Главная » Книги

Станюкович Константин Михайлович - Диковинный матросик

Станюкович Константин Михайлович - Диковинный матросик


  
  Константин Михайлович СТАНЮКОВИЧ
  
  
  
  ДИКОВИННЫЙ МАТРОСИК
  
  
  
  
  Рассказ
  
  
  Иллюстрации художника П. Пинкисевича
  ________________________________________________________________
  
  
  
   ОГЛАВЛЕНИЕ:
  
  
  
  
  I II III
  ________________________________________________________________
  
  
  
  
   I
  Среди тишины чудной тропической ночи колокол пробил четыре удара. Был час ночи, и до смены вахтенных было еще далеко. А спать так хотелось.
  Тогда грот-марсовой старшина Аришкин, - степенный, пожилой человек, пользовавшийся на клипере* "Голубчик" репутацией самого "башковатого" матроса, который в книжке мог читать и умел огорошивать "занозистыми" словечками даже такого ученого человека, как фельдшер, проговорил, обратившись к кучке дремавших у грот-мачты матросов:
  - Не спи, братцы. А то как бы вахтенный не разбудил по-своему... Небось зубы начистит.
  _______________
   * К л и п е р - трехмачтовый быстроходный военный корабль.
  "Братцы" встрепенулись, услышавши мудрые слова, так как знали, что вахтенный лейтенант любил подкрасться, ровно кошка, и разбудить действительно "по-своему" заснувшего матроса.
  Но ночь, волшебная тропическая ночь, тоже расточала свои сонные чары "по-своему", и не прошло и пяти минут после предостережения Аришкина, как уже среди кучки раздались подхрапывания.
  - Ну уж и здоровы спать, идолы! - воркнул Аришкин и, наклонившись к спящим, проговорил: - Кошка идет!
  Все моментально вскочили. "Кошкой" звали вахтенного лейтенанта Пыжикова, находившего, что "распускать" матросов не следует.
  Аришкин засмеялся.
  - Небось проснулись?.. Садись... я вам лучше что-нибудь расскажу... По крайности сон разгонит.
  - То-то расскажи, Никоныч... уважь... А то как бы взаправду не подкралась Кошка, - заметил один из марсовых.
  - Как не уважить вас, дрыхалов, уважу! - ласково промолвил Аришкин.
  И плотней усевшись на бухту*, откашлялся и начал вполголоса и слегка нараспев следующий рассказ.
  _______________
   * Б у х т а - снасть, уложенная в круги. - П р и м. а в т о р а.
  
  
  
  
   II
  - Тоже вот был у нас на клипере, на "Грозящем", когда мы на нем три года тому назад ходили в дальнюю, матросик один, Васька Пернатый прозывался. Отцы его, говорил, птицеловы были, и было им прозвище "Пернатые"... Так довольно даже редкий и диковинный матрос был, братцы вы мои. Такого никогда на флоте я не видывал. Человек, прямо сказать, с понятием и по матросской части знал, хорошим рулевым был и в Кронштадте веселым человеком оказывал себя, и карахтера тихого, и вином не занимался, а как уплыли мы из Кронштадта и вошли в заграничные места, тут, значит, и вышла эта самая загвоздка...
  - В чем загвоздка? - спросил кто-то.
  - А в том, братец ты мой, что вовсе в расстройку вошел. И чем дальше мы уходили, тем больше он быдто тронутый понятием становился. Ни с кем не говорил, чуждался, больше один да один, и все в тоске да в тоске, братцы вы мои. Глядит этто он на море, мурлычет себе под нос песню, а сам плачет... Однако тосковать - тосковал, а службу справлял форменно... А на берег съезжал, так ни на что и не смотрел, а прямо в кабак, и привозили его два раза размертвецки-пьяно... На клипере не дотрогивался и чарки своей не пил, а на берегу, значит, тоску свою залить хотел... Дошли мы таким родом до Мадер-острова, как остановил он старшего офицера и докладывает: "Дозвольте, вашескобродие, объяснить причину". - "Объясняй!" - говорит. "Так, мол, и так, как вам, говорит, будет угодно, а нет больше сил моего терпения!" Этто он докладывает, а сам бледный-пребледный из лица и похудал весь, хотя никакой хвори в себе не имел. А старший офицер малого терпения был человек и как вскрикнет: "Ты что, говорит, такой-сякой, лясы разводишь? Говори толком, в чем дело?" Пернатый не испугался и отчесал: "Явите, говорит, божескую милость, прикажите меня сей же секунд отправить обратно в Расею, а то я преступником-беглецом могу быть! Пробовал, говорит, я всячески принудить себя и не могу, вашескобродие. Тоска сосет!"
  - Ишь ты... Что ж старший офицер?
  - Известно что... Подумал, что матрос огурнуться хочет от флотской службы... Сперва-наперво ровно бы ошалел, что матрос с таким диковинным прошением осмелился, а потом: раз, два, три, и пошел лупцевать. Искровянил матроса в самом лучшем виде и говорит: "Я тебе, говорит, покажу сил-терпения. Отшлифовать велю, так поймешь свою дерзость прошения". А Васька Пернатый свое: "Не пойму, говорит, вашескобродие... Не от лодырства я прошусь!" Велел ему всыпать двадцать пять. Всыпали...
  - За прекословие, значит?
  - То-то за оно самое. Потому старший офицер очень скор был и прекословия не позволял... Любил, чтобы молчали, хотя бы он приказал самого себя съесть... Малого терпения был человек... А который нетерпеливый - хуже глупого бывает... Оделся, значит, Васька Пернатый после порки и безо всякой это злобы и как бы в задумчивости говорит унтерцерам, кои его линьками драли: "Никакие линьки, говорит, тоски не разгонят. Дойду до капитана, и вернут меня в Расею". Слушаем мы и думаем: "Спятил матросик"; кои с дурости и смеялись. Думали: чудит человек... А он, братцы, как опосля оказалось, и вовсе не не мог совладать со своей тоской. Хорошо. Ушли мы с Мадер-острова и вскорости зашли на Зеленые острова для запаса угля, живности и свежей провизии, потому, как сказывали, с островов Зеленых прямо хотели вальнуть на Яву-остров и минуя Надежный мыс (мыс Доброй Надежды). Ден в шестьдесят переход рассчитывали, потому и запасу всякого много брали. Как услышал про это самое Васька Пернатый - на нем лица нет. Ходит по клиперу как бы в потере чувств. И исхудал же он за это время - страсть... Было ему тогда этак годов тридцать, не больше, а с виду вроде старика оказывает... Однако до капитана не доходил... Боялся, видно, линьков... Он не очень-то их обожал... С умом человек был и хотя тихий, а обидчистый... Ладно. Стоим это мы в Портограндах (Порто-Грандо) четвертый день, грузим уголь, быков, свиней, уток и курей принимаем, у арапов пельсины покупаем, лакомимся, значит, как вдруг утром перекличка, а Васьки Пернатого нет...
  - Сбежал? - нетерпеливо спросил один из слушателей.
  - А ты слушай, тогда и узнаешь! - недовольно проговорил Аришкин. - А то "сбежал"!.. А может, и не сбежал...
  - Так куда ж он делся?
  Аришкин несколько секунд помолчал, словно бы желая, как опытный рассказчик, усилить внимание своей аудитории, и продолжал:
  - Старший офицер как узнал, что Пернатый в нетчиках, очень даже осатанел. "Мы, говорит, его, подлеца, сыщем. Он беспременно от службы удрать хочет. Беглым мигрантом сделаться. Я покажу ему мигранта!.." Совсем без терпения человек был старший офицер... Не смозговал того, что Васька Пернатый в Расею бежать хотел, а он кулаками машет и кричит: "мигрант!" Это, значит, который человек со своей родины на чужую убегает, - пояснил Аришкин. - Ладно. Тую же минуту послали на берег шлюпку с мичманом к концырю, чтобы поймать, мол, и предоставить беглого казенного человека... А город этот самый Портогранда маленький... арапы больше живут... Пернатого-то скоро и разыскали в избенке арапской. После матрос, что с мичманом на поимку ездил, обсказывал, как беднягу под кроватью нашли... Забился туда... Насилу вытащили. И бросился он в ноги концырю и мичману. Плачет: "Не берите, мол, меня на клипер. Я в Расею доберусь и явлюсь по начальству. Пусть со мной что вгодно делают, но я по крайности в своей стороне буду". А мичман что может? Тоже подневольный офицер. Ему сказано доставить, он и должен был доставить. И пожалел он матросика, а привез на катере да еще для верности связал... Это жалеючи-то! - не без иронии прибавил рассказчик. - Привезли и тот же секунд без допроса, как, мол, и почему матрос от тоски на ответ в Расею бежит, - беднягу на бак и всыпали без счета... Вроде как в бесчувствии в лазарет снесли... А ведь все от непонятия... После уж только в понятие насчет матросика вошли... Тогда и старший офицер понял, что терпения в нем не было... То-то оно и есть...
  В эту минуту неслышными шагами приблизился лейтенант Пыжиков. Аришкин тотчас же смолк.
  - Вы тут что? Дрыхнете? - спросил лейтенант, вглядываясь в матросские лица.
  Все поднялись и почти в один голос отвечали:
  - Никак нет, ваше благородие!
  - Я им сказку сказывал, ваше благородие! - доложил Аришкин.
  - То-то... У меня на вахте поспи!.. Я разбужу! - проворчал лейтенант и пошел дальше.
  
