Картер Ник - Тайна Белого дома

ьяволом, - воскликнул сенатор, - уже несколько недель тому назад меня известили о предстоящем визите этого Мутушими, я ждал его ежедневно, да так и не дождался, а он является как раз в тот день, когда вы изображаете меня.

   - Когда я вышел из Капитолия, - продолжал Ник Картер, как бы не обращая внимания на замечание Марка Галлана, - за мной стали следить три японца. Вблизи гостиницы "Ралей" со мной заговорил какой-то незнакомец и спросил меня, был ли у меня Мутушими и пригласил ли он меня на банкет. Пока я беседовал с ним, японцы наблюдали за мной и, конечно, поняли каждое слово нашей беседы. Затем на смену трем японцам явились двое других, которые в вестибюле сели так, что опять-таки могли понимать каждое произносимое слово. Вскоре после этого ко мне подсел какой-то другой незнакомец и спросил меня - стало быть, вас, - пришли ли вы к благоприятному решению или нет. Ему тоже надо было знать, буду я на том банкете или нет. Замечу, что этого незнакомца я уже видел, когда выходил из Капитолия, но заговорил он со мной только в вестибюле гостиницы. Теперь вы поймете, почему мне желательно получить ответ на мой вопрос об этом таинственном бароне Мутушими.

   Сенатор, видимо, взволновался. После некоторого колебания он сказал:

   - Надеюсь, мистер Картер, вы не допускаете даже мысли о том, что я замешан в какие-нибудь темные дела?

   - Я еще не составил себе никакого определенного мнения обо всем этом, сенатор, и пока стою на совершенно нейтральной почве. Но я должен настаивать на том, чтобы мне было оказано неограниченное доверие, иначе я не буду иметь возможности заняться этим делом.

   - Но я вам даю слово, что мне решительно нечего скрывать.

   - Но позвольте. Ведь ясно видно, что тут речь идет о каком-то деле, которым японцы необычайно интересуются, - заметил Ник Картер, пожимая плечами.

   - Так и мне кажется, мистер Картер, но я вам опять даю честное слово, что знаю обо всех этих кознях ровно столько же, сколько и вы. Могу вам только еще сообщить, что около месяца тому назад, а может, и полтора, ко мне явился какой-то американец и заявил, что у него огромные дела в Японии и Корее и что он хочет заручиться моей поддержкой. Он говорил много и долго, но когда он кончил, то я знал ровно столько же, сколько знал и раньше. Я лично склонен думать, что доверители этих японских шпионов хотят завязать со мной отношения и стараются пронюхать, принадлежу ли я к числу тех мерзавцев, которые продают за деньги свой голос или свое влияние. А следят за мной, вероятно, с целью узнать, есть ли у меня ахиллесова пята, и где именно, не занимался ли я когда-нибудь темными делами, не занимаюсь ли я таковыми в настоящее время, и все это для того, чтобы в случае надобности приставить мне нож к горлу и угрожать мне разоблачениями.

   - Об этом я тоже уже думал, - заметил Ник Картер.

   - Охотнее всего я выставил бы этого американца, - продолжал Марк Галлан, - ибо честь свою я ценю выше всего. Кто считает меня продажным мошенником, тот становится моим смертельным врагом, так как задевает мое самолюбие. При обсуждении этого дела я решил, однако, сделать вид, что согласен вступить в переговоры, с целью узнать истинные намерения вдохновителей этого дела и разоблачить их происки при первом же удобном случае.

   Ник Картер протянул руку Марку Галлану.

   - Я знал, что не разочаруюсь в вас, - произнес он, - мы с вами должны действовать сообща. Надо полагать, дело касается очень важных вопросов. До поры до времени я буду продолжать играть роль сенатора Галлана, ну хотя бы до этого самого банкета, в котором я намерен принять участие в роли вашего двойника.

   Сенатор покачал головой.

   - Я нисколько не сомневаюсь в ваших способностях, мистер Картер, - медленно произнес он, - но мне думается, что вам не удастся довести вашу роль до конца. Уж не говоря о нравственной стороне этой опасной игры. Вы выдаете себя уже потому, что не имеете понятия о наказе, о порядке направления дел и тому подобных вещах, с которыми можно освоиться только путем многолетней практики. Подумайте сами, я состою председателем и членом многочисленных обществ и комиссий, и вследствие этого на мне лежит обязанность давать сенату отчет о моих действиях.

   - Не беспокойтесь, - возразил Ник Картер, - я уже сообщил председателю сената, что вследствие нездоровья не могу присутствовать на ближайших заседаниях. А что касается всего остального, то можете быть уверены, что я не предприму ничего такого, что могло бы впоследствии поставить вас в неловкое положение.

   - Ну что ж, пусть будет по-вашему, - согласился Марк Галлан, - а я тем временем буду бить баклуши на свободе. А что касается банкета, то желаю вам повеселиться!

   - И вы на самом деле не знаете, с какой целью устраивается этот банкет? - спросил Ник Картер.

   - Понятия не имею. Меня уже несколько недель тому назад предупредили о том, что мне предстоит получить это приглашение, но банкет по неизвестным мне причинам все откладывался да откладывался. Вероятно, устроители считали меня еще недостаточно подготовленным. Но я все больше прихожу к убеждению, что эти японцы, которые со времени победоносной войны с Россией разыгрывают из себя властителей мира, задались целью совершить какую-нибудь пакость. Всем известно, что я принадлежу к числу близких друзей президента и что в сенате мой голос считается очень веским. Возможно, что они хотят купить мое влияние. Как бы там ни было, мистер Картер, я ожидаю от вас, что вы основательно проучите этих желтолицых негодяев и их вдохновителей.

   - Будьте в этом уверены, сенатор. Не думайте, что я с ними буду церемониться, - заявил Ник Картер и решительное выражение его лица не предвещало ничего хорошего тем шпионам, на след которых он уже напал.

   Для того чтобы и впредь продолжать играть роль сенатора Марка Галлана, Нику Картеру надо было поселиться в холостяцкой квартире сенатора. Устроить это было нетрудно, так как Галлан имел ключ при себе. Правда, на той же квартире проживал и личный секретарь сенатора, но это неудобство можно было устранить без труда.

   Марк Галлан вызвал секретаря к телефону и поручил ему немедленно выехать в Нью-Йорк по одному из его многочисленных дел.

   Вскоре после этого Ник Картер распростился с сенатором, который под видом канзасского фермера занял номер в гостинице Вилларда.

   Спустя четверть часа сыщик уже вошел в изящную квартиру Марка Галлана.

   По дороге туда он отлично видел, что за ним следят.

   Это до некоторой степени расстраивало его планы в том смысле, что он при таких условиях не мог и думать снять грим, чтобы явиться к президенту в назначенный час.

   Но над этим вопросом он не стал задумываться: если он мог рискнуть явиться к президенту в настоящем своем виде, несмотря на то, что это неминуемо должно было возбудить подозрение шпионов, то тем более он мог явиться в качестве сенатора Марка Галлана, тем более что так или иначе надо было посвятить президента в эту сторону его мероприятий.

   Большая квартира сенатора Галлана была расположена в нижнем этаже одного из лучших домов Вашингтона.

   Он зашел в квартиру, осмотрелся и снова вышел на улицу.

   Он сразу заметил, что шпионы усилили свою бдительность, но сделал вид, будто совершенно не подозревает этого.

   Кратчайшим путем он направился к Белому Дому, прошел через огромный порт и вошел через южный подъезд ровно в половине девятого вечера.

   Тут он обратился к одному из камердинеров, который почтительно поклонился ему.

   - Президент меня, правда, не вызывал к себе, - сказал Ник Картер, - но вы все-таки передайте ему мою карточку и скажите, что я пришел по важному делу, не терпящему никаких отлагательств. Скажите ему, что я отниму у него не более пяти минут времени.

   - Виноват, мне дан приказ...

   - Не сомневаюсь, - оборвал его мнимый сенатор, - что президент не желает, чтобы его беспокоили сейчас. Но если вы передадите ему в точности то, что я вам сказал, то он примет меня.

   Спустя минут пять камердинер пригласил мнимого сенатора в рабочий кабинет президента.

   Сам президент стоял на пороге и в изумлении смотрел на мнимого Марка Галлана.

   - Добрый вечер, сенатор, - сказал он, - я готов посвятить вам пять минут, но ни одной секунды больше, так как я сильно занят другими делами. Войдите, пожалуйста.

   Ник Картер вошел, президент закрыл дверь кабинета и спросил:

   - По какому делу вы пожаловали?

   - Надеюсь, мы здесь одни и никто нам не помешает? - шепнул сыщик.

   - Надеюсь, - отозвался президент, - надо полагать, что мы одни, хотя в последнее время произошли события, которые заставляют не верить в этом отношении очевидному.

   Вместо ответа мнимый сенатор, к крайнему изумлению президента, тщательно осмотрел весь кабинет, прошелся вдоль всех стен, обстукивая их, заглянул во все шкафы, под мебель и за портьеры.

   - Неужели вы всегда производите такие сложные подготовительные работы, когда собираетесь поговорить с кем-нибудь не более пяти минут? - спросил президент. - А я и не знал, что вы так предусмотрительны.

   Ник Картер подошел совсем близко к президенту и произнес шепотом:

   - Я пришел передать вам, что тот господин, который должен был явиться к вам в девять часов, не сможет прийти.

   Президент в полном недоумении взглянул на мнимого сенатора, потом вдруг побагровел от досады и резко произнес:

   - Будьте любезны сказать мне, сенатор, кто доставляет вам сведения о моих беседах, происходящих здесь с глазу на глаз с другими лицами?

   - Извините, президент, - шепнул теперь Ник Картер своим настоящим голосом, - я вовсе не сенатор Марк Галлан, а сыщик Ник Картер.

   Президент был совершенно озадачен, но вдруг расхохотался.

   - Знаете, мистер Картер, - воскликнул он, - в качестве трансформиста вы можете зарабатывать огромные деньги! Но теперь скажите ради Бога зачем вы явились ко мне в таком виде, и вообще, что все это значит?

   - Это я расскажу вам когда-нибудь впоследствии, - ответил Ник Картер, - не забывайте, что ваша прислуга знает о том, что я просил аудиенции всего на пять минут и потому у меня нет времени долго объясняться. Одно только скажу, что сенатор Галлан не знает о том, что я явился сюда, а также ничего не знает о данном мне вами поручении. Далее могу сообщить, что я уже узнал кое-что и почти уже разгадал всю тайну. Если вы разрешите мне повести дело дальше по моему усмотрению, то я надеюсь, что в самом близком будущем добьюсь полного успеха.

   - Отлично, - ответил президент, - но ваши пять минут уже прошли. Делайте все, что хотите, лишь бы вы добились результата. Вас я приму в любое время. Поверьте, что я не посвятил бы вас в это дело, если бы не питал к вам безусловного доверия.

   Ник Картер распростился с президентом, вышел из Белого Дома и направился через парк к авеню Пенсильвания.

   Выйдя из калитки парка, Ник Картер вдруг увидел перед собой двух мужчин, которые, по-видимому, ожидали его, а на мостовой стояла закрытая, запряженная двумя лошадьми карета, возле которой стоял третий мужчина.

   Один из незнакомцев подошел к сыщику и, вежливо приподняв шляпу, проговорил:

   - Мое почтение, сенатор Марк Галлан! Барон Мутушими ожидает вас в карете и покорнейше просит вас составить ему компанию. Он почтет за честь отвезти вас домой, так как должен сделать вам некоторые важные сообщения.

   - С удовольствием, - ответил Ник Картер.

   Он хорошо понимал, что его собираются увезти куда-то, но именно это-то и побудило его принять приглашение, так как он надеялся таким путем скорее узнать намерения барона и его сообщников.

   Недолго думая, он сел в темную карету.

   Дверцы тотчас же захлопнулись за ним.

   В тот же момент Ник Картер убедился, что его ожидания оправдались. Он очутился в карете один, а когда попытался открыть дверцы, то оказалось, что ручек не было. В довершение всего внезапно опустились на окнах железные шторы.

   Таким образом, он очутился во власти своих похитителей.

   Но Ник Картер нисколько не смутился, так как он был убежден, что на жизнь сенатора негодяи не посмеют посягнуть.

   Он полагал, что преступники намереваются лишить Марка Галлана на некоторое время свободы, по всей вероятности, для того, чтобы сделать его более сговорчивым.

   В крайнем случае он всегда мог пустить в ход оружие, а пока он был вооружен, он не боялся и дюжины этих желтолицых мошенников.

   Карета проехала через весь город и в конце концов миновала длинный мост через реку Потомак, на другом берегу которого начинался штат Вирджиния.

   Миновав мост, карета куда-то завернула и поехала по шоссе, а затем проехала в ворота одной из господских усадеб, которых в этой местности имелось очень много.

   Проехав по усыпанной песком дороге, карета миновала асфальтовый подъезд к дому, а потом покатила опять по ухабистой дороге, очевидно приближаясь к надворным строениям. Затем она въехала на деревянный пол какой-то конюшни.

   Кучер соскочил с козел, но вопреки ожиданию Ника Картера не открыл дверь кареты.

   К немалому его изумлению, преступники удалились. Затем он расслышал, как кто-то снаружи запирал дверь тяжелым засовом.

   Наступила полная тишина.

   Теперь только Ник Картер рискнул нажать кнопку своего электрического фонаря и взглянуть на часы.

   Было одиннадцать часов, стало быть, поездка длилась два часа.

   При свете фонаря Ник Картер увидел, что находится в обыкновенной карете, приспособленной весьма искусным образом.

   Ник Картер мог при помощи своей отмычки без труда выйти из кареты, но он решил остаться и ждать. Ему хотелось увидеть тех, которые дерзнули увезти без всяких разговоров одного из влиятельных сенаторов. Кроме того, ему хотелось знать, что надо было похитителям от Марка Галлана.

   Спустя полчаса он услышал, как засов на наружной двери отодвинулся.

   Вместе с тем открылись железные шторы на окнах кареты, дверцы распахнулись и появился барон Мутушими с фонарем в руке.

   - Покорнейше прошу извинить, сенатор, - заговорил он, - что я дерзнул привезти вас столь необычным образом на мою виллу. Смею вас уверить, что вас отвезли в конюшню без моего ведома.

   Ник Картер молча вышел из кареты.

   Он только усмехнулся, увидев немного поодаль с полдюжины японцев, готовых в случае надобности оказать содействие барону.

   Ник презрительно взглянул на подчиненных барона и тоном человека, с трудом сдерживающего свое негодование, ответил:

   - Я имею полное основание негодовать по поводу вашего самоуправства, барон. Но я приписываю ваши действия незнанию основных правил приличия, да кроме того, мой протест в данную минуту ни к чему не привел бы. Если бы вы пригласили меня к себе и предложили бы мне для этого воспользоваться вашей каретой, то совершенно не нужно было бы прибегать к таким постыдным действиям с вашей стороны. А теперь, барон Мутушими, я попрошу вас объяснить мне причины, побудившие вас поступить столь дерзко и неуважительно по отношению к сенатору Соединенных Штатов.

   Мутушими улыбнулся и отвесил низкий поклон.

   - Все это я вам разъясню, сенатор, - ответил он, - и когда вы выслушаете меня, то охотно простите меня за мою бесцеремонность. Смею ли попросить вас пожаловать в мою виллу?

   - Я готов.

   Мутушими, держа фонарь над головой, направился к дому.

   Телохранители его шли прямо за сыщиком, следя за каждым его движением.

   Как бы не замечая этого, Ник Картер пошел вслед за бароном.

   Барон Мутушими проводил своего гостя в одну из больших комнат, в которой находился огромный открытый камин.

   Вместе с тем вошли и телохранители и встали у стены полукругом.

   - Не угодно ли присесть, сенатор? - спросил барон, указывая на одно из удобных кресел.

   - Я предпочитаю стоять, по крайней мере, до тех пор, пока вы не дадите мне объяснений, - холодно ответил мнимый Марк Галлан.

   Барон пожал плечами, сел и заговорил:

   - Считаю вас, сенатор, настолько рассудительным, что вы поймете, что наши с вами дела дошли до такой точки, когда мы уже больше ждать не можем, а должны знать, как вы намерены держать себя дальше. Так как я должен во чтобы то ни стало прийти с вами к какому-нибудь соглашению, то я и привез вас сюда, правда, несколько необычным образом.

   - Почему вы не просили меня заехать к вам?

   - Потому что я не знал, исполните ли вы мою просьбу, а я люблю идти наверняка. В качестве государственного деятеля вам надлежало бы знать, сенатор, что японцы довольно неразборчивы в выборе средств для достижения своих целей. Для нас на первом плане стоит цель. Я должен был поговорить с вами, и вы находитесь здесь, вот и все.

   - Быть может, подобный образ действий весьма обыкновенен в вашем отечестве, - ответил мнимый сенатор, - здесь же у нас это может весьма быстро привести к нежелательным для вас последствиям. Впрочем, перейдем к делу: что вам нужно от меня?

   - Я должен знать, будете ли вы нашим союзником в великом, святом деле, осуществление которого положит основание развитию, могуществу и славе моего дорогого отечества?

   - Как можете вы требовать от меня решения, когда я не знаю, о каком именно великом и святом деле вы говорите?

   - Казалось бы, сенатор, вы достаточно осведомлены.

   - Я не желаю разгадывать загадок, а тем более в столь важных делах. Вам придется выражаться точнее и определеннее, если вам угодно получить от меня ответ.

   Мутушими задумался, но потом вдруг ответил:

   - Мы решили завязать с вами отношения, сенатор, так как нам было известно, что вы человек небогатый, но вместе с тем вы государственный деятель с весьма выдающимися способностями и постоянно возрастающим влиянием. Занимая выдающееся положение и движимый честолюбием, вы, несомненно, стремитесь к богатству, а ведь американцы берут деньги везде, где можно брать. Надеюсь, я вас не оскорбил этим замечанием?

   - Нисколько. Вы вообще не можете меня оскорбить.

   - Вы состоите председателем сенатской комиссии по иностранным делам, - продолжал японец, - и, как таковому, вам принадлежит решающее слово по некоторым делам, которые нашим послом будут представлены вашему правительству по поручению нашего императора. Речь идет об уступке нескольких островов, а также о союзе Японии с Соединенными Штатами, направленном против Европы. Мы намерены купить ваше влияние, сенатор, и я предлагаю вам за вашу услугу два миллиона долларов. Из этой суммы я выплачиваю вам сегодня четверть миллиона, а остальное будет выплачено вам по равным частям каждые три месяца, если, конечно, ваше влияние окажется достаточно сильным, чтобы обеспечить успех наших домогательств.

   - Другими словами, - возразил Ник Картер, - вы требуете от меня, чтобы я стал изменником?

   Барон Мутушими пожал плечами и ответил:

   - К чему эти громкие слова? Впрочем, мне до них и дела нет. Для меня достаточно заручиться вашей подписью на обязательстве, которым вы удостоверите вашу готовность служить нам. Обязательство это будет храниться в секретном архиве императорского дворца в Токио и будет уничтожено в тот самый момент, когда вы исполните задачу, за которую мы готовы вознаградить вас столь щедрым образом.

   - Как это все просто и ясно, - насмешливо заметил сыщик, - а что будет, если я отвечу вам отказом?

   Барон Мутушими медленно поднялся, сложил руки за спиной, подошел вплотную к мнимому сенатору и произнес все тем же спокойным и бесстрастным тоном, каким говорил все время:

   - На случай вашего отказа уже приготовлена могила, куда будет положен ваш труп. Либо вы подпишете обязательство, либо вы не доживете до завтрашнего утра.

   Ник Картер отлично знал, что барон Мутушими не ограничится пустой угрозой и что он не задумается применить крайние меры, чтобы оградить себя от всяких случайностей.

   Барон поставил на карту все и теперь зашел уже настолько далеко, что возврата не было.

   - Вы затеяли опасную игру, барон, - холодно ответил сыщик, сохраняя полное спокойствие.

   - Смелость города берет, - так же спокойно заметил Мутушими.

   - Неужели я должен верить вашей угрозе? - продолжал Ник Картер. - Неужели вы дерзнете убить меня, если я откажусь войти с вами в соглашение?

   - История должна была бы научить вас, сенатор, - возразил Мутушими, - что японцы ни перед чем не останавливаются. С нашей стороны было бы неразумно даровать вам жизнь после того, как мы открыли вам наши карты. Мы будем спокойны лишь тогда, когда будем иметь в руках подписанное вами обязательство, в противном же случае вам предстоит только одно - смерть.

   - Вы дерзнете убить сенатора Соединенных Штатов? Неужели вы воображаете, что обстоятельства, сопровождавшие мою смерть, не будут обнаружены?

   - Вряд ли они будут обнаружены, а если и будут, то я всю ответственность за последствия полностью беру на себя. Итак, ваше решение?

   - А что вы сделаете, если я подпишу обязательство, возьму деньги и прямо отсюда отправлюсь к президенту, чтобы сообщить ему о случившемся? - спросил Ник Картер.

   - Я рискую этим, - с ехидной улыбкой ответил Мутушими, - но я не думаю, что вы измените данному мне слову. А если и измените, то беда невелика. На мое место станет более искусный посредник, а на ваше место в сенате сядет другое лицо, так как можете быть уверены, что не пройдет и трех дней после вашей измены, как вы падете жертвой кинжалов моих соотечественников. А теперь, сенатор, мне больше некогда разговаривать. Я прошу дать мне окончательный ответ.

   Ник Картер подошел к камину, оперся на него рукой и спокойно стал разглядывать стоявших перед ним японцев.

   Играя роль сенатора, он должен был во что бы то ни стало выдержать эту роль до конца.

   - Я опасаюсь, барон, - заговорил он совершенно спокойно, - что вы при оценке моего характера впали в жестокую ошибку. Иначе вы должны были бы знать, что угрозы не могут оказать влияния на мои решения. Если бы вы известили меня о том, что желаете побеседовать со мной здесь, в вашем доме, то я так или иначе приехал бы, и вам не пришлось бы разыгрывать эту комедию, которая вас делает только смешным. Но вы не столько добивались решительного со мной объяснения, сколько хотели поставить меня в безвыходное положение и заставить меня силой сделать то, чего бы я никогда не сделал добровольно. Мне остается только заявить вам, что я с негодованием отказываюсь от всякого общения с вами. Вот вам мое последнее слово!

   Барон Мутушими в сопровождении своих сообщников приблизился к мнимому сенатору. Но тот спокойно продолжал:

   - Считаю своим долгом обратить ваше внимание на то, что нападение на меня сопряжено с некоторой опасностью для вас. Я человек не слабый, барон Мутушими. Кроме того, в кармане я держу револьвер, дуло которого направлено прямо на ваше сердце. Не знаю, известно ли вам, что я стреляю весьма метко и промаху почти никогда не даю. Вам нечего улыбаться. Теперь я направил дуло револьвера в другое место и прицеливаюсь в ваш лоб. Это будет вернее, так как вы, судя по вашей улыбке, на теле носите панцирь.

   Японец остолбенел.

   Кратковременного его замешательства было достаточно для Ника Картера, чтобы оценить свойства его характера. Барон Мутушими был столь же труслив, как и коварен, столь же жесток, как и боязлив.

   - Вы можете меня застрелить, сенатор, - проговорил барон, - но от этого вам не будет легче, вас изрубят на куски.

   - Возможно, - усмехнулся Ник Картер, - но тогда барон Мутушими будет уже мертв, а я постараюсь устроить так, чтобы ему не пришлось отправиться в ад одному без провожатых.

   - Японцы тоже умеют обращаться с огнестрельным оружием, - крикнул барон и сделал движение рукой, желая достать револьвер из бокового кармана. Но Ник Картер предвидел это давно.

   - Если вы дорожите жизнью, барон, то не шевелите рукой, - грозно воскликнул он, - иначе я пристрелю вас, как бешеную собаку! Мое терпение пришло к концу, и я решил поступить с вами так, как вы того заслуживаете.

   Японец моментально присмирел. Он старался скрыть свое смущение, лукаво улыбаясь.

   - Неужели мы не обойдемся без кровопролития? - спросил он. - А что будет, если я возьму назад свою угрозу?

   - Тогда, быть может, найдется выход, - ответил Ник Картер.

   - В таком случае попрошу вас присесть.

   - О нет, барон. Я останусь в том же положении, в каком нахожусь, и вы хорошо сделаете, если последуете моему примеру.

   - Но каким же образом мы тогда сговоримся?

   - Очень просто. Прикажите вашим людям уйти отсюда и останьтесь здесь со мной один на один. Тогда наши силы будут равны, и я буду согласен потолковать с вами весьма обстоятельно.

   Но барон медлил.

   Вдруг Ник Картер выхватил из кармана револьвер и прицелился в японца.

   - Не бойтесь, барон, - воскликнул он, - я пока не выстрелю, а только хочу посоветовать вам не колебаться слишком долго.

   Японец весь позеленел и ответил дрожащим голосом:

   - Оставьте, оставьте, сенатор. Мы и без этого придем к какому-нибудь соглашению.

   Затем Мутушими обратился к своим подчиненным на японском языке, полагая, что мнимый сенатор не поймет его:

   - Уйдите из этой комнаты. Трое из вас встанут у дверей, дожидаясь моего зова, остальные пусть созовут всех находящихся в доме людей и возьмут на себя охрану дверей и окон, впредь до моих дальнейших приказаний. Ты, Фушими, отправишься в комнату, расположенную прямо над нами и с револьвером в руке будешь следить за этим американцем. При первой его попытке напасть на меня - стреляй в него. Вот и все. Ступайте!

   Ник Картер злобно улыбнулся.

   Едва только дверь закрылась за последним японцем, сыщик одним огромным прыжком накинулся на стоявшего к нему спиной барона и железной рукой схватил его за шиворот.

   Но в тот же момент раздался оглушительный удар грома, и электрическое освещение погасло.

   Но от этого в комнате не стало темно. Воцарился какой-то полумрак.

   Из-под пола появились какие-то пары, которые заволокли собой стены и стали приближаться к Нику Картеру.

   Но Ник Картер, хотя и озадаченный этим неожиданным явлением, все же крепко держал схваченного японца.

   Тут произошло нечто совершенно неожиданное и непонятное.

   Раздалось яростное шипение, и на глазах Ника Картера тело барона Мутушими превратилось в скользкое тело огромной змеи, широко разинувшей пасть.

   Из этой пасти вырывались огненные языки пламени, и, прежде чем Ник Картер успел опомниться, он почувствовал, как змея обвивается вокруг его тела.

   Ему казалось, что все его кости ломаются, и он начал терять сознание.

   "Это сон, кошмар какой-то, - мелькнуло у него в мыслях. - Человек не может превратиться в змею..."

   Тут он лишился сознания, потому что густой туман наполнил всю комнату...

   Но это не была полная потеря сознания.

   Нику Картеру казалось, что он видит дикий сон. Он как бы утратил сознание времени и пространства. Стены комнаты, казалось, начали двигаться, и весь дом как-то расплылся.

   Все предметы пришли в качающееся движение, со всех сторон показались языки пламени, то разраставшиеся, то опадавшие.

   Вдруг стали появляться фантастические видения. Сначала показалась рожа какого-то дьявола. Она появилась из-за стены, сделавшейся прозрачной, сложила губы как бы для свиста, и стена начала подпрыгивать, как марионетка на проволоке.

   Место, где раньше стоял камин, превратилось в какую-то адскую пасть, из которой вырывалось наружу пламя, а из пламени образовался шар, раскаленный до такой степени, что жара отнимала у Ника Картера возможность дышать.

   Все еще как во сне Ник Картер видел, как пламенный шар принимает форму огромного глаза, сверкавшего так ярко, что он должен был опустить веки.

   И все-таки какая-то непреодолимая сила заставила его опять открыть глаза.

   Из-под пола снова поднялись испарения и соединились с туманом, наполнявшим комнату, стены которой куда-то раздвинулись.

   Все это сосредоточилось вокруг огненного шара в виде кольца. Кольцо это вдруг начало вращаться вокруг шара под какой-то торжественный мотив, раздававшийся неизвестно откуда.

   Но, по мере того как горячие пары стали кружиться быстрее, мотив принял другой оттенок. Он стал более понятен и превратился в нежную чарующую мелодию.

   Нику Картеру казалось, что из туманной пелены выступают легкие одеяния, из-под которых просвечивают женские нежные тела. А пары все быстрее и быстрее вращались вокруг огромного огненного шара.

   Порой этот шар скрывался, но потом снова выступал.

   В такие моменты Нику Картеру казалось, что из его памяти исчезает что-то такое, чего нельзя забывать. Но он ничего не мог поделать против этого. Одно воспоминание за другим исчезало, скрывалось куда-то. Ему казалось, что он плывет по теплым волнам, ласкающим его тело, и что позади он оставляет все, что было раньше.

   Он уже забыл свои видения. Исчезли очаровательные женщины, распевавшие дивные мелодии. Он даже не помнил змею, обвившую его тело.

   Он видел один только огромный шар, сияние которого теперь ослабло за кружившимися парами.

   Это был уже не шар, а серебряный глобус с гладко полированной поверхностью, а над этой поверхностью порхала грациозная гейша.

   Но тут Ник Картер решительным движением встрепенулся и стал протирать глаза, полагая, что он все еще видит какой-то странный, волшебный сон.

   Но нет. Гейша не исчезла, она даже улыбнулась ему задорно и весело.

   Но вдруг лицо ее стало серьезным.

   Шар, на котором покоились ее ноги, опустился на пол и остановился прямо перед Ником Картером.

   - Кто ты? - спросила гейша певучим серебристым голосом.

   Ник Картер схватился за голову.

   Он не знал, кто он такой. Ему казалось, что со времени вчерашнего дня прошли сотни лет.

   Несмотря на то, что он сознавал, что живет, что слышит биение своего сердца, что умеет мыслить, он никак не мог вспомнить, кто он такой.

   - Я не знаю, кто я, - наконец произнес он печально, - знаю, что я был кем-то, когда явился сюда.

   - А где ты находишься теперь? - спросила гейша все с той же загадочной улыбкой.

   - Не знаю.

   - Зачем явился ты сюда?

   - Не знаю, - простонал Ник Картер.

   - И никогда, ты слышишь меня, никогда ты этого не будешь знать.

   - Но я не хочу забывать. Я хочу знать все. Я имею право знать все.

   - Ты все забудешь.

   - Я не хочу.

   - Взгляни мне в глаза.

   Ник Картер не хотел повиноваться, но чья-то непреодолимая воля заставила его подчиниться.

   Когда он хотел взглянуть на загадочную гейшу, то увидел лишь прежний огненный шар.

   - Я не хочу забывать, - пробормотал он, - не хочу... не хочу...

   Он зевнул и беспомощно опустил голову на грудь.

   Когда Ник Картер подскочил к барону и схватил его за шиворот, кто-то нанес ему удар по затылку. Он не знал, кто ударил его и каким именно оружием.

   Затем ему показалось, что он понесся куда-то далеко, что ему приснились какие-то видения, дикие, фантастичные.

   Состояние это длилось не более нескольких секунд, судя по тому, что Ник Картер, очнувшись, все еще держал японца за шиворот. И все-таки этих нескольких секунд было достаточно, чтобы оставить в нем какое-то ощущение крайней слабости, как после сна, искусственно вызванного наркотическим средством.

   Все эти ощущения и мысли промелькнули в мозгу сыщика с быстротой молнии.

   Он вспомнил, что Фушими должен был уже дойти до комнаты наверху.

   Если Фушими успеет открыть люк в потолке и будет оттуда угрожать ему револьвером, то спасение будет невозможно.

   При других обстоятельствах Ник Картер не стал бы действовать силой против безоружного противника. Но в данную минуту приходилось идти и на это.

   Он ударил японца так сильно по голове, что тот моментально лишился чувств и упал бы на пол, если бы Ник Картер не поддержал его рукой.

   Затем Ник Картер взял его под мышку, как обыкновенный сверток, подбежал к ближайшей двери, открыл ее, вышел и снова запер ее за собой.

   Тут он расслышал чьи-то шаги.

   Надо было прежде всего осмотреться.

   Ник Картер вынул электрический фонарь и при свете его увидел, что находится в такой же комнате, как и та, в которой он был раньше.

   Противоположная дверь, по-видимому, выходила в коридор, и оттуда раздавались шаги.

   Когда Ник Картер удостоверился, что вызванные бароном японцы заняли место у дверей, он вышел в третью дверь.

   Он очутился в каком-то узком коридоре, в конце которого была дверь.

   Дверь эта была заперта.

   Ник Картер должен был опустить японца на пол для того, чтобы вынуть отмычку и открыть замок.

   Он быстро справился с этой работой.

   Ник Картер снова подхватил свою ношу, вышел из дома и помчался туда, где по его расчету должны были находиться конюшни.

   В лучшем случае ему для спасения оставалось минут пять-шесть.

   Он намеревался взять одну из лошадей из конюшни и увезти барона в Вашингтон.

   Ник Картер не сомневался уже в том, что барон Мутушими был душой и главой всего заговора шпионов.

   До конюшни было не более ста метров расстояния, и благодаря темноте Ник Картер добежал туда не замеченным ни одним из японцев.

   К счастью, в конюшне тоже никого не было.

   При свете своего карманного фонаря Ник Картер выбрал лучшую лошадь, вывел ее из конюшни, положил барона поперек, сам вскочил на нее и во весь опор помчался по направлению к Вашингтону.

   У него не хватило времени оседлать лошадь и надеть на нее уздечку. Но этого и не требовалось, так как он умел прекрасно ездить верхом и без седла.

   Но едва только Ник Картер со своим пленником очутился в тени огромных деревьев, окаймлявших шоссе, как услышал со стороны виллы дикие крики. По-видимому, японцы узнали о бегстве мнимого сенатора и похищении своего главаря.

   К счастью, двойная ноша не была слишком тяжела для сильной лошади, которая к тому же успела отдохнуть в конюшне. Она мчалась как бешеная, повинуясь малейшему приказанию своего седока.

   Шум и крики погони все больше усиливались. Ник Картер слышал топот копыт мчавшихся лошадей.

   - Если мне только удастся добраться до трактира на берегу Потомака, - пробормотал Ник Картер, - то вы мне уже не страшны, хоть бы вас была целая шайка.

   Трактир этот, к которому мчался Ник Картер, был в некотором роде историческим местом. Он существовал уже около ста лет. После жестокой резни, проведенной англичанами в 1812 году в столице Штатов, в этом трактире в течение некоторого времени заседало правительство. Это время не оставило на нем, однако, никакого отпечатка, даже доброй славы не осталось, так как теперь порядочные люди не показывались уже в этом трактире. С течением времени он переходил из рук в руки. То в нем ютился игорный притон, то укрывались негры-преступники, которых в Вашингтоне развелось чрезвычайно много. Не раз уже здесь происходили кровопролитные стычки между завсегдатаями трактира и полицией.

   Ник Картер хорошо знал нынешнего содержателя трактира.

   Дик Боблей в свое время принадлежал к категории тяжких преступников. Ник Картер когда-то уличил его в преступлении, но тот отделался сравнительно легким наказанием, так как выдал всех своих сообщников, и Ник Картер тогда ходатайствовал о смягчении его наказания.

   На этом основании сыщик и надеялся, что ему в этом трактире можно будет укрыться.

   Трудно было допустить, что ютившиеся в трактире преступники окажут содействие японцам. В Соединенных Штатах черные и белые состоят в смертельной вражде, но они моментально соединяются воедино, когда нужно дать отпор желтолицым, не делая различия между японцами и китайцами. Американцы ненавидят всех азиатов, да и не без основания.

   Для Ника Картера было весьма важно, что он находился уже далеко впереди. Ему светили только яркие звезды на черном небе, тогда как преследователям резал глаза свет их же собственных фонарей.

   То и дело раздавались выстрелы, и не раз пули пролетали мимо самой головы Ника Картера.

   Лошадь его как будто чувствовала опасность: несмотря на двойную ношу, она неслась вперед, как стрела.

   Преследователи отставали все больше и больше.

   Вдруг крики их умолкли.

   По-видимому, они поняли, что им не догнать беглеца. Выстрелы прекратились, и в конце концов умолк и топот копыт.

   На крутом повороте Ник Картер оглянулся. Он увидел только ночной мрак позади себя, света фонарей уже не было.

   "Они ленивы, как все азиаты, - подумал он, - а я-то полагал, что преданность существует и у японцев. Странно, что они остановились на полдороге".

   Лишь впоследствии ему пришлось убедиться, что прекращение погони вовсе не знаменовало собой отсутствия преданности у японцев.

   Минут через десять Ник Картер доскакал до трактира, носившего многозначительное название "Логовище тигра".

   Снаружи здание казалось необитаемым и заброшенным. Но Ник Картер знал, в чем тут дело.

   Он направился к заднему фасаду, наклонился и постучал в низенькую калитку.

   Вскоре раздались чьи-то тяжелые шаги. Сквозь щели двери пробивался слабый свет.

   - Кто там? - прозвучал грубый голос.

   - Добрый приятель, Дик Боблей, - ответил Ник Картер, - мы знакомы с тобой еще по Нью-Йорку.

   - Мало ли с кем я знаком. Я хочу знать имя того, кто будит порядочных людей в ночное время.

   - Как будто тебя и твое логовище может смутить ночной визит, - расхохотался Ник Картер, - открывай