| Главная » Книги |
Третьяков Сергей Михайлович - Стихотворения
Третьяков Сергей Михайлович - Стихотворения Сергей Третьяков
(1892-1939)
Стихотворения
--------------------------------------
Поэзия русского футуризма / Cост. и подгот. текста В. Н. Альфонсова и
С. Р. Красицкого, персональные справки-портреты и примеч. С. Р. Красицкого
- СПб., Академический проект, 1999.
Дополнения по:
Русская поэзия XX века. Антология русской лирики первой четверти века.
М., "Амирус", 1991
OCR Бычков М. Н. mailto:bmn@lib.ru
--------------------------------------
СОДЕРЖАНИЕ
326. "Зафонарело слишком скоро..."
327. Романс голодного ("Небо оклеено газетами...")
328. "Мы строим клетчатый бетонный остов..."
329. Лифт ("Вы в темноте читаете, как кошка...")
330. Веер ("Вея...")
331. "Снег ножами весны распорот..."
332. "Отрите слезы! Не надо плакать!.."
333. Рыд Матерный ("Эш ты, детина неструганная!..")
Дополнения
Атака. (Итого. 1924)
В октябре. (Там же)
Верблюд. (Там же)
Молодая гвардия. (Октябревичи. 1924)
Ночь. Пекин. (Итого)
Первомайская песня. (Там же)
Р. К. С. М. (Там же)
Фабрика. (Там же)
"Сергей Третьяков - рассудительный романтик с безумными загибами..." -
писал В. Шкловский {1}.
Первый этап футуристической деятельности Сергея Михайловича Третьякова
связан с группой "Мезонин поэзии", в альманахах которой в 1913 году
появились десять его стихотворений. К 1915 году, уже после распада группы,
была подготовлена и намечена к выпуску книга Третьякова "Железная пауза".
Она не была опубликована в связи с уходом автора на фронт и вышла лишь в
1919 году во Владивостоке. Здесь Третьяков стал одним из активнейших
участников литературной группы, сформировавшейся вокруг журнала
"Творчество". В 1922 году в Чите, где продолжилась деятельность группы, он
выпускает два поэтических сборника - "Ясныш" и "Путевка", работает в окнах
ДАЛЬТА (аналог РОСТА).
В 1922 году Третьяков переезжает в Москву, сближается с Маяковским и
принимает активное участие в разработке программы Лефа, в частности
"литературы факта".
В 1922 году В. Брюсов включил Третьякова в четверку писателей (наряду с
Маяковским, Пастернаком и Асеевым), которые находятся "в центре футуризма".
Третьяков, по мнению Брюсова, "уже дает законченные образцы того, чего может
достичь футуризм на своих путях..." {2}.
Писательская деятельность Третьякова разнообразна, кроме стихов он
пишет пьесы, самая известная из которых "Рычи, Китай!" (1926),
художественную прозу, киносценарии, путевые заметки о поездках в Европу и
Азию.
В 1937 году репрессирован.
1. Шкловский В. Крутая лестница // Воспоминания о Николае Асееве. М.,
1980. С. 85.
2. Брюсов В. Вчера, сегодня и завтра русской поэзии // Брюсов В. Среди
стихов: 1894-1924: Манифесты, статьи, рецензии. М., 1990. С. 596.
326
Зафонарело слишком скоро.
Октябрь взошел на календарь.
Иду в чуть-чуть холодный город
И примороженную гарь.
Там у корней восьмиэтажий
Я буду стынуть у витрин
И мелкий стрекот экипажей
Мне отстучит стихи былин.
Я буду схватывать, как ветер,
Мельканья взглядов и ресниц,
А провода спрядутся в сети
Стально-дрожащих верениц.
Мне будут щелкать в глаз рекламы
Свои названья и цвета
И в смене шороха и гама
Родится новая мечта.
И врежется лицо шофера,
И присталь взора без огня,
И дрожь беззвучного опора,
Чуть не задевшая меня.
<1913>
327. РОМАНС ГОЛОДНОГО
Небо оклеено газетами,
Земля обрюзгла.
Фонари над сумерками недопетыми
Светят тускло.
Червячком охры из тюбика
Фонарь на сырую панель.
Из четырехэтажного кубика
Оркестрион и хмель,
Чувствую ребро ворота
У самых ушей.
Храпенье мокрого города
Заглушило писк мышей.
Ветер качает кадилами
Дуговых фонарей вверху,
Озябшему стали немилыми
Дамы с зонтом и в меху,
Лицо слезится ненамеренно.
Куда пойдешь?
Все возможности проверены.
Все - ложь.
<1913>
Москва
328
Мы строим клетчатый бетонный остов.
С паучьей ловкостью сплетаем рельсы.
Усните, слабые, в земле погостов,
И око сильного взглянуть осмелься!
Мы стекла льдистые отлили окнам,
В земле и в воздухе мы тянем провод.
Здесь дым спиралится девичьим локоном.
Быть островзглядными - наш первый довод.
Нам - день сегодняшний, а вам - вчерашний.
Нам - своеволие, момент момента,
Мы режем лопасти, взвиваем башни,
Под нами нервная стальная лента.
Швыряем на землю былые вычески.
Бугристый череп наш - на гребне мига.
Нам будет музыкой звяк металлический,
А капельмейстером - хотенье сдвига.
В висках обтянутых - толчки артерий...
Инстинкт движения... Скрутились спицы...
Все ритмы вдребезги... И настежь двери...
И настоящее уже лишь снится.
1913
Москва
329. ЛИФТ
Вы в темноте читаете, как кошка,
Мельчайший шрифт.
Отвесна наша общая дорожка,
Певун-лифт.
Нас двое здесь в чуланчике подвижном.
Сыграем флирт!
Не бойтесь взглядом обиженным
Венка из мирт.
Ведь, знаете, в любовь играют дети!
Ай, Боже мой!
Совсем забыл, что Ваш этаж - третий
А мой - восьмой.
<1913>
330. ВЕЕР
Вея
Пестрея,
В крае
Страдая
Пьяных
В павлиньих кружанах,
Маев,
Тепло горностаев
Пойте
Раскройте, закройте,
Явно
Чтоб плавно
Пейте
На флейте
Юно
Разбрызгались луны,
Яд!
Что в окнах плескучих стоят.
1913
331
Снег ножами весны распорот.
В белых кляксах земля-горизонт.
Отскочил размоченный город,
Где в музее вздохнул мастодонт.
С линзы неба сливается синька
В лужи, реки, а край их ржав.
Поезд с похотной дрожью сангвиника
Зачервился, в поле заржав.
Я в купе отщелкнул щеколды.
В небо - взмахи взглядных ракет.
Сзади город - там щеки молоды,
Юбки гладки, в цветах жакет,
Пересмех синеватой закалки,
А под сердцем песни бродяг...
На лице твоем две фиалки
Продаются на площадях.
1914
332
Вадиму Шершеневичу
Отрите слезы! Не надо плакать!..
Мстить смерти смертью - бессмертно весело!
О сердце сердцем прицельно звякать...
Лизать подошвое теплое месиво.
В подушку неба хнычут не звезды ли?..
А вам не страшно - вы зрячи ощупью.
В лесах за Вислой вы Пасху создали,
В степи за Доном я эхо мощи пью.
Не спя недели... Вгрызаясь в глину...
Прилипши к седлам... И все сполагоря.
А ночью небо горбило спину
Крестя палатки гнилого лагеря.
Железо с кровью по-братски сблизились
Подпругу мести вольны рассечь они.
А поздно в ямах собаки грызлись
Над вкусным мясом солдатской печени.
Любви предсмертной не заподозрим.
Ведь, если надо, сдавивши скулы,
Последний бросит себя на дула
И смерть покроет последним козырем.
1915
333. РЫД МАТЕРНЫЙ
Эш ты, детина неструганная!
Где твоя харя сворочена?
Али бревнул потолочину,
Душа твоя недоруганная?
По опивкам что ли кабацким
Лазил губами бряклыми?
Где тряс затылком дурацким?
Где елозил зенками наглыми,
Тусклыми, брюзглыми
Да пальцами корузлыми?
Багра на тя нету!
От какого пня родила тя,
Лесная валежина?
Ну тя к лешему!
А зад-то в цветной заплате,
А перед, в крови что-ль, отпетый,
Уплеванный, да заезженный?
Мало лозиной выдран,
Знать рыком тебя гвоздило, щенок.
Ишь ты, ладонь, как выдра,
Пятаками нищими вылощена.
Не я ли скулы обвыла,
Просолила щеки скореженные?
Не я ли тряслась, что кобыла
Разлукою состреноженная?
Садись! Али лопнуло ухо!
Садись, головешка дурья!
Лопай - видишь, краюха!
Лакай - вон тюря!
- Что видел, сказывай!
- Бога видел.
- С ума что ли спятил?
- Бога видел.
- Толкуй дятел!
- Я видел Бога.
- Не Бог ли тебя и обидел,
Что стал ты баской да казовый?
- Видел Бога.
- Спьяна приснилось!
А где видал?
- А где попало: в корчме, у боен,
На паровозах и на базаре.
- Скажи на милость!
Каков собой он?
Небось, на брюхе валялись смерды.
Такой явился немытой харе
Сам Милосердый...
- Матка, слушай:
Бог гудет
Мужицкою погудкой.
Бог идет
Мужицкою походкой,
Землю рвет
Мужичьим сошником,
Бог бьет
Мужицким кулаком.
Бог это - взглянешь - пьяное рыло,
Бог это - щупнешь - мозоль-короста,
Ремень завыл - это Бог-воротила
Пляс - это Бог наработался досыта.
- Чур, окаянный!
Крестная сила.
Сгинь! Брешешь! Пьяный!..
- Я землю видел;
Она, что бомба,
Гляди - взорвется,
Фитиль - в Москве.
- Очнись, паскуда!
Земля - что блюдо...
В кувшине квас,
Глотни покуда
На добрый час.
- Матка, людей глядел я.
Оголтелые.
Голод алые,
Грязнотелые.
Подковами таково-то ковко тявкают.
У каждого в глазе - неба кусок.
У каждого в сердце - березный сок.
Топоры-то по родному рявкают,
А песни песнятся - весенняя вода.
Людина, что льдина - большая.
Села суматошат, пучат города,
Давят мироедов, бьют попрошаек.
И куда идут,
И о чем поют,
Невдомек мне.
Только сердце вскипи и екни.
Братаны, куда?
Аль тесно в наделе?
Тайгой загудели:
- Туда. За года.
На вольные станы.
За море. За горы. За гай.
- Я с вами, братаны.
- Шагай.
- Несешь, блажной, околесину.
Язычина с прикола сбился.
Сволочи ветром нанесено -
С охальниками сблудилея.
Нишкни! От такого блуду
Прощения нет. Замаливай!
Слышишь, велю -
Мать я.
Ишь разалелся мальвой,
Шатия.
- Матка, молиться не буду.
- Будь же ты проклят! Сама замолю:
За хулу
Прости, Милосердый, сына,
Сына прости!
| |
| Просмотров: 968 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры