Картер Ник - Тайна Белого дома

   Cоздание файла nbl, апрель 2012 г.

  

   - Господин президент готов теперь принять вас.

   Ник Картер встал и вошел в частный кабинет президента Соединенных Штатов Северной Америки, в тот кабинет, где в течение последнего полустолетия верховный глава славной Американской республики принимал своих советников и беседовал с ними о важнейших государственных делах.

   При появлении Ника Картера президент встал и протянул руку знаменитому сыщику.

   - Возьмите вон тот стул и садитесь напротив меня, - начал президент, - дело вот в чем: я вызвал вас из Нью-Йорка сюда в Вашингтон, разумеется, не по какому-нибудь пустяку. Речь идет о столь же досадном, как и не терпящем огласки деле, касающемся меня не столько как президента, сколько как честного человека. То, что я вам сейчас сообщу, вполне конфиденциально, и те услуги, которых я у вас попрошу, относятся только ко мне лично и совершенно не касаются моего официального положения. Я знаю из личного опыта, что вы умеете молчать и что на вас можно, безусловно, положиться, но некоторые обстоятельства вынуждают меня в данном случае с особенной настойчивостью требовать сохранения тайны. Никто не должен знать о том, что мы с вами будем обсуждать и решать. Мало того, никто не должен знать, что существует дело, интересующее и занимающее нас с вами. В крайнем случае придется придумать что-нибудь, скажем, какое-нибудь другое дело, которым можно было бы объяснить ваше появление в Белом Доме.

   - Заботы обо всем этом предоставьте мне, - с неуловимой улыбкой заметил Ник Картер, - я могу принять свое решение лишь после того, как буду подробно осведомлен обо всем деле, во всяком случае...

   - Другими словами, вы хотите, чтобы я не терял лишних слов и говорил совершенно откровенно, - прервал его президент, - вы правы, мистер Картер: время - деньги. Так вот, слушайте же. Здесь, в Белом Доме, да и не только здесь, но и повсюду, где я бываю, меня окружают невидимые шпионы, которые следят за моими действиями и которые осведомлены относительно каждого моего слова, независимо от того, беседую ли я здесь, в моем частном кабинете, с глазу на глаз с одним из министров или с тем или другим посланником или говорю где-нибудь в общественном месте, в парке или на гулянии. Я пустил в ход все имеющиеся в моем распоряжении средства, чтобы изловить распространителей сведений, которые, по существу своему, должны быть сохранены в тайне. Но я ничего не могу добиться, и даже самые способные из моих сыщиков разводят руками.

   - Словом, я понимаю вас, что, - заметил Ник Картер, - содержание бесед, ведомых вами о вопросах высшей политики с ответственными лицами, становится достоянием посторонних лиц, и вы не можете себе объяснить, каким образом это происходит?

   - Мало того, - ответил президент, - содержание бесед, которые я вел с глазу на глаз с сановниками о наиважнейших делах, через несколько часов, чуть ли не дословно появлялось в нескольких газетах.

   - Однако, - заметил Ник Картер. - И вам не удалось обнаружить виновников?

   - К сожалению, не удалось. Могу только сказать, что мне становится страшно при мысли об этом. Можно подумать, что тут орудуют какие-то сверхъестественные силы. Не смейтесь, мистер Картер, уверяю вас, вам будет не до смеха, когда вы поглубже вникнете в это дело. Хуже всего то, что нет никакой возможности добраться до этих шпионов, чтобы уличить их или положить предел их дальнейшей деятельности. А это приводит к весьма неприятным последствиям, так как поневоле приходится сомневаться в людях, считающихся достойными доверия. Вы понимаете, что я хочу этим сказать. Дело приняло такой оборот, что шпионы во что бы то ни стало должны быть обнаружены и притом как можно скорее.

   - Понятно, - отозвался Ник Картер. - Когда именно вам пришлось в последний раз столкнуться с проявлением деятельности шпионов?

   - Не далее как вчера я здесь у себя вел в течение получаса беседу с тремя господами о делах торговой палаты. Эти господа, так же как и я, имели полное основание не разглашать содержания и результата нашей беседы. Сегодня утром и во время прогулки я встретился с членом конгресса Гольдфоглем, и во время беседы с ним оказывается, что по прошествии шестнадцати часов после вчерашнего совещания он был полностью осведомлен о его результате, причем надо вам знать, что о самом совещании он не имел понятия.

   - Не потребовали ли вы у него по этому поводу объяснений?

   - Нет, это по существу дела было неудобно. Но по его манере говорить об этом деле видно было, что он совершенно не сознавал его конфиденциального характера, а полагал, что оно вовсе не так важно.

   - Где происходило ваше совещание?

   - Здесь, в Белом Доме, в конце южной веранды.

   - Не мог ли кто-нибудь подслушать вас? Нет ли там поблизости окон, ниш, колонн, крупных растений, за которыми мог спрятаться кто-нибудь?

   - Ничего подобного. Сами понимаете, что в последнее время я стал крайне осторожен. Я хорошо знаю, что во время совещания на расстоянии ста шагов в окружности не было ни живой души.

   - В таком случае о подслушивании не может быть и речи?

   - Вот то-то и оно. И тем не менее содержание нашей беседы уже сделалось достоянием гласности. Повторяю, те три господина нанесли бы явный ущерб своим собственным интересам, если бы огласили хотя бы одно слово.

   - И точно таким же образом прежние беседы и совещания были оглашаемы?

   - Говорю вам, мистер Картер, эти шпионы преследуют меня везде, и днем и ночью. При этом я уже прибегал к всевозможным уловкам: назначал совещания в помещениях, избранных мной в самый последний момент, принимал людей вне очереди - и все это ни к чему не привело.

   - Место тоже не меняет дела?

   - Нисколько. Где бы я ни находился со своими советниками, куда бы я с ними ни запирался - все это безразлично. Невидимый шпион доходит до того, что подслушивает даже мои беседы с женой и семьей.

   - Какая гнусность! - воскликнул Ник Картер. - Пожалуй, кто-нибудь и сейчас подслушивает нас?

   - Я более чем уверен в этом, - отозвался президент.

   - Вы говорили, - продолжал Ник Картер, - что вас подслушивали и в таких случаях, когда совещания не были заранее назначены?

   - Вот в том-то и беда. Кругом меня и днем и ночью витают невидимые шпионы. Кстати, я вспомнил инцидент с итальянским послом. Проезжая верхом мимо итальянского посольства, я вспомнил о беседе, которую вел за неделю до этого с послом и которая окончилась ничем. Так как у меня тогда появилась новая мысль по интересовавшему нас делу, я слез с лошади и приказал доложить о себе. В приемной мы побеседовали с послом в течение получаса. Я хорошо знаю, что нигде близко не могло быть шпионов. И что же получилось? На другой день ко мне поступает запрос от итальянского посла, не говорил ли я французскому послу о нашей беседе, ибо тот оказывается вполне осведомленным. Еще пример. К числу моих близких друзей и приверженцев принадлежит сенатор Марк Галлан. Вам, вероятно, известно, что он является избранником штата Канзас, а так как он вместе с тем является лидером всего населения к западу от Миссисипи, то мы его обыкновенно так и называем Западным сенатором.

   - Я знаю его и могу гордиться тем, что хорошо знаком с сенатором Галланом.

   - А, вот как. Кажется, он как-то говорил мне о важных услугах, которые вы ему недавно оказали. Так вот, в этом же самом кабинете, с глазу на глаз, Галлан доверил мне некоторые из своих больших планов, приведение в исполнение которых должно существенным образом отразиться на нашей внутренней политике. И как бы вы думали, что произошло? Сенатор Гарденер, заклятый враг и непримиримый политический противник нашего общего друга, на другое утро вносит запрос правительству, читая чуть ли не дословно со стенограммы всю беседу Галлана со мной, и ставит вопрос, состоялись ли на самом деле по этому поводу какие-нибудь соглашения без ведома и одобрения народных представителей. Можете себе представить смущение бедного Галлана, который, разумеется, должен был предположить, что я злоупотребил его доверием. У него хватило присутствия духа заявить, что утверждения Гарденера являются сплошным вымыслом. По отношению к парламенту дело на этом было закончено. Но, как это ни печально, между Марком Галланом и мной выросла стена отчуждения, и о прежней нашей дружбе не может быть уже и речи. И все это невзирая на то, что мы оба уверены в том, что порядочность каждого из нас не подлежит никакому сомнению.

   Президент собирался привести еще один пример, но тут вошел дежурный чиновник и доложил о приезде одного важного сановника, вызванного самим президентом.

   - Приходится прервать нашу беседу, - сказал президент, - но я прошу вас пожаловать ко мне сегодня же в девять часов вечера. Я позабочусь о том, чтобы мы не были стеснены временем для того, чтобы иметь возможность принять какое-нибудь решение.

   - Я не премину явиться, - почтительно ответил Ник Картер и ушел.

   Выйдя из Белого Дома, Ник Картер направился через площадь Лафайета в гостиницу "Арлингтон".

   В огромном вестибюле гостиницы он сел у окна, откуда мог видеть верхнюю часть авеню Коннектикут, гордость и красу Вашингтона, и взялся за газету.

   Взглянув случайно на улицу, он увидел на углу того самого человека, о котором президент только что беседовал с ним.

   Ник Картер был очень высокого мнения о сенаторе Галлане. Он считал его одним из наиболее способных, дельных и честных государственных деятелей республики и был твердо убежден в том, что Марк Галлан не мог проронить ни одного слова из беседы с президентом.

   Когда сенатор приблизился к главному подъезду гостиницы, Ник Картер пошел ему навстречу.

   - Вот так приятный сюрприз, - воскликнул Галлан, - как вы попали сюда, в Вашингтон, мистер Картер?

   - По делам, - ответил сыщик, - сами знаете, наш брат хотел бы быть вездесущим.

   - А есть ли у вас свободная минутка для меня? Мне хотелось бы с вами кое о чем побеседовать. Пойдемте туда, в тот уголок.

   Вблизи одного из огромных стенных зеркал, поднимавшихся от мраморного пола до мозаичного потолка, они сели.

   - Ну, кого вы теперь собираетесь затравить? - спросил Галлан с многозначительной улыбкой. - Или вы начали заниматься политикой? По лицу вашему вижу, что вам хотелось бы сказать: "Это не ваше дело, сенатор!" Ведь так, милейший?

   - Раз вы сами догадались, то я не буду отрицать, - отозвался Ник Картер.

   - Отлично. Да я, впрочем, совсем не любопытен и вовсе не хочу знать чужих секретов. Но теперь перейду к делу, у меня у самого есть для вас маленькое поручение, конечно, в том только случае, если вы имеете возможность и желание принять его.

   - То и другое у меня для вас всегда найдется. Говорите, в чем дело. Если я буду иметь хоть малейшую возможность, то с удовольствием исполню ваше поручение.

   - Вот в чем дело, милейший Картер, - начал сенатор, - со мной случилась неприятная история. Хуже всего то, что я никак не пойму, в чем, собственно, дело: либо человек, известный всему миру как честный и достойный уважения деятель, изменил своему слову, либо на самом деле между небом и землей есть вещи, о которых и не снится нашим мудрецам. Говоря откровенно, я уже давно собирался вызвать вас сюда. Но меня останавливало опасение показаться смешным в ваших глазах, у вас какая-то особая манера смеяться, когда говоришь о сверхъестественных явлениях... Ну вот, вы опять смеетесь. Смейтесь сколько хотите, но скажите мне, имеете ли вы понятие о том, каким образом орудуют и каким образом общаются между собой заграничные шпионы.

   - Неужели вы на самом деле полагаете, что сделались жертвой таких шпионов? - спросил Ник Картер, не высказывая, однако, особого удивления.

   - Я не полагаю, а отлично знаю, что я постоянно окружен такими шпионами. Они подслушивают мои невинные частные беседы и самые важные совещания, даже такие, которые происходили с глазу на глаз с человеком, которому я слепо доверял. Им стали известны вещи, о которых мы дали друг другу слово никому не говорить. И именно это-то и сделалось достоянием гласности.

   - Не можете ли вы назвать пример?

   - Пример? Не один, а десятки примеров. Конечно, вполне конфиденциально, так как никто не должен знать, что я беседовал с вами об этом.

   - Полагаю, что вы меня знаете и не сомневаетесь во мне.

   - Конечно, знаю. Это уж я применил теперешнюю мою обычную фразу. Так вот, недавно у меня была беседа с президентом; мы говорили с ним о вещах, осуществление которых откроет новые пути всей нашей внутренней политике. Как и всегда, у нас с президентом были тождественные взгляды, и мы дали друг другу слово хранить молчание уже потому, что преждевременное оглашение наших планов поставило бы на ноги всю оппозицию и натравило бы на нас всю прессу противного лагеря. Но я совершенно зашел в тупик, когда на другой же день мой политический противник Гарденер на открытом заседании огласил все подробности моего соглашения с президентом, и мне оставалось только, вопреки истинному положению дела, заявить, что сообщения Гарденера представляют собой чистейший вымысел и сплетню. Это, однако, весьма неприятное впечатление, не говоря уже о создавшемся недоразумении между мной и президентом. Он поневоле должен считать меня легкомысленным болтуном или даже непорядочным человеком. Правда, и я мог бы его считать таким же, но это поставило бы меня в смешное положение перед самим собой. Я не думаю, чтобы президент считал меня способным изменить моему слову, но, несмотря на это, после этого инцидента в наших отношениях наступило заметное охлаждение.

   - Это действительно весьма и весьма неприятно, - согласился Ник Картер.

   - Я не могу отделаться от мысли, - продолжал сенатор, - что тут что-то нечисто. Подумайте сами: мы беседовали в частном кабинете президента, к тому же так тихо, что многие слова даже произносились шепотом, так что посторонний человек и в двух шагах от нас не смог бы ничего расслышать. Еще до нашей беседы президент лично осмотрел две комнаты, примыкающие к кабинету, запер их двери на ключ, а двери из кабинета открыл настежь. Таким образом, никто не мог подойти к нам незамеченным. В передней, где находятся дежурные чиновники, тем более не мог находиться никто из посторонних. После этого скажите, как можно подслушать такую длинную беседу, обставленную подобными мерами предосторожности?

   - Приходилось ли вам испытывать нечто подобное еще, помимо этого случая? - спросил Ник Картер.

   Сенатор привел массу примеров в доказательство того, что его окружает ежедневно и повсюду целая шайка шпионов, орудующая с изумительной ловкостью.

   Окончив свое повествование, сенатор обратился к Нику Картеру со следующими словами:

   - Как вам все это нравится? Будьте откровенны и скажите мне все, что вы думаете по этому поводу.

   - Я, к сожалению, пока еще и сам не составил себе определенного мнения об этом, - ответил Ник Картер, - если бы мне о таких чудесах, с оттенком сверхъестественности, рассказывал кто-нибудь другой, а не вы, то я, пожалуй, сумел бы сразу вывести свое заключение. Но дело обстоит иначе, если мне заявляет Марк Галлан, человек, известный своим ясным умом, что в течение нескольких недель его подслушивают, причем он приводит тому неоспоримые доказательства. Тут кроется нечто такое, чего нельзя сразу постичь и что, пожалуй, вообще нельзя будет выяснить. Во всяком случае, пока скажу только одно: тот, кто руководит этим шпионством, независимо от побуждающих его причин - человек умный, гениальный. Я в первый раз встречаю такой загадочный случай. Но у меня появилась мысль: я возьму здесь комнату и прикажу перенести наверх мой багаж. После мы поговорим обстоятельно об этом деле. Дело в том, что я намерен загримироваться под вас.

   Спустя час в занятой Ником Картером комнате можно было видеть самого сенатора и почтенного фермера из Канзаса с чрезвычайно глупой физиономией.

   Сыщик с особой тщательностью загримировал Марка Галлана этим фермером, позаботившись о том, чтобы грим продержался несколько дней.

   Затем сам сыщик загримировался двойником Марка Галлана с таким мастерством, что сенатор всплеснул руками и воскликнул:

   - Знаете, мистер Картер, вы наводите на меня страх не меньше моих невидимых мучителей-шпионов. Вы просто чародей какой-то. Вы с полным успехом можете считаться Галланом, а мне никто не поверит, что я сенатор. Если бы я попытался в моем нынешнем виде войти в сенатский зал, то меня живо выставили бы оттуда. А как должен я называть себя и что мне надлежит делать?

   - Я полагаю, для фермера из Канзаса недурно будет звучать Гирам Гаукинс, как вы думаете? Что касается вашего времяпрепровождения, то просто-напросто осматривайте достопримечательности города, как делают приезжие провинциалы, и устройтесь так, чтобы постоянно иметь возможность связаться со мной.

   - Неужели вы на самом деле намерены выдавать себя за сенатора Марка Галлана? - в недоумении спросил сенатор.

   - Обязательно. Это единственное средство напасть на след шайки шпионов.

   - Вы полагаете, что тогда будете иметь возможность наблюдать?

   - Несомненно.

   - Смотрите не ошибитесь, мистер Картер. Ведь и я тоже не слеп и могу сказать, не хвастаясь, что у меня голова на месте.

   - Так-то оно так, но не забывайте, что я смотрю на все глазами сыщика, и потому вижу все с другой точки зрения.

   - Но каким же образом вы намерены поймать шпионов?

   - Этого я и сам еще не могу сказать. Но если мне удастся узнать, какую они преследуют цель, то это будет почти равносильно их поимке.

   - Все это как будто и нетрудно, а между тем я готов идти с вами на пари в сто долларов, что вы не осмелитесь войти в зал заседаний сената и сесть там на мое место, как бы удачно вы ни были загримированы.

   - Именно это-то я и намерен сделать, - с равнодушным видом ответил Ник Картер, подделываясь столь удачно под голос сенатора и его манеру говорить, что тот вскочил со стула.

   - От вас, мистер Картер, - воскликнул он в изумлении, - пожалуй, можно ожидать такой выходки. С вами просто становится страшно! Это просто невероятно. Откуда вы взяли все это? Ведь у вас даже походка точно такая же, как у меня.

   - Успокойтесь, - прервал его Ник Картер смеясь, - для меня вполне достаточно пробыть в зале заседаний около получаса, а если меня захотят задержать, то я сошлюсь на предстоящее свидание с президентом. Это-то и заставит шпионов отправиться вслед за мной туда же.

   Сенатор в немом изумлении смотрел на своего двойника, а потом разразился громким хохотом.

   - Но ведь это великолепно! - воскликнул он. - Я тоже пойду в сенат, конечно, в места для публики и оттуда посмотрю на сенатора Марка Галлана во время его законодательной деятельности. А если вас уличат и с треском выставят, вот будет потеха!

   - Что ж, посмотрим, что будет, - сухо ответил Ник Картер.

   И действительно, минут через десять мнимый сенатор Марк Галлан вышел из гостиницы "Арлингтон" и большими шагами направился к трамваю, чтобы поехать к Капитолию.

   Когда Ник Картер вслед за этим вошел в здание сената, все встречавшиеся ему по пути люди раскланивались с ним так, как они могли и должны были раскланиваться только с сенатором Марком Галланом.

   Положение сделалось более щекотливым, когда он вошел в зал заседаний. Едва он успел показаться, как один из присутствовавших сенаторов встал и через весь зал направился прямо к нему, пожал обе руки и засыпал его целым рядом вопросов, по существу совершенно непонятных для мнимого сенатора.

   - Знаете, поговорим об этом после заседания, - ответил сыщик, ловко выпутываясь таким образом из неприятного положения, - откровенно говоря, коллега, у меня голова в настоящую минуту так занята... сами понимаете...

   Он вздохнул с облегчением, когда отделался от "коллеги", отправился к месту Марка Галлана и просидел там около получаса. Правда, чуть ли не каждые пять минут к нему подходили сенаторы, но он сумел отвечать на их вопросы так умно, что не возбудил ничьего подозрения.

   Но тут появилось новое затруднение: к нему подошел сенатский курьер и подал визитную карточку, на которой была изображена какая-то японская фамилия. Владелец карточки сидел в приемной.

   Ник Картер колебался, он не мог знать, какие дела у настоящего Марка Галлана с этим японцем, и ему, кроме того, казалось неудобным выслушивать сообщения, быть может, конфиденциального характера.

   Но курьер явился во второй раз и доложил, что японец обещает не задерживать долго сенатора, но просит настоятельно принять его.

   Нику Картеру пришлось согласиться.

   К удовольствию своему, он скоро заметил, что японец был почти незнаком с Галланом и явился сюда исключительно для того, чтобы заручиться согласием сенатора принять приглашение на банкет, назначенный через три дня.

   Ник Картер принял приглашение, руководствуясь тем, что сам Галлан, во всяком случае, имел возможность не поехать на банкет.

   Но после того как японец с присущей его расе изысканной любезностью распростился, Ник Картер решил покончить с этой игрой.

   Он написал председателю записку, в которой известил его о своем нездоровье, препятствующем ему принять дальнейшее участие в заседании, присовокупив, что, по всей вероятности, ему придется в течение нескольких дней не бывать на заседаниях.

   Затем он через западный подъезд вышел из здания Капитолия, завернул на авеню Пенсильвания и дошел до Казначейства.

   В течение всего этого времени он зорко наблюдал, не следит ли кто-нибудь за ним, как за сенатором Марком Галланом.

   На этот вопрос он, однако, получил ответ, только когда, дойдя до гостиницы "Ралей", он резко остановился и сразу же обернулся.

   В тот же момент он убедился, что за ним следят по меньшей мере три лица: японцы в европейских костюмах, и притом так ловко, что даже он не обратил бы на это внимания, если бы не был готов к слежке.

   Ник Картер вспомнил, что посетитель, явившийся в Капитолий для того, чтобы пригласить его на банкет, тоже был японец.

   Вдруг он заметил, что какой-то господин приближается к нему с очевидным намерением заговорить с ним.

   - Мне положительно везет, сенатор, - воскликнул незнакомец, - я уже хотел ехать к вам в Капитолий.

   - Для чего именно?

   - Барон Мутушими уже говорил с вами?

   Ник Картер вспомнил, что японец, пригласивший его на банкет в гостиницу Вилларда, носил именно эту фамилию.

   - Да, я беседовал с ним полчаса тому назад.

   - И он пригласил вас к Вилларду на банкет?

   - Пригласил.

   - И вы придете?

   - Да, я обещал барону приехать.

   - Неужели, добрейший сенатор, вы на самом деле будете? Дело в том, что присутствие ваше крайне необходимо. Наши единомышленники с нетерпением ожидают вашего решения в известном вам деле.

   - Можете рассчитывать на меня, я непременно буду.

   - Мне не надо указывать на то, - продолжал незнакомец, - что вы и ваши приверженцы должны хранить безусловное молчание. В банкете примут участие только посвященные и...

   - Понимаю, понимаю, - прервал его мнимый Марк Галлан, - будьте уверены, что я обязательно приду.

   Во все время беседы Ник Картер более внимательно следил за тремя японцами, чем за своим собеседником, причем ему бросилось в глаза, что эти японцы не сводили глаз с его лица, хотя стояли так далеко, что никоим образом не могли слышать беседу. Столь же внимательно они наблюдали за лицом того господина, с которым он беседовал.

   Распростившись с незнакомцем, Ник Картер закурил сигару и отправился в гостиницу Вилларда. В вестибюле гостиницы он сел так, что мог со своего места видеть не только все помещение, но и все входные двери, а также благодаря высоким зеркалам и то, что делается на улице.

   Ник Картер нисколько не удивился, когда вскоре после этого в вестибюль вошли два изящно одетых японца. Правда, это были не те, которые следили за ним на авеню Пенсильвания, но по их зорким взглядам, которыми они рассматривали мнимого сенатора, он сразу догадался, что они преследовали те же цели, что и японцы на улице.

   "Это уже становится интересным", - подумал Ник Картер, когда увидел, что оба японца сели напротив него, взяли газеты якобы для чтения, но вместе с тем следили за каждым его движением.

   Ник Картер задумался над вопросом, какая у японцев могла быть причина так настойчиво выслеживать сенатора.

   Вдруг кто-то прикоснулся к его плечу.

   Изящно одетый господин, которого он мимоходом заметил, выходя из Капитолия, кивнул ему и, не спрашивая разрешения, сел рядом с ним.

   - Как поживаете, сенатор? - спросил он.

   Ник Картер ответил обычной в таких случаях фразой и взглянул на сидевших напротив японцев.

   Они сидели шагах в тридцати от них и никоим образом не могли слышать ни одного слова из беседы Ника Картера с незнакомцем. Тем не менее они не сводили глаз с него и с его собеседника.

   Ник Картер очутился лицом к лицу с неразъяснимой загадкой, для решения которой у него пока еще не было никаких данных. Он пока только догадывался, что все эти японцы принадлежат к одной и той же шайке.

   С целью выяснить, каким образом действуют оба шпиона, Ник Картер не спускал с них глаз и в то же время спросил присевшего к нему незнакомца:

   - Нет ли каких-нибудь новостей?

   Господин, о личности, звании и профессии которого сыщик не имел ни малейшего понятия, небрежно повел плечами и шепнул:

   - Хотелось бы знать, сенатор, что у вас нового. Прежде всего, хотелось бы знать, можем ли мы рассчитывать на вас или мы должны причислить вас к числу наших противников?

   "Новая загадка", - подумал Ник Картер, заметив, что один из японцев сосредоточил все свое внимание на нем самом, а другой на собеседнике.

   - Сегодня при всем желании еще не могу высказаться, - ответил он, - но...

   - Мои друзья не могут больше ждать, - прервал его незнакомец, - мы должны знать, за нас вы или против. Вы хорошо знаете, что ваша поддержка нам крайне нужна, но эта неизвестность много хуже сознания, что вы против нас. Говорил ли с вами сегодня барон Мутушими?

   - Говорил.

   - Приглашал ли он вас к обеду, который должен состояться через три дня в этой гостинице?

   - Приглашал.

   - Что вы ответили ему?

   - Я принял приглашение.

   - Прекрасно. И вы на самом деле думаете принять участие в этом банкете? Не следует ли нам опасаться отказа?

   - Нет.

   Незнакомец вздохнул с облегчением, встал и протянул руку мнимому сенатору.

   - В таком случае все обстоит благополучно, - сказал он. - Прощайте, сенатор.

   Ник Картер молча поклонился.

   Он сосредоточил все свое внимание на незнакомце и на обоих японцах, которые все время следили за ним, точно хотели читать слова на устах говоривших.

   Ник Картер посидел еще немного, потом вдруг быстро встал.

   Он был сильно взволнован, хотя на его лице это волнение решительно никак не отражалось.

   "Я нашел ключ к загадке, - внутренне торжествовал он, - теперь я знаю, каким образом эти шпионы работают и как им удается подслушивать беседы своих жертв!"

   Подойдя медленными шагами к выходу из вестибюля, он вдруг увидел самого Марка Галлана, загримированного под фермера из Канзаса. По-видимому, ему эта новая роль очень нравилась. Увидя своего двойника, сенатор чуть не позабыл своей роли. Но достаточно было выразительного взгляда Ника Картера, чтобы тот вспомнил о своем гриме.

   - О, какой сюрприз! Ведь это сам сенатор Марк Галлан! - крикнул мнимый фермер хриплым голосом. - А я ведь обыскал весь город, чтобы найти вас. Ну, как дела? Как здоровье?

   Марк Галлан отлично играл свою роль.

   Они пожали друг другу руки, и Ник Картер проводил мнимого фермера к своему прежнему месту в вестибюле, где никто не мог им мешать.

   Но прежде чем сесть, Ник Картер подвинул стулья так, чтобы они стояли спинками к залу.

   - Почему это вы так устраиваетесь, - шепнул сенатор, - разве вы боитесь, что вас все-таки могут узнать?

   - Нисколько, - отозвался Ник Картер, - мне только кажется, что нам будет веселее смотреть на улицу.

   - Но мы тогда не будем в состоянии видеть, что делается в самом вестибюле, - возразил Марк Галлан, - а меня ведь это очень интересует.

   - Пока вам придется все-таки глядеть на улицу. Мне очень важно, чтобы никто из сидящих в вестибюле не мог наблюдать за нами.

   - Вот как? Неужели вы уже напали на след этой шайки?

   - Откровенно говоря, да. По крайней мере, я уже не брожу в потемках.

   - Рассказывайте же, - заинтересовался Галлан, - это крайне интересно.

   Прежде чем Ник Картер ответил, он оглянулся и увидел, как оба японца выходили на улицу.

   Они медленно прошли по авеню, но, сделав только несколько шагов, стали на противоположном тротуаре таким образом, что через зеркальные стекла могли наблюдать за лицами сыщика и его собеседника.

   - Вы правы, сенатор, - шепнул Ник Картер, стараясь при этом как можно меньше шевелить губами, - гораздо интереснее наблюдать за публикой в вестибюле. Повернем наши стулья, а еще лучше, если вы повернете ваш стул так, чтобы сидеть ко мне лицом.

   - Что все это значит? - проворчал Галлан, но все-таки исполнил просьбу своего двойника.

   - Это вы скоро узнаете, - успокаивал его Ник Картер, - но я прошу вас не портить мне дело, а исполнять в точности все то, что я вам скажу, не расспрашивая пока о моих целях.

   - Если бы я не знал, что положение дела весьма серьезно, - отозвался Галлан, - я мог бы подумать, что вы издеваетесь надо мной.

   - Издеваюсь я не над вами, а над двумя франтами, которые чрезвычайно интересуются вами, - возразил Ник Картер.

   Сенатор, усевшись на стул, с изумлением смотрел на сыщика, который со странной улыбкой на устах следил за движениями какого-то господина на улице.

   - Что это вы опять заметили? - спросил Галлан.

   - Я наблюдаю за одним господином, который привлек мое внимание, вот и все. Об этом мы с вами поговорим потом, а пока я должен вас просить оказать мне маленькую услугу.

   - Прикажете опять повернуть стул?

   - Пока еще нет, но скоро дойдет и до этого.

   Один из японцев тем временем медленными шагами вернулся в вестибюль и сел на свое прежнее место, так что мог хорошо видеть лицо мнимого фермера, а другой, оставаясь на улице, наблюдал за лицом мнимого сенатора.

   - Мой опыт удался, - шепнул Ник Картер, не шевеля губами.

   - Черт меня возьми, если я понимаю что-нибудь из всего этого, - возмущался сенатор, - будьте любезны объяснить.

   - Тише, - прервал его сыщик, - пока мы сидим здесь, будем болтать об откормленных свиньях, картошке, искусственном удобрении и тому подобных прелестях, но ни одним словом не коснемся наших планов или событий сегодняшнего дня.

   - Пусть будет по-вашему, мистер Картер, если вы так настаиваете на этом, - проворчал Марк Галлан.

   - Осторожнее. Упоминание моего имени, как бы тихо оно ни было произнесено, может погубить весь наш план. Теперь я задам вам несколько вопросов, на которые будьте любезны отвечать мне просто "да" или "нет", без дальнейших объяснений. Вы поняли меня? Да не сердитесь же, мы напали на след, и надо быть крайне осторожным.

   - Спрашивайте сколько хотите, но только я...

   - Вы видите здесь, в вестибюле, изящно одетого японца, который неустанно наблюдает за вами? - спросил сыщик.

   - Да, вижу.

   - Знаете ли вы его?

   - Нет.

   - Видели ли вы его прежде?

   - Да.

   - Часто?

   - И да, и нет, трудно сказать.

   - Если можно, отвечайте немного пообстоятельнее. Часто ли вы его видели?

   - Довольно часто.

   - Отлично. А теперь я покорнейше попрошу вас взять у меня сигару, которую я вам предложу, встать и подойти к электрической зажигалке у правого входа. Тем временем я сяду на ваше место, а вы, вернувшись сюда, займете свободное место.

   Сенатор в недоумении взглянул на сыщика, так как совершенно не понимал, какую цель преследует последний, производя все эти загадочные манипуляции. Тем не менее он встал, медленно направился к зажигалке, вернулся, сел на освободившийся стул и стал курить.

   Ник Картер положил правую руку на спинку стула так, что закрыл подбородок и рот рукой, не возбуждая этим ничьего внимания. Благодаря этому никто не мог видеть движений его губ.

   - Посмотрите на улицу и скажите, не кажется ли вам знакомым тот японец, который шатается под окнами? - спросил Ник Картер.

   - Да, я его знаю.

   - Часто ли вы его видели?

   - Неоднократно видел, во всяком случае, столь же часто, как и его товарища.

   - Не обратили ли вы внимания на то, что в последнее время кругом вас постоянно вертятся какие-то японцы?

   - Конечно, обратил. Это какое-то наваждение. Интересно знать, откуда они берутся.

   - Теперь сидите здесь спокойно, пока я возьму номер, в котором мы с вами побеседуем совершенно спокойно, - сказал Ник Картер, встал и распорядился, чтобы ему отвели комнату.

   Затем он вместе с Галланом поднялся на второй этаж.

   К крайнему удивлению сенатора, Ник Картер, войдя в комнату, сейчас же опустил занавеси на окнах.

   - Ну вот и готово, - шепнул он затем, - если мы теперь будем говорить шепотом, то никакому шпиону не удастся подслушать нас. А теперь я попрошу вас ответить мне на очень важный вопрос: кто такой барон Мутушими?

   Марк Галлан в недоумении взглянул на сыщика и вдруг воскликнул:

   - Черт возьми! Вот о нем-то я совершенно забыл, когда дал вам разрешение загримироваться моим двойником.

   - Кто такой Мутушими? - повторил Ник Картер.

   - Насколько мне известно, это очень образованный господин, обладает большими средствами и пользуется большим уважением у себя на родине.

   - Быть может, он профессиональный политический деятель?

   - Возможно. Ведь в Стране восходящего солнца политикой занимаются все поголовно.

   - Знакомы ли вы с ним лично?

   - Нет, я его еще никогда не видел.

   - Но много слышали о нем?

   - Да, слышал. Но позвольте, к чему весь этот допрос? Вы меня выспрашиваете, как школьника. Какое отношение имеет Мутушими к моему поручению и чего ради вы внизу, в вестибюле, обратили мое внимание на тех двух японцев? Я сгораю от нетерпения, у меня тысяча вопросов, а вы почему-то допрашиваете меня точно преступника.

   - Вы знаете меня так давно, - ответил Ник Картер, - что вам должно быть отлично известно, что я не делаю ничего без серьезного основания.

   - Так-то оно так, но...

   - Лучше слушайте, что я вам сейчас скажу: по какой-то неизвестной пока еще причине за вами постоянно следят японцы. Они отлично знают так называемый язык губ, которому обучаются глухонемые, так что они, глядя на движения губ, могут отлично понимать, что говорит собеседник. Таким образом, шпионам вовсе не нужно находиться вблизи беседующих, и они могут при помощи хороших подзорных труб проводить свои наблюдения даже на большом расстоянии.

   - Неужели это возможно? - воскликнул озадаченный сенатор. - Этим вы хотите сказать, что еле заметных движений губ достаточно, чтобы понимать произносимые слова?

   - Вполне достаточно. Правда, не всякий способен понимать язык губ, - заметил Ник Картер, - для этого требуется не только долголетняя практика, но и много других качеств, не говоря уже об отличном зрении. Я сказал бы даже, что это искусство, которому научиться нельзя, это способность прирожденная, которая развивается путем долговременной практики. Я убедился в том, что те два японца, так же как и все прочие члены шайки шпионов, посвящены в искусство понимания языка губ.

   - Не знаю, удивляться ли мне вам или завидовать, - воскликнул озадаченный Галлан, - я никогда не поверил бы, что такой язык вообще может существовать. Стало быть, вы думаете, что эти два японца наблюдали за нами, один - за вами, другой - за мной?

   - Совершенно верно. Причем, конечно, они принимали меня за сенатора Галлана, а вас за приезжего.

   - Значит, вы полагаете, что нас всегда подслушивают именно таким образом? Постойте, я кое-что вспомнил, - воскликнул Марк Галлан и схватился за голову, - во время того важного совещания с президентом мы сидели в его кабинете у большого углового окна. Оттуда видна цепь холмов, а на расстоянии полутора миль находится участок вилл местных богачей. Теперь я припоминаю, что у одной из этих вилл я время от времени замечал какое-то странное сверкание, как будто солнечные лучи преломляются в стекле. А ведь там расположено здание японского посольства. Сверкание это происходило в окнах одной из башен на крыше.

   - Ну вот, видите, - с довольной улыбкой произнес Ник Картер, - очевидно, во время вашей беседы с президентом за вами обоими наблюдали из этого окна.

   - Но с какой же целью эта узкоглазая шайка наблюдает за нами? - волновался сенатор.

   - Это нам еще надо будет узнать. Но скажите, сенатор, кто такой этот Мутушими? Я спрашиваю не потому, что хочу вмешиваться в ваши частные дела, которые меня не касаются, а потому, что этот японец замешан в интересующем нас деле больше, чем мы пока думаем.

   - Я уже сказал вам о нем все, что знаю, - ответил сенатор.

   - Он заходил сегодня к вам в Капитолий, - спокойно произнес Ник Картер.

   - Что такое? Этот Мутушими?

   - Он самый.

   - Вы говорили с ним? Что ему нужно было от меня?

   - Он хотел пригласить вас на банкет, который должен состояться в этой гостинице послезавтра.

   - Знаете, мистер Картер, я начинаю думать, что вы состоите в союзе с самим д