Главная » Книги

Батюшков Константин Николаевич - Полное собрание стихотворений, Страница 24

Батюшков Константин Николаевич - Полное собрание стихотворений


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25

div>
  
  
  Прочь крылья навострят носасты кулики,
  
  
  Печальны чибисы, умильны перепелки.
  
  
  Не станут пастухи играть в свои свирелки,
  
  
  Любовь и дружество - погибнет всё с тоски!
  
  
   162. ИЗ ПИСЬМА К Н. И. ГНЕДИЧУ
  
  
  
  от 1 ноября 1809 г.
  Что Катенин нанизывает на концы строк? Я в его лета низал не рифмы, а что-то покрасивее, а ныне... пятьдесят мне било... а ныне, а ныне...
  
  
  
  А ныне мне Эрот сказал:
  
  
  
  "Бедняга, много ты писал
  
  
  
  Без устали пером гусиным.
  
  
  
  Смотри, завяло как оно!
  
  
  
  Недолго притупить одно!
  
  
  
  Вот, на, пиши теперь куриным".
  Пишу, да не пишется, а всё гнётся.
  
  
  
  Красавиц я певал довольно
  
  
  
  И так, и сяк, на всякий лад,
  
  
  
  Да ныне что-то невпопад.
  
  
  
  Хочу запеть - ан петь уж больно.
  
  
  
  "Что ты, голубчик, так охрип?"
  
  
  
  К гортани мой язык прилип.
  Вот мой ответ! Можно ли так состариться в 22 года? Непозволительно!
  
  
  163. ИЗ ПИСЬМА К П. А. ВЯЗЕМСКОМУ
  
  
  
  от 19 декабря 1811 г.
  Прости и будь счастлив, здоров, весел... как В. Пушкин, когда он напишет хороший стих, а ето с ним случается почти завсегда. Ещё желаю,
  
  
   Чтобы любовь и Гименей
  
  
   Вам дали целый рой детей
  
  
   Прелестных, резвых и пригожих,
  
  
   Во всем на мать свою похожих
  
  
   И на отца - чуть-чуть умом,
  
  
   А с рожи - Бог избавь! .. Ты сам согласен в том!
  
  
   164. ИЗ ПИСЬМА К Д. П. СЕВЕРИНУ
  
  
  
   от 19 июня 1814 г.
  Он * отвечал мне на грубом английском языке, который в устах мореходцев ещё грубее становится, и божественные стихи любовника Элеоноры без ответа исчезли в воздухе:
  * Капитан, которому Батюшков на корабле прочитал по-итальянски отрывок из XXIV-й строфы XV-й песни "Освобождённого Иерусалима" Тассо. - Ред.
  
  
  
  Быть может, их Фетида
  
  
  
  Услышала на дне,
  
  
  
  И, лотосом венчанны,
  
  
  
  Станицы нереид
  
  
  
  В серебряных пещерах
  
  
  
  Склонили жадный слух
  
  
  
  И сладостно вздохнули,
  
  
  
  На урны преклонясь
  
  
  
  Лилейною рукою;
  
  
  
  Их перси взволновались
  
  
  
  Под тонкой пеленой...
  
  
  
  И море заструилось,
  
  
  
  И волны поднялись!..
  ... Итак, мой милый друг, я снова на берегах Швеции,
  
  
  
  В земле туманов и дождей,
  
  
  
  Где древле скандинавы
  
  
  
  Любили честь, простые нравы,
  
  
  
  Вино, войну и звук мечей.
  
  
  
  От сих пещер и скал высоких,
  
  
  
  Смеясь волнам морей глубоких,
  
  
  
  Они на бренных челноках
  
  
  
  Несли врагам и казнь и страх.
  
  
  
  Здесь жертвы страшные свершалися Одену,
  
  
  
  Здесь кровью пленников багрились алтари...
  
  
  
  Но в нравах я нашел большую перемену:
  
  
  
  Теперь полночные цари
  
  
  
  Курят табак и гложут сухари,
  
  
  
  Газету готскую читают
  
  
  
  И, сидя под окном с супругами, зевают.
  Эта земля не пленительна. Сладости Капуи иль Парижа здесь не известны. В ней нет ничего приятного, кроме живописных гор и воспоминаний.
  
  
  165. ИЗ ПИСЬМА К П. А. ВЯЗЕМСКОМУ
  
  
  
   от февраля 1816 г.
  Когда читал подвиги скандинавов,
  
  
   То думал видеть в нем героя
  
  
   В великолепном шишаке,
  
  
   С булатной саблею в руке
  
  
   И в латах древнего покроя.
  
  
   Я думал: в пламенных очах
  
  
   Сиять должно души спокойство,
  
  
   В высокой поступи - геройство
  
  
   И убежденье на устах.
  Но, закрыв книгу, я увидел совершенно противное. Прекрасный идеал исчез,
  
  
  
  
  
  и предо мной
  
  
   Явился вдруг... чухна простой:
  
  
   До плеч висящий волос
  
  
   И грубый голос,
  
  
   И весь герой - чухна чухной.
  Этого мало преображения. Герой начал действовать: ходить, и есть, и пить. Кушал необыкновенно поэтическим образом:
  
  
   Он начал драть ногтями
  
  
   Кусок баранины сырой,
  
  
   Глотал ее, как зверь лесной,
  
  
   И утирался волосами.
  Я не говорил ни слова. У всякого свой обычай. Гомеровы герои и наши калмыки то же делали на биваках. Но вот что меня вывело из терпения: перед чухонцем стоял череп убитого врага, окованный серебром, и бадья с вином. Представь себе, что он сделал! Он череп ухватил кровавыми перстами,
  
  
   Налил в него вина
  
  
   И всё хлестнул до дна...
  
  
   Не шевельнув устами.
  Я проснулся и дал себе честное слово никогда не воспевать таких уродов и тебе не советую.
  
  
   166. ИЗ ПИСЬМА К В. Л. ПУШКИНУ
  
  
   от первой половины марта 1817 г.
  Письмо начинается благодарностью за дрежество твоё; оно у меня всё в сердце -
  
  
   И как, скажите, не любить
  
  
   Того, кто нас любить умеет,
  
  
   Для дружества лишь хочет жить
  
  
   И языком богов до старости владеет!
  
  
   167. ИЗ ПИСЬМА К А. Н. ОЛЕНИНУ
  
  
  
   от 4 июня 1817 г.
  ...Наконец у нас президент Академии художеств, президент,
  
  
  
  
  который без педантства,
  
  
   Без пузы барской и без чванства
  
  
   Забот неся житейских груз
  
  
   И должностей разнообразных бремя,
  
  
   Еще находит время
  
  
   В снегах отечества лелеять знобких муз;
  
  
   Лишь для добра живет и дышит,
  
  
   И к сим прибавьте чудесам,
  
  
   Как Менгс - рисует сам,
  
  
   Как Винкельман красноречивый - пишет.
  
  
   168. ИЗ ПИСЬМА К А. Г. ГРЕВЕНС
  
  
  
   от 8 июля 1826 г.
  
  
  
   Подражание Горацию
  
   Я памятник воздвиг огромный и чудесный,
  
   Прославя вас в стихах: не знает смерти он!
  
   Как образ милый ваш и добрый и прелестный
  
   (И в том порукою наш друг Наполеон)
  
   Не знаю смерти я. И все мои творенья,
  
   От тлена убежав, в печати будут жить:
  
   Не Аполлон, но я кую сей цепи звенья,
  
   В которую могу вселенну заключить.
  
   Так первый я дерзнул в забавном русском слоге
  
   О добродетели Елизы говорить,
  
   В сердечной простоте беседовать о боге
  
   И истину царям громами возгласить.
  
   Царицы царствуйте, и ты, императрица!
  
   Не царствуйте цари: я сам на Пинде царь!
  
   Венера мне сестра, и ты моя сестрица,
  
   А кесарь мой - святой косарь.
  169. Надпись к портрету графа Буксгевдена шведского и финского.
  
   Та же наппись к образу Хвостова-Суворова
  
  
  Премудро создан я, могу на Вас сослаться:
  
  
  Могу чихнуть, могу зевнуть;
  
  
  Я просыпаюся, чтобы заснуть,
  
  
  И сплю, чтоб вечно просыпаться.
  
  
  14-го мая 1853 года, Вологда
  
  
  
  
  170. * * *
  
   Всё Аристотель врёт! Табак есть божество:
  
   Ему готовится повсюду торжество.
  
  
  
  
  ВАРИАНТЫ
  
   12. К Гнедичу ("Только дружба обещает...").
  
   стихотворение завершается следующей строфой:
  
  
   Нет, болтаючи с друзьями,
  
  
   Славы я не соберу;
  
  
   Чуть не весь ли и с стихами
  
  
   Вопреки тебе умру.
  
  
  
   21. Воспоминание
  
  
  Заключительная часть стихотворения
  
  
  Семейство мирное, ужель тебя забуду
  
  
  И дружбе и любви неблагодарен буду?
  
  
  Ах, мне ли позабыть гостеприимный кров,
  
  
  В сени домашних где богов
  
  
  Усердный эскулап божественной наукой
  
  
  Исторг из-под косы и дивно исцелил
  
  
  Меня, борющегось уже с смертельной мукой!
  
  
  Ужели я тебя, красавица, забыл,
  
  
  Тебя, которую я зрел перед собою
  
  
  Как утешителя, как ангела небес!
  
  
  На ложе горести и слез
  
  
  Ты, Геба юная, лилейною рукою
  
  
  Сосуд мне подала: "Пей здравье и любовь!"
  
  
  Тогда, казалося, сама природа вновь
  
  
  Со мною воскресала
  
  
  И новой зеленью венчала
  
  
  Долины, холмы и леса.
  
  
  Я помню утро то, как слабою рукою,
  
  
  Склонясь на костыли, поддержанный тобою,
  
  
  Я в первый раз узрел цветы и древеса...
  
  
  Какое счастие с весной воспрянуть ясной!
  
  
  (В глазах любви еще прелестнее весна).
  
  
  Я, восхищен природой красной,
  
  
  Сказал Эмилии: "Ты видишь, как она,
  
  
  Расторгнув зимний мрак, с весною оживает,
  
  
  С ручьем шумит в лугах и с розой расцветает;
  
  
  Что б было без весны?.. Подобно так и я
  
  
  На утре дней моих увял бы без тебя!"
  
  
  Тут, грудь ее кропя горячими слезами,
  
  
  Соединив уста с устами,
  
  
  Всю чашу радости мы выпили до дна.
  
  
  Увы, исчезло всё, как прелесть сладка сна!
  
  
  Куда девалися восторги, лобызанья
  
  
  И вы, таинственны во тьме ночной свиданья,
  
  
  Где, заключа ее в объятиях моих,
  
  
  Я не завидовал судьбе богов самих!..
  
  
  Теперь я, с нею разлученный,
  
  
  Считаю скукой дни, цепь горестей влачу;
  
  
  Воспоминания, лишь вами окрыленный,
  
  
  К ней мыслию лечу,
  
  
  И в час полуночи туманной,
  
  
  Мечтой очарованный,
  
  
  Я слышу в ветерке, принесшем на крылах
  
  
  Цветов благоуханье,
  
  
  Эмилии дыханье;
  
  
  Я вижу в облаках
  
  
  Ее, текущую воздушною стезею...
  
  
  Раскинуты власы красавицы волною
  
  
  В небесной синеве,
  
  
  Венок из белых роз блистает на главе,
  
  
  И перси дышат под покровом...
  
  
  "Души моей супруг! -
  
  
  Мне шепчет горний дух.-
  
  
  Там в тереме готовом
  
  
  За светлою Двиной
  
  
  Увижуся с тобой! ..
  
  
  Теперь прости.." И я, обманутый мечтой,
  
  
  В восторге сладостном к ней руки простираю,
  
  
  Касаюсь риз ее... и тень лишь обнимаю!
  
  
   23. Видение на берегах Леты
  
  
  стихи 63-65 имеют зачёркнутый вариант
  
  
   Подземны воды справедливы -
  
  
   Дурное мигом поглотят,
  
  
   А для прямых Парнаса чад
  
  
   Созреют вечности оливы.
  
  
  
   34. Счастливец
  
  
  
   после ст. 40
  
  
   Сердцем спит и нем душою,
  
  
   Тратит жизнь на суеты,
  
  
   Днём не ведает покою,
  
  
   Ночью - страшныя мечты!
  
  
  
   47. Сон воинов
  
  
  стихотворение имело такое продолжение:
  
  
   Все спят у тлеющих костров,
  
  
   Все спят; один Эрик несчастный
  
  
   Поет, и в мраке гул ужасный
  
  
   От скал горам передает:
  
  
   "Сижу на бреге шумных вод,
  
  
   Всё спит кругом; лишь воют рощи,
  
  
   И Гелы тень во мгле ревет:
  
  
   Не страшны мне призраки нощи,
  
  
   Мой меч скользит по влаге вод!
  
  
   Сижу на бреге ярых вод.
  
  
   Страшися, враг, беги стрелою!
  
  
   Ни меч, ни щит уж не спасет
  
  
   Тебя с восставшею зарею...
  
  
   Мой меч скользит по влаге вод!
  
  
   Сижу на бреге ярых вод.
  
  
   Мне ревность сердце раздирает:
  
  
   Супруга, бойся! День придет,
  
  
   И меч отмщенья заблистает! ..
  
  
   Но он скользит по влаге вод.
  
  
   Сижу на бреге шумных вод.
  
  
   Всё спит кругом; лишь воют рощи,
  
  
   Лишь Гелы тень во мгле ревет:
  
  
   Не страшны мне призраки нощи,
  
  
   Мой меч скользит по влаге вод!
  
  
  
   55. Мои пенаты
  
  
  
   стихи 131-141:
  
  
  
  О Лила, друг мой милый,
  
  
  
  Душа души моей!
  
  
  
  Тобою век унылый,
  
  
  
  Средь шума и людей,
  
  
  
  Среди уединенья,
  
  
  
  Средь дебрей и лесов,
  
  
  
  Средь скучного томленья
  
  
  
  Печали и трудов,
  
  
  
  Тобой, богиня, ясен!
  
  
  
  И этот уголок
  
  
  
  Не будет одинок!
  
  
  
   стихи 164-170:
  
  
  
  Спускайтеся ко мне!
  
  
  
  Пусть тени и призраки
  
  
  
  Любимых мне певцов,
  
  
  
  Разрушив тлен и мраки
  
  
  
  Эреба и гробов,
  
  
  
  Как жители эфирны,
  
  
  
  Воздушною стезей
  
  
  
  вариант ст. 189-196:
  
  
  
  Пером из крыльев Леля
  
  
  
  Здесь пишет Карамзин,
  
  
  
  Преемник Мармонтеля,
  
  
  
  В таблицах мнемозин
  
  
  
  Любовны приключенья
  
  
  
  Девиц и светских дам
  
  
  
  И сладки откровенья
  
  
  
  Чувствительным сердцам.
  
  
  
  в автографе послания
  
  после ст. 200 есть следующие зачеркнутые строки:
  
  
  
  Всегда внушенный чувством,
  
  
  
  Умел он позлатить
  
  
  
  Оратора искусством
  
  
  
  Повествованья нить
  
  
  
  И в слоге плавном слить
  
  
  
  Всю силу Робертсона
  
  
  
  И сладость Ксенофона;
  
  
  
  Аттической пчелы, Волшебной...
  
  
  
   56. К Жуковскому
  
   вместо ст. 19-51 в письме к Жуковскому:
  
  
  
   Под сению свободы,
  
  
  
   Достойные природы
  
  
  
   И юныя весны!
  
  
  
   Тебе - одна лишь радость,
  
  
  
   Мне - горести даны!
  
  
  
   Как сон проходит младость
  
  
  
   И счастье прежних дней!
  
  
  
   Всё сердцу изменило:
  
  
  
   Здоровье легкокрыло
  
  
  
   И друг души моей.
  
   59. Певец в Беседе любителей русского слова
  
  
  
   (стихи 129-132):
  
  
  
  Наскучил людям и чертям,
  
  
  
  И день и ночь он пишет,
  

Другие авторы
  • Тихомиров Никифор Семенович
  • Шкляревский Павел Петрович
  • Поуп Александр
  • Тарусин Иван Ефимович
  • Семенов Сергей Терентьевич
  • Благой Д.
  • Ликиардопуло Михаил Фёдорович
  • Теплова Надежда Сергеевна
  • Веневитинов Дмитрий Владимирович
  • Дризен Николай Васильевич
  • Другие произведения
  • Пальмин Лиодор Иванович - Л. И. Пальмин: биографическая справка
  • Белинский Виссарион Григорьевич - Сочинения Александра Пушкина
  • Соловьев Сергей Михайлович - Учебная книга по русской истории
  • Вельтман Александр Фомич - Кощей бессмертный
  • Гончаров Иван Александрович - Фрегат "Паллада". Том 1
  • Герасимов Михаил Прокофьевич - Герасимов М. П.: Биографическая справка
  • Михайловский Николай Константинович - Десница и шуйца Льва Толстого
  • Дружинин Александр Васильевич - (О молодом Достоевском)
  • Кони Анатолий Федорович - По делу о расхищении имущества умершего Николая Солодовникова
  • Бунин Иван Алексеевич - Захар Воробьев
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
    Просмотров: 415 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа