Брюсов Валерий Яковлевич - Армянская средневековая лирика, Страница 3 - Книги

;

110

Подобен морю мир: сухим остаться, переплыв, - нельзя.

Как выплыл мой челнок в простор, того и не заметил я.

Вот я почти у берегов, но страшно мне подводных скал,

Чтоб вдребезги мою ладью один удар не разломал.

Но господу я помолюсь - да ветр попутный он пошлет,

Осветит мглу и утлый челн в благую гавань приведет.

111

Я, все грехи свои собрав, оплакал зло прошедших лет.

Шел к небу караван, и я, сложив грехи, пошел вослед.

Но ангел мой, представ, сказал: "Куда идешь ты, дай ответ!

В раю для тех, кто предстает с подобным грузом, - места нет!"

КОСТАНДИН ЕРЗНКАЦИ

(ок. 1250 - начало XIV века)

114. ВЕСНА

Веселье вкруг нас и веселье вдали,

Нам ветры веселую песнь принесли.

Великая благость господня, - внемли! -

Сегодня исходит с небес до земли.

Лежала земля, и мрачна и темна,

Покрытая льдами, тверда, холодна,

Про травы, про зелень забыла она,

И снова сегодня она зелена!

Зима была темным вертепом тюрьмы,

Но снова вернулась весна на холмы

И всех нас выводит на волю из тьмы!

Вновь солнце на небе увидели мы!

Земля, словно мать, велика добротой,

Рождает все вещи, одну за другой,

И кормит и поит, питает собой...

Вот вновь она блещет своей красотой.

Дохнул ветерком запевающим Юг,

Из мира исчезли все горести вдруг,

Нет места, где мог бы гнездиться недуг,

И всё переполнено счастьем вокруг.

Тихонько гремя над землей свысока,

Под Сводом лазурным плывут облака -

И падает вдруг водяная река,

Луга затопив, широка, глубока.

Мир весело праздновать свадьбу готов:

Веселье во всем для плодовых дерев,

Цветами всех красок и разных родов

Раскрашены дали полей и лугов.

На море влюбленном - опененный вал,

И гад между волн, веселясь, заплясал;

Ключи, зазвенев, побежали из скал,

И быстрый поток по камням засверкал.

А реки, сбегая с возвышенных гор,

Гудят как могучий, торжественный хор;

Прорезав долины цветущий ковер,

Стремятся в морской, им любезный, простор.

Спускаются телки и козы к ручьям,

Играют и скачут по свежим цветам;

И звери, что крылись зимой по лесам,

Сбегаются, рады свободным полям.

Слетаются птицы, поют над гнездом:

Вот ласточка нежно щебечет псалом,

Вот - луга певец, улетевший тайком,

Приветствует день в далеке голубом.

Зверям и скотам так приятно играть,

И множиться в мире, и мир наполнять;

Сзывает птенцов легкокрылая мать,

Их учит на крыльях некрепких летать.

И также цветы образуют гряду

В больших цветниках и в плодовом саду;

Другие вошли покачаться в пруду,

И облик их бледный похож на звезду,

Но вот наконец прилетел соловей,

Чтоб петь возрождение в песне своей;

Он строит шатер из зеленых ветвей,

Чтоб алая роза зажглась поскорей!

ФРИК

(XIII - начало XIV века)

125. КОЛЕСО СУДЬБЫ

Гей ты, судьба! Нам изменив, ты нас свергаешь с высоты;

Ты останавливаешь вмиг коловращенье суеты.

От века зыблющийся мир на склоне скользком держишь ты,

Подставив меру зла, твердишь: "Сыпь все заботы и мечты!"

Ах, колесо! Злодея ты лелеешь в доме золотом,

А честный должен подбирать объедки за чужим столом.

Ты в рыцари выводишь тех, кому б сидеть в хлеву свином,

Без заступа ты роешь ров и рушишь праведника дом.

Скажи: "Ты не права, судьба!" - и смех услышишь без конца.

За что ученых гонишь ты, а любишь злого иль глупца?

Из них ты делаешь вельмож, их ты доводишь до венца

И шлешь по горам и полям бродить за хлебом мудреца.

Теперь еще труднее нам, когда татарин сел на трон,

Всех обделил он, и воров поставил господами он.

Но ты ни с кем ведь не родня: вновь повернется ось времен,

Ударишь ты, и нет царя, исчезнет он, как утром сон.

Как верить, колесо, тебе, ведь ты не любишь никого!

Нет правды у тебя, нет клятв, нет совести, нет ничего!

Сегодня возведешь на трон, а завтра сокрушишь его,

Повергнешь в пепл и в прах, лишишь - честей, короны и всего.

Лишь, исподлобия взглянув, судьба хребет свой повернет -

Что тут бумага, что перо иль даже всадников сто сот!

Все терпят: от пинков судьбы и царь спины не сбережет.

Не сдержишь - стрелами тебя, и полетишь на дно высот!

Судья неправедный! Зачем ты правый презираешь суд?

Ты с правым во вражде всегда, а твой любимец - вор иль плут.

Ошибки чаще ты творишь, судьба, чем на земле весь люд;

Ты землю, море, небо - всё заворожаешь в пять минут.

Невежда пред тобой велик, а мудрый головой поник,

И что кругом ты неправа, какой не вымолвит язык!

Но, слышу, мне судьба в ответ: "Не лай, как пес, пустой старик,

С тех пор как я - судьба, никто еще не лгал, как этот Фрик!"

- "Моя судьба, меня ты бьешь, ты - мой неправедный судья,

Но вспомни, что от бога всё и власть - его, а не моя!"

Судьба еще: "Величит бог как бедняка, так и царя,

Хоть я - судьба, но вот тебе дать ничего не вправе я!

Бог повелит - ты будешь царь, я посажу тебя в чертог;

Бог не велит - и будешь ты скитаться нищим вдоль дорог".

- "Судьба, я замолкаю: всё - прекрасно, что дозволил бог;

Но, нашим по грехам, порой - армянский к нам создатель строг".

ОВАНЕС ТЛКУРАНЦИ

(XIV - XV века)

182. ПЕСНЯ ЛЮБВИ

В сиянии сидела ты

Подобной солнцу красоты;

Похожа на прекрасный сад,

Где роз и лилий аромат

Цветы лучистые струят.

Твой взор - как гладь морских валов,

А брови - сумрак облаков;

Меж тонких губ ряды зубов

Блестят, как нити жемчугов.

Монахи, встретившись с тобой,

О книге позабыв святой,

Дрожат всем телом в летний зной,

Зима ж им кажется весной.

С тобой вступить могу ль я в спор?

Любовью твердь ты плавишь гор,

Ты крепостей крушишь затвор,

Ты скалы мчишь в морской простор.

Безумец бедный, Ованес!

Ты пел златой ковчег чудес,

Чтоб, по суду благих небес,

Червь тело грыз, а душу - бес!

136. ПЕСНЯ ОВАНЕСА О ЛЮБВИ

Я гибну! Сжалься надо мной! Любовь сказала: умирай!

Возьми же заступ золотой и мне могилу ископай.

Пусть на костре сожгут меня: душа, стеня, взлетит огнем.

Кто не знавал сего огня? И сушь и зелень гибнет в нем.

Мой бедный прах вином омыв, пускай певец над ним споет,

Как в саван, в листья положив, в саду весеннем погребет.

Жестокая! Глаза твои учить могли бы палачей,

Ты всех влечешь в тюрьму любви, и бойня - камни перед ней!

О! сердце ты мое сожгла, чтоб углем брови подвести.

О! кровь мою ты пролила, чтоб алый сок для ног найти.

Кидайте яблоки в меня! - я нежным ранен языком,

Я пленник твой! Мой дух, пьяня, ты поишь сладостным вином.

Мне нынче ночью снился сон, что на куски я разнесен:

Зверье сосало кровь мою, мой труп достался воронью.

Льва надо мной зияла пасть; и всё струилась кровь моя...

Твоя искала крови страсть, - являйся, жажды не тая.

Землей, что топчет удалец, клянусь: во мне душа - одна!

Меня сожгла ты! наконец, пей кровь мою взамен вина!

С моей главы на сердце вдруг упали клубы черных туч.

Желчь разлилась, туман вокруг, а слез поток - кровав и жгуч.

Мы ели за одним столом, из кубка пили одного,

Садились вместе, шли вдвоем, ах! что осталось от того!

Свои слова и свой обет ты помнишь? Им свидетель - бог!

Теперь меж нами связи нет, всё зложелатель превозмог.

За зло пусть бог заплатит злом, чтоб враг мог зло свое испить,

И добрым пусть воздаст добром, чтоб вновь вдвоем с тобой нам быть.

Да мне укажет бог пути! Деревья зацветут в лесах,

И древу сердца вновь цвести, и вновь пернатым петь в ветвях!

Безумный Ованес! терпи, работай, полно унывать!

Надеждой твердой дух крепи: она придет - вновь целовать!

140. К СМЕРТИ

Лишь о тебе помыслю, смерть, в душе тоска.

Всего ты горче, пред тобой - желчь не горька!

Ты горче горького! лишь ты - к себе близка!

Пусть горче ад: в него влечет - твоя рука!

Ты мстишь Адамовым сынам, ведешь их в ад;

Ты - наказанье за грехи, за райский сад.

Давида с Моисеем ты берешь подряд;

Взят Авраам, и Исаак под землю взят;

Тобой низвергнут Константин и Тиридат.

Тебя и тысячи врагов не устрашат.

Шесть панцирей надень, их все - твой дрот пробьет;

В тюрьму всех бросишь и скалой завалишь вход.

Ты - тот орел безмернокрыл, чей мощен лет,

И волочит концами крыл он весь народ.

Блажен, кого в добре найдет его черед,

Но схваченных во зле - в огонь твой взмах метнет!

О, Тлкуранский Ованес! ты учишь всех,

И семь десятков лет ты сам ласкаешь грех!

МКРТИЧ НАГАШ

(1393- 70-е годы XV века)

141. СУЕТА МИРА

О братья, в мире все дела - сон и обман!

Где господа, князья, цари, султан и хан?

Строй крепость, город иль дворец, иль бранный стан -

Всё ж будет под землей приют - навеки дан.

Разумен будь, Нагаш, презри грехов дурман,

Не верь, что сбережешь добро: оно - туман,

Стрелами полный, смерть для всех - несет колчан,

Всем будет под землей приют - навеки дан.

Мир - вероломен, он добра - нам не сулит,

Веселье длится день, потом - вновь скорбь и стыд.

Не верь же миру, он всегда - обман таит,

Он обещает, но дает - лишь желчь обид.

Тех, обещая им покой, - всю жизнь томит;

Тех, обещав богатство им, - нуждой язвит,

И счастье предлагает всем, - ах, лишь на вид!

Уводит в море нас, где бездн - злой зев раскрыт.

Проходят дни: вдруг смертный день - наводит страх.

И света солнца ты лишен - несчастен, наг.

Ах, отроки! ваш будет лик - истлевший прах,

Пройдете вы, как летний сон, - в ночных мечтах.

Знай, раб! что и твоя любовь - лишь тень во днях,

Не возлюбляй же ты мирских - минутных благ.

Не собирай земных богатств - с огнем в очах:

Одет и сыт? Доволен будь! - иное - прах!

Трудись и доброе твори, - бедняк Нагаш!

Свои заветы чти: другим - пример ты дашь!

Поток греха тебя, пловца, - унес куда ж?

И, благ ища, стал - не добра, но зла ты - страж!

АРАКЕЛ БАГИШЕЦИ

(XIV - XV века)

144. ПЕСНЯ О РОЗЕ И СОЛОВЬЕ

Песнь изумительную вы услышите сейчас,

И телу и душе она готовит радость в нас.

Я буду славить соловья, чей так приятен глас,

И розу, чей цветной убор так сладостен для глаз.

Так молвит розе соловей: "Влечешь меня лишь ты!

Знай: я тебя люблю; ты - храм любви и красоты!

Должна в тебя сойти любовь святая с высоты;

Твоей любовью расцветут по всей земле цветы".

Так молвит роза соловью: "О дивный соловей!

Как счастлива, в душе моей, я от твоих речей;

Но ты летаешь высоко, я - вечно средь полей:

Я слить могу ль свою любовь с любовию твоей".

Так молвит розе соловей: "Внемли, что я пою:

Чтоб сердце поняло твое, до дна, любовь мою,

Я, красоту твою ценя, с небес росу пролью,

С моей любовью ты сольешь тогда любовь свою".

Так молвит роза соловью и это говорит:

"Боюсь, что молния с небес ко мне с росой слетит,

Что яркость лепестков моих то пламя опалит,

И станет на смех всем цветам мой искаженный вид".

Так молвит розе соловей: "Внемли моим словам,

И неисчерпный ключ любви тогда тебе я дам:

Чтоб чистым и зеленым быть всегда твоим листам,

И ток поящих вод пошлю всем на земле цветам".

Так молвит роза соловью, ее ответ таков:

"Меня не разуверил смысл твоих отважных слов:

Боюсь, что ключ твой потечет водой без берегов,

Что он зальет и унесет красу моих листов".

Так молвит розе соловей: "Хочу я тучей стать,

От солнечных лучей тебя я буду защищать,

И с нежностью в палящий день навесом отенять,

И сладостной своей росой, в часы зари, питать".

Так молвит роза соловью и это говорит:

"Мне страшно, я боюсь, что гром из тучи загремит,

Что лепестки мои, гремя, всех красок он лишит,

И станет на смех всем цветам мой искаженный вид".

Так молвит розе соловей: "Я солнцем стать могу,

Свой заревой, свой нежный свет я для тебя зажгу,

Я красок тысячу твоих любовно сберегу,

И честью всех других цветов ты станешь на лугу".

Так молвит роза соловью: "Так хрупок мой наряд!

Рассветные часы меня пугают и палят;

Боюсь я солнечных лучей: они меня пронзят,

И упадут все лепестки на луг, за рядом ряд".

Так молвит розе соловей, и так поет певец:

"Достойна ты! ты всем цветам - прекраснейший венец;

Что я любовью опьянен, признаюсь наконец!

Тебя зеленой навсегда да сохранит творец!"

Так молвит роза соловью в ответ на песнь певца:

"Твой нежен голос, веселишь ты всех людей сердца,

И песнь на тысячу ладов ты строишь без конца,

Ты - честь и ты - краса всех птиц по милости творца!"

Так молвит розе соловей: "Ты всех лекарство зол,

Кто болен, исцеленье тот в любви к тебе обрел.

Кто страждет и еще к тебе за благом не пришел,-

Томим раскаяньем, что он спасенья не нашел".

Так молвит роза соловью: "О дивный соловей!

Откуда песнь твоя, что всех певучей и сильней?

Я в умиленьи от твоих властительных речей. -

Наверно, равного тебе нет во вселенной всей".

Так молвит розе соловей: "Есть царь, что надо мной,

Дарует всем цветам дары он щедрою рукой,

И если жаждешь ты узреть его перед собой -

Прославлена в века веков ты будешь всей землей!"

Так молвит роза соловью: "Я завистью полна!

Служить ему - тебе судьба бесценная дана!

Да, если осыпал тебя он милостью сполна,

Понятно мне, я почему томилась здесь одна!"

Так молвит розе соловей, и вот его ответ:

"Когда всем сердцем примешь ты мой радостный обет,

Тебя, и телом и душой, прославит целый свет,

И, как рабы, все будут чтить твой непорочный цвет".

Так молвит роза соловью: "Спеши мне всё открыть!

Я вся желанием горю - твои слова испить!

Что есть на сердце, ничего не должен ты таить,

Когда любовию меня ты хочешь покорить!"

Так молвит розе соловей: "Несу благую весть:

Рабою быть царя - твоя достойнейшая честь!

Начнут тебя превозносить все птицы, сколько есть,

И песен про тебя спою я столько, что не счесть!"

Так молвит роза соловью: "Тебя благодарю:

Служить желаю всей душой подобному царю,

Но пред величием его я радостью горю.

Чем я пленю его и что ему я подарю?"

Так молвит розе соловей: "Тебе я бодрость дам.

Узнай, что снизойти к тебе сей царь желает сам.

Ты, в радости безмерной, верь божественным мечтам,

Затем, что будешь ты его - нерукотворный храм!"

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Тот соловей, краса всех птиц, - архангел Гавриил,

И богоматерь - роза та, святее всех святых,

И царь тот - Иисус Христос, владыка вышних сил.

В бессмертной розе воплотясь, он к людям нисходил.

Всё это, полн земных грехов, писал я, Аракел,

Так соловья и розу я, как только мог, воспел;

А Гавриила в соловье изобразить хотел,

Марию - в розе, и Христа - в царе, как я умел.

И всех молю я ныне, кто мои стихи прочтет,

И всех, кто на веселый лад иль нежный их споет:

Да богу имя он мое в молитве назовет,

И за молитву ту господь к нему да низойдет.

ГРИГОРИС АХТАМАРЦИ

(конец XV - XVI век)

146. ПЕСНЬ ОБ ОДНОМ ЕПИСКОПЕ

Лишь утром розы заблестят -

Влетает соловей в мой сад,

И розу воспевать он рад.