада стережет,
И ярко в небе блещут льдины,
И выше сизых облаков
Восходят горы-исполины
Под шлемом девственных снегов.
Не так ли в повестях Востока
Ирана юная краса
Сокрыта за морем, далеко,
Где чисто светят небеса,
Где сон ее лелеют пери
И духи вод ей песнь поют;
Но мрачный Див стоит у двери,
Храня таинственный приют.
[1826 (?)]
Небо, дай мне длани
Мощного титана!
Я схвачу природу
В пламенных обьятях;.
Я прижму природу
К трепетному сердцу,
И она желанью
Сердца отзовется
Юною любовью.
В ней все дышит страстью,
Все кипит и блещет,
И ничто не дремлет
Хладною дремотой.
На земле пылают
Грозные вулканы;
С шумом льются реки
К безднам океана,
И в лазурном море
Волны резво плещут
Бурною игрою.
И земля и море
Светлыми мечтами,
Радостью, надеждой,
Славой и красою
Смертного дарят.
Звезды в синей тверди
Мчатся за звездами,
И в потоках света
Льется по эфиру
Тайный страсти голос,
Тайное признанье.
И века проходят,
И века родятся, -
Вечное боренье,
Пламеная жизнь.
Небо, дай мне длани
Мощного титана:
Я хочу природу,
Как любовник страстный,
Радостно обнять.
[1827]
Скорей, скорей сомкнитесь, очи:
Зачем вы смотрите на свет?
Часы проходят, дни и ночи,
И годы за годами вслед,
А в мире все, что было прежде,
Желанье жадно, жизнь бедна,
И верят смертные надежде,
И смертным вечно лжет она.
Я видел вещие скрижали,
Заветы древности седой,
И что ж? исполнен был печали
Времен минувших глас святой.
С тех пор, как мир из колыбели
Воспрянул в юной красоте
И звезды стройно полетели
В небесной, синей высоте, -
Как в бурном море за волною
Шумя к бергам бежит волна,
Так неисчетны над землею
Промчались смертных племена;
Восстали, ринулись державы,
Народы сгибли без следов,
И горькая намешка славы
Одна осталась от веков.
Страстей неистовых волненье,
И горе, властелин земли,
И счастья светлое виденье,
Всегда манящее вдали, -
Для взоров старца все открылось.
Постыла жизнь его глазам.
Душа в обманах утомилась,
Она изверилась мечтам
И ждет в томленьи упованья:
Придет ли час, когда желанья
В ее замолкнут глубине
И океан существованья
Заснет в безбрежной тишине?
[1827]
Хотел бы я разлиться в мире,
Хотел бы с солнцем в небе течь,
Звездою в сумрачном эфире
Ночной светильник свой зажечь.
Хотел бы зыбию стеклянной
Играть в бездонной глубине
Или лучом зари румяной
Скользить по плещущей волне.
Хотел бы с тучами скитаться,
Туманом виться меж холмов
Иль буйным ветром разыграться
В седых изгибах облаков;
Жить ласточкой под небеами,
К цветам ласкаться мотыльком
Или над дикими скалами
Носиться дерзостным орлом.
Как сладко было бы в природе
То жизнь и радость разливать,
То в громах, вихрях, непогоде
Пространство неба обтекать!
[1827]
Все звезды в новый путь стремились,
Рассеяв вековую мглу,
Все звезды жизнью веселились
И пели божию хвалу.
Одна, печально измеряя
Никем не знанные лета,
Земля катилася немая,
Небес веселых сирота.
Она без песен путь свершала,
Без песен в путь текла опять,
И на устах ее лежала
Молчанья строгого печать.
Кто даст ей голос? - Луч небесный
На перси смертного упал,
И смертного покров телесный
Жильца бессмертного приял.
Он к небу взор возвел спокойный,
И богу гимн в душе возник;
И дал земле он голос стройный,
Творенью мертвому язык.
[1827]
Я знаю, в гроб его сокрыли
И землю сыпали над ним, -
Но встанет он из хладной пыли,
Он явится глазам моим.
Когда-нибудь в часы полночи,
Когда все стихнет на земле
И, как недремлющие очи,
Зажгутся звезды в синей мгле, -
Он молча предо мною станет,
Неслышим, будто легкий сон,
И томно на меня взглянет,
И томно улыбнется он.
Но не прострет он длани хладной...
Стеснится горем грудь моя,
И то заплачу я отрадно,
То горько улыбнуся я.
Что ж медлишь, друг? Я жду тебя.
Не думай, чтобы я страшился
Увидеть свет твоих очей!
Пусть скажут, что ты в гроб сокрылся, -
Ты все живешь в груди моей.
Другой меня с улыбкой встретит,
И темен мне ее привет;
Но взор твой все мне дружбой светит,
Он светит счастьем прежних лет.
[1827]
Ты молод был, когда прощанья
Ударил неизбежный час,
И звуки грозного призванья
Тебя похитили у нас.
В тебе кипели жизни волны,
В тебе пылал огонь страстей,
И ты сошел, надежды полный,
| |
| Просмотров: 1333 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры