Картер Ник - Дом призраков

куда же они делись? Вы так быстро включили свет, что они не могли успеть улизнуть. Уверяю вас, я отказываюсь понимать это!

   - Не будете же вы утверждать, что тут орудуют привидения? - с улыбкой спросил Ник Картер.

   - Знаете, что я вам скажу, друг мой? - шепнул сенатор. - У приведений не может быть мускулов и кулаков, и все же дело не чисто! Откуда взялись эти негодяи? Значит, они проникли через какую-нибудь потайную дверь.

   - Посмотрим! - заявил Ник Картер и начал обстукивать стены. Но нигде не было слышно глухого звука, по которому можно было бы предположить существование потайного прохода или двери.

   - Стены очень массивны, - сказал Ник Картер, - и потому нападавшие могли только проникнуть сюда сверху, через потолок. Но послушайте, сенатор, все это, в конце концов, объясняется весьма просто. Я согласен, что вся эта история очень и очень необыкновенна, но отсюда еще нельзя сделать вывод о существовании чего-то сверхъестественного. Мутушими очень ловкий парень; он снабдил свою виллу всевозможными провалами, движущимися стенами и прочими глупостями. Преподнося нам один сюрприз за другим, он надеется сломить наше упрямство и добиться согласия на его условия. Вместе с тем, это может служить лучшим доказательством того, что он боится убить нас и предварительно пускает в ход все средства, чтобы заставить нас подчиниться.

   Невольный воздушный полет сенатора был последним сюрпризом в течение первой ночи, проведенной на вилле Мутушими.

   Больше ничего в эту ночь не произошло и оба пленника проспали спокойно до белого дня.

   Ник Картер проснулся около двенадцати.

   В комнате ничего не изменилось. Железные шторы все еще закрывали окна и дверь и лампочки горели так же спокойно, как и всю ночь.

   Мак Галлан еще лежал, но тоже уже не спал.

   - С добрым утром, Картер! - приветствовал он вошедшего к нему сыщика, - спокойно спали? Я тоже спал недурно, а теперь хочу есть. Дайте мне, пожалуйста, мой сюртук с того стула. Позавтракаем!

   Они съели половину провизии, захваченной на всякий случай сенатором из дома, а затем Ник Картер снова принялся за попытки проделать отверстие в железной шторе.

   Но и теперь он не добился ничего. Стоило ему поднести отмычку к стене, как он моментально ощущал удар электрического тока. Он отломил кусок дерева от одного из стульев и воспользовался им в качестве рукоятки, но и это не помогло.

   Наконец Ник Картер с досадой положил отмычку в карман.

   - У этих негодяев где-нибудь работает динамомашина, по крайней мере в сто лошадиных сил, если они могут беспрерывно проводить ток по стенам, - проворчал он, - к ним и прикоснуться нет возможности, а не то что проделать отверстие.

   Сенатор пришел в крайне удрученное состояние.

   - Этот косоглазый негодяй, - буркнул он, - может положительно выступать где-нибудь за деньги. Теперь он заставляет нас еще и голодать.

   - Ну, о голоде пока еще не может быть и речи, - возразил Ник Картер, указывая на оставшуюся половину провизии, - правда, меню у нас не очень разнообразное.

   На самом же деле Нику Картеру вовсе не было так весело, как он старался показать. Но он не хотел удручать сенатора больше, чем надо было.

   Давно уже сыщик не находился в столь отчаянном положении.

   Каково бы ни было его мнение о бароне Мутушими, он должен был признаться, что нашел в его лице достойного противника.

   Коварный японец с самого начала считался с возможностью, что Ник Картер попытается рано или поздно проникнуть в его дом и принял заблаговременно соответствующие меры.

   Тщетно Ник Картер ломал себе голову над вопросом об выходе из этого положения. Все его мысли в конце концов сводились к печальному результату: уйти невозможно!

   И, действительно, безумием было даже помышлять о возможности выйти из железной клетки, стены которой были заряжены электрическим током.

   В течение целого дня ни сам Мутушими, ни сообщники его не показывались.

   Во всем здании царила мертвая тишина.

   Вдруг, поздно вечером, раздался глухой звон колокола.

   Ник Картер взглянул на часы. Было ровно двенадцать часов

   Прозвучало двенадцать мерных ударов гонга.

   Когда умолк последний звук, сенатор и сыщик вдруг услышали насмешливый голос Мутушими, который спросил:

   - Как чувствуете себя, господа?

   - Сравнительно недурно, - ответил Марк Галлан, - но не будете ли вы любезны, барон, пожаловать к нам на пять минут? У меня к вам есть важное дело.

   В ответ раздался насмешливый хохот И Мутушими проговорил:

   - Я готов к вашим услугам, но только с одним условием, о котором вы уже знаете. Я требую только исполнения простой формальности, состоящей в том, чтобы вы подписали документ, давно уже заготовленный. Вы так или иначе подпишете его, если не сегодня, то завтра или послезавтра. Если же вы предпочитаете перенести мучения голода и жажды, то это ваше дело. Но я советую вам не доводить до этого, так как это бесцельно, ибо вы находитесь в моей власти и для вас нет спасения!

   Японец умолк, ожидая ответа. Но так как ответа не последовало, то он продолжал:

   - Вы, вероятно, голодны, господа! Произнесите решающее слово, и через пять минут вам будет подан роскошный ужин. Мой повар превзошел самого себя и может угодить самым избалованным вкусам.

   Мутушими опять умолк, но и теперь не получил ответа.

   - Решайте, - заговорил он снова, на этот раз резким тоном, - я даю вам пять минут на размышление! Если, по истечение этого срока, вы все еще будете упрямиться, то начнутся ужасы второй ночи, а программу я вам обещаю очень разнообразную!

   Он громко расхохотался.

   - Даже самые разнообразные программы когда-нибудь да приходят к концу, - спокойно ответил Ник Картер, - и я очень просил бы вас, не нагонять на нас тоску вашими сценическими эффектами.

   Снова раздался пронзительный хохот.

   - Вы все еще сомневаетесь! - воскликнул Мутушими, - оно и понятно, ведь вы за всю вашу будничную жизнь ни разу не сталкивались с миром духов! Но близок час, когда вы, с плачем и скрежетом зубовным признаете, что существует нечто такое, о чем вам и не снилось и тогда вы признаете себя побежденными мной!

   - Никогда этого не будет! - насмешливо возразил Ник Картер, - вы слишком хвастливы и можете временно дурачить меня, но подчиниться вам вы меня не заставите!

   - Вы очень умный человек, - отозвался Мутушими, - даже по понятиям моего народа, который вообще ценит умственные способности бледнолицых людей невысоко. Но вы смертный человек и у вас есть только один мозг. Я, Мутушими, подчинил своей власти умственные способности многих мудрецов, мысливших уже много тысячелетий тому назад. Я располагаю силой мышления, еще ныне не существующей наяву. Мне подвластен потусторонний мир, недоступный пониманию обыкновенных смертных. Мне стоит дать знак, и сотни духов явятся исполнять мои приказания, одно мое слово и они вернутся туда, откуда явились! Все они преклоняются предо мной, своим властелином! Смейтесь, издевайтесь, кичитесь вашим умом, а я вам повторяю, что близок тот час, когда вы, дрожа от страха и ужаса, падете ниц предо мной и будете молить о пощаде!

   Ник Картер ничего не ответил, а только пожал плечами.

   - Срок истекает, - снова заговорил Мутушими, - пять минут прошло. Итак, вы подпишете обязательство или нет?

   Ответом служило гробовое молчание.

   Мутушими громко захохотал.

   В тот же момент погасли все электрические лампочки и по комнате пронесся холодный ветер, точно где-то открылась дверь.

   - Черт и дьявол! - вдруг вскрикнул сенатор, - что это еще за ерунда?

   Вдруг он умолк.

   Ник Картер хотел спросить, в чем дело, но вдруг почувствовал, как по его спине потекло что-то холодное.

   На него и его товарища по несчастью было вылито несколько ведер холодной воды.

   Сыщик подскочил к выключателю, но в тот же момент чья-то невидимая рука ударила его по лицу.

   Ник Картер моментально выхватил револьвер и выстрелил.

   При вспышке пороха ему показалось, что стальная стена, закрывавшая дверь, куда-то исчезла, но когда он выстрелил во второй раз, то пуля уже шлепнулась опять об сталь.

   - Где вы, сенатор? спросил Ник Картер.

   - Я здесь, - послышалось где-то в темноте, - однако, хороша баня. Я весь промок!

   - Я тоже, - ответил сыщик, - но не забывайте, сенатор, что мы условились беседовать на языке Сиуксов.

   - Как хотите, - произнес Марк Галлан на индейском языке, - скажите, как же это так вышло? Ведь стены-то массивны?

   - Как будто бы так, - ответил Ник Картер, стряхивая с себя воду, - но теперь я, кажется, знаю в чем дело. Тут приспособлены стальные кулисы, которые опускаются и подымаются по желанию. В тот самый момент, когда погас свет, кулисы были подняты и заранее подготовленные японцы вылили на нас несколько ведер воды.

   Вдруг раздался какой-то грохот и треск.

   - Черт знает, что такое, - простонал сенатор.

   - Что еще случилось?

   - Разве вы не слышали шума?

   - Слышал, но мне казалось, что вы споткнулись об стул.

   - Как раз наоборот. Стул споткнулся об меня. Интересно знать, что будет дальше?

   - Я вам уже говорил, сенатор, что все это...

   Сыщик вдруг вскрикнул.

   Он почувствовал, как внезапно несколько сильных рук схватили его за кисти рук и за ноги с такой силой, что он упал на пол.

   С сенатором произошло тоже самое. Его повалили на пол и связали руки на спине.

   В комнате поднялось нечто невообразимое.

   Сыщик и сенатор отчаянно отбивались от нападавших, которых не было ни видно, ни слышно.

   Но даже во время борьбы Ник Картер не потерял присутствия духа.

   Он заметил, что руки его, как только он хотел схватить кого-нибудь из нападавших, соскальзывали и ясно ощутил, что сообщники Мутушими были в резиновых костюмах, благодаря которым их движения не были слышны. Даже дыхания их не было слышно.

   Вдруг сыщик схватил что-то такое, что ему показалось маской. Но на самом деле то был мягкий платок, закрывавший рот и нос, чтобы не было слышно дыхания.

   Но тот, с которого сыщик сорвал платок, теперь сразу выдал себя своим порывистым дыханием.

   В голове Ника Картера моментально созрел отважный замысел.

   Напрягая всю свою могучую силу, он стряхнул с себя своих противников, вскочил на ноги и нанес громко дышавшему японцу такой удар в лицо, что тот сейчас же свалился без чувств. Ник Картер моментально подскочил к нему и начал расстегивать резиновый костюм, надетый, по-видимому, поверх обычной одежды.

   Тем временем шум в комнате усилился.

   Остальные японцы в пылу борьбы не заметили того, что произошло с их товарищем.

   Они искали Ника Картера, спотыкались один об другого, и скоро вцепились друг в друга.

   Сенатору, довольно храброму человеку, эта безмолвная борьба казалась чем-то ужасным.

   Как только его повалили на пол, он почувствовал, как ему на голову накинули что-то густое, мягкое и стянули это нечто так крепко, что он едва дышал.

   В тот же момент кто-то приподнял его в воздух. Он полетел куда-то, а затем потерял сознание.

   Очнувшись через несколько времени и открыв глаза, ему показалось, что он лишился рассудка.

   Голова страшно болела, перед глазами плясали какие-то черные круги, все кружилось кругом.

   С трудом он приподнялся и принял сидячее положение.

   Ему было трудно дышать, так как голова его все еще была закутана в тяжелое, белое одеяло, накинутое на него японцами. Только для глаз и носа были оставлены маленькие отверстия.

   В комнате стоял какой-то зеленоватый, призрачный свет.

   Ника Картера нигде не было. К ужасу своему Марк Галлан убедился, что он один.

   Он хотел крикнуть, но вдруг замер от ужаса.

   Висевшие на стене картины вдруг начали медленно раскачиваться.

   Марк Галлан закрыл глаза, но какая-то непонятная сила заставила его открыть их снова.

   Но то, что он теперь увидел, заставило его вскрикнуть от ужаса.

   Он не знал, видит ли он все во сне или наяву.

   Рядом с ним, на задней спинке железной кровати, на которой он спал ночью, сидела какая-то огромная птица, вернее говоря, скелет птицы. Из высохшего позвоночника ее вырастали большие крылья летучей мыши. Птица была величиной почти с человека; она громко трещала своим зубчатым клювом и беспрерывно вращала большими, огненными глазами.

   Но это было еще не все.

   Прямо перед сенатором как бы вырастая из стены, стоял какой-то исполинского роста мужчина, похожий на труп, так как цвет лица у него был зеленый и глаза его были закрыты. Лицо испускало какой-то фосфорический свет, подобно дереву, гниющему в болоте. На таинственном незнакомце был длинный белый саван. Он стоял неподвижно.

   Ужаснее всего было то, что фигура эта была прозрачна. Стулья позади нее ясно были видны.

   Теперь привидение открыло глаза, похожие на горящие уголья, и медленно подошло к сенатору, приподняв руки вверх. Когда саван упал с рук, сенатор увидел, что это были вовсе не руки, а огромные когти.

   У несчастного сенатора волосы встали дыбом и холодный пот выступил на лбу.

   Он снова закрыл глаза, но моментально опять открыл их, так как вдруг раздался страшный треск.

   В комнате стоял громадный скелет. Сенатор не мог понять, откуда он взялся, но ему показалось, что он вырос из пола.

   На скелете сидела голова с рогами и длинными ушами летучей мыши. По-видимому, скелет этот изображал шута: он низко поклонился сенатору и начал какую-то пляску, похожую на кэк-уок.

   Марк Галлан не вытерпел.

   - Картер! Картер! - крикнул он, забыв о том, что сыщика в комнате не было, - на помощь! спасите!

   Но крик, по-видимому, еще больше подзадорил посетителей сенатора: птица начала размахивать крыльями и качать свой длинный клюв из стороны в сторону. Привидение в саване то вытягивалось в неимоверную вышину, то сокращалось, то распухало. При этом голова вращалась во все стороны. Костлявыми руками оно размахивало по воздуху, и сенатору несколько раз казалось, что руки эти касаются его головы, хотя он не ощущал ни прикосновения, ни удара.

   Вдруг привидение сняло с себя свою собственную голову и бросило ее скелету. Тот поймал голову налету и бросил ее назад. Таким образом чудовища затеяли игру в мяч, причем голова, перебрасываемая из стороны в сторону, вращала огненными глазами и высовывала язык.

   Но когда скелет швырнул голову в Марка Галлана, последний глухо вскрикнул и лишился чувств.

   Когда он очнулся, кругом было темно.

   Все, что так напугало его, исчезло.

   Шерстяное одеяло все еще закрывало его голову.

   Дрожащими руками он попытался снять с себя одеяло, но это удалось ему лишь после долгих усилий.

   Он глубоко вздохнул, а затем крикнул:

   - Картер! Где вы?

   Ответа не было.

   Только теперь сенатор вспомнил, что Картера давно уже не было в комнате.

   Но все-таки он еще раз крикнул:

   - Картер! Отвечайте же, где вы?

   Но тщетно прислушивался он, затаив дыхание.

   Не было слышно ни звука.

   Сенатор тяжело вздохнул и встал.

   Все его тело болело, но к удовольствию своему, он убедился, что цел и невредим.

   Крайне осторожно Марк Галлан ощупью добрался до того места, где находился выключатель.

   Он заметил при этом, что стены уже не заряжены электричеством.

   После долгих поисков он нащупал выключатель и включил его, но света не было. По-видимому, ток был отключен.

   У сенатора по спине пробежали мурашки. Он остался один посреди темноты в этой ужасной тюрьме.

   "Быть может, Картер лежит без чувств в соседней комнате?" - подумал Марк Галлан и стал осторожно искать дверь.

   Но он так и не нашел двери.

   Теперь он начал ощупывать стену, но тоже без всякого результата.

   Обойдя три раза всю комнату, он пришел к убеждению, что дверь была заперта его невидимыми мучителями.

   Марк Галлан в отчаянии схватился за волосы.

   Кое-как добрался он до стула, грузно сел на него и закрыл глаза.

   "Если бы кто-нибудь сказал мне двое суток тому назад, что я буду сидеть один в железной клетке, то я заявил бы ему, что он помешался, - подумал он, - что же будет дальше? Что случилось с Ником Картером? Опасаюсь, что он чувствует себя гораздо хуже, чем я. А может быть, ему удалось бежать? Нет, этого быть не может! Ник Картер не оставит друга в беде, да еще в такой ужасной! Да и как он мог улизнуть из этого проклятого дома с его бесчисленными тайнами и дьявольскими сооружениями? Быть может, он уже убит? Но что же будет со мной? Я не вынесу дальше этих пыток! Если они повторятся, я лишусь рассудка! Лишь бы не это! Лучше умереть в ужаснейших мучениях". Чем больше сенатор обдумывал свое положение, тем больше им овладевало отчаяние.

   Теперь, когда он остался один, без Ника Картера, для него уже не было спасения. Оставалось либо предать родину, либо умереть!

   - Предателем я не буду, - простонал Марк Галлан, - лучшим моим достоянием всегда была моя честь, она останется им до последнего моего вздоха! Ты можешь отнять у меня жизнь, Мутушими, но не честь! Ты можешь пытать меня, я в твоей власти, ты можешь убить меня, но ты не можешь сделать из меня изменника! Марк Галлан умрет честным и порядочным человеком!

   Как бы в ответ на эти слова раздался дьявольский хохот.

   Вдруг послышался ясный голос барона Мутушими.

   - Марк Галлан не умрет! Он будет моим союзником, он и впредь будет считаться честным человеком, ибо никто никогда не узнает, что он получает от Японии жалованье в полмиллиона долларов только за то, что выдает маленькие секреты!

   - Не трудитесь напрасно, барон, - ответил сенатор, к которому сразу вернулось его самообладание, - японцы понятия не имеют о том, что такое честь и порядочность! Подобно обезьянам, японцы подражают всему тому, что им в нас нравится, но они далеко не могут сравниться с нами!

   - Мы с удовольствием отказываемся от этого, - гласил резкий ответ, - японцы люди рассудка и не поддаются пустым словам. Мы интересуемся сущностью вещей. Если мы усвоили себе культуру бледнолицых людей, то мы подражаем им также в коварстве и злодеяниях. Бросьте, сенатор: вашими патетическими фразами о чести вы никого не прельстите! Полмиллиона долларов в год - это не пустяки! Вы сами американец и, как таковой умеете ценить власть денег!

   - Не стоит тратить слов, Мутушими, - возразил сенатор, - повторяю вам, я не взяточник и останусь верен своей родине до последнего вздоха.

   Японец опять расхохотался.

   - Это мы еще увидим! - крикнул он, - я вижу, что то, что вы пережили недавно, не сломило еще вашего упорства. Вы, по-видимому, желаете еще более подробно ознакомиться с тайнами этого дома. Отлично, я исполню ваше желание. До сих пор я баловался, но теперь я проявлю всю строгость и жестокость.

   - Делайте, что хотите! - презрительно воскликнул сенатор, - я документа вашего все-таки не подпишу!

   - Это ваше последнее слово?

   - Последнее!

   - Извольте!

   И Мутушими опять залился дьявольским смехом.

   Марк Галлан ожидал, что снова явятся приведения, но он ошибся.

   Минуты проходили, и все было тихо. Кругом было темно, как и прежде царила мертвая тишина.

   Сенатор неподвижно сидел на своем стуле.

   Тишина навела на него дремоту, голова его то и дело склонялась на грудь. Он закрыл глаза. Но все снова и снова он отгонял дремоту, так как ему не хотелось засыпать, чтобы не быть застигнутым врасплох клевретами барона.

   Вдруг он ощутил дуновение легкого ветерка. Тонкое, нежное благоухание распространилось по комнате и сенатор с наслаждением вдыхал его.

   В этом была его гибель.

   Едва успел он вдохнуть несколько раз благоухающий воздух, как голова его склонилась на грудь, руки бессильно опустились вниз и глаза закрылись.

   Он ощутил еще только какое-то вращательное движение стула, на котором он сидел, а потом все смешалось у него в голове и он потерял сознание.

   С мучительным стоном сенатор выпрямился.

   Что это? Откуда этот яркий свет? Был ли это сон или явь?

   Он сидел за столом, богато убранным золотой и серебряной посудой. Вдоль всего стола были расставлены красивые хрустальные вазы, соединенные между собой нитями сверкающих жемчужин. Стены комнаты были завешаны драгоценными гобеленами, а из-за олеандров и лавровых деревьев виднелись чудные картины в широких золотых рамах.

   Каприз азиатского деспота разукрасил эту столовую всей роскошью сказочного востока.

   Марк Галлан был один.

   При виде золотых и серебряных подставок для блюд и наполненных льдом холодильников сенатор вспомнил, что он был голоден.

   "Вероятно, Мутушими избрал иную тактику, - подумал он, - он хочет пытать меня муками Тантала, заставляя меня смотреть, как он сам будет есть и пить, пока я буду томиться голодом и жаждой".

   Внезапно раздался глухой звук гонга и вслед за этим послышалась приятная музыка. Таких приятных и ласкающих слух мотивов сенатор никогда еще не слышал, да и инструменты музыкантов были ему незнакомы.

   Вдруг открылась дверь за олеандровыми кустами.

   Марк Галлан не верил своим глазам, когда увидел барона Мутушими под руку с прелестной дамой. Он был в белом жилете и фраке со звездой.

   При виде человека, который причинил ему так много зла, сенатор потерял всякое самообладание.

   Он яростно вскрикнул и хотел броситься на японца, но к ужасу своему, только теперь заметил, что руки и ноги его были крепко привязаны к креслу, и что широкий кожаный ремень проходил через его грудь.

   В бессильной ярости он сжал кулаки.

   Пытаясь вскочить на ноги вместе со стулом и броситься на Мутушими, он тоже потерпел фиаско. По-видимому, тяжелый стул был привинчен к полу, так как он не поддался ни на волосок.

   Барон Мутушими как будто не замечал попыток сенатора вырваться, хотя несколько раз взглянул на него. Как бы совершенно не узнавая Марка Галлана, он отвернулся и начал ухаживать за своей дамой, которая уже села за стол.

   Музыка все время играла какие-то странные, но вместе с тем мелодичные мотивы, по всей вероятности, японского происхождения.

   До сих пор сенатор сосредотачивал все свое внимание на бароне, не разглядывая его спутницы. Теперь он взглянул на нее и в тот же момент пришел в необычайное изумление.

   Дама, на которой было желтое шелковое платье, была не кто иная, как прелестная графиня Черри, которая, как говорили, состояла в родстве с самим микадо.

   Она была любимицей вашингтонского высшего общества и была принята, как своя в семье самого президента.

   Сенатор неоднократно встречал ее на балах и был лично знаком с нею. Он поразился, что она поглядывая на него время до времени, совершенно не обращала внимания на его затруднительное положение, как будто она ничего иного и не ожидала.

   Но Марку Галлану предстояло пережить еще много неожиданностей.

   Посередине стола стояла фарфоровая статуя, изображавшая девушку, державшую рог изобилия.

   Эта фигура вдруг начала расти и оживать. Лицо порозовело, губы немного раскрылись и открыли два ряда сверкающих белизною зубов.

   Она грациозно подобрала платье и соскочила со стола на пол. Рог изобилия она бросила в воздух и на стол посыпался дождь цветов.

   Марк Галлан видел, что цветы падали ему на лицо, но почему-то не ощущал их прикосновения.

   Ожившая статуя склонилась перед бароном и его дамой, протянула руки вперед и вдруг - у нее в руках очутился серебряный поднос с двумя тарелками супа.

   Сенатор широко открыл глаза, глядя на это странное явление. То, что он видел, противоречило всем законам природы, и все-таки - за минуту до этого фарфоровая фигура еще стояла на столе, а теперь она превратилась в живую девушку и подавала суп.

   Но внимание сенатора снова было отвлечено.

   На том же столе стояла маленькая, ярко-красная фарфоровая статуэтка Мефистофеля.

   Вдруг и эта статуэтка выросла в рост человека, насмешливо поклонилась сенатору и тоже соскочила со стола.

   Мефистофель сделал движение, и вдруг у него в руке очутился глиняный горшок. Ехидно улыбаясь, Мефистофель снял крышку с горшка и подошел так близко к сенатору, что тот боялся, как бы его не обожгли горячие испарения, поднимавшиеся из горшка.

   Но ничего подобного не случилось. Он даже не ощутил запаха или ожогов от поднимавшихся из горшка языков пламени.

   Мефистофель вдруг достал откуда-то грязную, помятую оловянную ложку с длиннейшей ручкой. Эту ложку он опустил в горшок и вынул оттуда какую то массу, похожую на кипящую грязь. Она светилась всеми цветами радуги, и маленькие змейки выползали из нее.

   Мефистофель приблизился к сенатору, который от страха крепко сжал губы и отклонил голову возможно далеко в сторону; затем он ударил ложкой по лицу Марка Галлана.

   Но сенатор почему-то не ощутил ни малейшей боли.

   - Это все фокусы! - вскрикнул он, - я слышу запах цветов и вижу стол. Барон и графиня едят, я вижу их движения, вижу даже то, что находится у них в тарелках.

   Вдруг барон захлопал в ладоши.

   Моментально в воздухе появилась человеческая рука, которая опустила в холодильник уже раскупоренную бутылку шампанского.

   Барон взял бутылку, налил шампанское в бокалы и выпил.

   Сенатор ясно видел, как шампанское искрилось и пенилось.

   В немом ужасе сенатор смотрел на барона и его даму, так что даже забыл о присутствии Мефистофеля.

   Но тот напомнил ему о своем существовании, и притом весьма наглядным образом.

   Марк Галлан вдруг почувствовал, как чья-то раскаленная рука схватила его за подбородок и повернула его голову в сторону.

   Мефистофель поднес к его рту какой-то металлический кубок. К губам сенатора прилипло несколько капель какой-то горячей жидкости с сильным запахом серы.

   Мефистофель расхохотался и вдруг исчез.

   Сенатор глухо застонал и закрыл глаза.

   До этой минуты он утешал себя тем, что видит только какие-то необъяснимые световые эффекты. Но теперь он явно ощутил действие этих фокусов на своем теле.

   Мефистофель существовал на самом деле. Сенатор ощутил его горячее дыхание, прикосновение его раскаленных рук, а на губах у него появились волдыри от ожога той кипящей жидкостью, которая ему была преподнесена.

   Но конец всем ужасам еще не пришел.

   Как только сенатор убедился в существовании Мефистофеля, последний вдруг очутился опять на столе, на том же месте, где раньше стояла фарфоровая статуэтка. Теперь он был совершенно прозрачен. Лицо его перекосилось, он улыбнулся, поклонился сенатору и опять соскочил со стола.

   У Марка Галлана волосы встали дыбом.

   Мефистофель подскочил к нему, нанес ему несколько сильных ударов кулаком, а потом вдруг затанцевал на самом столе, не касаясь ни одного из стоявших на нем предметов.

   "Если это не скоро кончится, - подумал Марк Галлан, - то я лишусь рассудка".

   Но в тот же момент произошло нечто совершенно неожиданное. Стена, к которой барон и графиня сидели спиной, вдруг поднялась вверх без малейшего шороха.

   По-видимому, барон и графиня совершенно не заметили того, что происходило за их спиной, судя по тому, что они спокойно продолжали есть.

   Но сенатор уже не смотрел на них.

   Он видел только одно: на том месте, где раньше находилась стена, появилась могучая фигура Ника Картера.

   Сыщик быстро и совершенно бесшумно подскочил к барону и схватил его за горло.

   Улыбка, озарявшая лицо барона, моментально сменилась выражением беспредельного ужаса. Глаза у него выступили из орбит, рот широко открылся и зубы оскалились.

   Графиня в страшном испуге вскочила и по движениям ее губ Марк Галлан догадался, что она зовет кого-то на помощь.

   В ту же минуту все стены поднялись кверху и в комнате появилось множество разнообразных чудовищ.

   Все они набросились на Ника Картера, намериваясь вырвать из его рук Мутушими.

   Но вдруг они все остановились, точно по команде.

   Взглянув на Ника Картера, сенатор увидел, что сыщик держит в руке длинный нож, острие которого он приставил к горлу барона.

   Судя по движению губ Ника Картера, можно было догадаться, что он говорил с окружающими его чудовищами, хотя сенатор не слышал ни одного звука.

   Но достаточно было видеть злобное выражение лица Ника Картера. Он, очевидно, грозил перерезать горло барону, если кто-нибудь осмелится пошевельнуться.

   Ник Картер очень неохотно оставил своего спутника, но он понимал, что в данную минуту нет никакой возможности помочь сенатору.

   Надо было прежде всего воспользоваться случаем и улизнуть.

   Надев на себя резиновый костюм оглушенного им японца, Ник Картер на четвереньках дополз до следующей стены.

   По его расчетам, в комнате находилось не менее дюжины клевретов барона. Он хотя и не боялся их, но все же должен был остерегаться, так как Мутушими немедленно прислал бы подкрепление, если бы увидел, что программа его чем-то нарушается.

   А если бы это случилось, то последняя надежда на спасение погибла бы.

   Вот почему Ник Картер не счел возможным оказать помощь сенатору, а предпочел прикорнуть, не шевелясь, у стены.

   Борьба мало-помалу стала утихать, пока, наконец, не воцарилась мертвая тишина.

   Вдруг Ник Картер ощутил приток свежего воздуха, несомненно проникавшего в открытую дверь.

   Нельзя было медлить ни одной секунды.

   Ник Картер начал подползать к двери. Добравшись до порога, он рассчитал, что это была та самая дверь, через которую в минувшую ночь затолкали сюда его и сенатора. Следовательно, здесь начинался вход в большой вестибюль.

   Ник Картер, остерегаясь производить хотя бы малейший шум, стал красться дальше.

   Оказалось, что железные стены прохода были подняты вверх.

   Пройдя шагов двадцать, он заметил слабый свет. Быстро пошел он вперед, завернул за угол и очутился на лестнице, ведущей вниз в вестибюль.

   Он пришел в неописуемый восторг, когда увидел, что на полу стоял его же собственный карманный фонарь. По-видимому, кто-нибудь из сообщников барона пользовался им, а потом оставил его в вестибюле, быть может потому, что был отозван своим повелителем.

   Ник Картер схватил фонарь и побежал к выходу.

   Дверь оказалась запертой.

   Вдруг Ник Картер услышал глухие крики внутри дома.

   - Они заметили мое бегство, - прошептал он.

   Никогда еще в жизни Ник Картер не работал своей отмычкой так быстро, как теперь, так как от его присутствия духа и быстроты зависело все.

   Замок был очень сложен, но он все-таки поддался отмычке.

   В этот самый момент, когда дверь распахнулась, внутри дома послышались глухие удары гонга.

   "Бьют тревогу", - подумал Ник Картер и одним прыжком выскочил из дома.

   В ту же секунду за его спиной с грохотом и треском опустился двойной стальной занавес и закрыл выход. По глухому лязгу железа Ник Картер догадался, что все окна и прочие выходы тоже закрылись.

   Ник Картер, облегченно вздохнув, остановился.

   Он погасил фонарь, чтобы свет не мог выдать его и вынул заряженный револьвер.

   - А теперь, пожалуйте сюда! - злобно пробормотал он, - с оружием в руках и на вольном воздухе мне целая дюжина баронов не страшна!

   Но никто не появлялся.

   Внутри дома вдруг поднялся глухой шум.

   "Они меня ищут, - подумал Ник Картер, пусть ищут. Правда, здесь мне оставаться нельзя, иначе они все-таки могут одолеть меня в конце концов".

   Было еще темно, но на востоке уже занималась заря.

   Ник Картер знал, что скоро откроются ворота и из дома хлынет целая армия японцев.

   К конюшне ему идти было нельзя, так как прежде всего его стали бы искать именно там.

   Недолго думая, Ник Картер подбежал к высокой ели, возвышавшейся высоко над крышей дома, и с поразительной ловкостью взобрался на самую верхушку.

   Едва он успел спрятаться в густой зелени, как открылись все выходы дома.

   Со своего возвышенного места Ник Картер мог наблюдать за столь интересным зрелищем, что он почти забыл о том, что вся эта погоня была устроена из-за него.

   По саду рассыпались десятки слуг с фонарями и факелами; они разбежались во все стороны, уничтожая тем следы Картера, которые могли бы навести их на правильный путь при розысках.

   Ни один из них не догадался, что Ник Картер сидит на верхушке ели.

   Поиски длились почти целый час.

   Вдруг снова раздались удары гонга.

   Все слуги тотчас же собрались к передней террасе, которую Ник Картер хорошо видел.

   "Жаль, что рядом со мной нет Марка Галлана, - подумал сыщик, - он мог бы потешиться видом этих негодяев с высоты птичьего полета. Они точно маскарадный бал устроили. Погодите, барон, я вам докажу, что перехитрить Ника Картера не так то легко!"

   Вдруг он увидел, что на террасу вышел Мутушими.

   Барон был во фраке со звездой.

   - Это еще что значит? - изумился Ник Картер, - а, вот как! Он хочет произнести речь.

   Так оно и было.

   Но барон говорил так тихо, что Ник Картер, несмотря на то, что он прислушивался с напряженным вниманием, мог уловить лишь только несколько отдельных слов.

   Все-таки он понял, что речь шла о новом покушении на сенатора.

   Мутушими несколько раз упомянул имя сенатора, указывая во время своей речи то на того, то на другого из своих помощников. По-видимому, барон распределял роли. Но вместе с тем Ник Картер сделал вывод, что сенатор был еще невредим.

   Затем Мутушими вернулся в дом, а помощники его разошлись в разные стороны.

   Большинство из них вернулись в дом через боковые двери, лишь двое последовали за бароном в главные двери.

   Остальные оцепили дом и стали на страже у ворот.

   "Этого я не рассчитал, - подумал Ник Картер, - мне вовсе не хочется просидеть здесь до белого дня! Что же мне делать? Если мне и удалось бы слезть с дерева, то меня заметит стража у ворот, когда я направлюсь к автомобилю. Да, как знать, может быть автомобиля давно уж нет? Судя по тому, что мы с сенатором пережили, за нами следили с самого начала!"

   Тут он случайно взглянул на плоскую крышу виллы, и у него сразу мелькнула новая мысль.

   Один из сучьев ели простирался над крышей, так что Ник Картер без особого труда мог соскочить на нее.

   Не задумываясь ни на секунду, сыщик добрался до этого сука и поглядел вниз.

   Он убедился, что ни один из сторожей не обращает на него внимания.

   Затем он стал ползти по суку, который сильно согнулся под тяжестью его тела. Это было очень кстати, так как не надо было соскакивать на крышу и тем самым произвести какой-либо шум.

   Но теперь надо было выполнить самую трудную часть задачи - выпустить сук, не привлекая внимания сторожей.

   Но и тут Ник Картер нашелся.

   Придерживая сук левой рукой, он разорвал свой носовой платок на несколько полосок, которые связал вместе. Таким образом получилась довольно длинная веревка, которую он привязал к крайнему концу сука, чтобы выпускать его из рук мало-помалу, а не сразу.

   В случае надобности он мог притянуть сук вниз, если бы пришлось возвращаться из дома тем же путем.

   В доме были устроены так называемые шотландские камины, через которые свободно может пролезть взрослый мужчина.

   Дойдя до одной из широких дымовых труб, Ник Картер услышал внизу шум, как-будто бы от работающей машины.

   Он заглянул через край дымохода, но моментально выпрямился, так как снизу поднимались удушливые пары.

   Но все-таки Ник Картер успел увидеть, что внизу - вероятно, в подвальном помещении, - горел свет, очевидно, исходивший из того помещения, где находились машины и приспособления для поднимания и опускания стен и стальных штор.

   "Если мне удастся пробраться туда вниз, - подумал Ник Картер, - и хорошенько осмо