  
  
  
  III
  Матросы опять уселись, и Аришкин продолжал:
  - Отлежался Пернатый... Опять службу справляет... Опять тоскует... И боцман в ошалеватости... Не понимает... Однако пожалел. "Так, мол, и так, вашескобродие, как бы чего над собой Пернатый не сделал. В большой он, мол, расстройке!" - доложил боцман старшему офицеру. И старший офицер как быдто начал в понятие входить и торопливость свою оставил. "Присматривай за им, говорит, хорошенько и зря, говорит, не обескураживай боем. А там видно будет!" Ладно. Идем это мы тропиками, как вот теперь... Благодать одна... Тепло, служба легкая... И встречали мы в этих самых местах светлый праздник... А Васька-то Пернатый быдто отходить почал от тоски эти дни... Отстояли мы заутреню... А Пернатый около меня стоял... Гляжу: молится, с колен не встает и руками лицо закрыл... Плечи вздрагивают... Плачет...
  Вышли это мы наверх... разгавливаемся... А солнышко поднимается... И светло стало... И матросики веселые... Праздник-то светлый, праздник праздникам... Только Васька сам не свой. Глядит это на яйца, на куличи, не ест, и такая в его лице тоска, братцы вы мои, что и не обсказать. "Полно, говорю, Вась... Через три года вернемся, говорю, в Расею..." А он ровно и не слушает. Уставил глаза на море да как вскочит на борт... На счастье, один матрос у борта стоял... схватил его за ноги... Насилу держит. А он голосом кричит: "Пустите, братцы, нет сил моего терпения... Лучше смерть".
  Сняли его с борта. Привели к капитану, - он в то время команду обходил, проздравлял. "По какой такой причине ты жизни хотел решиться, матросик, и в такой великий день? - спросил капитан. - То бежать хотел, а теперь топиться?" Тот опять свое: "Тоскую, говорит, в чужих местах". Видит капитан, что человек на извод готов. Велел позвать доктора. "Обследуйте и доложите"... Он и доложил, что у Пернатого вроде быдто болезни... мудреное слово какое-то сказал... А выходит, что тоска по родине... Ну, капитан тотчас же потребовал Пернатого и говорит: "Как придем на Яву-остров, оставлю тебя, а ты с обратным судном вернешься в Расею!" И как услышал это Пернатый, то сразу же человеком стал. В настоящее понятие вошел... Повеселел... одно слово: матрос как матрос... А как пришли на Яву-остров и велели ему на конверт (корвет) перебираться, что в Расею шел, так и обсказать нельзя, как он обрадовался... Прощается со всеми и плачет от радости... Совсем диковинный матросик был! - заключил рассказчик.
  Через несколько минут он поднялся и сказал:
  - Трубчонку выкурить пойду... Смотри, опять не засните, черти!
  - Не заснем, Никоныч. Ты разговорил сон... Да и скоро светать начнет... Ишь заря занимается.
  1899 __________________________________________________________________________
   Станюкович К. М.
   С 75. В шторм. Повести и рассказы. Сост.: М. А. Соколова. Илл.:
  П. Пинкисевича. - М., Моск. рабочий, 1974. - 392 с.
   Текст печатается по изданию: К. М. Станюкович. Собрание
  сочинений в 6 томах, т. 1 - 3. М., Гослитиздат, 1958 - 1959 гг.
   Тираж 150 000. Цена 91 к.
  Иллюстрации художника  П. П и н с и к е в и ч а
  Заведующий редакцией  Н. Б о р а н е н к о в
  Редактор  Т. Б о й к о
  Художники  Ю. Б о я р с к и й  и  Е. Н и к и т и н
  Художественный редактор  П. З у б ч е н к о в
  Технический редактор  Т. П а в л о в а
  Корректоры  Т. С е м о ч к и н а, Т. Н а р в а __________________________________________________________________________
  Текст подготовил Ершов В. Г. Дата последней редакции: 04.01.2002
  О найденных в тексте ошибках сообщать по почте: vgershov@chat.ru
  Новые редакции текста можно получить на: http://vgershov.lib.ru/

Другие авторы
  • Кропотов Петр Андреевич
  • Зейдер Федор Николаевич
  • Подкольский Вячеслав Викторович
  • Старостин Василий Григорьевич
  • Барыкова Анна Павловна
  • Ольденбург Сергей Фёдорович
  • Олешев Михаил
  • Львов Николай Александрович
  • Гнедич Петр Петрович
  • Тимофеев Алексей Васильевич
  • Другие произведения
  • Вега Лопе Де - К. Державин. Драматургия Лопе де Вега
  • Андерсен Ганс Христиан - Дворовый петух и флюгерный
  • Шаликов Петр Иванович - Эпитафия поэту Богдановичу
  • Рашильд - Три розы
  • Малышев Григорий - Русский царь набрал дружину
  • Диккенс Чарльз - Лавка древностей
  • Врангель Фердинанд Петрович - Путешествие по северным берегам Сибири и по Ледовитому морю
  • Короленко Владимир Галактионович - Несколько мыслей о национализме
  • Добролюбов Николай Александрович - Сватовство Ченского, или Материализм и идеализм. - "О неизбежности идеализма в материализме" Ю. Савича
  • Станюкович Константин Михайлович - Шутка. (Рассказ из былой морской жизни)
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
    Просмотров: 590 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа