Третьяков Сергей Михайлович - Стихотворения

ify">  

  

  Премудрый,

  

  

  

  Не попусти!

  

  

  

  Знаю, сын мой - псина;

  

  

  

   Кровь моя! Кровь моя!

  

  

  

   Мальчонка был белокурый,

  

  

  

   Трепокудрый,

  

  

  

   Малый.

  

  

  

   Пищал у груди, молока просил,

  

  

  

   Головенку от вшей притыкал скрести.

  

  

  

   Господи Сил,

  

  

  

   Прости!

  

  

  

   Кровь моя! Кровь моя!

  

  

  

  

  Земля, сударыня, милуй!

  

  

  

  

  Сама, небось, мать.

  

  

  

  

  Муравой муравленная

  

  

  

  

  Древами древними

  

  

  

  

  Городами - деревнями

  

  

  

  

  В ризы резные оправленная.

  

  

  

  

  Воду водишь,

  

  

  

  

  Грязи грузишь,

  

  

  

  

  Рожь рожаешь,

  

  

  

  

  Вьюгами вьючишь,

  

  

  

  

  Озими зимами.

  

  

  

  

  Гробу - бугор,

  

  

  

  

  Глотке - глоток,

  

  

  

  

  Голоду - хлеб.

  

  

  

  

  Милуй, земля, не серчай!

  

  

  

  

  Мне ли свечой не торчать

  

  

  

  

  Обоим - тебе да Богу.

  

  

  

  

  Кровь моя! Кровь моя!

  

  

  

  

  - Матка, сбирай в дорогу!

  

  

  

  

   Чего глаза намокли-то?

  

  

   - Проклят! Проклят! Проклят!..

  

  

  

  

  - Матка! Целуй, что ли.

  

  

  

  

   Теперь не вернусь ужо.

  

  

  

  

   Матка, а нонче на воле

  

  

  

  

   Людно - поди и свежо.

  

  

  

  

   Ну, сторонись, будя,

  

  

  

  

   Нацеловалась, чай!

  

  

  

  

   Слышишь, шагают люди?

  

  

  

  

   Прощай!

  

  

   - Кровь моя! Родненький, кровушка, сынушка,

  

  

  

  

  

  

  

   сынка - ах!

  

  

  

  

  - Бог гудет

  

  

  

  

   Мужицкой погудкой

  

  

  

  

   Бог идет

  

  

  

  

   Мужицкой походкой.

  

  

  

  

   Землю рвет

  

  

  

  

   Нашим сошником

  

  

  

  

   Бог бьет

  

  

  

  

   Мужицким кулаком.

  

  

   1919-1921

  

  

   Владивосток - Тяньцзинь

  

  

  

  

  ПРИМЕЧАНИЯ

  Настоящее издание впервые представляет под одной обложкой произведения практически всех поэтов, входивших в футуристические группы, а также некоторых поэтов, работавших в русле футуризма. Большинство текстов, опубликованных в малотиражных и труднодоступных изданиях, впервые вводится в научный обиход. Естественно, при составлении и подготовке текстов возник ряд сложных проблем, обусловленных характером материала. Русский литературный футуризм - явление чрезвычайно разнородное в идейно-эстетическом плане. Кроме наличия в футуризме нескольких групп, весьма существенно отличавшихся друг от друга, внутри самих этих групп в большинстве случаев не наблюдалось единства, а совместная деятельность поэтов часто носила случайный характер.

  В книгу включены произведения, опубликованные в 1910-1922 годах, - именно этими датами можно определить период существования русского литературного футуризма (в 1910 году вышли первые футуристические альманахи "Студия импрессионистов" и "Садок судей", 1922-й - год смерти В. Хлебникова, прекращения существования последней футуристической группы "Центрифуга" и рождения Лефа). Исключением являются некоторые стихотворения И. Северяниным, поэта, первым из футуристов вошедшего в большую литературу, первым употребившего в русской литературной практике термин "футуризм" и чье раннее творчество уже обладает ярко выраженными чертами футуризма северянинского типа, а также несколько произведений В. Хлебникова и И. Зданевича, датированных 1922 годом, но опубликованных в 1923 году.

  Главный вопрос, который пришлось решать при подготовке текстов к публикации, - вопрос текстологический.

  Составители сборника руководствовались стремлением представить русскую футуристическую поэзию в первозданном виде, такой, какой ее знали читатели-современники. Произведения даются по первой публикации, без позднейшей правки (для большинства произведений, ввиду отсутствия переизданий, первая публикация и является каноническим текстом). Однако, учитывая специфику многих футуристических изданий, приходится признать, что в полной мере задача воспроизвести "живой" футуризм невыполнима и ряд существенных потерь неизбежен. Так, литографические книги, где тексты давались в рукописном виде и поэзия сочеталась с живописью, адекватному переводу на типографский шрифт, естественно, не поддаются. Поэтому пришлось отказаться от включения в настоящий том некоторых произведений или в некоторых, исключительных, случаях, давать вторые публикации (большинство стихотворений Божидара, отдельные произведения Н. Асеева).

  Орфография текстов приближена к современным нормам (учтены реформы алфавита и грамматики), но разрешить проблему орфографии в полной мере не предоставляется возможным. Кубофутуристы и поэты группы "41£" декларировали нарушение грамматических норм как один из творческих принципов. Случалось, что они приветствовали и типографские опечатки. В произведениях "крайних" (А. Крученых, И. Терентьев) отказ от правил имеет такой очевидный и демонстративный характер, что любая редакторская правка оборачивается нарушением авторского текста. Но и во многих других случаях (В. Хлебников, Д. Бурлюк и др.) практически невозможно дифференцировать намеренные и случайные ошибки, уверенно исправить опечатки. Поэтому за исключением правки, обусловленной реформами последующего времени, орфография в произведениях кубофутуристов и поэтов группы "41£" сохраняется в авторском (издательском) варианте. Очевидные орфографические ошибки и опечатки исправляются, за отдельными исключениями, в текстах поэтов других групп, не выдвигавших принципа "разрушения грамматики".

  Что касается пунктуации, то она во всех случаях сохраняется без правок, соответствует принятым в настоящем издании принципам воспроизведения текстов.

  "Ночь в Галиции" В. Хлебникова, "Владимир Маяковский" В. Маяковского, "Пропевень о проросля мировой" П. Филонова и произведения Н. Чернявского ввиду особой важности изобразительной стороны их издания или практической невозможности привести их в соответствие с современными грамматическими нормами воспроизведения даются в настоящем томе репринтным способом.

  Настоящее издание состоит из следующих разделов: вступительная статья, "Кубофутуристы", "Эгофутуристы", "Мезонин поэзии", ""Центрифуга" и "Лирень"", "Творчество", "41£", "Вне групп", "Приложение", "Примечания". Порядок расположения шести разделов, представляющих творчество футуристических групп, обусловлен хронологической последовательностью образования групп и их выступления в печати. При расположении авторов внутри этих разделов неизбежна некоторая субъективность: учитывались место, занимаемое поэтом в группе, его вклад в футуристическое движение, организаторская деятельность. В случае, если поэт участвовал в деятельности нескольких групп (А. Крученых, Н. Асеев, С. Третьяков, К. Большаков и др.), его произведения включены в раздел группы, где состоялся его футуристический дебют. Исключение сделано для С. Боброва, В. Шершеневича и Р. Ивнева, опубликовавших свои произведения в эгофутуристическом издательстве "Петербургский Глашатай", но сыгравших определяющую роль в "Центрифуге" (Бобров) и "Мезонине поэзии" (Шершеневич).

  Произведения каждого автора расположены в хронологическом порядке по авторскому указанию даты. При отсутствии авторской датировки дата указывается по первой публикации - в этом случае она дается в угловых скобках, обозначающих, что произведение написано не позже указанного срока.

  Подборке произведений каждого автора предпослана справка-портрет, целью которой является не столько изложение биографических сведений, сколько освещение участия данного поэта в футуристическом движении. Тем более не входит в задачи издания изложение жизненного пути авторов, чье поэтическое творчество либо имело эпизодический характер (В. Шкловский, Р. Якобсон и др.), либо в главных своих чертах определилось вне футуризма (Б. Пастернак, Г. Шенгели и др.).

  В раздел "Вне групп" включены произведения авторов, не примыкавших к конкретным футуристическим группам, но считавших себя футуристами, либо поэтов, чье творчество близко поэтике футуризма. Раздел не исчерпывает списка авторов, которых можно в него включить.

  В раздел "Приложение" вошли основные манифесты и декларации футуристических групп. Порядок расположения текстов соответствует поэтическому разделу.

  Примечаниям к текстам предшествует список условных сокращений названий индивидуальных и коллективных футуристических сборников и других изданий, в которых принимали участие футуристы, а также критических работ и мемуарных книг, выдержки из которых приводятся в примечаниях.

  Примечание к отдельному произведению начинается со сведений о его первой публикации; затем, после тире, указаны последующие издания, отразившие эволюцию текста; указание лишь одного источника означает, что в дальнейшем текст не публиковался или не подвергался изменениям. В случае, если текст печатается не по первой публикации, указание на источник публикации предваряется пометой: "Печ. по". В историко-литературном комментарии даются сведения о творческой истории произведения, приводятся отзывы критиков и мемуаристов. Завершает примечание реальный комментарий, раскрывающий значение отдельных понятий и слов, а также имен собственных, встречающихся в тексте.

  В примечаниях учтены и частично использованы комментарии к разным изданиям поэтов-футуристов, выполненные Р. Вальбе, В. Григорьевым, Т. Грицем, Р. Дугановым, Е. Ковтуном, В. Марковым, М. Марцадури, П. Нерлером, Т. Никольской, А. Парнисом, Е. Пастернаком, К. Поливановым, С. Сигеем, Н. Степановым, А. Урбаном, Н. Харджиевым, Б. Янгфельдтом.

  

  Список условных сокращений, принятых в примечаниях

  АвО - Авто в облаках. Одесса, 1915

  ЖП - Третьяков С. Железная пауза. Владивосток, 1919

  КЗ - Крематорий здравомыслия: Вып. 3-4. М.: Мезонин поэзии, 1913

  Нижегородец - Нижегородец: Ежедневная вечерняя коммерческая, литературная, театральная и спортивная газета. Нижний Новгород, 1911-1914

  ПвВЧ - Пир во время чумы: Вып. 2. М: Мезонин поэзии, 1913

  Творчество - Творчество: Журнал культуры, искусства и социалистического строительства. Владивосток; Чита, 1920-1921

  

  

  

   Сергей Третьяков

  326. ПвВЧ.

  327. Нижегородец. 1914, 21 августа.

  328. КЗ.

  329. КЗ.

  330. ЖП.

  331. ЖП. Мастодонт (от греч. mastos-грудь и odus - зуб) - вымершее млекопитающее семейства хоботных.

  332. АвО - ЖП, без поев. Сполагоря - легко, вольно.

  333. Творчество. 1921. No 7. В. Брюсов назвал "Рыд матерный" "прекрасной диалогической поэмой" (Брюсов. С. 596). Зенки (устар.) - глаза. Баской - см. примеч. 3. Гай (укр.) - небольшая роща.

  

  

  

  

  ДОПОЛНЕНИЯ

  

  

  

  

  ФАБРИКА.

  

   Верть колес, осей; гармонизация аккорда

  

   Дуговой фонарь лунит у стены.

  

   Я пришел из клеточек и созвездий города.

  

   На мне кепка и сальные штаны.

  

   Брошу в оси вопросы и росчерки.

  

   Здесь каждый фонарь изумительно желт.

  

   Траурны на телегах ломовые возчики,

  

   А оттуда не пускает железный болт.

  

   Там спички в пачки, доски потрескивают,

  

   Ремни мнутся на лясканьи колес,

  

   И плачут котлы, пламенем поблескивая,

  

   Плотными каплями нефтяных слез.

  

   А вечером выйдут, закопченые, на берег,

  

   И, сплевывая в воду, закачаются домой,

  

   А с той стороны созвездья двоюродных фабрик

  

   Проблильянтят воду златорваной бахромой.

  

  

  

  

  В ОКТЯБРЕ.

  

  

   В октябре есть привкус спирта.

  

  

   Обведен самый дальний увал.

  

  

   Твердый лес после летнего флирта

  

  

   Золотые кольца сковал.

  

  

   Неподвижна воздуха глыба.

  

  

   Холод ошеломил поля.

  

  

   Облако проплывает, как рыба,

  

  

   Плавниками не шевеля:

  

  

   У меня румянец тунеядца

  

  

   И вязаный шарф до ушей.

  

  

   И хочется вслух рассмеяться

  

  

   Над серьезью речных голышей.

  

  

   И воздух дрогнет, как струнка,

  

  

   Расколется легче стекла,

  

  

   А легкая, плоская лунка

  

  

   Продавит озер зеркала.

  

  

  

  

  ВЕРБЛЮД.

  

  

  На шали зарева закатного кургана,

  

  

  На серебре степного блюда -

  

  

  Молчание верблюда.

  

  

  Светло степное ветряное пойло.

  

  

  Мхом обволок клокастый войлок

  

  

  Пуды усталого мяса.

  

  

  По колеям небесного сосуда

  

  

  Аэролит протрясся.

  

  

  Верблюд пойдет на утро вязко

  

  

  Вращать чигирь.

  

  

  На ироничном рте болтается увязка,

  

  

  В копытах - гул булыжных гирь.

  

  

  Верблюд, беги! А то придет погонщик,

  

  

  Плевком колючим плюнет кнут.

  

  

  На зареве зари верблюжий выгиб тоньше.

  

  

  Горбы с курганами обнимутся, уснут.

  

  

  

  

  АТАКА.

  

  

   Кусаются ружья.

  

  

   За каждым бугром - солдат.

  

  

   В поле так пусто, как в зале дворцовых палат.

  

  

   Люди - камни, сырые и неуклюжие.

  

  

   Может быть, умерли? Может быть, нет их,

  

  

   В полушубки одетых?

  

  

   Вдруг это комья земли

  

  

   Легли

  

  

   И смертельно иззябли?...

  

  

   Взмах рук

  

  

   Вдруг.

  

  

   Скачок неуклюжий.

  

  

   Зык сабли.

  

  

   Ляскнула тысяча ружей.

  

  

   Рванулись шинели

  

  

   Под благовест звонкой шрапнели.

  

  

   Шопот. Суконный потоп...

  

  

   По блеску, крику, знаку

  

  

   В атаку!

  

  

   Сердце настежь. В атаку! Упрямо

  

  

   В атаку! Все ближе. В атаку!

  

  

   Лоб расколот... Мама!

  

  

   К ружейному звяку

  

  

   Рвота пушек.

  

  

   На глину, скользя на штыки

  

  

   Под пенье свинцовых мушек.

  

  

   Зрачками в зрачки.

  

  

   Телом на тело. Ладонью в красное...

  

  

   Ликованье последнее, страстное,

  

  

   Звонкое, цепкое, липкое...

  

  

   Злоба каплет с штыка под сопение шибкое,

  

  

   Под пудовый удар кулака...

  

  

   Отходили, упорствуя.

  

  

   Кусались, клубились в кустарнике.

  

  

   Стала теплою глина черствая,

  

  

   Как хлеб из пекарни.

  

  

   Тепловатым причастьем насытили

  

  

   Отощавший желудок полей.

  

  

   И опять каменея

  

  

   На шершавой ладони земли

  

  

   Залегли

  

  

   Победители.

  

  

  

   НОЧЬ. ПЕКИН.

  

  

   Зеленозвездое тысячеточье.

  

  

   В иероглифах мифа бархат.

  

  

   Драконью кожу распяли ночью

  

  

   Над мыком города - монарха.

  

  

   Зубами стен назои скрипок,

  

  

   Жуя, перегрызают жилы.

  

  

   Из язв харчевен тучный выпях

  

  

   Гангреной пищи обложил.

  

  

   И апельсины фонарей

  

  

   Чудовно зреют у дверей.

  

  

   Посевы звезд взойти мерещатся.

  

  

   Оцепенело неба в стуже лицо.

  

  

   По древесине века резчица

  

  

   Грызет и грезит полночь-жужелица,

  

  

   Гвоздей звездящих, сыпких бус ли

  

  

   Набрызган мраку емкий ковшик.

  

  

   Ночной торговли ноют гусли,

  

  

   Шушуки спален проколовши.

  

  

   Зызыгнут гзонгом звонари.

  

  

   Багрея, зреют фонари.

  

  

   И если голову закину,

  

  

   Увижу - время с донным звоном

  

  

   Вращает небосвод Пекина

  

  

   Торжественный, как свод законов.

  

  

   1921.

  

  

  

  ПЕРВОМАЙСКАЯ ПЕСНЯ.

  

  

   Трубы заводов, гряньте

  

  

   Маршем на нашем пути!

  

  

   С солнцем на красном банте

  

  

   Молодо нам итти.

  

  

   Товарищи, стройся в колонны!

  

  

   По сердцу равняйте шаг!

  

  

   Сегодня над маем зеленым

  

  

   Алейся, рабочий флаг!

  

  

  

  На первый май из края в край,

  

  

  

  Труда солдат, ряды смыкай!

  

  

  

  Знамена вей! Сердца взломай!

  

  

  

  Рабочий май!

  

  

   Сегодня машинам не топать.

  

  

   Пускай отдохнут станки.

  

  

   Отрем трудовую копоть

  

  

   Ладонью железной руки.

  

  

   Настежь глаза раскроем,

  

  

   И песни наших рядов

  

  

   Забьют океанским прибоем

  

  

   В улицы всех городов.

  

  

  

  На первый май из края в край,

  

  

  

  Труда солдат, ряды смыкай!

  

  

  

  Знамена вей! Сердца взломай!

  

  

  

  Рабочий май!

  

  

   Каждой угрозе вражьей

  

  

   Крикнем: Смотри! Не тронь!

  

  

   Товарищ! Крепись на страже!

  

  

   Жги, мятежей огонь!

  

  

   Земля - наша вольная площадь.

  

  

   Мы - королей короли.

  

  

   В небе над нами полощут

  

  

   Красных знамен патрули.

  

  

  

  На первый май из края в край,

  

  

  

  Труда солдат, ряды смыкай!

  

  

  

  Знамена вей! Сердца взломай!

  

  

  

  Рабочий май!

  

  

   1920.

  

  

  

   Р. К. С. М.

  

  

   От отцов мы узнали -

  

  

   Не взорвав - не пройдешь.

  

  

   За вами! За нами!

  

  

   Всей земли молодежь.

  

  

  

  Отцам грянем:

  

  

  

  - Готовы. Идем.

  

  

  

  Старье таранить

  

  

  

  Октябрьским путем.

  

  

   Одинаковы речи

  

  

   Станка и деревни.

  

  

   Мы все - Октябревичи.

  

  

   Мы все - Октябревны.

  

  

  

  Комсомол. Береги

  

  

  

  Государство рабочих.

  

  

  

  Эй, враги!

  

  

  

  Руки прочь!

  

  

  

  Нас не трожь!

  

  

   Сердца - динамит. Слышишь: бурлят они;

  

  

   Четок, приказ по советской орлятне.

  

  

   Всем! Всем! Всем!