Жемчужников Алексей Михайлович - Поэмы, Страница 2 - Книги

а, подумал он:

Перекричать они желают

К ним от земли дошедший стон...

Потом - какой-то праздник дикий;

Несется буря торжества,

Ликуют зла и тьмы владыки,

И славят буйные их клики

Хаоса силу и права...

И вот - в безмолвии печальном

На миг пустыня замерла;

Но все гудят колокола

Все тем же звоном погребальным...

Тогда, очнувшись, понял он,

Что средь глуши, зловещ и мрачен,

Тому лишь слышен этот звон,

Кто к близкой смерти предназначен.

И тайны демонов пред тем

Свершаться могут без покрова,

Кто отнят от всего живого

И кто на все вопросы нем...

И больно сердцу стало снова,

И снова страхом он объят...

Свобода, правда, доблесть, сила -

Все то, что сердце так любило,

Все то, чем ум был так богат,-

Его поднять уже не может.

Готов теперь он все забыть,

И лишь одна гнетет и гложет

Мысль неотвязная: не быть!

Уж не дышать на этом свете!

Вседневной жизни скромных благ

Не знать!.. И он заплакал так,

Как плачут женщины и дети...

Не ждет он больше ничего.

Давно он выплакал все слезы;

И - дух смущавшие его -

Ушли болезненные грезы.

Без дум, без воли и без слез

Он лег... И снег его заносит...

И он молчит, и уж не просит,

Чтобы скорей его занес.

Но стала грозной вьюги сила

Ослабевать. Уже не злясь,

Метель протяжно и уныло

Сперва над степью голосила -

И на сугробах улеглась.

Порывов бурных он не слышит.

Над ним без гнева, без угроз,

В спокойной злобе молча дышит

Мертвящим холодом мороз...

Перед концом открыл он очи:

Среди глубокой тишины

Со всех сторон, сквозь сумрак ночи,

В него глаза устремлены.

Сидело демонов собранье

У головы его и ног,

Все полны жадного вниманья,

Чтоб уловить предсмертный вздох -

Вопль отходящего сознанья,

И, отвернувшись, к небесам

Он поднял взоры,- утешенья

За все прожитые мученья

Прося и ожидая там.

И видит - медленно, угрюмо

На этот мир неправд и зла

Завеса падать начала,

И опускается без шума...

ЗАРАЗА

Мне снился полдень знойным летом.

В открытом поле воздух жгуч,

Все залито блестящим светом,

И небо жаркое без туч.

И мне представилось сначала,

Что, весела и убрана,

Земля под солнцем ликовала,

Красой и силою полна.

Но тяжесть думы безутешной

Мне скоро на душу легла,

Сменив тоской восторг поспешный...

Природа чахла и лгала.

Под этой ясностию лживой

Ни жизни нет, ни силы нет;

И золотой полудня свет

Над тощей издевался нивой.

Иль смерть, или тупого сна -

Куда ни взглянешь - гнет тяжелый!

Земли растресканной и голой,

Как печь, кора раскалена.

Кой-где, как вьющиеся стружки,

Трава сверкает, побелев;

С пустыми гнездами, дерев

Темнеют мертвые макушки.

Столбом без ветра пыль взвилась.

Все неподвижно и безмолвно,

Лишь лист больной слетает, словно

В бреду горячечном кружась.

Исчезли отдых и прохлада;

Ни одного не бьет ключа;

По лугу выжженному стадо

Бредет голодное, мыча.

Не слышно птиц в лесу и в поле,

Не виден в небе их полет;

Нет жизни радостной на воле,-

Никто хвалы ей не поет...

И эти мрачные картины

Еще больней томили взор,

Когда порой из вязкой тины,

Из-под камней, из темных нор,

Из рвов глубоких злые гады,

Шурша травой, скользя в пыли,

Одни свободе полной рады,

Гурьбой бежали и ползли...

Все спалено и все убито!

Я сам, как будто бы мертвец,

Людьми давно уж позабытый,

Один скитался... Наконец

Кого-то встретил на дороге.

С глазами, влажными от слез,

И полон грусти и тревоги,

"Как люди мрут!" - он произнес...

Казалось, груз душевной муки

Желал сложить он предо мной,

И повторял, ломая руки:

"Как люди мрут, о, боже мой!.."

И он пошел со мною рядом;

Но вдруг раздался хриплый стон -

И пал он мертв, незримым ядом,

Как молньей быстрой, поражен...

Меня бросало в жар и в холод,

И ныло сердце от тоски;

Мне мозг давило и, как молот,

Стучала кровь моя в виски.

И на безжизненном просторе

Я вновь один... Но город вскоре

С горы громадою сплошной

Стал открываться подо мной.

И он был солнцем разукрашен!

Как жар горели купола;

Сквозила прорезь стройных башен

Узором света и тепла...

Но говорил мне голос тайный,

Что к месту бед, скорбей и зол

Тропой пустынной я пришел...

Был слышен гул необычайный;

И голосов несметный хор

Волнами снизу подымался,

Как будто там шумящий бор

Стонал под бурей и метался.

И, подойдя, взглянул я вниз,

На город, где все так блестело...

Свершалось темное в нем дело,

И вопли страшные неслись.

Дышала смертию повальной

Зараза черная над ним...

К кладбищам поезд погребальный

Один тянулся за другим.

Тела несли, везли возами...

Грозила всем одна судьба;

Живые, несшие гроба,

Под ними умирали сами.

Толпы бродили бледных лиц;

Просили помощи больные,

Стучась в ворота запертые

У переполненных больниц.

Иные падали, вставали -

И в корчах падали опять;

И с мостовой не успевали

Тела умерших убирать.

Объят весь город был смятеньем;

Везде страданья, плач и страх;

Народ с коленопреклоненьем

Молился вслух на площадях.

Дух истребления носился

Над всем здоровым и живым...

И я мучениям людским

Невольно в землю поклонился.

Как в безрассветной гроба мгле

Мне тяжело и страшно было...

И между тем как на земле

Кончалась жизненная сила

И уж потухшие умы,

Нещадной смертию гонимы,

В пустые бездны вечной тьмы

В немой тоске летели мимо,-

Кругом - торжественный покой

Царил над зрелищем ужасным,

И это солнце в небе ясном

С своею наглой красотой!

Зачинщик злобного обмана,

Оно, горевшее светло,

Как бы зияющая рана

Болезни смрадные лило...

И, страстным чувством увлеченный,

Мгновенно страх преодолев,

Сошел я в город зачумленный,

Неся в душе и скорбь, и гнев.

В то время шли толпой усталой

На площадь люди. Позади

Пошел и я. На площади

Живых уж оставалось мало.

Народ в унынии молчал.

Близ нас лежала трупов груда.

И, пламенея, я вскричал:

"Уйдемте, братья, прочь отсюда!

В бесславной смерти пользы нет.

Страдать и мучиться - довольно!

Уйдем туда, где жить привольно,-

Велик и красен этот свет!..

Уйдем скорей от слез и воя,

Пока час смертный не пробил.

Здесь мертвым стало все живое

И нет уж места для могил...

Что можем сделать мы? Взгляните:

На всем - проклятия печать!

Иль воскресенья мертвых ждать

Мы станем здесь?.. Чего ж хотите?

Людскою жизнью не живя,

Дрожать пред верною кончиной?

Или, припав над мертвечиной,

Жить подлой жизнию червя?

Здесь гибнет божие творенье,

Здесь человека нет следа...

Покинем все и навсегда

Мы эту мерзость запустенья!.."

ВЕЩАЯ НОЧЬ

Мне снилось - царство тишины...

Я шел пространными полями;

Небес далеких глубины,

Мерцая бледными звездами,

В свой мир таинственный меня

Путем переносили Млечным,

Все завлекая и маня

К исчезновенью в бесконечном...

Казалось грезой бытие -

Так все в природе тихо было;

И время шествие свое

В раздумье будто прекратило.

Одна плыла со всех сторон

С земли до неба ночь немая;

И чуял я, как жизнь, сквозь сон

Избытком силы выступая

Из лона дремлющей земли,

Не торопилась, не боролась;

Невольно наливался колос,

И травы нехотя росли.

Но на пути моем порою

Мир, выходя из забытья,

Как бы беседовал со мною.

Ракит - печальная семья,

Посеребренная луною;

Межи прямая полоса;

Спокойных нив простор огромный

Вплоть до черты, где небеса

Склонили к ним свой купол темный;

И все, что жило, в тишине

Тая свое существованье,

Казалось, говорило мне:

"Ты в наше вслушайся молчанье!"

И был однажды тот призыв

Так внятен мне... Я сел на землю

И, дум волненье укротив,

Вокруг себя гляжу и внемлю...

Широкий мне теперь простор

Еще громадное казался.

Блуждал по всей равнине взор,

Ища пределов,- и терялся...

При свете лунном, в узах сна,

Необозримая,- лежала

Как символ вечности она -

И без конца, и без начала...

И чуткой слышал я душой,

Как на поверхности земной

Струился ток живого духа,

Незрим телесности слепой

И нем для чувственного слуха...

В даль беспредельную смотря,

Преданье вспомнил я родное

О долгом, мертвенном покое

Времен былых богатыря...

И он воскрес передо мною,

В земле безмолвной воплотясь...

Текущих дней живая связь

С давно минувшей стариною!..

Все та же тяжкая дрема;

И мощь без меры и предела,

Казалось, выйти не хотела

Из-под гнетущего ярма...

Надолго ль ты, земля, заснула?

Ужель на жизнь надежды нет?..

И слышу, словно мне в ответ,

Вся - с края в край - она вздохнула...

Глубокий вздох!.. Что значит он?

Твои, земля, то были ль пени

На свой позор? на долгий сон.

В оковах праздности и лени?..

Была ль то жалоба судьбе?

Освобожденья ли просила

Похороненная в тебе

Живая, творческая сила?..

Или, тоской истомлена,

Давно на подвиги готова,-

Покуда зреют времена

К свершенью дела мирового,-

Ты облеклась и в мрак, и в тишь

От вражьей зависти и злобы,

Но плод трепещущий таишь

Во глубинах своей утробы?..

Средь нив, задернута легко

Завесой зыбкою тумана,

Виднелась мне недалеко

Большая, чистая поляна.

Являться начали на ней

Все прибывающие тени -

Как бы собрание людей,

В молитве павших на колени.

К востоку обратясь лицом

И к небесам воздевши руки,

Они молчали; но потом

Все поднялись - и гимна звуки,

Полны святого торжества,

Внезапно хлынули, как волны,

И ясно скорбные слова

Средь ночи слышались безмолвной:

"Многотруден наш путь, нас усталость томит.

Где прошли мы в труде и в неволе -

Реки слез там текут, море крови стоит...

Сжалься, боже, над нашею долей!

Где же мукам предел? И куда мы идем

Через тьму этой ночи глубокой?

Боже! Скоро ли день? Скоро ль свет обретем,

Призываемый нами с востока?

Хотя много уж сил жизнь у нас отняла,-

Наших сил и теперь не измерим;

Хоть изведали мы много горя и зла,-

Все надеемся, любим и верим!

Боже, нас не оставь и нам помощь пошли!

Когда злая нас гонит невзгода,

Дай нам знать, что тебе слышны стоны земли,

Что ты видишь страданье народа!"

Поднялся ветер, загудев

Ответной песнею тоскливой

В траве полей, в ветвях дерев;

Шумя, заколыхались нивы -

И стихло все... Видений след

Исчез в разорванном тумане.

Не слышно гимна; на поляне

Людей молящихся уж нет...

Но я, молитве и надежде

Предавшись весь, на небосклон

Смотрел и ждал... Со всех сторон

Немая ночь плыла, как прежде;

Все то же царство тишины

Над беспредельными полями;

Все так же бледными звездами

Мерцали неба глубины...

Святая тайна совершалась

Недавно здесь, и слышал я,

Как перед богом сокрушалась

И говорила с ним земля,-

И вот опять покой бесстрастный!

Ужели я вотще смотрю

В пустую тьму? Зову напрасно

И пробужденье, и зарю?

Благого, светлого начала

Душа ожившая моя

С такою верой ожидала,

Так горячо! и снова я

Весь в созерцанье погрузился;

Гляжу и напрягаю слух...

Свершает жизнь свой мерный круг,-

Обряд идет... Но где-то дух

Животворящий притаился...

ЭПИЛОГ

Наяву

На свободную мысль и на правду святую

Ополчается темное зло,-

И порой я грущу, безнадежно тоскую!

На душе тяжело...

Осквернились умы словом лживым и праздным,

И, падению нашему рад,

Растлевает нам дух своим старым соблазном

Закоснелый разврат.

Гаснут света лучи... Ожидаю тревожно

Поглощения страшною тьмой,

И пугает меня призрак жизни подложной

Больше смерти самой.

И я веру зову! С нею в мире яснее;

На земном, многотрудном пути,

Среди бурь, под грозой нам отраднее с нею

Бремя жизни нести;

Веру в правду, в добро, в помощь силы любящей,

В неизбежность разумных побед;

Веру в жизненный дух, непрестанно творящий,

И в немеркнущий свет...

Разум, движущий мир! Дух всесильный и вечный!

В общей жизни участье нам дай,

И, народы ведя к тайнам цели конечной,-

Разрушай! Созидай!

1867