Развлечение-Издательство - Завещание каторжника

руг отшатнулся, как ужаленный.

   Внезапно раздался сдавленный, злорадный смех, адский смех.

   Откуда это? Он раздался не с боков и не сверху, так как видны были только гладкие стены и стеклянная крыша вестибюля:

   Шерлок Холмс не мог ошибиться, его чуткий слух не мог обмануть его.

   - Князь, видимо, находится в нехорошей среде, - бормотал он, проходя через передний сад. - Пока, однако, я должен предоставить его собственной судьбе. Прежде всего буду отыскивать знаки разбойника.

   Все справки, наводившиеся великим сыщиком о том, не были ли открыты на домах семейств, подвергшихся взломам, такие же знаки, как на вилле князя Тамара, оставались безрезультатными. Никто не припоминал, чтобы такие знаки мелом были помечены до или после злодеяния.

   Беспокойно Шерлок Холмс бродил по Венеции; едва только он успевал отдохнуть от ночных наблюдений на Канале Гранде, как уже вставал и направлялся искать таинственные знаки. Он был убежден, что они находятся в какой-нибудь связи со взломами, производимыми разбойником.

   Так он в одно прекрасное утро прогуливался по улице Скиавоне. Внезапно он остановился пораженный - там, на обитой железом, темно-бурой входной двери венецианского музея древности, на мало заметном месте, он увидел таинственные знаки.

   Шерлок Холмс был так взволнован при виде этих знаков, что вынужден был сначала собраться с духом.

   Находились ли здесь драгоценности, побуждавшие разбойника совершить взлом? Представлялся ли здесь удобный случай, благодаря которому разбойник не мог подвергаться опасности?

   Сыщик заметил только несколько человек, входивших в старинное здание с целью осмотра коллекций. Разве сегодня музей был вообще открыт?

   Он подошел к зданию и скоро увидел лист с правилами музея. Да, сегодня до 3 часов дня музей был открыт.

   С равнодушным видом Шерлок Холмс вошел. Из широкого вестибюля восемь ступенек вели в партер, где налево и направо двери вели в залы музея.

   Сыщик наугад открыл правую дверь. Она бесшумно открылась, и он вошел в громадный зал, залитый солнечным светом. Вдоль стен стояли шкафы за шкафами, а посередине залы были расставлены большие, покрытые стеклянными крышками ящики на точеных ножках; а в этих ящиках блестели и сверкали старинные драгоценности и ценные редкости. Тут было оружие в золотых ножнах из XIII-го столетия, привезенное дожами после побед над турками; там сверкали осыпанные драгоценными камнями кубки из чистого золота, привезенные венецианцами после завоевания острова Кипр вместе с золочеными конями, доныне стоящими на соборе Св. Марка в виде знаков победы. Чалмы, осыпанные бриллиантами, золотые шапки дожей, пояса, унизанные драгоценными камнями, портупеи неизмеримой ценности - все это вызывало нераздельное восхищение, все это было точно сказка из тысячи и одной ночи.

   Шерлок Холмс был так восхищен при виде залы, что совершенно забыл о своей задаче. Наконец он вспомнил, по какому поводу он, собственно, пришел сюда.

   Медленно он окинул взглядом присутствовавших. Был ли разбойник и его сообщники уже между ними? Если они намеревались произвести взлом, то должны были остаться в запертом помещении. А легче всего было проникнуть в него именно теперь.

   Но он увидел лишь приезжих, восхищавшихся сокровищами древней Венеции - англичан с итальянским проводником, немцев, поскупившихся нанять собственного проводника и старавшихся воспользоваться бесплатно его объяснениями издалека, несколько французов и южан, но никого такого, кого бы он мог заподозрить в качестве разбойника или одного из его помощников.

   Что было делать? Известить ли о своем подозрении сторожей, имевших такой же ветхий вид, как и само здание? Но тогда нужно было опасаться, что они призовут команду солдат, велят занять все входы и выходы и таким образом спугнут разбойников!

   Нет, Шерлок Холмс должен был поймать венецианского разбойника, чтобы, наконец, обезвредить его, а это он мог сделать только, оставаясь совершенно один.

   Он должен был остаться в здании, чтобы застигнуть разбойника при взломе. Надо было полагать, что он совершит его без посторонней помощи, так как никто никогда еще не видал его сообщников; а с одним единственным человеком Шерлок Холмс еще всегда умел справиться, даже если бы ему пришлось переждать всю-ночь.

   Прежде всего нужно было направиться в какой-нибудь ресторан, чтобы хорошо пообедать, так как он не мог предвидеть, сколько времени ему придется остаться без пищи в здании музея, а затем нужно было найти место, где можно было скрыться. У него оставалось еще несколько часов до закрытия музея, а поэтому он за группой каких-то англичан спокойно вышел из дома, чтобы где-нибудь пообедать.

   Гостиница его была недалеко, и он направился туда. Его глаза засияли, когда он окинул взглядом столы в ресторане, - там у окна как раз усаживался его молодой друг Гарри Таксой.

   - Алло, Гарри! - крикнул он ему, - тебя-то мне и нужно!

   Во время обеда Шерлок Холмс рассказал Гарри свой план.

   - Не могу ли я содействовать вам, начальник? - с упреком спросил юноша.

   - Нет, помочь ты ни в чем не можешь, а по всей вероятности, мог бы все испортить. Раньше вечера воры не примутся за работу. Я еще не знаю, выпущу ли я их из музея или нет.

   Если только будет возможно, я дам избежать, чтобы лучше преследовать их потом. Для меня важно не только обезвредить разбойника, но и выведать место, где он скрывается и где он прячет всю свою награбленную добычу. Ты с наступлением темноты подойди со своей гондолой к Пиацетте и будь наготове для меня; если все пойдет как следует, мне твоя помощь будет нужна. А теперь прощай!

   Прежде чем Холмс возвратился в музей древностей, он осмотрел ближайшие окрестности. Ничего подозрительного он не увидел, и не было видно никого, кто, быть может, сторожил.

   И вот он опять вошел в старое здание. Полуденное солнце нагревало залы, и жара в них была невыносимая.

   Шерлок Холмс осторожно осмотрел все залы. Он увидел не более дюжины посетителей, да и те собирались уходить. Во всяком случае, взлом стоил труда только в той зале, в которую с первого раза вошел сыщик, так как только там хранились драгоценности. Вот тут-то и нужно было поймать разбойника, если он вообще придет.

   Сыщик отправился туда, чтобы отыскать место, где бы он мог скрыться. Но он искал напрасно, нигде не было уголочка, в котором он мог бы скрыться. Тогда он вспомнил смежный зал, в котором хранилось старинное оружие: громадные мечи, пики с изящными коваными украшениями, луки разных столетий, дивно разукрашенные резной слоновой костью и так хорошо сохранившиеся, точно они еще только вчера были в употреблении. Но тут были еще и другие орудия: приборы для сдавливания пальцев, колодки, из коих некоторые были даже привинчены к стене, мечи палачей и плахи, разные приспособления, при помощи которых во времена жестокого средневековья раздирали преступникам суставы, - словом, целый арсенал орудий пытки.

   Странный горельеф обращал на себя особое внимание. Он выделялся мрачно и страшно от стены под одним из высоких сводчатых окон. То было изображение смерти, с косой и песочными часами, в темной монашеской мантии.

   Шерлок Холмс мог скрываться только здесь, так как не должен был удаляться слишком далеко от первой залы. И вот он нашел себе место.

   Недалеко от стены стоял широкий шкаф с расставленными на нем высокими пиками и кольчугами. Стоило спрятаться за этим шкафом, и никто не увидит его, к тому же он мог воспользоваться для сидения перекладиной, поддерживавшей шкаф.

   Вот на башне площади Св. Марка часы пробили три, и уже приближались шлепающие шаги сторожей, делавших обход, чтобы убедиться в том, что последний посетитель вышел из музея.

   Шерлок Холмс быстро юркнул за шкаф; он ясно видел старика, проходившего через залу в непосредственной близости от места, где он находился, как старик перешел в соседний зал, где хранились драгоценности, и как он наконец из того зала вышел в вестибюль с восемью ступенями. Теперь он услышал, как сторож снаружи закрыл дверь и удалился.

   Царила безмолвная тишина, не было слышно ни звука, разве только щебетанье воробья, прыгавшего на наружных оконных карнизах на солнце. Вот раздался резкий свист. Шерлок Холмс знал откуда: то был пароход, отходивший от Рива ди Скиавоне к Лидо, по направлению к Адриатическому морю.

   Ничего не указывало на близость разбойника. Час проходил за часом, ни звука, ни шага не было слышно. При всем этом Шерлок Холмс должен был считаться с присутствием разбойника, он ни под каким видом не мог уйти из своего угла, хоть бы для того, чтобы размять ноги или чтобы отдохнуть от неудобного сидения. Ведь мог же разбойник ходить неслышными шагами по залам, направляясь к месту хранения драгоценностей.

   По лучам солнца, косо спадавшим в высокие окна зала, Шерлок Холмс заметил, что солнце садилось. Сумерки стали сгущаться, но жара все еще не уменьшалась. Сыщик охотнее пошел бы на кулачный бой с двумя разбойниками, чем сидел бы здесь, мучимый жаждой, и выжидал в бездействии столкновения с вором.

   Таким образом прошло около четырех часов, и Шерлок Холмс уже несколько раз чуть было не задремал, как вдруг ему показалось, что он слышит легкий шорох. Неужели же разбойник явится теперь? Правда, время было удобное, было еще так светло, что он имел бы возможность легко видеть каждый предмет на стене и в шкафах.

   Чуткий слух сыщика не обманул его. Тихие, еле слышные шаги приближались к месту засады Шерлока Холмса, боявшегося пошевелить даже головой. Вот показалась какая-то фигура - осторожно мимо сыщика прокрался какой-то мужчина; на ногах у него были, вероятно, войлочные или резиновые туфли поверх обуви, так как не было слышно ни малейшего скрипа. То были шаги крадущегося неслышно хищного зверя.

   Шерлок Холмс от волнения затаил дыхание. Черт лица незнакомца он не мог видеть, так как на нем была черная маска, точно так же, как в тот вечер, когда гондольер обратил внимание своего пассажира на венецианского разбойника.

   Итак, сыщик не напрасно прождал целые часы, и наконец настало время покарать преступника; и опять же на долю Шерлока Холмса выпала доля поймать этого негодяя и освободить от него прелестный водяной город.

   Теперь разбойник исчез в смежном зале, где хранились драгоценности; сыщик напряженно прислушался, не придут ли его сообщники, но все было тихо. Так оно и было, как всегда ему говорили: разбойник действовал один.

   В этот момент в смежном зале зазвенело стекло - разбойник начал свое дело.

   Пришло время выступления. Неслышным образом Шерлок Холмс поднялся со своего сиденья и осторожно прокрался к двери, соединявшей обе залы. Теперь он высунул вперед голову - и череп его был поражен страшным ударом, с глухим стоном боли он свалился на пол.

   С дьявольски торжествующей улыбкой в него впились два темных глаза.

   - Отлично, так и есть! - прошептал разбойник и перетащил бесчувственное тело обратно в тот зал, в котором до этого скрывался Шерлок Холмс.

   Когда сыщик очнулся, он увидел себя прикованным к стене наручниками, ранее им рассмотренными, а ноги его были прикреплены к стене при помощи деревянных колодок. Тело его было обнажено до пояса.

   Первый взгляд его упал на замаскированного разбойника, вероятно, уже давно ожидавшего, пока он подаст первые признаки жизни. Теперь, когда прикованный посмотрел на него, он медленно поднял руку и указал на противоположную стену.

   - Твой час настал, - произнес он глухим голосом, - взгляни на те песочные часы: еще лишь четверть часа, и песок пересыплется. Когда опустится последняя песчинка, часовой механизм приподнимет рычаг вон того лука, и стрела вонзится в твое сердце. Будь покоен, я направил стрелу метко. Ты искал приключения здесь, в Венеции, ты нашел их, но это приключение было последним для тебя, а с тем и добрый вечер, мой друг.

   Еще короткий, дьявольский смех, легкий звук прикрываемой двери, и опять воцарилось глубокое молчание. Разбойник удалился. В течение нескольких секунд прикованный был совершенно ошеломлен ужасом и испугом. Происходило ли это все наяву или во сне?

   Но слишком ясно песочные часы и протекавший песок указывали на то, что все окружавшее его - ужасная действительность.

   - Черт возьми! - шептал Шерлок Холмс, дико озираясь кругом. - Как выйти из этого положения?

   Что-то затрещало в стороне лука; это могло быть только треском пружины, которая должна была, невидимо для него, поднять стрелу. Песок почти уже весь протек. Угроза разбойника не была преувеличена: сыщику оставалось жить только еще несколько минут. Сверкающее стальное острие стрелы резало глаза - через несколько секунд оно должно было вонзиться в грудь несчастного.

   Неподвижными, воспаленными глазами Шерлок Холмс смотрел на песочные часы; еще несколько секунд - они перевернутся, пружина освободится и выпустит смертельную стрелу ему в сердце.

   Страшное волнение овладело сыщиком; ему каталось, что никогда еще он не был так близок к смерти.

   Со всей силой отчаяния он рванул оковы, придерживавшие его руки у задней стены. Он напряг мускулы до последней степени, он наклонился вперед, чтобы придать им больше напряжения, - и вот он почувствовал, как что-то такое подалось, как какой-то гвоздь или винт начал шататься, как ветхая стена поддалась мошной силе, левая рука его вдруг вырвалась, и сознавая, что уже не было времени освободить и другую руку, он отбросился туловищем как можно дальше в сторону, опираясь левой рукой на стоявшую по правую сторону его плаху, и вот щелканье пружины, треск - рядом с ним, точно в том месте, где за две секунды до этого находилась его грудь, сверкающая стрела вонзилась в стену.

   Страшно взволнованный от ужасного напряжения и страха смерти Шерлок Холмс все еще не высвободился из колодок на ногах; он должен был сначала передохнуть, а потом освободил себя совершенно, что теперь ему удалось довольно быстро.

   Он одел свою верхнюю одежду, снятую с него разбойником, и стал обдумывать, что предпринять. Осмотрев шкафы и витрины смежной залы, он убедился, что разбойник сделал достойный знатока искусства выбор и взял с собою лучшие драгоценности. Притом он опять разложил содержимое ящиков и витрин так умело, что могли пройти недели, прежде чем старики-сторожа заметили бы недостачу того или другого предмета.

   Шерлок Холмс уже намеревался выйти из залы, как вспомнил, что его враг, быть может, ожидает исхода своего покушения. Из следующей залы он через одно из низких окон посмотрел на улицу.

   И действительно, там, прислонившись к фонарному столбу, неподвижно стоял какой-то мужчина, устремив взор на окна залы, в которой сыщик был прикован к стене. Он так низко нахлобучил широкополую шляпу, что и теперь нельзя было видеть его лицо.

   Шерлок Холмс не допускал возможности ошибки; это была та же коренастая фигура, как у его мучителя, тот же сероватый бархатный пиджак, как на том. Человек этот, вероятно, хотел убедиться, не привлечет ли предсмертный крик его жертвы того или другого из сторожей музея.

   Так как, однако, все было тихо, он от улицы Скиавоне направился к пристани Пиацетты и кликнул гондольера.

   Теперь пора, - шепнул Шерлок Холмс. Одним, прыжком он очутился у выходной двери - разбойник даже не потрудился ее закрыть. В следующую же минуту сыщик был уже на улице. Он постоял еще в глубокой арке входных дверей музея, высматривая своего врага. Но тот, обернувшись спиной к Пиацетте. уселся уже в нанятой им гондоле, так что Шерлок Холмс мог спокойно направиться к пристани.

   - Гарри!

   Зов этот взбудоражил молодого человека, стоявшего в раздумье на корме своей гондолы.

   - Вперед! Вон та гондола в светлой окраске, которая как раз дает место пароходу! Но смотри, мой милый, чтобы она не успела скрыться.

   Сыщик вслед за этим уселся в гондоле и вполголоса рассказал помощнику об ужасном приключении, которое ему пришлось пережить в этот вечер. Юноша от ужаса забыл всякую осторожность и не раз чуть не сталкивался с другими гондолами.

   - Ты слышал? - полушепотом произнес Шерлок Холмс, - он, видимо, только что пристал к берегу.

   - Вы правы, начальник, - ответил Гарри, - гондола остановилась, какой-то мужчина вышел из нее. Я тоже пристану к берегу.

   Вечерний туман настолько сгустился, что Шерлок Холмс должен был полагаться больше на свой слух, чем на свое зрение. Тот человек, во всяком случае, принадлежал к числу обитателей острова Сан-Джорджио, так как гондола, на которой он приехал сюда, отправилась обратно в Венецию.

   Неслышными шагами знаменитый сыщик пошел вслед за своим противником. Последний прошел мимо виллы князя Тамара и отправился прямо к расположенному рядом невзрачному дому, окруженному запущенным садом.

   Калитка была открыта, и разбойник беспрепятственно вошел в сад. Он не потрудился закрыть ее, так что Шерлок Холмс на расстоянии не более десяти шагов последовал за ним.

   Разбойник не вошел в дом, как того ожидал Шерлок Холмс, а направился к расположенной за домом чаще. Здесь он остановился, чтобы передохнуть от быстрой ходьбы.

   Сыщик тщательно наблюдал за ним; к своему удивлению он увидел, как незнакомец наклонился и протянул руку в один из кустов Он начал что-то трясти и расшатывать, как бы вырывая куст из земли, и действительно густой миртовый куст, очевидно посаженный в кадку, стал приподниматься. Незнакомец теперь отставил его в сторону.

   Он осторожно оглянулся, я затем стал спускаться, по-видимому, по какой-то освободившейся лестнице.

   Сыщик не выдержал, он поспешил вперед, чтобы увидеть, куда девался незнакомец. Он уже приблизился к нему метров на пять, как тот вдруг обернулся, по-видимому, услыхав шаги, преследовавшие его.

   С криком ярости он прыгнул обратно вверх, по ступеням, в его поднятой руке блеснул кинжал, он размахнулся, чтобы ударить своего противника, который уже не мог посторониться.

   Но револьвер опередил кинжал. Раздался выстрел и, словно пораженный молнией, разбойник со стоном свалился.

   Все это произошло со страшной быстротой, так что сыщик, несмотря на свое испытанное присутствие духа, остановился на секунду, точно ошеломленный, а потом стал прислушиваться. Он, однако, ничего не слышал, кроме стонов раненого. В том ветхом домике, очевидно, никого не было, а в соседней вилле князя Тамара выстрел, наверно, не был услышан. Что было делать теперь?

   Он быстро решился. Сильными руками он схватил кадку с миртовым кустом и поставил ее обратно на отверстие подземного хода; потом он взвалил на плечи все еще бесчувственного раненого и потащил его как можно было быстрее к гондоле, которую тем временем сторожил Гарри.

   - Давай скорее свою электрическую лампочку, Гарри; я, должно быть, подстрелил разбойника и теперь осмотрю его рану. - Торопливо он разорвал пиджак, жилетку и сорочку раненого.

   Лицо его приняло озабоченное выражение.

   - Вероятно, легкие прострелены, вряд ли он останется жив, - решил он, - я перевяжу его, как могу, а потом, Гарри, греби возможно быстрее в управление охранной полиции, там мы еще застанем того или другого следователя, чтобы допросить раненого, к которому к тому времени вернется сознание.

   Гарри Тэксон начал грести как только мог быстрее, и в скором времени они доехали до здания охранной полиции, находившегося в связи со следственной тюрьмой.

   На звонок сыщика немедленно явилось несколько полицейских чиновников, которые помогли Гарри Тэксону перенести раненного разбойника в здание полиции.

   К счастью, они застали еще одного из следователей. Как только он услышал имя Шерлока Холмса, он протянул сыщику обе руки.

   - Добро пожаловать! От маркиза Гримальди я уже слышал, что вы здесь и что вы изъявили согласие помочь нам при поимке венецианского разбойника. Кого это вы привезли с собой?

   Знаменитый сыщик в коротких словах рассказал о своих приключениях в течение полудня и вечера.

   - Раненый только что пришел в сознание, - доложил следователю в этот момент один из чиновников, - это один из наших старых знакомых!

   - Ага! - в восторге воскликнул следователь. - Я ведь всегда говорил, что за личиной венецианского разбойника скрывается старый каторжник! Не так ли, Даниил?

   - Совершенно верно, синьор, - улыбаясь ответил чиновник, - это старый вор Буонотти, который только год тому назад вернулся в Венецию после десятилетней каторги, но сумел до сего времени укрыться от полицейского надзора.

   Следователь от удовольствия потирал руки.

   Врач, за которым тем временем послали, разделял опасения сыщика и выразил мнение, что разбойнику осталось жить не более трех дней.

   Следователь в сопровождении сыщика направился в арестную камеру с голыми стенами, в которой на походной кровати лежал разбойник. Он был мертвенно бледен; черная борода и темные глаза резко выделялись на желтого цвета лице. На низкой скамье лежали несколько золотых кубков и осыпанные бриллиантами драгоценности, которые были вынуты полицейскими чинами из карманов разбойника.

   - Все это из музея древности, - шепнул Шерлок Холмс следователю.

   Тут раненый в первый раз открыл глаза; теперь он узнал того, на кого он напал в музее и кого он, казалось, обрек на верную смерть. Он бросил на Шерлока Холмса взгляд, полный злобы, ненависти и отчаяния, так что следователь даже невольно оттянул его от ложа разбойника.

   - Не хотите ли вы очистить вашу совесть? - обратился он затем к раненому. - Ваши дни сочтены, сказал мне врач. Может быть, вы хотите исповедоваться?

   Разбойник тяжело дышал, он наморщил лоб, и угрожающий взор его был направлен на сыщика.

   - Ну что же, вы не желаете мне отвечать? - мягким голосом спросил следователь.

   - Будьте вы прокляты вместе с проклятым англичанином и с болваном-попом, - хриплым голосом заскрежетал разбойник, - от меня вы ничего не узнаете и если сам дьявол придет за мною. Это будет моей местью!

   - Как вам нравится этот черствый грешник? - обратился следователь к Шерлоку Холмсу после того, как они перешли в его кабинет. - А я думал добиться от него подробного признания! Но это, в общем, безразлично. Страшный венецианский разбойник в наших руках - умрет ли он или нет, Венеция избавилась от своего мучителя! Но, - прервал он себя, увидя, что Шерлок Холмс стоял в раздумье с опушенной головой, - вы как будто и не рады вашему успеху, хотя ваша жизнь висела при этом на волоске! Неужели вам так страшна мысль о том, что вы смертельно ранили преступника?

   - Нет, - твердым голосом возразил Шерлок Холмс, - я не потому так задумался, ведь я находился в состоянии самообороны и не мог поступить иначе; но я хочу сделать вам открытие, которое, вероятно, лишит и вас вашего радостного настроения.

   - Очень любопытно, мистер Шерлок Холмс, - ответил молодой следователь.

   - Ну так вот раненный мною преступник вовсе не преследуемый венецианский разбойник

   Следователь в ужасе отшатнулся, он страшно побледнел.

   - Вы ошибаетесь, - ответил он дрожащим голосом, - наверно, вы ошибаетесь! Вспомните улики, найденные нами в его карманах! Наверно, он и есть страшный разбойник - в этом нет сомнения.

   Сыщик в раздумье ходил взад и вперед по маленькой комнате.

   - У меня верный глаз, - наконец произнес он, - на который я могу положиться. Когда я в вечер моего приезда ехал вперед по Каналу Гранде по направлению к Пиацетте, и замаскированный преступник промчался непосредственно мимо моей гондолы, я ясно видел его фигуру, возвышавшуюся на корме его гондолы. Я так хорошо запомнил ее, что хоть сейчас мог бы ее нарисовать.

   - И что же вам бросилось в глаза у этой фигуры? - с любопытством спросил следователь.

   - А то, что разбойник человек молодой, не старше лет 26, стройный, что у него только усы, а бороды нет. А вы посмотрите на пойманного Буонотти: ему за 40 лет, он коренаст, широкоплеч, у него черная борода, - словом, это прямая противоположность виденного мною разбойника.

   - Но каким же образом согласуются факты, что на вилле князя Тамара, побитого венецианским разбойником, и на музее древностей, где Буонотти хотел убить вас, находились одни и те же знаки?

   - Пока и у меня нет объяснения этого факта; возможно, что Буонотти сообщник разбойника.

   - Но ведь разбойник совершал все свои злодеяния совершенно один, - вставил следователь, - никто никогда не видел его с сообщником!

   - Если даже вы приведете мне еще гораздо более веские данные, - возразил Шерлок Холмс, - мое зрение меня не обманывает, я видел в роли разбойника другого человека!

   - Тогда, - со вздохом отозвался следователь, - вам остается только отыскивать подлинного разбойника; я же лично убежден в том, что Буонотти именно и есть разбойник.

   - Прощайте, синьор, - сказал знаменитый сыщик, раскланиваясь со следователем, - мой адрес вам известен, если вам удастся узнать что-нибудь важное от вашего пленника, то известите меня.

   Гарри Тэксон должен был с наступлением ночи опять свезти своего начальника к острову Сан-Джорджио.

   Сыщик пробрался в усадьбу, в пределах которой в прошлую ночь пристрелил Буонотти. Ничто не указывало на то, что тем временем кто-либо посетил сад или дом.

   Шерлок Холмс без труда отыскал миртовый куст, прикрывавший отверстие в подземный ход. Убедившись в том, что никто за ним не следит, он приподнял кадку с кустом и отставил ее в сторону. Затем он медленно и осторожно спустился по лестнице, состоявшей из твердых, каменных плит. По-видимому, лестница вела до стены, отделявшей эту запущенную усадьбу от виллы князя Тамара.

   Теперь лестница кончилась, и Шерлок Холмс очутился в выложенном камнями проходе, вышиной в рост человека.

   - Будь я проклят, - бормотал сыщик, - если этот путь не ведет прямо в виллу князя Тамара.

   Он дошел до конца прохода и теперь очутился у конца ведущей вверх лестницы. Отверстие он не мог найти, так как боялся засветить электрический фонарь, а пальцы ощупью не находили дверей. Он сел на одну из верхних ступеней и прислушался. Над ним должна была находиться жилая комната, так как слышны были глухие шаги, повторявшиеся в правильных промежутках.

   - Надо мной, - подумал Шерлок Холмс, - кто-то ходит по покрытому ковром полу. Если мне повезет я, пожалуй, подслушаю отсюда интересный разговор.

   Через некоторое время он услышал, как над ним открылась дверь, и в комнату вошло второе лицо.

   - С добрым вечером, мой дорогой, как ты чувствуешь себя сегодня? Ты уже прочитал газеты?

   - Это графиня Тереза Гримальди, - бормотал знаменитый сыщик, слушавший с напряженным вниманием, - она навещает своего возлюбленного. Следовательно, я действительно нахожусь в вилле князя Тамара.

   Он ясно слышал, как они оба прошли по комнате. Теперь пододвигались стулья, они сели.

   - Конечно, читал, - ответил князь, - ты, вероятно, хочешь обратить мое внимание на то, что венецианский разбойник наконец пойман?

   - Именно так, мой милый. Я и сказать не могу, как я рада успеху этого английского сыщика.

   - Да и меня это значительно успокоило. Жаль, что знаменитый Шерлок Холмс не прибыл неделей раньше, тогда мне не пришлось бы познакомиться с разбойником. Этот Шерлок Холмс просто черт какой-то: сумел же спастись от верной смерти в музее, да затем напасть на разбойника в его же квартире и пристрелить его!

   - Да, - сказала графиня, - у меня камень свалился с сердца, а то у меня появились уже очень странные предположения о личности разбойника.

   - У тебя - предположения о личности разбойника? - спросил князь, очевидно, пораженный. - Это каким же образом?

   - Видишь ли, - ответила молодая девушка, - разве не странно было, что у всех семейств, с которыми я знакома, и об обстоятельствах которых я рассказывала тебе, разбойник совершал кражи со взломом?

   - Неужели? - в удивлении спросил князь. - На это я не обратил внимания!

   - Поверь, что это так, - торопливо ответила графиня, - как только я рассказывала тебе о какой-либо семье и ее обстоятельствах, то через несколько дней там происходила кража со взломом. Я уже и боялась говорить здесь о моих знакомых.

   Шерлок Холмс слышал, как князь Тамара громко рассмеялся.

   - А отсюда вывод, что венецианский разбойник - это я! - сказал затем князь.

   - Что ты, что ты, Карло, разве можно думать! Ты - князь - и какой-то разбойник!

   - Ты, вероятно, думала, что какой-нибудь из моих лакеев подслушивал наши разговоры и потом ночью разыгрывал роль разбойника?

   - Именно так, милый, иначе я не могла себе это объяснить.

   - А что же ты думала, когда ты услыхала, что я сам подвергся нападению разбойника?

   - В первый момент я чуть не упала в обморок от испуга, а потом, собравшись духом, я почувствовала большое облегчение. Я сознала, что только утруждала себе жизнь безрассудными мыслями. Я была счастлива, - и она помолчала немного, - ты это, наверно, заметил.

   Шерлок Холмс слышал, как они поцеловались.

   Сыщик встал и через проход пробрался опять в запущенный сад каторжника Буонотти.

   Казалось, что решение загадки было найдено. Буонотти с того места, где только что сидел Шерлок Холмс, постоянно подслушивал разговоры возлюбленных и узнавал таким образом об обстоятельствах богатых венецианских семей. Ему одному была известна тайна подземного прохода. И таким образом он в одну прекрасную ночь совершил нападение на владельца виллы и ограбил его.

   - Но ведь Буонотти, - продолжал размышлять и комбинировать Шерлок Холмс, - и венецианский разбойник вовсе не одно и то же лицо! В вечер моего прибытия я в гондоле видел совсем другого человека, именно такого, каким его описывают все подвергшиеся нападению, - молодого, стройного, с изящными телодвижениями. Что за дурацкая история! Теперь меня мучают те же сомнения, как и графиню Терезу Гримальди!

   - Быть иначе не может, - закончил он свои размышления, - Буонотти один из сообщников разбойника. На это указывает и его угроза: "От меня вы ничего не узнаете". Но где же находится подлинный разбойник?

   Когда Шерлок Холмс вместе с Гарри Тэксоном прибыли в гостиницу, они нашли адресованное сыщику письмо. Это был служебный пакет, запечатанный печатью следователя.

   - Любопытно знать, - сказал Шерлок Холмс, - что он мне сообщает.

   "Прошу пожаловать завтра утром в мой служебный кабинет, - писал следователь, - у меня есть для вас важное сообщение касательно моего пленника Буонотти; он продиктовал мне свое завещание, так как убедился, что его кончина приближается"

   Знаменитый сыщик облегченно вздохнул.

   - Должен сознаться, - сказал он, - что я давно не был так любопытен, как теперь по отношению к этому завещанию. Ведь выяснит же оно, наконец, отношения Буонотти к венецианскому разбойнику. Жаль, что уже поздно, ну да, впрочем, успею и завтра.

   На следующее утро в самый ранний час Шерлок Холмс появился у следователя.

   - Вы будете разочарованы, уважаемый мистер Холмс, - обратился к нему следователь, - Буонотти умер уже вчера вечером, не успев еще сознаться во всем.

   - Это ужасно жаль, - ответил знаменитый сыщик в удручении, - я надеялся наконец добиться ясности по поводу его отношений к пресловутому разбойнику.

   - Значит, вы все еще убеждены, что это два разных лица? Ну, как вам будет угодно! Я вам прочитаю завещание, продиктованное мне Буонотти незадолго до его смерти. К сожалению, оно очень коротко, так как смерть застигла его за ним.

   Следователь вынул из ящика письменного стола бумагу и уселся в своем кресле поудобнее.

   - Так слушайте же! - сказал он, - я убежден, что вы скоро измените ваше мнение о разбойнике.

   Шерлок Холмс не последовал приглашению присесть, он в волнении ходил по комнате, как делал всегда, когда его сильно занимала какая-нибудь мысль.

   - Прежде всего, - читал следователь, - я признаю, что я известный венецианский разбойник. Я совершил взлом в вилле князя Тамара, ударил его ломом и сильно изранил ого. Далее признаю, что я пробрался в музей древностей и присвоил себе найденные при мне драгоценности. Далее признаю, что во время этой кражи я ударил английского сыщика и пытался его убить. Это единственное деяние, в котором я не раскаиваюсь, напротив, я сожалею, что покушение на это убийство мне не удалось.

   Худощавое лицо великого сыщика озарилось веселой улыбкой.

   - Вы уж извините, мистер Холмс, - вставил следователь, - что я читаю вам и эту фразу, но она включена в завещание вследствие настойчивого требования преступника.

   - Ничего, - приветливо ответил сыщик, - я вполне вхожу в положение этого добряка. Продолжайте, пожалуйста, чтение этого интересного завещания.

   - Что же касается, - продолжал читать следователь, - остальных моих преступлений, то я в них раскаиваюсь и буду стараться загладить их по мере сил. В моем доме на острове Сан-Джорджио, в столе передней комнаты находится картина, которую я нарисовал сам в часы досуга. Я прошу князя Тамара принять ее в знак памяти о несчастном. Уворованные у него деньги находятся в Национальном Банке; сумма составляет 5000 лир и я уполномочиваю князя получить эти деньги в банке, так как они принадлежат ему.

   Следователь опустил руку с бумагой и посмотрел на сыщика.

   - А дальше? - обратился последний к нему. - Мне любопытно знать, каким образом преступник поквитался с другими ограбленными им лицами.

   - Видите ли, - улыбаясь, ответил следователь, - дальше Буонотти не мог диктовать, так как настолько ослабел, что не мог уже говорить, и спустя четыре часа умер. А вы все еще не верите, что он и есть венецианский разбойник?

   - Нет! - решительным тоном ответил Шерлок Холмс. - Все еще не верю. Я думаю, что добрейший Буонотти незадолго до своей смерти позволил себе пошутить, зная, насколько важно было отождествление его с венецианским разбойником.

   Следователь в волнении вскочил со стула.

   - И вы полагаете, что этот негодяй водил меня за нос?

   - Именно! Но не волнуйтесь из-за этого! Позвольте мне поехать на остров Сан-Джорджио и установить, действительно ли в указанном месте находится картина.

   Я поеду с вами, мистер Холмс; в этом случае и сумею ознакомить князя Тамара с содержанием завещания.

   - Ладно, - решил сыщик, - поедемте сейчас же.

   Дом в запущенном саду не был заперт. По-видимому, никто о нем не заботился. В нем стояла только самая необходимая мебель.

   - Вон там стоит указанный Буонотти стол, - воскликнул следователь, открыв дверь в переднюю.

   - Постойте! - сказал Шерлок Холмс, удерживая следователя за руку. - Давайте осмотрим этот стол сначала поподробнее, мне кажется, что здесь кто-то нас уже опередил.

   - Ничего такого не вижу, - возразил следователь, качая головой.

   Шерлок Холмс наклонился и посмотрел на доску стола.

   - Вот видите, сюда сегодня утром кто-то опирался руками.

   - Откуда вы видите это? - спросил удивленный следователь.

   - Здесь вы можете ясно видеть оттиски двух рук, если вы посмотрите на стол так, как я это делаю.

   - Гм, - нехотя согласился молодой чиновник, - вы, пожалуй, правы, но кто мог бы здесь интересоваться изысканиями и кто станет искать в этом старом обветшалом домике что-нибудь ценное?

   - Может быть, сам разбойник, который, наверно, узнал об аресте Буонотти.

   - Ах, оставьте меня с вашим разбойником, - нетерпеливо возразил следователь, - он ведь помер! Впрочем, - прибавил он, открыв ящик стола, - вот и картина. Следовательно, Буонотти не водил меня за нос, а сказал мне правду! - торжествующе заявил он, вытягивая картину.

   Она изображала пейзаж, совершенно прямую аллею тополей, а влево от нее теряющуюся в зелени тропинку, у которой стояла скамейка.

   Взор великого сыщика долго покоился на картине, натянутой на серый картон.

   Вдруг его глаза засверкали. Он взял картину из рук чиновника и подошел к окну, чтобы лучше разглядеть ее.

   - Фантазия ли это или эта местность действительно существует? - спросил он через некоторое время.

   - Эта аллея, эта тропинка, эта скамейка и этот столб на самом деле существуют, - ответил следователь. - Каждый уроженец Венеции знает эту местность, которая находится на Лидо. Если от пристани свернуть влево и идти минут пятнадцать, то покажется эта аллея тополей, от которой, как видите, под прямым углом сворачивает вон та тройника. А теперь посетим князя Тамара.

   Хотя князь, все еще страдавший от последствий своей раны, провел плохую ночь, он все же принял обоих посетителей. Лежа на кушетке, он с любезной улыбкой протянул знакомому сыщику руку.

   - Вы, вероятно, принесли мне известия о пойманном разбойнике, не так ли господа?

   - Совершенно верно, ваше сиятельство, - заговорил следователь, - разбойник умер и даже еще составил завещание, в котором упомянул и вас.

   Князь поднял все еще забинтованную голову, от которой видны были только глаза и рот с черными усами.

   - Меня упомянул в своем завещании? - повторил он. - Это недурно! И что же этот мошенник отказал мне?

   Молодой следователь передал раненому картину.

   Долго князь смотрел на нее, а затем возвратил ее чиновнику.

   - Этот болван, очевидно, позволил себе со мною глупую шутку, - сказал он наконец, - на что мне эта мазня?

   - И я не понимаю этого, - ответил следователь, - по преступник желал оставить вам хорошую намять о себе, и потому отказал вам еще и уворованные у вас 5000 лир. Они лежат в Национальном Банке, где вы можете их получить.

   Князь задумался; взор его остановился на знаменитом сыщике, который, казалось, углубился в рассмотрение нарисованной преступником картины.

   - Что же вы скажете по поводу этой странной истории, мистер Холмс? - спросил он.

   - Я думаю, вы спокойно можете принять наследство, тем более, что деньги ведь принадлежат вам.

   - Я и решил сделать так, - сказал князь Тамара, - но картину в ваших руках я хотел бы предоставить вам в память о преступнике, которого вы обезвредили с такой отвагой. Быть может, она через много лет напомнит вам ваши приключения в Венеции и ваших венецианских друзей.

   - Я очень благодарен вам, - ответил сыщик, бережно складывая картину, - я зачислю эту так называемую картину в свою коллекцию курьезов.

   После того как Шерлок Холмс возвратился к себе домой, он в течение долгих часов молча пролежал на диване и только время от времени брал в руки нарисованную покойным Буонотти картину, подробно рассматривая ее.

   Когда Гарри Тэксон как-то открыл дверь, чтобы посмотреть на своего уважаемого начальника, последний подозвал его к себе и передал ему картину.

   - Рассмотри-ка внимательно эту картину и скажи мне, не найдешь ли ты на ней что-нибудь особенное.

   Юноша тщательно рассмотрел всю картину.

   - Картина очень плоха, - сказал он, - рисовавший ее совершенный неуч, который, вероятно, и первый раз взял в руки карандаш для рисования.

   - Правильно, милейший Гарри, - улыбаясь, ответил Шерлок Холмс, - а дальше что?

   - Под столбом я вижу неясно нарисованные три креста.

   - И это правильно; и что же, по-твоему, это должно значить?

   - Вероятно, это какое-нибудь предостережение, - задумчиво сказал молодой человек.

   -