Гнедич Николай Иванович - Рыбаки - Книги

Н. И. Гнедич

Рыбаки

Идиллия --------------------------------------

Н. И. Гнедич. Стихотворения

Библиотека поэта. Большая серия. Второе издание

Л., "Советский писатель" 1956

Вступительная статья, подготовка текста и примечания И. Н. Медведевой

OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru --------------------------------------

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Таланты от бога, богатство - от рук человека.

На острове Невском, омытом рекою и морем,

Под кущей одною два рыбаря жили пришельцы;

Один престарелый, другой лишь брадой опушался.

Гонимые нуждой из милого края родного,

На промысел вместе пришли земляки на чужбину.

Лишь честную бедность они принесли за спиною,

И вместе товарищи нужду и труд разделяли.

В печальных трудах для убогого песни - услада;

И младший прекрасно играл их на звонкой свирели.

Есть тайные чувствий минуты, когда вдохновенье

Сердца и простые природы сынов посещает:

В час утра златого, как день загорается летний

И всё на земле воскресает для счастия жизни;

Иль в вечер, как солнце в багряные волны тонуло;

Иль в ясные ночи, когда он, смотря, дивовался

На месяц, на звезды, на высь беспредельную неба, -

В такие минуты теснились в грудь юноши чувства,

И он изливал их в простых, безыскусственных звуках,

Но чистых, но свежих, как юные листья на ветвях.

Давно он окрестность пленял вдохновенной свирелью;

Он, звуками сердца по светлой Неве разливаясь,

Не раз у гребцов останавливал шумные весла;

Но, сердцем невинный, чудес, им творимых, не ведал. -

Однажды, уставши от ловли несчастливой, оба

Сидели у кущи, из ветвей древесных сложенной:

Старейший работал из гибкия вербы кошницу;

А младший у брега, главою на руку поникший,

Уныло смотрел на бегущие темные волны.

Шумели, бежали в пучину незримую волны:

Так юноши думы в синевшуюсь даль уносились!

По долгом молчаньи к устам поднес он цевницу

И в песни унылой излил вдохновенное сердце.

Но рыбарь старейший, работая, начал беседу:

Рыбак старший

Любезный товарищ, ведь песнями рыбы не ловят!

Ты сладко играешь, и мне твои песни отрадны;

Но вижу, ты часто работу меняешь на песни;

Поешь ты до птиц, для свирели и сон забываешь.

Охота - другая неволя; но молвлю я слово:

Наш невод изорван и верша твоя не в исправе.

Не песнями ль, милый, ты здесь затеваешь кормиться?

Ты с голоду сгибнешь иль с сумкой воротишься к дому.

Рыбак младший

Не сгибну, товарищ: нас песни до бед не доводят;

Любил их, ты помнишь, и дед мой.

Рыбак старший

Пастух горемычный!

Что детям оставил он?

Рыбак младший

Доброе имя!

Рыбак старший

И бедность.

Отец твой рыбак и детей бы не в скуде оставил,

Когда б не пришли на семью его черные годы.

Пожар за пожаром его разорил до основы.

Рыбак младший

А кто же помог нам? И кто на дорогу снабдил нас,

Отдавши последнее? Дед мой, пастух горемычный.

Он, он подарил мне и эту пастушью цевницу;

Он к песням меня заохотил.

Рыбак старший

Так что же, товарищ!

Ты хочешь отцовский наследственный промысел кинуть?

Но промысел рыбный есть промысел чистый и честный:

Рыбак не губитель, своей он руки не кровавит;

Рыбак не обманщик, товар продает не поддельный;

Сим промыслом честным отцы наши хлеб добывали.

Знать, друг мой любезный, тяжел тебе труд рыболова?

Так лучше б с свирелью остался ты дома, при стаде.

Там ясное небо, там ясные души, и песни

Там милы людям; а здесь, брат, и люди, как небо,

Суровы: здесь хлеба не выпоешь, выплачешь легче.

Опомнись, земляк; что скажет и мать, как услышит?

Рыбак младший

Услышит, любезный, о мне она добрые вести;

А ты понапрасну меня не кори, - обижаешь.

Свое ремесло я люблю и его не чуждаюсь;

Быть может, ленив я, а больше того бесталанлив;

Но справлюсь, товарищ. Сулит рыболов мне приморский

Клуб ниток и вершу за выучку песней свирельных.

Вот, видишь ты, песни любят и здешние люди;

Их слушают часто, на шлюпках по взморью гуляя,

Бояре градские, их любят все добрые люди!

Я помню издетства, как в нашем селении старец,

Захожий слепец, наигрывал песни на струнах

Про старые войны, про воинов русских могучих.

Как вижу его: и сума за плечами и кобза,

Седая брада и волосы до плеч седые;

С клюкою в руках проходил он по нашей деревне

И, зазванный дедом, под нашею хатой уселся.

Он долго сперва по струнам рокотал молчаливый,

То важною думой седое чело осеняя,

То к небу подъемля незрячие, белые очи.

Как вдруг просветлело седое чело песнопевца,

И вдруг по струнам залетали костистые пальцы;

В руках задрожала струйчатая кобза, и песни,

Волшебные песни, из старцевых уст полетели!

Мы все, ребятишки, как вкопаны в землю стояли;

А дед мой старик, на ладонь опирался, думный,

На лавке сидел, и из глаз его капали слезы.

О, кто бы меня изучил сладкогласным тем песням,

Тому б я отдал из счастливейших всю мою тоню!

Вон там, на Неве, под высоким теремом светлым

Из камня, где львы у порога стоят как живые,

Под теремом тем боярин живет именитый,

Уже престарелый, но, знать, в нем душа молодая:

Под теремом тем, ты слыхал ли, как в летние ночи

И струны рокочут и вещие носятся гласы?

Знать, старцы слепые боярина песнями тешат.

Земляк, и свирель там слышна: соловьем распевает!

Всю душу проходит, как трель поведет и зальется!

Ты видишь, земляк, и бояре разумные любят

Свирель. Не хули же моей ты сердечной забавы.

Люблю свое ремесло, но и песню люблю я;

А дед мой говаривал: что в кого бог поселяет,

То, верно, не к худу. И что же в песнях худого?

Мне сладко, мне весело, радостно, словно я в небе,

Когда на свирели играю! Да сам ты, товарищ,

Ты сам, как пою я про сторону нашу родную,

Про реки знакомые, где мы училися ловле,

Про долы зеленые, где мы играли младые,

Зачем ты, любезный, глаза закрываешь рукою?

Да ты же меня и коришь и сумою стращаешь!

Мне бедность знакома издетства; ее не боюся.

Поколе ж есть руки, я их не простру за подачей.

Рыбак старший

Задел я тебя, да и сам уже каюсь; речист ты!

Но если бы столько в сей день наловил ты и рыбы,

Как слов насказал, повернее была б наша прибыль.

Рыбак младший

Что правда, то правда; но день ведь еще не окончен,

А видишь ли, друг, надо мною как ласточка вьется?

Ведь это не к худу; о! ласточка - вестница счастья!

Сегодня, сказал ты, не станем закидывать невод;

У берега рыба гуляет. Один попытаюсь;

Сажуся на лодку, беру я и сети и уды...

Рыбак старший

Берешь и свирель ты, земляк?

Рыбак младший

Расстаюсь ли я с нею?

Рыбак старший

Худое предвестье!

Рыбак младший

Да ласточка-вестница счастья!

Смотри, ведь опять надо мной и щебечет и вьется.

О, ловля, счастливая ловля! лишь день вечереет,

Лишь солнце садится, и рыба стадами играет.

"Ловися мне рыба, ловися и окунь и щука!"

И песнь рыболова исчезла у дальнего брега.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Уже над Невою сияет беззнойное солнце;

Уже вечереет; а рыбаря нет молодого.

Вот солнце зашло, загорелся безоблачный запад;

С пылающим небом слиясь, загорелося море,

И пурпур и золото залили рощи и домы.

Шпиц тверди Петровой, возвышенный, вспыхнул

над градом,

Как огненный столп, на лазури небесной играя.

Угас он; но пурпур на западном небе не гаснет;

Вот вечер, но сумрак за ним не слетает на землю;

Вот ночь, а светла синевою одетая дальность:

Без звезд и без месяца небо ночное сияет,

И пурпур заката сливается с златом востока;

Как будто денница за вечером следом выводит

Румяное утро. - Была то година златая,

Как летние дни похищают владычество ночи;

Как взор иноземца на северном небе пленяет

Сиянье волшебное тени и сладкого света,

Каким никогда не украшено небо полудня;

Та ясность, подобная прелестям северной девы,

Которой глаза голубые и алые щеки

Едва отеняются русыми локон волнами.

Тогда над Невой и над пышным Петрополем видят

Без сумрака вечер и быстрые ночи без тени;

Как будто бы новое видят беззвездное небо,

На коем покоится незаходимый свет солнца;

Тогда филомела полночные песни лишь кончит,

И песни заводит, приветствуя день восходящий.

Но поздно; повеяла свежесть; на Невские тундры

Роса опустилась; а рыбаря нет молодого.

Вот полночь; шумевшая вечером тысячью весел,

Нева не колыхнет; светла и спокойна, как небо;

Разъехались все городские веселые гости.

Ни гласа на бреге, ни зыби на влаге, всё тихо;

Лишь изредка гул от мостов над водой раздается,

Да изредка крик из деревни, протяжный, промчится

Где в ночь откликается ратная стража со стражей.

Всё спит; над деревнею дым ни единый не вьется.

Огонь лишь дымится пред кущею рыбаря-старца.

Котел у огнища стоит уже снятый с тренога:

Старик заварил в нем уху в ожидании друга;

Уха уж остывши, подернулась пеной янтарной.

Не ужинал он и скучал, земляка ожидая;

Лежал у огня, раскинув свой кожаный запон,

И часто посматривал вдоль по Неве среброводной.

Но скучил старик, беспокоимый грустью и гладом,

И в первый он раз без товарища ужинать думал:

Взял чашу из древа, блестящую лаком златистым;

Лишь начал уху - через край, призадумавшись, пролил

И, в сердце на друга, промолвил суровое слово.

Присел, и лишь руку для крестного знаменья поднял,

Шум весел раздался, и крест сотворил он не к ястве,

Но к радости сердца: ладья на реке показалась,

И голос знакомый ударился в берег отзывный.

Рыбак младший

Ты спишь ли, товарищ? Вставай, помогай выгружаться

Рыбак старший

Люби тебя бог, наважденный свирельник несчастный!

Не сон на глаза, а кручину на сердце навел ты.

Пропасть до полночи? Я бог знает что передумал.

Рыбак младший

А что же ты думал?

Рыбак старший

Что думал? Светает, повеса!

По Новой деревне, ты слышишь, стучат уж телеги;

И где разъезжал ты? светло, все окольности видно;

А лодки твоей, просмотрел я глаза, не завидел.

Хожу, окликаю: с Невы ни ответа, ни гласа.

Пал на сердце страх: до беды далеко ль человеку!

Таких, брат, как ты, подцепляли не раз водяные;

А мать за тебя у кого бы ответа спросила,

Негодный повеса?.. Здорово! дай руку, товарищ!

Рыбак младший

Друг милый, друг милый! ведь ласточка нам

не солгала.

Ты сердцем не чуял, что я привезу тебе радость?

Рыбак старший

Что? щуку с пером голубым или лосося жирного

песнью

Сманил ты на уду? О, рыба ведь лакома к песням!

Не рыбу, мой друг, а сердца подгородных красавиц

Ловил ты свирелью. Удачен ли лов, признавайся;

Рассказывай всё... Но на челне, как видится, невод?

Ты невода не брал?

Рыбак младший

О неводе после, товарищ!

А эта свирель какова? посмотри, полюбуйся!

Рыбак старший

Свирель дорогая, сдается; ужели купил ты?

Нет, поднял у мыз понадречных; наверно, боярин

Ее обронил: дорогая, заморской работы!

Из пальмова древа, с слонового костью и златом;

А скважины в ней - как пчела на сотах вылепляет!

На ней-то, земляк, соловьиные трели ты б вывел!

Сознай ты ее, объяви, чтоб тебя не клепали;

Чужое добро не в корысть.

Рыбак младший

Не присвою чужого.

А эта свирель, мой любезный, и невод на челне

Мои!

Рыбак старший

Перестань, молодой, старика ты морочишь.

Рыбак младший

Так счастью, земляк, моему и не веришь ты?

Рыбак старший

Счастью?

Ума приложить не могу, и не знаю, какому?

Рыбак младший

Вот этой простою, пастушеской деда свирелью

И невод, что в лодке, и эту свирель дорогую

Я выиграл!

Рыбак старший

Что?

Рыбак младший

И за что бы купил я?

За эту свирель рыболовного мало снаряда.

Нет, бог, о товарищ, мне бог даровал их за песни!

Рыбак старший

Да молви же, кто? Не томи, расскажи мне скорее!

От радости сердце играет; пропал мой и голод;

На ум не идет мне и ужин. Товарищ, ты весел?

Скорей поделися весельем, порадуй и друга!

Рыбак младший

О, радостно будет об этом всю жизнь говорить мне.

Но сядем мы там, на холме, под душистою липой,

Где в ясные ночи с тобою рыбу мы удим.

Оттоле нам видны далекие рощи и мызы

По брегу Невы среброводной; оттоле увидим

И дом, о котором тебе поведу мое слово,

Тот терем, которого мне не забыть до могилы! -

Как солнце садилось, подъехал я с удами в челне

К противному берегу. Рыба, как день вечереет,

Там рунами ходит; и вправду, стадами металась.

Рука уставала закидывать гибкие уды;

Двух щук изловил, окуням и счет уж терял я;

Запасная верша кипела серебряной рыбой.

Но скоро, не ведаю как, против мызы боярской

С ладьей очутился я. Ночь между тем наступала,

Чудесная ночь! ни единой звезды на лазури,

А сребряный свет разливался по небу ночному!

Всё было так тихо! не дрогнул ни лист на осине;

Понесся из терема сладостный гул тихострунный.

Всё было безмолвно! И вот над Невою недвижной

Мне радостно стало! и начал я робкой свирелью

Подыгрывать тихо под струны; как вдруг меж древами

Почулся мне шорох, и слуги боярские вышли,

И с берега стали меня зазывать в его терем.

Я сеть отвязал, чтоб боярину рыбу живую -

Огромную щуку и окуней несть красноперых.

"Не с рыбой, с свирелью! - веселые вскрикнули

слуги, -

В свой терем высокий тебя призывает боярин".

Рыбак старший

Царю мой небесный! идти ты, земляк, не боялся?

Рыбак младший

Боялся, товарищ! в груди моей дрогнуло сердце;

Как вот и боярин из теремных окон хрустальных

Свой ласковый голос мне подал; и пролил он в душу

Веселость и смелость! Вступил я в хоромы; но страшно

Мне стало опять, как я начал идти по хоромам.

Со стен их лики глядят на тебя как живые!

Из мрамора девы, прелестные, только не дышат!

Но диву я дался, увидевши терем высокий!

Чудесный, прозрачный! как в сказке, земляк,

говорится:

Что на небе звезды и в тереме звезды! и месяц,

И вся в терему красота поднебесная видна!

В нем старец боярин сидел сребровласый в семействе

Цветущих детей, средь бояр и вельмож именитых.

Смутился я, друг; у порога стоял полумертвый;

Но ожило сердце, забилось весельем, и слезы

Из глаз у меня проступили, как добрый боярин

Приветно взглянул на меня и ласково молвил:

"Люблю я невинных сердец вдохновенья простые,

Люблю я свирельные песни, а ты их приятно играешь.

Не раз и ко мне доходили их сладкие звуки;

Давно я желал насладиться твоею свирелью;

Давно приготовил награду, достойную песней:

Тебя подарю я прекрасной свирелью из пальмы.

Сыграй нам, о рыбарь, приятную сельскую песню!"

Зачем ты, товарищ, под теремом не был со мною?

Напомнил бы ты мне, какие я песни играю;

От радости все позабыл я, стоял безответный;

Но очи лишь поднял и взоры боярина встретил,

Безвестная, друг, обняла меня дивная сила!

Взыграл я, и песнь разлилась по зеленому саду!

И вот мне награда.

Рыбак старший

Постой, товарищ, ты видишь,