Джером Джером Клапка - Дневник паломника

не заплатишь за входъ.

  

  

   Мы вернулись на станц³ю какъ разъ во время, чтобы занять мѣста, и въ 10 минутъ 6-го тронулись въ путь. Отъ Бонна до Майнца поѣздъ почти все время идетъ вдоль рѣки, такъ что мы могли любоваться великолѣпными картинами Рейна, старинными городками и деревнями, лѣпящимися по его берегамъ, мягкими очертан³ями горъ и переливами красокъ на ихъ вершинахъ, въ лучахъ заходящаго солнца; гордыми утесами и мрачными ущельями, развалинами замковъ и башенъ, и островками, сверкающими подобно драгоцѣннымъ камнямъ на лонѣ водъ.

   Немного найдется вещей на этомъ свѣтѣ, которыя бы не обманули вашихъ ожидан³й, въ особенности, если вы много наслышались объ ихъ достоинствахъ. Проникнувшись этой философ³ей, я приготовился разочароваться въ красотахъ Рейна.

   Я пр³ятно обманулся. Панорама, развертывавшаяся передъ нашими глазами въ мягкомъ свѣтѣ сумерекъ, мало по малу смѣнявшихся ночью, была прекрасна, обворожительна, выразительна.

   Я не намѣренъ описывать ее. Для того нуженъ болѣе блестящ³й и даровитый писатель. Мнѣ же и пробовать не стоитъ: это значило бы даромъ тратить время ваше, любезный читатель, и,- что всего важнѣе,- мое.

   Признаюсь, вы бы не отдѣлались такъ легко, еслибъ я исполнилъ свой первоначальный планъ. Я имѣлъ въ виду набросать бѣглый, но краснорѣчивый и блестящ³й очеркъ Рейнской долины отъ Кёльна до Майнца. Историческ³я событ³я и легенды, связанныя съ этой мѣстностью, послужили бы мнѣ фономъ, на которомъ я начерталъ бы живую картину современнаго состоян³я страны, съ примѣчан³ями и разсужден³ями.

   Вотъ мои черновыя замѣтки, набросанныя съ этой цѣлью:

   Зам. для главы о Рейнѣ.- Константинъ Велик³й часто бывалъ здѣсь, - и Агриппа. (Поискать что нибудь насчетъ Агриппы). Цезарь очень любилъ Рейнъ,- и мать Нерона.

   (Къ читателю. Краткость этихъ замѣтокъ можетъ иногда повести въ недоразумѣн³ямъ. Напримѣръ, эта фраза означаетъ, что Цезарь и мать Нерона очень любили Рейнъ, а не то, чтобы Цезарь любилъ мать Нерона. Я объясню это, дабы читатель не подумалъ, чего нибудь предосудительнаго насчетъ этой леди или Цезаря, что было бы для меня крайне прискорбно. Я ненавижу скандалъ).

   Продолжен³е замѣтокъ. Уб³и обитали въ древности на правомъ берегу Рейна, впослѣдств³и же оказались на лѣвомъ. (Уб³и - вѣроятно народъ; провѣрить; можетъ быть ископаемыя). Кёльнъ - колыбель германскаго искусства. Распространиться объ искусствѣ и старинныхъ мастерахъ. Отозваться о нихъ почтительно и любовно. Вѣдь это все покойники. Святая Урсула замучена въ Кёльнѣ, и съ ней одиннадцать тысячъ дѣвъ. Нарисовать яркими и патетическими красками картину изб³ен³я. (Справиться, кто ихъ замучилъ). Разсказать что нибудь объ императорѣ Максимил³анѣ. Назвать его "могущественнымъ Максимил³аномъ". Не забыть Карла Великаго (богатая тема) и Франковъ. (Справиться насчетъ Франковъ, гдѣ они жили и что съ ними сталось). Очеркъ столкновен³й римлянъ съ готами. (Прочесть объ этомъ у Гиббона, если въ учебникѣ Мангналля мало подробностей). Изобразить съ комментар³ями битвы кёльнскихъ горожанъ съ ихъ высокомѣрными арх³епископами; (Пусть они бьются на мосту, если нигдѣ не сказано, что они тамъ не бились). Упомянуть о миннезингерахъ,- Вальтеръ фонъ-деръ-Фогельвейде поетъ подъ окномъ замка; потомъ дѣвушка умираетъ. Потолковать объ Альбрехтѣ Дюрерѣ. Побранить его манеру. Назвать ее плоской. (Если возможно убѣдиться, что она плоская). Башня епископа Гаттона, у Бингена. Описать ее и разсказать легенду. Покороче: она всѣмъ извѣстна. "Братья Боригофенъ" - истор³я, связанная съ замками Штерренштейнъ и Либенштейнъ. Конрадъ и Генрихъ, братья, оба влюблены въ Хильдегарду. Удивительная красавица. Генрихъ великодушно отказывается отъ прекрасной Хильдегарды въ пользу брата, и уѣзжаетъ въ Палестину. Конрадъ обдумываетъ это дѣло годъ или два; а затѣмъ онъ рѣшается уступить невѣсту брату, и онъ уѣзжаетъ въ Палестину, откуда возвращается нѣсколько лѣтъ спустя съ невѣстой-гречанкой. Прекрасная X., жертва чрезмѣрнаго великодуш³я, томится (не браните ее), и запирается въ отдѣльной части замка, откуда не выходитъ въ течен³е нѣсколькихъ лѣтъ. Рыцарственный Генрихъ возвращается и приходитъ въ бѣшенство, узнавъ, что его братъ не женился на прекрасной X. Но и теперь ему не приходитъ въ голову обвѣнчаться съ ней самому. Бурная и трогательная сцена между братьями: каждый во что бы то ни стало хочетъ уступить возлюбленную Хильдегарду другому. Генрихъ выхватываетъ мечъ и бросается на К. Прекрасная Хильдегарда кидается между ними и примиряетъ ихъ, а затѣмъ, видя, что толку отъ нихъ не добьешься и наскучивъ всей этой истор³ей, удаляется въ монастырь. Конрадова гречанка выходитъ замужъ за другого, послѣ чего К. бросается на грудь Генриху и оба клянутся въ вѣчной дружбѣ. (Описать какъ можно трогательнѣе. Развалины, лунный свѣтъ и духи). "Роландовъ утесъ" у Бонна. Разсказать истор³ю Роланда и Хильдегунды (см. Бедекеръ, стр. 66). Не размазывать: она очень похожа на предъидущую. Описать похороны? "Сторожевая Башня на Рейнѣ" ниже Андернаха. Справиться, нѣтъ ли какой нибудь пѣсни на ея счетъ. Если есть, привести. Кобленцъ и Эренбрейтштернъ. Важныя крѣпости. Назвать ихъ "Угрюмыми Стражами Импер³и". Размышлен³я о германской арм³и и о войнѣ вообще. Поболтать о Фридрихѣ Великомъ. (Прочесть о немъ у Карлейля и выписать самыя интересныя мѣста). Драконова скала. Цитата изъ Байрона. Размышлен³я о развалинахъ замковъ вообще и очеркъ среднихъ вѣковъ съ собственными взглядами и умозаключен³ями.

   Дальше идетъ въ томъ же родѣ,- но и этого достаточно, чтобы дать вамъ понят³е о моемъ планѣ. Я его не исполнилъ, такъ какъ, поразмысливъ хорошенько, пришелъ къ заключен³ю, что изъ этого получится нѣчто болѣе похожее на истор³ю Европы, чѣмъ на главу изъ записокъ туриста. Въ виду этого я рѣшилъ отложить исполнен³е моего плана, до тѣхъ поръ, пока въ публикѣ не обнаружится запросъ на новую истор³ю Европы.

   - Кромѣ того,- разсуждалъ я,- такая работа очень хороша при продолжительномъ одиночномъ заключен³и. Можетъ быть когда нибудь, въ пер³одъ невольнаго бездѣйств³я, я радъ буду забыться надъ этимъ капитальнымъ трудомъ.

   - Такъ лучше я отложу его на случай, если попаду въ острогъ.

   Всѣмъ бы хороша была эта вечерняя поѣздка вдоль Рейна, еслибъ только меня не мучила мысль, что завтра я долженъ описать ее въ моемъ дневникѣ. При такихъ услов³яхъ она была для меня тоже, что обѣдъ для человѣка, который долженъ произнести спичъ по окончан³и его, или пьеса для критика.

   Иногда намъ попадались странные поселки. Пространство между рѣкою и рельсами было такъ застроено, что не оставалось мѣста для улицъ. Домики лѣпились одинъ на другой, и я рѣшительно не понимаю, какимъ образомъ человѣкъ, живущ³й въ центрѣ такого мѣстечка, можетъ добраться до дома, не перелѣзая черезъ друг³е дома. Въ подобномъ мѣстечкѣ, теща, явившаяся къ вамъ въ гости, могла бы бродить цѣлый день, слышать вашъ голосъ, даже видѣть васъ по временамъ, и все-таки не попасть къ вамъ.

   Находясь въ подпит³и, житель такого мѣстечка долженъ оставить надежду добраться до дома. Ему придется прилечь гдѣ нибудь и проспаться.

   Мы видѣли очень забавную маленькую комед³ю на открытой сценѣ въ одномъ изъ городковъ, мимо котораго проѣзжалъ нашъ поѣздъ. Дѣйствующими лицами были коза, мальчуганъ, человѣкъ и женщина постарше, родители мальчугана и собственники возы, - и собака.

   Сначала мы услышали визгъ, потомъ изъ коттеджа напротивъ станц³и выскочила невинная и веселая козочка и принялась прыгать и рѣзвиться. Длинная веревка, обвязанная вокругъ ея шеи, тащилась за ней. Вслѣдъ за козой выскочилъ мальчуганъ. Онъ погнался за ней, стараясь поймать веревку, но вмѣсто этого самъ былъ пойманъ на веревку и, растянувшись на землѣ, поднялъ ревъ и визгъ. На крикъ выскочила изъ коттеджа здоровенная баба, повидимому мать этого мальчика и тоже двинулась за козой. Коза удирать, женщина за ней. На первомъ поворотѣ она наступила на веревку и шлепнулась на земь, и тутъ ужъ она подняла ревъ и визгъ. Коза же пустилась въ другую сторону и когда пробѣгала мимо коттеджа, выскочилъ отецъ семейства, бросился за ней въ догонку. Онъ былъ уже очень пожилой человѣкъ, но здоровый и крѣпк³й съ виду. Очевидно онъ замѣтилъ, какъ упали его жена и сынъ, такъ какъ остерегался наступить на веревку. Но движен³я козы были слишкомъ неожиданны для него. Пришелъ и его чередъ, онъ наступилъ на веревку, шлепнулся посреди улицы, противъ дверей собственнаго дома, съ воплемъ, отъ котораго мы всѣ, смотрѣвш³е въ окно вагона, покатились со смѣху, - и усѣлся на землѣ, ругая козу на чемъ свѣтъ стоитъ. Затѣмъ явилась собака, кинулась за козой съ оглушительнымъ лаемъ, поймала конецъ веревки и вцѣпилась въ него зубами. Коза продолжала метаться на своемъ концѣ, собака на своемъ. Между ними двигалась веревка, дюймовъ на шесть надъ землею, и неукоснительно сбивала съ ногъ всякаго, кто проходилъ по этой, недавно столь мирной деревнѣ. Въ как³я нибудь полминуты мы насчитали четырнадцать человѣкъ, сидѣвшихъ посреди улицы. Восьмеро изъ нихъ ругали козу, четверо собаку, а двое старика за то, что вздумалъ завести козу, и въ числѣ этихъ двоихъ была его жена, ругавшаяся всѣхъ сильнѣе. Поѣздъ тронулся. Мы просили кондукторовъ остановиться и подождать конца этой сцены. Она становилась положительно интересной. Она была полна движен³я. Но намъ отвѣчали, что поѣздъ и безъ того уже опоздалъ на полчаса и дальше ждать нельзя.

   Мы высунулись изъ оконъ и слѣдили за представлен³емъ пока было возможно; и долго еще, послѣ того какъ деревня уже скрылась изъ вида, до насъ долетали вскрикиван³я прохожихъ, шлепавшихся на землю, споткнувшись о веревку.

   Часовъ въ одиннадцать мы пропустили по кружкѣ пива - на германскихъ желѣзныхъ дорогахъ всегда можно достать пиво, кофе и булки у кондуктора - а затѣмъ сняли сапоги и пожелавъ другъ другу доброй ночи, стали устраиваться на ночлегъ. Намъ однако не удалось соснуть. Кондукторъ не давалъ намъ покою съ билетами.

   Каждыя пять минутъ,- такъ по крайней мѣрѣ казалось мнѣ, хотя на самомъ дѣлѣ промежутки вѣроятно были длиннѣе,- зловѣщая фигура появлялась въ окнѣ вагона, требуя билеты.

   Чувствуя себя одинокимъ и не зная что сдѣлать съ своей особой, нѣмецк³й кондукторъ отправляется по вагонамъ смотрѣть билеты, послѣ сего возвращается на свое мѣсто, бодрый и освѣженный. Мног³е мечтаютъ о закатѣ солнца, о горахъ, о картинахъ старинныхъ мастеровъ, но для нѣмецкаго кондуктора нѣтъ болѣе усладительнаго, болѣе возбуждающаго зрѣлища въ свѣтѣ, чѣмъ видъ желѣзнодорожнаго билета.

   Почти всѣ германск³е кондукторы обурѣваемы этой страстью въ билетамъ. Покажите любому изъ нихъ билетъ, - и онъ мигомъ разцвѣтаетъ; у нихъ это въ родѣ болѣзни, такъ что мы съ Б. рѣшили по возможности ублажать ихъ.

   Случится намъ увидѣть кондуктора, который стоитъ насупившись, съ выражен³емъ печали и скуки, мы тотчасъ подходимъ въ нему и показываемъ билеты. Видъ ихъ дѣйствуетъ, точно лучъ солнца; вся его печаль мгновенно исчезаетъ. Если у насъ нѣтъ билета, мы отправляемся въ кассу и покупаемъ. Въ большинствѣ случаевъ билетъ третьяго класса до ближайшей станц³и производитъ надлежащее дѣйств³е, но если бѣдняга кажется слишкомъ унылымъ, мы покупаемъ обратный второго класса.

   Имѣя въ виду поѣздку въ Оберъ-Аммергау и обратно, мы запаслись книжками, по 10-12 билетовъ перваго класса въ каждой. Однажды, въ Мюнхенѣ, я увидѣлъ кондуктора, который, какъ мнѣ сказали, недавно потерялъ тетку - и повидимому былъ страшно огорченъ этимъ. Я предложилъ Б. отвести его въ уголокъ и показать ему всѣ наши билеты - штукъ двадцать или двадцать четыре - разомъ, и позволить ему подержать ихъ въ рукахъ и любоваться ими сколько хочетъ. Мнѣ хотѣлось утѣшить его.

   Но Б. возсталъ противъ моего предложен³я. Онъ сказалъ, что если даже кондукторъ не сойдетъ съ ума отъ радости (что было болѣе чѣмъ вѣроятно), то возбудитъ среди другихъ желѣзнодорожныхъ служащихъ въ Герман³и страшную зависть, которая отравитъ ему жизнь.

   Итакъ мы купили и показали ему только одинъ обратный билетъ перваго класса до ближайшей станц³и; и трогательно было видѣть, какъ прос³яло лицо бѣдняги и слабая улыбка заиграла на устахъ, которыхъ она такъ долго не посѣщала.

   Но бываютъ минуты, когда вы отъ души желаете, чтобы нѣмецк³е кондукторы обуздали свою страсть въ билетамъ или по крайней мѣрѣ ввели ее въ должныя границы.

   Самому терпѣливому человѣку надоѣстъ день и ночь показывать билетъ; а являться въ окнѣ вагона въ серединѣ утомительнаго путешеств³я съ возгласомъ, "ваши билеты, господа!" - положительно не гуманно.

   Вы устали, вы дремлете. Вы не знаете, гдѣ вашъ билетъ. Вы даже не помните, брали ли его, а если брали - не утащилъ ли его кто нибудь. Вы спрятали его подальше, разсчитывая, что предъявлять не придется по крайней мѣрѣ въ течен³е нѣсколькихъ часовъ.

   Въ вашей одеждѣ одиннадцать кармановъ, да еще пять въ пальто, висящемъ на вѣшалкѣ. Можетъ быть билетъ въ одномъ изъ нихъ, а можетъ быть въ чемоданѣ, или въ записной книжкѣ, которую вы куда-то засунули, или въ бумажникѣ.

   Вы начинаете искать. Вы встаете и сталкиваетесь. Тутъ вами овладѣваетъ какое то странное чувство. Розыскивая билетъ, вы осматриваетесь кругомъ; и рядъ любопытныхъ лицъ, слѣдящихъ за вами, строг³й взоръ человѣка въ формѣ, устремленный на васъ, внушаютъ вамъ, при вашемъ смутномъ, полусонномъ состоян³и, представлен³е о полицейскомъ обыскѣ, о тюремномъ заключен³и срокомъ на пять лѣтъ, которое грозитъ вамъ, если билетъ окажется на васъ.

   Вы съ негодован³емъ протестуете противъ такого подозрѣн³я.

   - Говорятъ вамъ, я не бралъ его!- восклицаете вы.- Я въ глаза не видалъ вашего билета. Оставьте меня въ покоѣ. Я...

   Общее удивлен³е вашихъ спутниковъ приводитъ васъ въ себя, и вы снова принимаетесь за поиски. Вы шарите въ саквояжѣ, выбрасывая всѣ вещи на полъ и проклиная желѣзнодорожные порядки Герман³и. Потомъ вытряхиваете сапоги. Просите встать вашихъ сосѣдей - не сидятъ-ли они на немъ; ползаете по полу и шарите подъ скамейками...

   - Не выбросили-ли вы его за окно съ остатками бутерброда?- спрашиваетъ вашъ другъ.

   - Нѣтъ! Что я полоумный что-ли? - отвѣчаете вы съ сердцемъ.- Съ какой стати я стану выбрасывать билетъ за окно?

   Обшаривая себя въ двадцатый разъ, вы находите его въ жилетномъ карманѣ, и затѣмъ въ течен³е получаса размышляете, какъ это вы ухитрились не найти его при девятнадцати предыдущихъ обыскахъ.

   Поведен³е кондуктора въ время этихъ поисковъ отнюдь не можетъ подѣйствовать успокоительно на ваши нервы. Онъ вертится на ступенькѣ подъ окномъ, выдѣлывая повидимому все, что могутъ внушить ему опытъ и изобрѣтательность, для того, чтобы сломить шею.

   Поѣздъ идетъ со скоростью 30 миль въ часъ (максимумъ быстроты курьерскихъ поѣздовъ въ Герман³и).

   Вотъ впереди показывается мостъ. Увидѣвъ его, кондукторъ хватается рукой за окно и откидывается какъ можно дальше отъ вагона. Вы смотрите на него. потомъ на быстро приближающ³йся мостъ; соображаете, что арка должна оторвать его голову, не повредивъ остальной части тѣла, и спрашиваете себя, отскочитъ-ли голова въ вагонъ или упадетъ на землю. На разстоян³и трехъ дюймовъ отъ моста онъ разомъ прижимается въ вагону и арка убиваетъ комара, усѣвшагося на верхушкѣ его праваго уха.

   Промчавшись черезъ мостъ, поѣздъ несется по краю пропасти, такъ что камень, выброшенный изъ окна, упадетъ прямо на дно, на глубинѣ въ 300 футовъ. Тутъ кондукторъ отнимаетъ руки отъ окна и начинаетъ выплясывать на ступенькѣ какой-то тевтонск³й военный танецъ, похлопывая руками по тѣлу, точно кучера въ морозный день.

   Первое и самое главное услов³е для того, чтобы спокойно путешествовать по германскимъ желѣзнымъ дорогамъ, - относиться съ безусловнымъ равнодуш³емъ къ участи кондуктора. Вамъ должно быть рѣшительно все равно,- погибнетъ ли онъ во время путешеств³я или останется цѣлъ. Малѣйшее участ³е въ кондуктору превратитъ поѣздку по фатерланду въ сплошную пытку.

   Въ 5 часовъ утра (какъ свѣжа, прекрасна и обворожительна земля раннимъ утромъ! Лѣнтяи, которые спятъ до восьми-девяти часовъ, теряютъ прекраснѣйшую часть дня, только мы, встающ³е спозаранку, дѣйствительно наслаждаемся природой) я отказался отъ попытокъ уснуть и отправился помыться въ уборную, на концѣ вагона.

   Довольно затруднительно умываться въ такой крошечной комнаткѣ, тѣмъ болѣе, что вагонъ встряхиваетъ, и когда вы засунете руки и полголовы въ умывальную чашку, - стѣны уборной, полочка для мыла, кранъ и друг³е лукавые предметы пользуются вашимъ безпомощнымъ положен³емъ и толкаютъ васъ изо всѣхъ силъ,- когда же вы пытаетесь уклониться отъ нихъ, дверь отворяется и хлопаетъ васъ сзади.

   Какъ бы то ни было, мнѣ удалось наконецъ, если не вымыться, то вымочить себя съ ногъ до головы. Затѣмъ я сталъ искать полотенца. Разумѣется его не оказалось. Въ этомъ-то и штука. Идея желѣзнодорожнаго начальства заставить пассажира умыться, соблазнивъ его мыломъ, тазомъ и водой, а затѣмъ объявить ему, что утираться нечѣмъ.

   Таковы здѣшн³я понят³я объ остроум³и.

   Я подумалъ было о носовыхъ платкахъ въ моемъ чемоданѣ, но чтобы добраться до него, приходилось идти черезъ дамское отдѣлен³е, а я былъ въ весьма утреннемъ костюмѣ.

   И такъ я утерся газетой, которая случилась у меня въ карманѣ, и пренеудобная же это вещь для утиранья, доложу вамъ!

   Вернувшись на мѣсто, я разбудилъ Б., уговорилъ его сходить помыться, и прислушиваясь въ отдаленнымъ звукамъ его междомет³й, долетѣвшимъ до меня, когда онъ, подобно мнѣ, убѣдился, что утираться нечѣмъ - забылъ о собственной неудачѣ.

   Ахъ! какъ справедливо говорятъ добрые люди, что думая о чужихъ страдан³яхъ, мы забываемъ о своихъ!

   За пятьдесятъ миль до Мюнхена мѣстность становится плоской, гладкой и повидимому крайне безплодной, такъ что и смотрѣть не на что. Путешественникъ сидитъ, устремивъ глаза вдаль, и ждетъ не дождется, когда же наконецъ покажется городъ. Но онъ расположенъ въ низинѣ и всячески старается укрыться отъ взоровъ путешественника, такъ что тотъ замѣчаетъ его только очутившись уже почти на улицѣ.

  

  

   Въ Мюнхенѣ мы оставили багажъ на станц³и и отправились на поиски завтрака. Разумѣется, въ восемь часовъ утра больш³е рестораны оказались запертыми, но въ концѣ концовъ намъ все-таки удалось найти въ одномъ саду ресторанчикъ, изъ котораго доносился пр³ятный запахъ кофе и жаренаго лука. Мы вошли въ садъ, усѣлись за столикомъ, и подозвавъ человѣка, потребовали завтракъ.

   Заказывалъ я. Я хотѣлъ воспользоваться этимъ случаемъ для практики въ нѣмецкомъ языкѣ. Въ качествѣ существеннаго блюда я заказалъ кофе съ булками. Эта часть сошла сравнительно легко. Я такъ напрактивовался за послѣдн³е два дня, что могъ бы заказать кофе съ булками на сорокъ персонъ. Затѣмъ я сталъ придумывать что-нибудь повкуснѣе и потребовалъ зеленый салатъ. Лакей подумалъ было, что я желаю капусты, но въ концѣ концовъ понялъ въ чемъ дѣло.

   Ободренный этимъ успѣхомъ, я расхрабрился и заказалъ яичницу.

   - Закажите "Savoury",- замѣтилъ Б.,- а то онъ принесетъ намъ кашицу съ вареньемъ и шеколаднымъ кремомъ. Вы знаете нѣмецкую стряпню.

   - А, да!- отвѣчалъ я.- Конечно. Да. Такъ вотъ... Какъ по нѣмецки "Savoury"?

   - "Savoury"? - промычалъ Б.- О!.. А!.. гмъ!.. Чортъ меня дери, если я знаю. Хоть убей не припомню!

   Я тоже не могъ припомнить. Дѣло въ томъ, что я не зналъ никогда. Попробовали заказать по французски:

   - Une omelette aux fines herbes.

   Лакей повидимому не понялъ. Тогда мы обратились къ англ³йскому языку. Мы повторяли несчастное слово "Savoury" на всѣ лады, съ такими жалобными, плачевными, нечеловѣческими интонац³ями, что казалось должны бы были растрогать сердце дикаря. Но стоическ³й тевтонъ оставался непоколебимъ. Мы рѣшились прибѣгнуть къ пантомимѣ.

   Пантомима по отношен³ю къ языку, тоже что мармеладъ по отношен³ю къ маслу - "превосходный (при случаѣ) субститутъ". Но ея значен³е для передачи мыслей весьма ограниченно. По крайней мѣрѣ въ практической жизни. Въ балетѣ другое дѣло, - не знаю, найдется ли что нибудь, чего нельзя объяснить пантомимой въ балетѣ. Я самъ однажды былъ свидѣтелемъ, какъ мужчина-танцоръ легкимъ движен³емъ лѣвой ноги, сопровождавшимся звуками барабана, объяснилъ première danseuse, что женщина, которую она считала своей матерью, на самомъ дѣлѣ только ея тетка съ мужней стороны. Но нужно имѣть въ виду, что première danseuse дама съ необыкновеннымъ, единственнымъ въ своемъ родѣ, даромъ сообразительности. Première danseuse понимаетъ какъ нельзя яснѣе, что хочетъ сказать человѣкъ, повернувшись сорокъ семь разъ на одной ногѣ, и ставши затѣмъ на голову. А иностранецъ среднихъ способностей по всей вѣроятности понялъ бы его совершенно превратно.

   Одинъ мой пр³ятель, путешествуя въ Пиринеяхъ, попытался однажды выразить пантомимой благодарность. Онъ пр³ѣхалъ поздно вечеромъ въ маленькую гостинницу, хозяева которой приняли его крайне радушно, поставили передъ нимъ лучш³я блюда, и накормили его до отвалу (онъ очень проголодался).

   Они были такъ любезны и внимательны, кушанья оказались такими вкусными, что, послѣ ужина, онъ захотѣлъ во чтобы то ни стало поблагодарить хозяевъ и растолковать имъ, какъ чудесно они его накормили и ублаготворили.

   Онъ не могъ объясниться на словахъ. Онъ зналъ испанск³й языкъ лишь настолько, чтобы спросить что потребуется, да и то при весьма ограниченныхъ потребностяхъ,- но еще не умѣлъ выражать на немъ как³я либо чувства и эмоц³и. Итакъ онъ рѣшился прибѣгнуть въ мимикѣ. Онъ всталъ, указалъ на пустой столъ, гдѣ стоялъ передъ этимъ ужинъ, затѣмъ разинулъ ротъ и показалъ пальцемъ на горло. Потомъ потрепалъ себя по той части организма, куда, по словамъ ученыхъ, отправляется ужинъ, и улыбнулся.

   Странная у него улыбка,- у моего пр³ятеля. Самъ онъ увѣренъ, что въ ней есть нѣчто плѣнительное, хотя съ оттѣнкомъ горечи. У нихъ въ семьѣ улыбкою стращаютъ дѣтей.

   Хозяева были удивлены его поведен³емъ. Они бросали на него тревожные взгляды, а потомъ собрались въ кучку и стали перешептываться.

   - Очевидно мое объяснен³е недостаточно выразительно для этихъ простодушныхъ поселянъ,- подумалъ мой пр³ятель. Тутъ нужны болѣе энергическ³е жесты.

   И онъ принялся трепать и хлопать себя по только что упомянутой части организма (которую я, скромный и благовоспитанный молодой человѣкъ, ни за что въ свѣтѣ не назову настоящимъ именемъ) съ усиленной энерг³ей, присовокупивъ еще двѣ-три улыбки, и нѣсколько изящныхъ жестовъ, выражавшихъ, какъ ему казалось, дружеск³я чувства и удовольств³е.

   Наконецъ лучъ пониман³я блеснулъ на лицахъ хозяевъ, они бросились въ шкафику и достали оттуда какую-то черную бутылочку.

   - Ахъ! дѣло въ шляпѣ,- подумалъ мой пр³ятель.- Поняли наконецъ! И радуются, видя, что я доволенъ, и хотятъ предложить мнѣ стаканчивъ вина въ знакъ дружбы, добрыя души!

   Хозяева раскупорили бутылочку, налили полный стаканъ, поднесли его гостю, объясняя знаками, что онъ долженъ опорожнить его залпомъ.

   - Ага!- подумалъ онъ,- поднимая стаканъ въ свѣту и умильно поглядывая на влагу - это какой нибудь рѣдк³й старый мѣстный напитокъ, завѣтная бутылочка, приберегаемая для дорогихъ гостей.

   Затѣмъ поднялъ стаканъ и произнесъ рѣчь, въ которой пожелалъ старикамъ долголѣт³я и кучу внучатъ, дочкѣ - молодца-жениха, а всей деревнѣ - благополуч³я. Онъ зналъ, что хозяева не поймутъ его, но разсчитывалъ, что по его жестамъ и интонац³и они догадаются о его дружественныхъ чувствахъ. Окончивъ спичъ, онъ прижалъ руку къ сердцу, еще разъ улыбнулся, и разомъ опорожнилъ стаканъ.

   Спустя три секунды онъ убѣдился, что проглотилъ сильное и вполнѣ надежное рвотное. Его слушатели поняли его жесты въ томъ смыслѣ, что онъ отравился или во всякомъ случаѣ страдаетъ сильнымъ и мучительнымъ разстройствомъ желудка,- и сдѣлали съ своей стороны все, чтобы облегчить его страдан³я.

   Лекарство, которое они ему дали, не принадлежало къ числу обычныхъ, дешевыхъ спец³й, теряющихъ свою силу, пробывъ полчаса въ организмѣ. Онъ самъ чувствовалъ, что приниматься за новый ужинъ было бы безполезно, еслибъ даже удалось его достать. Въ результатѣ,- онъ отправился спать, съ болѣе пустымъ желудкомъ, чѣмъ прибылъ въ гостинницу.

   Очевидно благодарность не такая вещь, которую можетъ выразить мимъ-дилеттантъ.

   Savoury,- тоже. Мы съ Б. изъ кожи лѣзли, стараясь объяснить человѣку наше требован³е,- это было просто унизительно; мы кривлялись какъ гаеры - и что же? онъ вообразилъ, что мы желаемъ сыграть парт³ю въ домино!

   Наконецъ,- точно лучъ солнца передъ человѣкомъ, блуждающимъ въ темномъ подземномъ корридорѣ,- у меня мелькнуло воспоминан³е о книгѣ нѣмецкихъ разговоровъ, лежавшей въ моемъ карманѣ.

   Какъ это я не подумалъ о ней раньше! Столько времени мы ломались и ломали головы, стараясь объяснить наши желан³я невоспитанному германцу, а между тѣмъ у насъ подъ руками книга, написанная спец³ально для такихъ случаевъ,- книга, составленная въ тѣхъ видахъ, чтобы англ³йск³е путешественники, обладающ³е подобно намъ лишь скудными свѣдѣн³ями въ нѣмецкомъ языкѣ, могли удовлетворять свои скромныя требован³я, путешествуя по фатерланду, и вернуться изъ поѣздки цѣлыми и невредимыми.

   Я поспѣшилъ достать книгу и принялся отыскивать д³алоги, имѣющ³е отношен³е къ важному вопросу о питан³и. Такихъ не оказалось!

   Тамъ былъ длинный и страстный разговоръ съ прачкой, о которомъ мнѣ и вспомнить совѣстно. Около двадцати страницъ было посвящено разговору между необычайно терпѣливымъ сапожникомъ и крайне раздражительнымъ и по натурѣ недовольнымъ заказчикомъ,- заказчикомъ, который проболтавъ около двадцати минутъ и примѣривъ повидимому всѣ сапоги, находивш³еся въ магазинѣ, уходитъ со словами:

   - А впрочемъ, сегодня я ничего не куплю. До свидан³я,

   Отвѣтъ сапожника не приведенъ. Вѣроятно онъ выразился жестомъ, сопровождавшимся примѣчан³ями, которыя, по мнѣн³ю составителя, не могутъ понадобиться христ³анскому туристу.

   Этотъ разговоръ съ сапожникомъ по истинѣ поражалъ своей обстоятельностью. Должно быть составитель книжки жестоко страдалъ отъ мозолей. Я могъ-бы заговорить любаго нѣмецкаго сапожника, отправившись въ нему съ этой книжкой

   Затѣмъ слѣдовали двѣ страницы водянистой болтовни при встрѣчѣ съ знакомымъ на улицѣ? - "Мое почтен³е, сударь или сударыня".- "Съ праздникомъ!" - "Какъ поживаетъ ваша матушка!.." - Какъ будто человѣку, не знающему двухъ словъ по нѣмецки, придетъ въ голову останавливать на улицѣ иностранца и спрашивать, какъ поживаетъ его матушка.

   Были тутъ еще "разговоры въ вагонѣ",- разговоры между путешествующими лунатиками, - и д³алоги во время переѣзда.- "Какъ вы себя чувствуете?"- "Пока довольно сносно; не знаю только, на долго-ли".- "О, как³я волны! Мнѣ очень скверно, я сойду внизъ. Велите пожалуйста дать мнѣ чашку".- Желалъ бы я знать, кто, находясь въ такомъ положен³и, вздумаетъ выражать свои ощущен³я по книгѣ нѣмецкихъ разговоровъ!

   Въ заключен³е сообщались германск³я пословицы и "Ид³отизмы", подъ которыми на всѣхъ языкахъ подразумѣваются повидимому "фразы для ид³отовъ": - "Не сули журавля въ небѣ, а дай синицу въ руки".- "Время приноситъ розы".- "Орелъ не ловитъ мухъ".- "Не покупай кошку въ мѣшкѣ",- точно есть цѣлый классъ людей, которые покупаютъ кошекъ именно такимъ способомъ, чѣмъ и пользуются недобросовѣстные продавцы, подсовывая кошекъ плохого качества.

   Перелистовавъ эту галиматью, я не нашелъ ни словечка насчетъ "Savoury". Въ главѣ "пища и питье" попались "ежевика", "фиги", "ирга" (что это такое - не знаю; никогда не слыхалъ о такомъ кушаньѣ), "каштаны" и тому подобныя вещи, которыхъ врядъ-ли это потребуетъ даже у себя на родинѣ. Были тутъ масло и уксусъ, перецъ, соль и горчица, но того, съ чѣмъ ихъ ѣдятъ, не было. Я могъ бы спросить крутыхъ яицъ или порц³ю ветчины, но я не хотѣлъ крутыхъ яицъ или порц³ю ветчины. Я хотѣлъ яичницу съ зеленью, а объ этомъ блюдѣ авторы "Маленькаго карманнаго гида" очевидно никогда не слыхали.

   По возвращен³и въ Англ³ю я пробѣжалъ, изъ любопытства, три или четыре "Книги разговоровъ" или "Англо-нѣмецкихъ д³алоговъ", предназначенныя для того, чтобы облегчить англ³йскому путешественнику объяснен³я съ нѣмцами, и пришелъ къ заключен³ю, что та, которой я пользовался, дѣльнѣе и практичнѣе всѣхъ.

   Потерявъ всякую надежду столковаться съ лакеемъ, мы предоставили ему дѣйствовать, какъ знаетъ, а сами положились на милость Провидѣн³я. Десять минутъ спустя передъ нами дымилась горячая яичница съ клубничнымъ вареньемъ, густо посыпанная сахаромъ. Мы набухали въ нее перца и соли, стараясь заглушить сладк³й вкусъ, но вышло все-таки не особенно хорошо.

   Позавтракавъ, мы обратились къ росписан³ю поѣздовъ, посмотрѣть, когда идетъ поѣздъ въ Оберъ-Аммергау. Я нашелъ одинъ, отходивш³й въ 3 ч. 10 м. Повидимому, это былъ прекрасный поѣздъ; онъ нигдѣ не останавливался и желѣзнодорожное начальство очевидно гордилось имъ, такъ какъ напечатало о немъ жирнымъ шрифтомъ. Мы рѣшились съ своей стороны оказать ему уважен³е.

   Чтобы скоротать время, мы пошли бродить по городу.

   Мюнхенъ красивый, опрятный, большой городъ; въ немъ много прекрасныхъ улицъ и пышныхъ здан³й, но несмотря на это и на стосемидесятитысячное населен³е, отъ него вѣетъ тишиной и захолустьемъ. Торговля идетъ не бойко на его широкихъ улицахъ, и покупатели рѣдко заглядываютъ въ элегантные магазины. Впрочемъ, на этотъ разъ онъ глядѣлъ оживленнѣе, по случаю воскреснаго дня. На улицахъ толпились горожане и поселяне въ праздничныхъ платьяхъ, среди которыхъ живописно выдѣлялись старинные средневѣковые костюмы южныхъ крестьянъ. Мода, въ своей безпощадной войнѣ противъ разнообраз³я и своеобраз³я формъ и красокъ, потерпѣла постыдное поражен³е въ горахъ Бавар³и. До сихъ поръ, въ праздничный день, широкоплеч³й, загорѣлый пастухъ Оберланда надѣваетъ, поверхъ бѣлоснѣжной рубашки, куртку, обшитую зеленымъ шнуркомъ, стягиваетъ кушакомъ у тал³и коротк³е штаны, нахлобучиваетъ на длинные кудри высокую шляпу съ перомъ, и обувъ на босу ногу огромные башмаки, отправляется въ своей Гретхенъ.

   Она, какъ вы сами понимаете, тоже принарядилась въ ожидан³и его; и стоя подъ навѣсомъ широкой кровли деревяннаго домика, представляетъ очень милую картинку въ старомъ вкусѣ. Она также предпочитаетъ нац³ональный зеленый цвѣтъ, но на этомъ фонѣ выдѣляются и красныя ленты, развѣвающ³яся по вѣтру, а изъ подъ расшитой деревенской юбки выглядываетъ свѣтлая городская. Пышная грудь затянута въ крѣпк³й темный корсетъ, широк³я плечи окутаны бѣлоснѣжнѣйшимъ платкомъ. Рукава тоже бѣлые, очень широк³е, и походятъ на сложенныя крылья. Надъ пышными льняными волосами задорно примостилась круглая зеленая шапочка. Пряжки на башмакахъ и больш³е глаза на миловидномъ личикѣ такъ и блестятъ. Глядя на нее, вы бы не прочь помѣняться мѣстами съ Гансомъ на этотъ день.

   Они спускаются въ городъ, рука объ руку, напоминая нѣсколько китайскихъ пастушковъ - только очень солидныхъ китайскихъ пастушковъ. Прохож³е оборачиваются и провожаютъ ихъ глазами. Они точно выскочили изъ книжки съ картинами, одной изъ тѣхъ книжекъ, которыя мы такъ охотно разсматривали въ тѣ дни, когда м³ръ былъ гораздо больше, гораздо реальнѣе и гораздо интереснѣе, чѣмъ нынѣ.

   Мюнхенъ и его окрестности каждое воскресенье обмѣниваются своими обитателями. Утромъ, поѣзда, нагруженные крестьянами и горцами, одинъ за другимъ прибываютъ въ городъ, а изъ города одинъ за другимъ отходятъ поѣзда, нагруженные добрыми и недобрыми горожанами, желающими провести день въ рощахъ, долинахъ, надъ озеромъ или въ горахъ.

   Раза два мы заглядывали въ пивныя - не въ шикарные рестораны, набитые туристами и мюнхенскими франтами, а въ простыя, низеньк³я закоптѣлыя пивныя, гдѣ можно наблюдать жизнь народа.

   Простонародье гораздо интереснѣе высшаго общества. Дамы и джентльмены до безобраз³я одинаковы во всѣхъ странахъ. Въ высшихъ сослов³яхъ м³ра такъ мало индивидуальности, самобытности. Всѣ на одинъ покрой; каждый говоритъ какъ друг³е, думаетъ и дѣйствуетъ какъ друг³е, и глядитъ какъ друг³е. Мы, господа, только играемъ въ жизнь. Для этой игры установлены свои правила и законы, которыхъ нельзя нарушать.

   Наши неписанные уставы указываютъ намъ, что дѣлать и что говорить при каждомъ оборотѣ этого безсмысленнаго спорта.

   Для тѣхъ, кто копошится у поднож³я соц³альной пирамиды, кто упирается ногами въ землю, природа не любопытный предметъ изучен³я или созерцан³я, а живая сила, которой необходимо повиноваться. Они стоятъ лицомъ къ лицу съ голой неподкрашенной жизнью и борятся съ нею въ темнотѣ; и, какъ ангелъ, боровш³йся съ ²аковомъ, она кладетъ на нихъ свою печать.

   Есть только одинъ типъ джентльмена. Есть пятьсотъ типовъ мужчинъ и женщинъ. Вотъ почему я всегда предпочитаю мѣста, гдѣ собирается простонародье, шикарнымъ ресторанамъ. Я постоянно объясняю это моимъ друзьямъ, которые упрекаютъ меня за низк³е вкусы.

   Я способенъ проводить цѣлые часы за кружкой пива, съ трубкой въ зубахъ, глядя, какъ кипитъ и бурлитъ жизнь внутри и снаружи этихъ старыхъ пивныхъ. Смуглые крестьянск³е парни являются сюда съ своими зазнобами, угощать ихъ мюнхенскимъ нектаромъ. Какъ они веселятся! Как³я шуточки отпускаютъ! Какъ раскатисто хохочутъ, какъ орутъ и поютъ. За сосѣднимъ столикомъ четверо стариковъ играютъ въ карты. Как³я характерныя лица! Одинъ веселый, подвижной, живчикъ. Какъ прыгаютъ его глаза! Вы можете прочесть каждую мысль на его лицѣ. Вы знаете, когда онъ, съ торжествующимъ восклицан³емъ, прихлопнетъ королемъ даму. Его сосѣдъ спокоенъ, сдержанъ, смотритъ быкомъ, но увѣренно. Игра подвигается въ концу, вы слѣдите за нимъ и ждете, когда онъ пуститъ въ ходъ крупныя карты. Безъ сомнѣн³я онъ приберегъ ихъ въ концу. Онъ долженъ выиграть. Побѣда написана на его лицѣ. Нѣтъ! онъ проигралъ. Самая крупныя карта у него оказалась семерка. Всѣ съ удивлен³емъ оборачиваются на него. Онъ смѣется... Хитрая бест³я! его не оставишь въ дуракахъ, развѣ только въ карточной игрѣ. Этотъ не проболтается.

   Напротивъ игроковъ злющая съ виду старуха требуетъ сосисекъ и, получивъ требуемое, становится еще злѣе. Она огрызается на каждаго, кто ни пройдетъ, съ такимъ злобнымъ выражен³емъ, что вчуже страшно становится. Является откуда-то собачонка, садится противъ старухи и скалитъ на нее зубы. Старуха, съ тѣмъ же выражен³емъ дикой ненависти во всему живому, начинаетъ кормить собаченку сосисками, глядя на нее съ такой сосредоточенной злобой, что вы удивляетесь, какъ у той не застрянетъ кусокъ въ горлѣ. Въ уголку высокая пожилая женщина говоритъ безъ умолку, обращаясь въ мужчинѣ, который упорно молчитъ, сосредоточенно прихлебывая пиво. Очевидно, онъ можетъ выносить ея разговоръ лишь до тѣхъ поръ, пока передъ нимъ стоитъ кружка пива. Онъ для того и привелъ ее сюда, чтобы дать ей выболтаться. Боже! какъ она говоритъ! Безъ выражен³я, безъ интонац³й... ея рѣчь журчитъ, журчитъ, журчитъ, какъ неумолчный потовъ. Четверо подмастерьевъ входятъ, стуча тяжелыми сапогами, усаживаются за грубымъ деревяннымъ столомъ и требуютъ пива. Они галдятъ, поютъ, хохочутъ, обвивъ рукой тал³ю ко всему равнодушной фрейленъ.

   Почти вся молодежь здѣсь хохочетъ - глядя въ лицо жизни. Старики же болтаютъ, вспоминая о ней.

   Какую чудную картину можно бы было написать, срисовавъ эти старыя, заскорузлыя лица, воспроизведя все, что читаетъ въ нихъ внимательный наблюдатель, все трагическое и комическое, что написала жизнь - велик³й драматургъ - на этой загорѣлой кожѣ! Радости и горести, низменныя надежды и опасен³я, мелкое себялюб³е и великое самоотвержен³е положили свою печать на эти старыя морщинистыя лица. Хитрость и добродуш³е окружили лучистыми морщинками эти выцвѣтш³е глава. Жадность провела глубок³я впадины у безкровныхъ губъ, которыя такъ часто стискивались въ молчаливомъ героизмѣ.

  

  

   Къ часу дня мы вернулись въ ресторанъ обѣдать. Нѣмцы всегда обѣдаютъ около полудня - и плотно обѣдаютъ. Въ отеляхъ, посѣщаемыхъ туристами, table d'hôte въ течен³е сезона назначается въ 6-7 часовъ, но это только уступка иностранцамъ.

   Я упоминаю о нашемъ обѣдѣ не потому, что считаю это событ³е особенно интереснымъ для читателя, а въ видахъ предостережен³я моихъ соотечественниковъ, которымъ случится путешествовать по Герман³и, противъ излишняго довѣр³я къ липтаускому сыру.

   Я охотникъ до сыровъ и смерть люблю отыскивать новые сыры; поэтому, увидѣвъ на карточкѣ "Liptauer garniert" - предметъ гастроном³и, о которомъ я до сихъ поръ не слыхивалъ, я рѣшилъ попробовать, что это за штука.

   Не аппетитно глядѣлъ этотъ сыръ. У него былъ такой болѣзненный, плачевный видъ. Казалось, онъ претерпѣлъ много невзгодъ. Цвѣтомъ онъ походилъ на замазку. Вкусомъ тоже,- по крайней мѣрѣ я думаю, что замазка должна имѣть такой вкусъ. Я до сихъ поръ не увѣренъ, что это не была замазка. Гарниръ былъ еще замѣчательнѣе сыра. вокругъ всей тарелки красовались различныя вещи, которыхъ я никогда не видалъ на обѣденномъ столѣ, и вовсе не желаю видѣть. Было тутъ нѣсколько стручковъ, три-четыре замѣчательно крошечныхъ картофелины, если только это были картофелины, а не разваренный горохъ, нѣсколько вѣточекъ укропа, какая-то рыбка, очень молоденькая, на видъ должно быть изъ породы колюшекъ, и немного красной краски. Словомъ, цѣлый обѣдецъ.

   Съ какой стати сюда попала красная краска, не понимаю. По мнѣн³ю Б., на случай самоуб³йства. Посѣтитель, съѣвш³й это блюдо, не захочетъ жить,- объяснялъ онъ; имѣя это въ виду, ресторанъ предупредительно снабжаетъ его ядомъ.

   Попробовавъ сыръ, я думалъ было ограничиться первымъ глоткомъ. Но кромѣ того, что жаль было бросать цѣлое блюдо, мнѣ пришло въ голову, что я могу войти во вкусъ по мѣрѣ того, какъ буду ѣсть. Мало ли хорошихъ вещей, въ которымъ мы привыкаемъ помаленьку! Я самъ помню время, когда не любилъ пива.

   Итакъ я смѣшалъ въ одну кучу все, что было на тарелкѣ, и принялся уписывать этотъ винегретъ ложкой. Такого невкуснаго блюда мнѣ не приходилось ѣсть съ тѣхъ поръ, какъ меня заставляли глотать касторовое масло въ случаѣ разстройства желудка, что было очень давно.

   Жестокая хандра напала на меня послѣ обѣда. Мнѣ вспомнились съ болѣзненною живостью всѣ мои поступки и дѣла, которыхъ дѣлать не слѣдовало. (И много же ихъ набралось). Вспомнились разочарован³я и неудачи, постигш³я меня въ течен³е моей карьеры; несправедливости, которыя мнѣ пришлось претерпѣть; обидныя слова и поступки, доставш³еся на мою долю. Вспомнились люди, которыхъ я зналъ и которые теперь умерли; дѣвушки, которыхъ я любилъ и которыя повыходили замужъ за другихъ, такъ, что я даже не знаю ихъ адреса. Я размышлялъ о суетѣ и фальши нашего земного существован³я, столь скоротечнаго, столь полнаго горечи! Я грустилъ объ испорченности этого м³ра, о несовершенствѣ всего сущаго!

   Я думалъ и о нашей нелѣпой затѣѣ. Ради чего мы таскаемся по Европѣ, изнывая въ душныхъ вагонахъ, терпя всяческ³я неудобства въ гостинницахъ? Сколько времени пропало даромъ, а какое удовольств³е?- одно огорченье!

   Когда мы вышли изъ-за стола и направились по Максимил³ановской улицѣ, Б. находился въ веселомъ и игривомъ расположен³и духа. Но я съ удовольств³емъ замѣтилъ, что по мѣр&