| Главная » Книги |
Виланд Христоф Мартин - Избранные стихотворения, Страница 2
Виланд Христоф Мартин - Избранные стихотворенияp; И, побѣдителемъ оставшись на турнирѣ
Посредствомъ хитрости, онъ бѣгствомъ спасся. Сынъ
Отвѣтитъ за отца. Пока живёмъ мы въ м³рѣ,
Отмстить я поклялся. Держись теперь, Сигвинъ."
"И съ этимъ словомъ онъ, копьё склонивъ отвѣсно,
Помчался на меня, какъ буря. Неизвѣстно,
Какъ отклонить копьё его мнѣ удалось,
Но руку обернувъ плащомъ своимъ дорожнымъ,
Чтобъ мигомъ кончить бой съ обидчикомъ ничтожнымъ,
Я рукояткою меча ему нанёсъ
По правому виску такой ударъ, что разомъ
Изъ тѣла вышибъ духъ: онъ не мигнулъ и глазомъ.
"Ну, словомъ, онъ упалъ, чтобъ не подняться вновь.
Въ то время всадники изъ рощи появились.
Хоть много было ихъ, но отплатить за кровь
Убитаго они въ смущеньи не рѣшились.
Пока Жерару мы подняться помогли,
Слѣдили всадники за нами и вдали
Отъѣзда нашего они какъ-будто ждали;
Потомъ трупъ подняли и быстро ускакали.
"Не зная, сколько я предъ Карломъ виноватъ,
Я ѣхалъ далѣе спокойно, беззаботно.
Вотъ и конецъ пути. Изъ Сенъ-Дени аббатъ,
Мой дядя, мудрый мужъ, меня взялся охотно
Представить ко двору. Карлъ принялъ сносно насъ.
Казалось, хорошо до-этихъ-поръ шло дѣло;
Но только мы за столъ хотѣли сѣсть, въ тотъ часъ
Фонъ-Гогенблатъ къ крыльцу подвёзъ Шарлота тѣло.
"Въ одеждѣ траурной двѣнадцать мрачныхъ слугъ
Парадной лѣстницей тихонько поднимались
И въ залу шли; тогда стихъ говоръ общ³й вдругъ;
Все двери настежь. Вотъ носилки показались,
Обвитыя кругомъ кровавой пеленой.
Дворъ въ ужасѣ стоялъ, теряя умъ и голосъ.
Карлъ поблѣднѣлъ. У всѣхъ поднялся дыбомъ волосъ -
О разразился громъ какъ-будто надо мной.
"Надъ трупомъ приподнявъ покровъ окровавлённый,
Сталъ Карлу говорить коварный Амори:
"Вотъ здѣсь твой мертвый сынъ, a это вотъ смотри -
Его уб³йца злой, дрожащ³й и смущённый!
О, горе, что къ нему я поздно подскакалъ!
Не поединокъ былъ, не бой y нихъ открытый:
Отъ рыцарской руки не рыцарски принцъ палъ,
Но палъ, изъ-за угла предателемъ убитый."
"Хоть сыномъ рѣдко былъ доволенъ властелинъ,
Всё жь онъ былъ сынъ его, хоть и негодный сынъ:
Въ нёмъ кровь его текла. Карлъ, онѣмѣвъ сначала,
Вдругъ съ воплемъ "милый сынъ!" упалъ на хладный трупъ
И слился съ нимъ въ тоскѣ, не отрывая губъ.
Тотъ страшный вопль отца, какъ бы ударъ кинжала,
Меня пронзилъ. Въ тотъ мигъ - повергнутъ точно въ адъ -
Чтобъ принцу жизнь вернуть, я умереть былъ радъ.
"Я молвилъ: "Государь, за это преступленье
Меня не обвиняй. Себя онъ выдавалъ
За сына герцога Арденскаго: онъ лгалъ!
Клянусь, онъ вывелъ бы святого изъ терпѣнья!
Избивши мальчика напрасно, какъ наглецъ,
И моего отца покойнаго позоря,
Онъ на меня напалъ внезапно наконецъ.
Я ль уступить ему обязанъ былъ, не споря?"
"Злодѣй!" воскликнулъ Карлъ, мою прервавши рѣчь,
Причёмъ глаза его какъ уголья сверкали.
Затѣмъ онъ выхватилъ y щитоносца мечъ
И, если бы руки его не удержали,
Меня бы въ бѣшенствѣ онъ прокололъ насквозь.
Но тутъ всё рыцарство мгновенно поднялось,
Сверкнули вкругъ мечи, какъ молн³и въ тьмѣ ночи,
И кровожадностью y всѣхъ зажглися очи.
"Треща, дрожитъ помостъ, оконницы звонятъ
И по палатѣ громъ какъ-будто прокатился.
"Измѣна!" слышенъ крикъ: "насъ убивать хотятъ!"
И голосъ рыцарей въ ревъ общ³й обратился.
Грозитъ, толкается ихъ шумная орда.
Старикъ-аббатъ, безстрастно-хладнокровный
(Знать Бенедиктъ святой хранилъ его), тогда
Напомнилъ наконецъ толпѣ свой санъ духовный.
"Во мнѣ служителя почтите алтаря!
Повелѣваю миръ я вамъ во имя Бога!"
Онъ это произнёсъ такъ величаво-строго,
Что даже нехристей, по правдѣ говоря,
Смирилъ бы. Въ мигъ одинъ негодованья волны
Утихли, улеглись. Всѣ сдѣлались безмолвны;
Кинжалы жь и мечи средь мёртвой тишины
Беззвучно, съ робостью попрятались въ ножны.
"И Карлу передать рѣшился безпристрастно
Аббатъ всю истину. Онъ говорилъ красно,
Правдиво, горячо, но было всё напрасно.
Трупъ сына видѣлъ Карлъ и говорилъ одно:
"Взгляни на этотъ прахъ и смерти осужденье
Произнеси: за кровь должна пролиться кровь!
Пускай его казнятъ, я повторяю вновь,
И бросятъ трупъ его воронамъ на съѣденье!"
"Я вышелъ изъ себя. "Нѣтъ, не уб³йца я!
Не справедливъ въ своёмъ рѣшен³и судья,
A обвинитель мой - измѣнникъ! Предъ тобою
Стою я, государь, и, собственной судьбою
Готовый жертвовать, могу я доказать,
Что Амори злодѣй, достойный омерзѣнья,
Способный воздухъ лишь дыханьемъ отравлять.
Онъ, только онъ одинъ виновникъ преступленья!
"Какъ онъ, я рыцарь самъ, какъ онъ, я тоже князь
И нрава своего рѣшаюсь, не боясь,
Потребовать y васъ. Кто въ этомъ мнѣ откажетъ?
Бросаю я ему перчатку - пусть дерзнётъ
Мой врагъ поднять её! Пусть Бож³й судъ докажетъ,
Кто правъ, кто виноватъ: пусть кровь возоп³ётъ
Громовымъ голосомъ, низвергнувъ въ адъ злодѣя.
Невинность докажу безъ страха на судѣ я."
"Князей и герцоговъ, собравшихся вокругъ,
Позорный приговоръ привёлъ въ негодованье,
И ропотъ поднялся, какъ моря рокотанье
Предъ бурей. За меня всѣ разомъ стали вдругъ
Просить и убѣждать. Напрасно! Карлъ, въ упорствѣ
И съ трупа не сводя недвижныхъ глазъ, молчалъ,
Хотя самъ Гогенблатъ о томъ же умолялъ,
Надѣясь поразить меня на ратоборствѣ.
"Позволь мнѣ, государь, онъ произнёсъ тогда:
Злодѣя наказать. Погибнетъ онъ, конечно!"
- "Ты издѣвашься ещё!" Я отъ стыда
И гнѣва вспыхнулъ весь. "Но трепещи: не вѣчно
Спятъ громы Мстителя!" - "И эти громы я",
Отвѣтилъ онъ, "сведу на голову твою же."
Но раздражонный Карлъ, гнѣвъ скрытый обнаружа,
Драбантамъ приказалъ не медля взять меня.
"При этомъ словѣ всё заволновалось снова.
Вновь рыцарей мечи сверкнули изъ ноженъ:
Насил³емъ такимъ весь дворъ былъ возмущёнъ.
"Схватить его! "опять Карлъ закричалъ сурово;
Но тутъ же увидалъ, что острые клинки
Сплотились вкругъ меня. Всѣ лица рдѣли мщеньемъ,
И въ давку мой аббатъ попавш³й какъ въ тиски,
Безъ пользы всѣмъ грозилъ церковнымъ отлученьемъ.
"Судьба импер³и тогда на волоскѣ
Висѣла. Пали ницъ совѣтники въ тоскѣ
И Карла убѣдить старалися напрасно,
Что праву рыцарей не уступать опасно,
И только герцогъ Неймсъ (онъ головой ссужалъ
Властителя, когда въ нёмъ разумъ помрачится),
Два слова королю шепнувши, намъ сказалъ,
Что Карлъ на Бож³й судъ изволилъ согласиться."
Услышавъ тѣ слова, разсказывалъ Гюонъ,
Умолкли рыцари и отступили вскорѣ.
Карлъ, жгучей злобою подавленъ, раздражонъ
И съ лютымъ бѣшенствомъ въ полуоткрытомъ взорѣ,
Спѣшилъ назначить срокъ для Божьяго суда
И стали обѣ стороны тогда
Готовиться къ нему: весь городъ оживился -
И Амори вперёдъ побѣдою хвалился.
Надменный тотъ гордецъ увѣренъ былъ въ себѣ,
Хоть сердце въ нёмъ, порой, сомнѣньемъ трепетало
И мужество его невольно колебало.
Ужь не одно копьё онъ раздробилъ въ борьбѣ,
Противника въ бою ни разу не пугался
И бой на смерть ему потѣхою казался;
Но храбрость львиная, не знавшая тревогъ,
На этотъ разъ ему не послужила въ прокъ.
"Насталъ и день суда. Какъ-будто по наряду
Всѣ собрались на бой. Я въѣхалъ за ограду
Въ серебряныхъ своихъ доспѣхахъ на конѣ.
И выразить привѣтъ всѣ торопились мнѣ.
Противникъ мой былъ тамъ уже. На возвышеньи,
Князьями окружонъ, Карлъ мрачно возсѣдалъ;
Съ фонъ-Гогенблатомъ былъ онъ въ явномъ соглашеньи
И гибели моей нетерпѣливо ждалъ.
"Мы стали по мѣстамъ. Усѣлись судьи. Къ бою
Уже мой былъ готовъ нетерпѣливый врагъ.
Раздался звукъ трубы. Мы понеслись и такъ,
Сверкая копьями, столкнулись межь собою,
Что наши лошади упали и въ сѣдлѣ
При натискѣ едва могли мы удержаться.
Тутъ, бросивши коней и копья, на землѣ,
Съ мечами на-голо, мы начали сражаться.
"Не требуй, чтобъ тебѣ описывать я сталъ
Нашъ бой. Противникъ мой, въ томъ долженъ я сознаться,
Сильнѣе былъ меня и злѣе. Можетъ-статься,
Духъ правоты одной мнѣ только силу далъ.
Сражен³я успѣхъ подъ звонъ и блескъ булата
Сомнителенъ былъ. Бой отчаянный кипѣлъ:
У жь кровь изъ многихъ ранъ лилась y Гогенблата,
И только я одинъ былъ невредимъ и цѣлъ."
Ужасный Амори, увидя, что дымится
Кровь тёплая его изъ многихъ свѣжихъ ранъ,
Прпшелъ въ неистовство и, словно ураганъ,
Что, предъ собой ломая всё, стремится,
Ударить на врага и сталъ рубить съ плеча,
Такъ-что Гюонъ едва-едва могъ защищаться:
Рууа, достойная Роландова меча,
Заставила его назадъ не разъ податься.
Уже увѣренный въ побѣдѣ Гогенблатъ,
Схвативши тяжк³й мечъ обѣими руками,
Ударомъ роковымъ былъ битву кончить радъ,
Но промахъ далъ; тогда Гюонъ, сверкнувъ очами,
Такъ ловко поразилъ противника между
Наплечникомъ его и шлемовъ, что со стономъ
Тотъ выронилъ изъ рукъ оружье на ходу
И, ошеломленный, упалъ передъ Гюономъ.
Поднявъ свой грозный мечъ надъ сверженнымъ врагомъ,
Гюонъ вскричалъ ему: "Когда въ живыхъ остаться
Желаешь, Гогенблатъ - по совѣсти во всёмъ
Публично здѣсь обязанъ ты признаться:
Иначе пощадить тебя я не могу."
"Уб³йца!" захрипѣлъ онъ только и поспѣшный
Ударъ нанёсъ мечёмъ счастливому врагу:
"Вотъ мой отвѣтъ! Со мной иди ты въ адъ кромѣшный."
Но отразить клинокъ уже успѣлъ Гюонъ:
Мечъ, слабою рукой направленный, по латамъ
Едва скользнулъ и выпалъ. Возмущёнъ
Противникомъ своимъ, коварнымъ Гогенблатомъ,
И позабывъ о томъ, что жизнь его нужна
Для разъясненья лжи, Гюонъ, всё забывая,
Пронзилъ его мечёнъ. Кровавая волна
Изъ горла хлынула, арену обагряя.
С³яетъ паладинъ, побѣдой просвѣтлёнъ
И, падшаго врага омытый кровью чорной,
Вздохнулъ вольнѣй. Раздался трубный звонъ;
Оконченъ Бож³й судъ, мёртвъ клеветникъ позорный.
Героя радостно привѣтствуетъ народъ,
A рыцарей толпа тѣснится вкругъ Гюона,
Съ его доспѣховъ кровь стираетъ и ведётъ
Туда, гдѣ государь на бой смотрѣлъ съ балкона.
"Но Карлъ", такъ продолжалъ нашъ рыцарь свой разсказъ,
"Волнуясь, произнёсъ: "уб³йствомъ этимъ новымъ
Онъ сына мнѣ вернулъ иль нѣтъ спрошуя васъ?
Чѣмъ доказалъ Гюонъ, что не былъ онъ суровымъ
Уб³йцею? Ни чѣмъ. Отрёкся ль Гогенблатъ
Предъ гибелью своей отъ тяжкихъ обвинен³й?
Да будетъ изгнанъ онъ изъ нашихъ всѣхъ владѣн³й
И пусть его наслѣдствъ и титуловъ лишатъ."
"Былъ грозенъ приговоръ. Что дѣлать было намъ?
Лишь Карла умолять смягчиться оставалось.
Князья и рыцари, припавъ къ его ногамъ,
Протёрли до крови колѣнки, но, казалось,
Ничто ужь не могло жестокаго смягчить,
Затѣмъ-что не любилъ онъ просьбъ и прекословья,
Когда вдругъ Карлъ взглянулъ и началъ говорить:
"Я уступаю вамъ; но слушайте условье,
"Котораго всегда держаться буду я."
Склонивши надо мной имперск³й скиптръ, въ гордынѣ
Онъ строго продолжалъ: "Я милую тебя,
Но изгоняешься изъ царства ты отнынѣ.
Хоть будетъ для тебя задача не легка,
Я всё жь прощу тебя съ однимъ лишь уговороиъ:
Приказа моего не выполнишь пока,
Здѣсь встрѣченъ будешь ты смертельнымъ приговоромъ.
"Ты вавилонскихъ ордъ вождю предстань въ тотъ часъ,
Когда съ эмирами пируетъ онъ надменно,
И слѣва отъ него сидящему мгновенно
Сруби съ плечь голову, да такъ, чтобы, струясь,
Кровь хлынула на столъ. Исполнивъ это, скромно,
Забывши всяк³й страхъ и нс боясь помѣхъ,
Къ Калифа дочери приблизься и любовно
Три раза поцалуй въ чело её при всѣхъ.
"Когда же самъ Калифъ, той сценой изужмлённый,
Остолбенѣетъ вдругъ, къ ногамъ его склонись,
Какъ требуетъ того Востокъ непросвѣщённый,
И упросить его съ мольбами умудрись,
При соблюден³и восточныхъ всякихъ правилъ,
Чтобы Калифъ прислать мнѣ ради дружбы могъ
Три зуба собственныхъ и къ нихъ ещё прибавилъ
Изъ бороды своей хотя единый клокъ.
"Ступай же, паладинъ; но если слово-въ-слово
Не въ состояньи ты исполнить мой приказъ
И за предѣлъ моихъ владѣн³й вступишь снова,
Тебя ждётъ злая смерть. Иди!" На этотъ разъ
Не нужно говорить, что чувствовали всѣ мы,
Надежду потерявъ, поражены и нѣмы.
Всѣ ясно поняли, что милость та была
На смертный приговоръ похожа и могла
"Насмѣшкой только быть. Раздался ропотъ. Кто-то
Изъ смѣлыхъ рыцарей, прославивш³й себя
На трудномъ поприщѣ Тристана, Ланцелота,
Воскликнулъ, искренность въ рѣчахъ своихъ любя:
"Клянусь Георг³емъ, не знаю страха я,
Но въ этомъ случаѣ обязанъ я признаться:
Задача такова, что за неё, друзья,
И Гавинъ удалой самъ не посмѣлъ бы взяться."
"Напрасныя слова. Всѣ поняли тогда,
Что Карлъ меня сгубить рѣшился безъ суда;
Но, какъ случилось тутъ, съ отчаян³я что ли,
Съ досады, можетъ-быть, и смѣлый по неволѣ
Я Карлу отвѣчалъ, не опуская глазъ:
"Не страшенъ, государь, мнѣ грозный твой приказъ:
Я франкъ! Исполнить всё, что можно, постарюсь
Въ чёмъ на свидѣтельство всѣхъ рыцарей ссылаюсь."
"Такимъ-то образомъ, почтенный Шерезминъ
Пошолъ я въ Вавилонъ", закончилъ паладинъ
"Когда изъ этихъ горъ дорогу мнѣ укажешь
То тѣмъ услугу мнѣ большую ты окажешь,
Не то - я самъ найду себѣ ближайш³й путь."
"Мой добрый господинъ, благословенъ ты будь!
Отшельникъ зарыдалъ: ты самъ того не знаешь:
Изъ гроба ты меня вновь къ жизни призываешь.
"Со мной ты встрѣтился не даромъ, можетъ быть.
Клянусь тебѣ моимъ покойнымъ господиномъ
Съ тобою, дорогимъ наслѣдникомъ и сыномъ
Сигвина, я готовъ и умереть, и жить.
Хоть труденъ подвигъ твой и тяжела дорога
Не скрою я того, за-то въ нихъ чести много,
И я съ тобой пойду дѣлить и жизнь и честь,
Пока во мнѣ одна хоть капля крови есть."
| |
| Просмотров: 562 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры