Главная » Книги

Белый Андрей - Пепел

Белый Андрей - Пепел


1 2 3 4 5

   Андрей Белый

ПЕПЕЛ

  
   -----------------------------
   Источник: Андрей Белый. Сочинения в 2-х томах, М.: Художественная литература, 1990, Том 1.
   Электронная версия: В. Есаулов, январь 2007.
  

Посвящаю эту книгу памяти

Некрасова

Что ни год - уменьшаются силы,

Ум ленивее, кровь холодней...

Мать-отчизна!Дойдудомогилы,

Не дождавшись свободы твоей!

Но желал бы я звать, умирая,

Что стоишь ты на верном пути,

Что твой пахарь, поля засевая,

Видит ведренный дань впереди;

Чтобы ветер родного селенья

Звук единый до слуха донес,

Подкоторымнеслышнокипенья

Человеческой крови и слез.

Н. А. Некрасов

  

РОССИЯ

  
  
   ОТЧАЯНЬЕ
  
  
  
  
  
  
  
  З. Н. Гиппиус
  
   Довольно: не жди, не надейся -
   Рассейся, мой бедный народ!
   В пространство пади и разбейся
   За годом мучительный год!
  
   Века нищеты и безводья.
   Позволь же, о родина-мать,
   В сырое, в пустое раздолье,
   В раздолье твое прорыдать: -
  
   Туда, на равнине горбатой, -
   Где стая зеленых дубов
   Волнуется купой подъятой,
   В косматый свинец облаков,
  
   Где по полю Оторопь рыщет,
   Восстав сухоруким кустом,
   И в ветер пронзительно свищет
   Ветвистым своим лоскутом,
  
   Где в душу мне смотрят из ночи,
   Поднявшись над сетью бугров,
   Жестокие, желтые очи
   Безумных твоих кабаков, -
  
   Туда, - где смертей и болезней
   Лихая прошла колея, -
   Исчезни в пространстве, исчезни,
   Россия, Россия моя!
  
   Июль 1908
   Серебряный Колодезь
  
  
  
  
  
  ДЕРЕВНЯ
  
  
  
  
  
  
   Г. А. Рачинскому
  
   Снова в поле, обвеваем
   Легким ветерком.
   Злое поле жутким лаем
   Всхлипнет за селом.
  
   Плещут облаком косматым
   По полям седым
   Избы, роем суковатым
   Изрыгая дым.
  
   Ощетинились их спины,
   Как сухая шерсть.
   День и ночь струят равнины
   В них седую персть.
  
   Огоньками злых поверий
   Там глядят в простор,
   Как растрепанные звери
   Пав на лыс-бугор.
  
   Придавила их неволя.
   Вы - глухие дни.
   За бугром с пустого поля
   Мечут головни,
  
   И над дальним перелеском
   Просверкает пыл:
   Будт змей взлетает блеском
   Искрометных крыл.
  
   Журавель кривой подъемлет,
   Словно палец, шест.
   Сердце оторопь объемлет,
   Очи темень ест.
  
   При дороге в темень сухо
   Чиркает сверчок.
   За деревней тукнет глухо
   Дальний колоток.
  
   С огородов над полями
   Взмоется лоскут.
   Здесь встречают дни за днями:
   Ничего не ждут.
  
   Дни за днями, год за годом:
   Вновь за годом год.
   Недород за недородом.
   Здесь - немой народ.
  
   Пожирают их болезни,
   Иссушает глаз...
   Промерцает в синей бездне -
   Продрожит - алмаз,
  
   Да заря багровым краем
   Над бугром стоит.
   Злое поле жутким лаем
   Всхлипнет; и молчит.
  
   1908
   Серебряный Колодезь
  
  
  
  
  
  ШОССЕ
  
  
  
  
  
  
   Д. В. Философову
  
   За мною грохочущий город
   На склоне палящего дня.
   Уж ветер в расстегнутый ворот
   Прохладой целует меня.
  
   В пространство бежит-убегает
   Далекая лента шоссе.
   Лишь перепел серый мелькает,
   Взлетая, ныряя в овсе.
  
   Рассыпались по полю галки.
   В деревне блеснул огонек.
   Иду. За плечами на палке
   Дорожный висит узелок.
  
   Слагаются темные тени
   В узоры промчавшихся дней.
   Сижу. Обнимаю колени
   На груде дорожных камней.
  
   Сплетается сумрак крылатый
   В одно роковое кольцо.
   Уставился столб полосатый
   Мне цифрой упорной в лицо.
  
   Август 1904
   Ефремов
  
  
  
  
   ИЗ ОКНА ВАГОНА
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Эллису
  
   Поезд плачется. В дали родные
   Телеграфная тянется сеть.
   Пролетают поля росяные.
   Пролетаю в поля: умереть.
  
   Пролетаю: так пусто, так голо...
   Пролетают - вон там и вон здесь -
   Пролетают - за селами села,
   Пролетает - за весями весь; -
  
   И кабак, и погост, и ребенок,
   Засыпающий там у грудей: -
   Там - убогие стаи избенок,
   Там - убогие стаи людей.
  
   Мать-Россия! Тебе мои песни, -
   О немая, суровая мать! -
   Здесь и глуше мне дай, и безвестней
   Непутевую жизнь отрыдать.
  
   Поезд плачется. Дали родные.
   Телеграфная тянется сеть -
   Там - в пространства твои ледяные
   С буреломом осенним гудеть.
  
   Август 1908
   Суйда
  
  
  
  
  
   ТЕЛЕГРАФИСТ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   С. Н. Величкину
  
   Окрестность леденеет
   Туманным октябрем.
   Прокружится, провеет
   И ляжет под окном, -
  
   И вновь взметнуться хочет
   Большой кленовый лист.
   Депешами стрекочет,
   В окне телеграфист.
  
   Служебный лист исчертит.
   Руками колесо
   Докучливое вертит,
   А в мыслях - то и се.
  
   Жена болеет боком,
   А тут - не спишь, не ешь,
   Прикованный потоком
   Летающих депеш.
  
   В окне кустарник малый.
   Окинет беглый взгляд -
   Протянутые шпалы
   В один тоскливый ряд,
  
   Вагон, тюки, брезенты
   Да гаснущий закат...
   Выкидывает ленты,
   Стрекочет аппарат.
  
   В лесу сыром, далеком
   Теряются пески,
   И еле видным оком
   Мерцают огоньки.
  
   Там путь пространства чертит?
   Руками колесо
   Докучливое вертит;
   А в мыслях - то и се.
  
   Детишки бьются в школе
   Без книжек (где их взять!):
   С семьей прожить легко ли
   Рублей на двадцать пять: -
  
   На двадцать пять целковых -
   Одежа, стол, жилье.
   В краях сырых, суровых
   Тянись, житье мое! -
  
   Вновь дали мерит взором: -
   Сырой осенний дым
   Над гаснущим простором
   Пылит дождем седым.
  
   У рельс лениво всхлипнул
   Дугою коренник,
   И что-то в ветер крикнул
   Испуганный ямщик.
  
   Поставил в ночь над склоном
   Шлагбаум пестрый шест:
   Ямщик ударил звоном
   В простор окрестных мест.
  
   Багрянцем клен промоет -
   Промоет у окна.
   Домой бы! Дома ноет,
   Без дел сидит жена, -
  
   В который раз, в который,
   С надутым животом!...
   Домой бы! Поезд скорый
   В полях вопит свистком;
  
   Клокочут светом окна -
   И искр мгновенный сноп
   Сквозь дымные волокна
   Ударил блеском в лоб.
  
   Гремя, прошли вагоны.
   И им пропел рожок.
   Зеленый там, зеленый
   На рельсах огонек... -
  
   Стоит он на платформе,
   Склонясь во мрак ночной, -
   Один, в потертой форме,
   Под стужей ледяной.
  
   Слезою взор туманит.
   В костях озябших - лом.
   А дождик барабанит
   Над мокрым козырьком.
  
   Идет (приподнял ворот)
   К дежурству - изнемочь.
   Вдали уездный город
   Кидает светом в ночь.
  
   Всю ночь над аппаратом
   Он пальцем в клавиш бьет.
   Картонным циферблатом
   Стенник ему кивнет
  
   С речного косогора
   В густой, в холодный мрак -
   Он видит - семафора
   Взлетает красный знак.
  
   Вздыхая, спину клонит;
   Зевая над листом,
   В небытие утонет,
   Затянет вечным сном
  
   Пространство, время, бога
   И жизнь, в жизни цель
   Железная дорога,
   Холодная постель.
  
   Бессмыслица дневная
   Сменяется иной -
   Бессмыслица дневная
   Бессмыслицей ночной.
  
   Листвою желтой, блеклой,
   Слезливой, мертвой мглой
   Постукивает в стекла
   Октябрьский дождик злой.
  
   Лишь там на водокачке
   Моргает фонарек.
   Лишь там в сосновой дачке
   Рыдает голосок.
  
   В кисейно-нежной шали
   Девица средних лет
   Выводит на рояли
   Чувствительный куплет.
  
   1906-1908
   Серебряный Колодезь
  
  
  
  
  
   КАТОРЖНИК
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Н. Н. Руссову
  
   Бежал. Распростился с конвоем.
   В лесу обагрилась земля.
   Он крался над вечным покоем,
   Жестокую месть утоля.
  
   Он крался, безжизненный посох
   Сжимая холодной рукой.
   Он стал на приволжских откосах -
   Поник над родною рекой.
  
   На камень упал бел-горючий.
   Закутался в серый халат.
   Глядел на косматые тучи.
   Глядел на багровый закат.
  
   В пространствах, где вспыхивал пламень,
   Повис сиротливый дымок.
   Он гладил и землю, и камень,
   И ржавые обручи ног.
  
   Железные обручи звоном
   Упали над склоном речным:
   Пропели над склоном зеленым -
   Гремели рыданьем родным.
  
   Навек распростился с Сибирью:
   Прости ты, родимый острог,
   Где годы над водною ширью
   В железных цепях изнемог.
  
   Где годы на каменном, голом
   Полу он валяться привык:
   Внизу - за слепым частоколом -
   Качался, поблескивал штык;
  
   Где годы встречал он со страхом
   Едва прозябающий день,
   И годы тяжелым размахом
   Он молот кидал на кремень;
  
   Где годы так странно зияла
   Улыбка мертвеющих уст,
   А буря плескала-кидала
   Дрожащий, безлиственный куст;
  
   Бросали бренчавшие бревна,
   Ругаясь, они на баржи
   И берегом - берегом, ровно
   Влекли их, упав на гужи;
  
   Где жизнь он кидал, проклиная,
   Лихой, клокотавшей пурге,
   И едко там стужа стальная
   Сжигала ветрами в тайге,
  
   Одежду в клочки изрывая,
   Треща и плеща по кустам; -
   Визжа и виясь - обвивая, -
   Прощелкав по бритым щекам,
  
   Где до крови в холоде мглистом,
   Под жалобой плачущий клич,
   Из воздуха падая свистом,
   Кусал его бешеный бич,
  
   К спине прилипая и кожи
   Срывая сырые куски...
   И тучи нахмурились строже
   И строже запели пески.
  
   Разбитые плечи доселе
   Изъел ты, свинцовый рубец.
   Раздвиньтесь же, хмурые ели!
   Погасни, вечерний багрец!
  
   Вот гнезда, как черные очи,
   Зияя в откосе крутом,
   В туман ниспадающей ночи
   Визгливо стрельнули стрижом.
  
   Порывисто знаменьем крестным
   Широкий свой лоб осенил.
   Промчался по кручам отвесным,
   Свинцовые воды вспенил.
  
   А к телу струя ледяная
   Прижалась колючим стеклом.
   Лишь глыба над ним земляная
   Осыпалась желтым песком.
  
   Огни показались. И долго
   Горели с далеких плотов;
   Сурово их темная Волга
   Дробила на гребнях валов.
  
   Там искры, провеяв устало,
   Взлетали, чтоб в ночь утонуть;
   Да горькая песнь прорыдала
   Там в синюю, синюю муть.
  
   Там темень протопала скоком,
   Да с рябью играл ветерок.
   И кто-то стреляющим оком
   Из тучи моргнул на восток.
  
   Теперь над волной молчаливо
   Качался он желтым лицом.
   Плаксивые чайки лениво
   Его задевали крылом.
  
   1906-1908
   Серебряный Колодезь
  
  
  
  
  
  
  ВЕЧЕРКОМ
  
   Взвизгнет, свистнет, прыснет, хряснет,
   Хворостом шуршит.
   Солнце меркнет, виснет, гаснет,
   Пав в семью ракит.
  
   Иссыхают в зыбь лохмотьев
   Сухо льющих нив
   Меж соломы, меж хоботьев,
   Меж зыбучих ив -
  
   Иссыхают избы зноем,
   Смотрят злым глазком
   В незнакомое, в немое
   Поле вечерком, -
  
   В небо смотрят смутным смыслом,
   Спины гневно гнут;
   Да крестьянки с коромыслом
   Вниз из изб идут;
  
   Да у старого амбара
   Старый дед сидит.
   Старый ветер нивой старой
   Исстари летит.
  
   Тенью бархатной и черной
   Размывает рожь,
   Вытрясает треском зерна;
   Шукнет - не поймешь:
  
   Взвизгнет, свистнет, прыснет, хряснет,
   Хворостом шуршит.
   Солнце: - меркнет, виснет, гаснет,
   Пав в семью ракит.
  
   Протопорщился избенок
   Кривобокий строй,
   Будто серых старушонок
   Полоумный рой.
  
   1908
   Ефремов
  
  
  
  
  
   БУРЬЯН
  
  
  
  
  
  
  
   Г. Г. Шпету
  
   Вчера завернул он в харчевню,
   Свой месячный пропил расчет.
   А нынче в родную деревню,
   Пространствами стертый, бредет.
  
   Клянет он, рыдая, свой жребий.
   Друзья и жена далеки.
   И видит, как облаки в небе
   Влекут ледяные клоки.
  
   Туманится в сырости - тонет
   Окрестностей никнущих вид.
   Худые былинки наклонит,
   Дождями простор запылит -
  
   Порыв разгулявшейся стужи
   В полях разорвется, как плач.
   Вон там: - из серебряной лужи
   Пьет воду взлохмаченный грач.
  
   Вон там: - его возгласам внемлет
   Жилец просыревших полян -
   Вон: - колкие руки подъемлет
   Обсвистанный ветром бурьян.
  
   Ликует, танцует: "Скитальцы,
   Ища свой приют, припадут
   Ко мне: мои цепкие пальцы
   Их кудри навек оплетут.
  
   Вонзаю им в сердце иглу я...
   На мертвых верхах искони.
   Целю я, целуя-милуя,
   Их раны и ночи, и дни.
  
   Здесь падают иглы лихие
   На рыхлый, рассыпчатый лесс;
   И шелестом комья сухие
   Летят, рассыпаясь в откос.
  
   Здесь буду тебя я царапать, -
   Томить, поцелуем клонясь..."
   Но топчет истрепанный лапоть
   Упорнее жидкую грязь.
  
   Но путник, лихую сторонку
   Кляня, убирается прочь.
   Бурьян многолетний вдогонку
   Кидает, свинцовую ночь.
  
   Задушит - затопит туманом:
   Стрельнул там летучей иглой...
   Прокурит над дальним курганом
   Тяжелого олова слой.
  
   Как желтые, грозные бивни,
   Размытые в россыпь полей,
   С откосов оскалились в ливни
   Слои вековых мергелей.
  
   Метется за ним до деревни
   Ликует - танцует репье:
   Пропьет, прогуляет в харчевне
   Растертое грязью тряпье.
  
   Ждут: голод да холод - ужотко;
   Тюрьма да сума - впереди.
   Свирепая, крепкая водка,
   Огнем разливайся в груди!
  
   1905-1908
   Ефремов
  
  
  
  
  
   АРЕСТАНТЫ
  
  
  
  
  
  
  
  
   В. П. Поливанову
  
   Много, брат, перенесли
   На веку с тобою бурь мы.
   Помнишь - в город нас свезли.
   Под конвоем гнали в тюрьмы.
  
   Била ливнем нас гроза:
   И одежда перемокла.
   Шел ты, в даль вперив глаза,
   Неподвижные, как стекла.
  
   Заковали ноги вам
   В цели.
   Вспоминали по утрам
   Степи.
  
   За решеткой в голубом
   Быстро ласточки скользили.
   Коротал я время сном
   В желтых клубах душной пыли.
  
   Ты не раз меня будил.
   Приносил нам сторож водки.
   Тихий вечер золотил
   Окон ржавые решетки.
  
   Как с убийцей, с босяком,
   С вором
   Распевали вечерком
   Хором.
  
   Здесь, на воле, меж степей
   Вспомним душные палаты,
   Неумолчный лязг цепей,
   Наши серые халаты.
  
   Не кручинься, брат, о том,
   Что морщины лоб изрыли.
   Все забудем: отдохнем -
   Здесь, в волнах седой ковыли.
  
   1904
   Серебряный Колодезь
  
  
  
  
  
   ВЕ

Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
Просмотров: 887 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа