Байрон Джордж Гордон - Сон

  

  

   Переводъ Н. Минскаго.

   Байронъ. Библ³отека великихъ писателей подъ ред. С. А. Венгерова. Т. 2, 1905

  

  

                   I.

  

         Жизнь наша двойственна. Есть м³ръ особый сна,

         На рубежѣ двухъ тайнъ, что мы невѣрно

         Зовемъ существован³емъ и смертью.

         Есть м³ръ, принадлежащ³й сну, есть царство

         Безбрежное дѣйствительности дикой;

         И сновидѣнья, въ немъ рождаясь, дышутъ,

         Скорбятъ, льютъ слезы, радости не чужды.

         Они надъ нашей мыслью тяготѣютъ

         И наяву; они-жъ по пробужденьи

         Дневныхъ заботъ намъ облегчаютъ тяжесть.

         Они двоятъ все наше существо,

         То близки намъ и нашему мгновенью,

         То на герольдовъ вѣчности похожи.

         Они скользятъ, какъ духи дней былыхъ,

         Вѣщаютъ, какъ Сибиллы, о грядущемъ.

         Имъ власть дана блаженства и мучен³й.

         Они, своей лишь прихоти послушны,

         Насъ дѣлаютъ иными, чѣмъ мы были,

         То потрясая образомъ мелькнувшимъ,

         То тѣнью насъ исчезнувшей пугая.

         Ужели и они лишь только тѣни?

         Не все-ль былое тѣнь? Такъ кто-жъ они?

         Не дѣти-ли мечты? Мечта лишь въ силахъ

         Сама собой дѣйствительность творить

         И населять планеты существами

         Прекраснѣе когда-либо рожденныхъ,

         И жизнь вдыхать въ безплотныя черты,

         Отнынѣ долговѣчнѣй всякой плоти.-

         Хочу повѣдать объ одномъ видѣньи,

         Что созерцалъ, быть можетъ, въ краткомъ снѣ,

         Но грезы сна способны къ долгой жизни,

         Въ единый часъ вмѣщая много лѣтъ.

  

                   II.

  

         Я видѣлъ на холмѣ стоявшихъ рядомъ

         Два существа во цвѣтѣ юныхъ дней.

         То былъ зеленый холмъ въ уступахъ мягкихъ,

         Похож³й на отрогъ послѣдн³й гребня,

         Хотя не омывался y подножья

         Морской волной. Кругомъ сверкала жизнь

         Лѣса и нивы съ хлѣбомъ волновались,

         Кой-гдѣ средь нихъ дома людей виднѣлись

         И дымъ, в³ясь, вставалъ отъ сельскихъ крышъ.

         Былъ холмъ увѣнчанъ круглой д³адемой

         Деревьевъ, такъ взрощенныхъ не игрой

         Природы, a рукою человѣка.

         Тѣ двое - дѣва съ юношей-глядѣли,

         Она - на м³ръ, простертый передъ нею,

         Цвѣтущ³й, какъ она сама, a онъ -

         Лишь на нее. И оба были юны,

         Она - ктому-жъ прекрасна. Оба юны,

         Но въ юности различны межъ собой.

         Какъ нѣжная луна на краѣ неба,

         С³яла дѣва на зарѣ созрѣвшей

         Въ ней женственности. Юноша годами

         Моложе былъ, но страсть переросла

         Въ немъ возрастъ, и глазамъ его казалось

         На всей землѣ одно лицо желаннымъ,-

         Лицо, теперь с³явшее предъ нимъ.

         Ея черты онъ созерцалъ такъ долго,

         Что больше не былъ въ силахъ ихъ забыть.

         Лишь ей одною жилъ онъ и дышалъ

         И словно говорилъ ея устами.

         Нѣмѣя передъ ней, онъ трепеталъ

         При каждомъ словѣ, ей произносимомъ.

         Ея глазами онъ глядѣлъ на м³ръ,

         Окрашенный въ ихъ цвѣтъ. Онъ пересталъ

         Жить самъ въ себѣ. Въ ней былъ источникъ жизни

         И океанъ, куда неслись потоки

         Всѣхъ чувствъ его, чтобъ слиться тамъ навѣкъ.

         Ея прикосновенье, звукъ единый,-

         И кровь его то приливала къ сердцу,

         То бурно отливала вновь къ лицу,-

         Хоть сердце и не вѣдало причины

         Своихъ страдан³й. Въ этихъ страстныхъ чувствахъ.

         Участ³я не принимала дѣва.

         Она вздыхала - только не о немъ.

         Онъ для нея былъ братомъ и не больше,

         Хоть это было многимъ. Славныхъ предковъ

         Послѣдн³й отпрыскъ, выросши безъ братьевъ,

         Она въ пр³язни дѣтской имя брата

         Давала лишь ему. Онъ это имя

         Любилъ и ненавидѣлъ. Почему?

         На то отвѣтъ глубок³й дало время,

         Когда она другого полюбила.

         И вотъ теперь она другого любитъ

         И, стоя на вершинѣ, смотритъ вдаль,

         Не мчится-ль конь съ возлюбленнымъ, летитъ-ли

         Онъ такъ же пламенно, какъ ждетъ она?

                   III.

  

         Мой сонъ исчезъ и замѣнился новымъ.

         Я видѣлъ старый замокъ. У крыльца

         Осѣдланный богато конь стоялъ.

         A юноша, кого я видѣлъ раньше,

         Въ старинной ждалъ часовнѣ одиноко.

         Печальный, блѣдный, онъ шагалъ въ раздумьи,

         Вдругъ сѣлъ, схватилъ перо, и начерталъ

         Слова, которыхъ разобрать не могъ я,

         Поникъ челомъ на руки, весь затрясся,

         Какъ-бы въ припадкѣ судорогъ, вскочилъ

         И разорвалъ дрожащими руками

         Исписанный листокъ,- но слезъ не пролилъ.

         Онъ вскорѣ превозмогъ свое волненье,

         И принялъ видъ спокойный. Въ этотъ мигъ

         Владычица души его вошла,

         Свѣтла, съ улыбкой на устахъ, хоть знала -

         Такое знанье возникаетъ быстро,-

         Что любитъ онъ ее, что сердце въ немъ

         Она своею тѣнью омрачила.

         Она видала, что теперь онъ страждетъ,

         Но видѣла не все. Онъ всталъ, ей руку

         Пожалъ пожатьемъ, легкимъ и холоднымъ.

         Одно мгновенье на его лицѣ

         Чувствъ несказанныхъ отразилась повѣсть

         И вмигъ исчезла, какъ возникла вмигъ.

         Онъ руку отпустилъ и не спѣша,

         Съ ней будто не прощаясь, удалился.

         Съ улыбкой оба тихо разошлись.

         Онъ вышелъ изъ воротъ тяжелыхъ замка,

         Сѣлъ на коня и въ дальн³й путь поѣхалъ,

         И больше за порогъ старинный этотъ

         Не преступилъ обратно никогда.

  

                   IV.

  

         Мой сонъ исчезъ и замѣнился новымъ.

         Тотъ юноша сталъ мужемъ. Онъ жилищемъ

         Избралъ себѣ пустыни знойныхъ странъ,

         Гдѣ духъ свой услаждалъ лучами солнца.

         Живя средь зрѣлищъ странныхъ и суровыхъ,

         Онъ сдѣлался и самъ не тѣмъ, чѣмъ былъ.

         Скитальцемъ сталъ онъ суши и морей.

         Какъ волны, предо мной чередовались

         Картины странъ различныхъ - и повсюду

         Я различалъ его. И наконецъ

         Я видѣлъ: отъ полуденнаго зноя

         Онъ отдыхалъ среди колоннъ упавшихъ,

         Уснулъ въ тѣни развалинъ, пережившихъ

         Названья тѣхъ, кто древле ихъ воздвигъ.

         Кругомъ паслись верблюды и стояли

         У водоема спутанные кони.

         Въ одеждахъ развѣвающихся мужъ

         На стражѣ бодрствовалъ; межъ тѣмъ какъ рядомъ

         Дремали люди племени его.

         Лазурь небесъ надъ всѣми простиралась,

         Столь чистыхъ, столь безоблачно-прозрачныхъ,

         Что въ глубинѣ ихъ видно только Бога.

  

                   V.

  

         Мой сонъ исчезъ и замѣнился новымъ.

         Царицу думъ его взялъ въ жены нѣкто,

         Ее любивш³й менѣе, чѣмъ онъ.

         Въ своемъ дому - за много тысячъ миль -

         Въ своемъ дому она живетъ родимомъ,

         Окружена цвѣтущею весною

         Прекрасныхъ дочерей и сыновей.

         Но посмотри! Легла печать страдан³й

         На ликъ ея и тѣнь борьбы сокрытой.

         Глаза ея опущены тревожно,

         Какъ будто-бы непролитыя слезы

         Отяготили вѣжды ихъ. О чемъ

         Ея печаль? Кто ей любимъ, тотъ съ нею.

         A тотъ, кто самъ любилъ ее, далеко,

         И не смутитъ ея мечтан³й чистыхъ

         Надеждой низкой, иль желаньемъ грѣшнымъ,

         Иль плохо скрытой горестью. О чемъ-же

         Ея печаль? Онъ не былъ ей любимъ,

         Она его не обольщала лживой

         Надеждой на любовь свою. Всему,

         Что угнетаетъ духъ ея, не можетъ

         Онъ быть причастнымъ - блѣдный призракъ дѣтства.

  

                   VI.

  

         Мой сонъ исчезъ и замѣнился новымъ.

         Домой вернулся странникъ. И я видѣлъ

         Его предъ алтаремъ, съ невѣстой рядомъ.

         Ея лицо плѣняло красотой,

         Но не было лицомъ, что возс³яло

         Надъ юностью его звѣздой лучистой.

         И вотъ предъ алтаремъ его черты

         Вдругъ вспыхнули тѣмъ страннымъ выраженьемъ,

         И грудь его стѣснилась той-же дрожью,

         Какъ нѣкогда въ часовнѣ одинокой.

         Теперь, какъ и тогда въ тотъ часъ прощальный,

         Одно мгновенье на его лицѣ

         Чувствъ несказанныхъ повѣсть отразилась

         И вмигъ исчезла, какъ возникла вмигъ.

         Спокойный онъ стоялъ, произнося

         Слова обѣта, словъ своихъ не слыша.

         Все вкругъ него кружилось и плыло,

         И видѣлъ онъ не то, что видѣть могъ бы,

         A старый замокъ, памятныя сѣни,

         Знакомые покои. Тѣ мѣста,

         Тотъ день и часъ, свѣтъ дня, тѣней узоры,

         Все, связанное съ этимъ днемъ и мѣстомъ,

         И съ той, кто стала рокомъ для него,-

         Всѣ образы минувшаго вернулись

         И стали между нимъ и свѣтомъ солнца.

         Къ чему? Что нужно имъ въ подобный часъ?

  

                   VII.

  

         Мой сонъ исчезъ и замѣнился новымъ.

         Владычицу души его - увы -

         Глубоко измѣнилъ недугъ душевный.

         Ея разсудокъ навсегда покинулъ

         Свою обитель, и ея глаза,

         Лишившись блеска жизни, созерцали

         Предметы не земные, точно стала

         Она царицей призрачнаго царства.

         Ея мечты казались сочетаньемъ

         Вещей несовмѣстимыхъ. Существа,

         Ничьимъ глазамъ незримыя отъ вѣка,

         Безплотныя, съ ея сдружились взоромъ.

         Безумьемъ называютъ это люди,

         Но мудрость смотритъ глубже. Для нея

         Безумье - роковой и страшный даръ,

         Какъ будто-бы подзорная труба

         Для истины. Оно пространства м³ра

         Отъ призрачныхъ видѣн³й обнажаетъ,

         Являя жизнь въ послѣдней наготѣ,

         И кажется дѣйствительность тогда

         Намъ слишкомъ близкой и неодолимой.

  

                   VIII.

  

         Исчезъ мой сонъ и замѣнился новымъ.

         Скиталецъ сталъ какъ прежде одинокъ.

         Домашн³е покинули его

         Иль враждовали съ нимъ. Въ душѣ носилъ онъ

         Отчаянья и увяданья знакъ

         И окруженъ былъ ненавистью общей

         И клеветой. Страданья отравляли

         Такъ долго все, къ чему онъ ни касался,

         Что наконецъ, какъ древн³й царь Понт³йск³й,

         Онъ въ пищу сталъ употреблять отравы,

         Всю силу потерявш³я надъ нимъ.

         Онъ жилъ лишь тѣмъ, что смертью угрожаетъ.

         Вершины горъ ему друзьями были,

         Съ звѣздами, съ вольнымъ ген³емъ вселенной

         Онъ велъ бесѣды. И они учили

         Его волшебству чаръ своихъ. Широко

         Предъ нимъ была раскрыта книга ночи.

         Онъ бездны голосамъ внималъ, вѣщавшимъ

         О чудесахъ и тайнахъ.- Такъ да будетъ!-

  

                   IX.

  

         Растаялъ сонъ и новымъ не смѣнился.

         Такъ предо мной, какъ будто на яву,

         Въ порядкѣ странномъ развивался жреб³й

         Двухъ любящихъ существъ, и завершился,

         Безумьемъ одного, страданьями обоихъ.

  

  

   Эта небольшая поэма, написанная въ виллѣ Д³одати, близъ Женевы, въ концѣ ³юля 1816 г., имѣетъ серьезное автоб³ографическое значен³е. Она состоитъ изъ вступлен³я, въ которомъ говорится вообще о психологическомъ характерѣ сновидѣн³й, и ряда отдѣльныхъ эпизодовъ, какъ бы туманныхъ картинъ, изъ собственной жизни поэта, изображаемаго здѣсь подъ видомъ "юноши". Второй и трет³й отдѣлы поэмы посвящены описан³ю парка и замка Аннесли и изображен³ю двухъ событ³й изъ истор³и юношеской страсти Байрона къ его сосѣдкѣ и дальней родственницѣ, миссъ Мери-Аннѣ Чэворсъ. Первое изъ этихъ событ³й происходитъ на вершинѣ "холма д³адемы", находящагося зъ разстоян³и около полумили къ юго-востоку отъ замка. Время дѣйств³я - конецъ лѣта или начало осени 1803 г. Лицо любимой дѣвушки еще с³яетъ передъ юношей, но онъ уже начинаетъ убѣждаться, что ея вздохи относятся не къ нему и что она для него - только недостижимая мечта. Второе событ³е относится къ слѣдующему, 1804 году; мѣстомъ дѣйств³я здѣсь является "старинная часовня", небольшая комната надъ главными воротами замка. Это послѣднее свидан³е Байрона съ предметомъ своей любви. Бѣдный "юноша" уже знаетъ свой безповоротный приговоръ. Первымъ его движен³емъ было - набросать нѣсколько страстныхъ словъ прощан³я и упрека... Но, увидѣвъ "владычицу своей души" съ свѣтлой улыбкой на устахъ, онъ овладѣваетъ собою - и прощаегся съ нею также съ улыбкой на устахъ, хотя и съ отчаян³емъ въ сердцѣ.

   Въ четвертомъ отдѣлѣ рисуется картина изъ путешеств³я Байрона по Востоку - отдыхъ y фонтана на дорогѣ между Смирной и Эфесомъ, 11 марта 1810 г.

   Пятый отдѣлъ опять посвященъ судьбѣ Мери-Анны: она вышла замужъ за молодого красавца Мостерса, но въ этомъ бракѣ не нашла счастья; избранннкъ ея сердца оказался недостойнымъ ея; онъ искалъ только приданаго, чтобы расплатиться со своими долгами, и на семейную жизнь любимой поэтомъ женщины легла тяжелая печаль, приведшая ее, въ концѣ концовъ, къ потерѣ разсудка.

   Въ шестомъ отдѣлѣ Байронъ описываетъ собственную свадьбу съ миссъ Мильбанкъ,-свадьбу, также послужившую для него источникомъ тяжелыхъ душевныхъ страдан³й. Призракъ минувшаго, какъ бы пророчествуя о мрачномъ будущемъ, проносится передь его внутреннимъ взоромъ въ торжественную минуту вѣнчан³я и заслоняетъ отъ него свѣтъ солнца. По авторитетному свидѣтельству Мура, описан³е этой сцены вполнѣ совпадаеть съ собственными признан³ями Байрона, a Джеффресонъ, въ своей книгѣ: "The Real Lord Byron" (L. 1883, I, 136), высказываетъ даже мнѣн³е, что рѣшен³е поэта напечатать свой "Сонъ" было внушено желан³емъ отомстить покивувшей его женѣ, уязвить ея самолюб³е: "Читатель долженъ имѣть въ виду, что эта поэма была написана въ Женевѣ какъ разъ полтора года спустя послѣ свадьбы Байрона и около полугода послѣ того, какъ лэди Байронъ навсегда разсталась съ своимъ супругомъ. Она писаласъ въ такую пору, когда поэтъ желалъ убѣдить самъ собя, что онъ никогда но чувствовалъ особенной привязанности къ этой женщинѣ, такъ безцеремонно его оттолкнувшей; въ такомъ настроен³и онъ могъ бросить ей въ лицо стихи, въ которыхъ онъ открыто заявлялъ и ей и всему м³ру, что за много лѣтъ передъ тѣмъ и въ самый моментъ свадьбы и во все время супружества его сердце принадлежало другой женщинѣ. "Сонъ" - несравненное художественное произведен³е; сочинен³е этой поэмы было дѣломъ искусства, но ея напечатан³е было дѣломъ мести... И эта месть пала на голову самого мстителя: Байронъ всѣхъ увѣрилъ въ томъ, что онъ никогда не любилъ своей жены и, такимъ образомъ, подтвердилъ общее мнѣн³е объ его дурномъ обращен³и съ нею".

   Въ седьмомъ отдѣлѣ поэмы говорится о душевной болѣзни миссисъ Мостерсъ, постигшей еe вскорѣ послѣ развода съ мужемъ. Ея безум³ю поэтъ противопоставляетъ, въ восьмомъ отдѣлѣ, собственную тяжелую тоску. Онъ ищетъ исцѣлен³я отъ ранъ, нанесенныхъ ему безжалостнымъ свѣтомъ, въ обращен³и къ прпродѣ, въ общен³и съ "вольнымъ ген³емъ вселенной", уединяясь, подобно своему Манфреду, на недоступныя людямъ горныя вершины. Но и это средство оказывается не всегда дѣйствительныыъ. Въ концѣ своего швейцарскаго дневника Байронъ говоритъ: "Я люблю прнроду, я поклонникъ красоты. Я въ состоян³и выносить усталость и мириться съ лишен³ями, лишь бы видѣть прекраснейш³я картины м³роздан³я. Но и среди этой природы я находился подъ гнетомъ горькихъ воспоминав³й, особенно - воспоминан³й о недавнихъ и домашнихъ горестяхъ, которыя всю жизнь неразлучны будутъ со мною; и ни музыка альп³йскихъ пастуховъ, ни паден³е лавинъ, ни водопады, ни горы, ни ледники, ни лѣса, ни тучи ни на минуту не облегчили тяжести, которая лежитъ y меня на сердцѣ, и не заставили меня забыть мою жалкую личность передъ зрѣлищемъ того велич³я, могущества и славы, которыя я созерцалъ вокругъ себя, надъ собою и подъ собою". Оттого-то его сонъ и "не смѣнился новымъ"...

   Муръ, называя эту поэму Байрона "столь же мрачной, какъ и живописной истор³ей страннической жизни",- истор³ей, "вылившейся изъ сердца", прибавляетъ, что она стоила поэту "много слезъ".

   Стр. 21. Славныхъ предковъ

   Послѣдн³й отпрыскъ, выросш³й безъ братьевъ.

  

   Миссъ Чавортъ, какъ единственная наслѣдница, имѣла право на титулъ лордовъ Аннесли.

  

   И больше за порогъ старинный этотъ

   Не преступилъ обратно никогда.

  

   Фактически это невѣрно, такъ какъ Байровъ еще разъ былъ въ замкѣ Аннесли, по приглашен³ю г. Мостерса, осенью 1808 г. Къ этому посѣщен³ю относятся стихотворен³я: "Ты счастлива" и "Къ одной дамѣ".

  

   Онъ сдѣлался и самъ не тѣмъ, чѣмъ былъ.

  

   "Самыя ранн³я мои мечты отличались, какъ и y большинства мальчиковъ, воинственнымъ характеромъ",- говоритъ Байронъ въ "Отрывкахъ мыслей",- "но вслѣдъ затѣмъ всѣ онѣ обратились къ любви и уединен³ю, съ тѣхъ поръ, какъ, въ ранн³е годы второго десятка моей жизни, возникла и стала продолжаться заботливо скрываемая безнадежная привязанность моя къ Мери Чавортъ, н еще нѣкоторое время послѣ. Это опять выбросило меня одинокимъ въ широкое, широкое море..."

   Стр. 22. ...отъ полуденнаго зиоя

   Онъ отдыхаль среди кблопнъ упавшихъ, и пр.

   "Все это вполнѣ выдержаво - и передн³й планъ этой прекрасной восточной картины, и перспектива, и небо, и ни одна подробность не выдвинута настолько, чтобы заслонять собою главную фигуру. Рука художника часто даетъ себя знать подобными мелкими, чуть замѣтными чертами; часто одна искра его фантаз³и оставляетъ долг³й и ярк³й слѣдъ въ воображен³и читателя". (Вальтеръ Скоттъ)

                   И я видѣлъ

   Его предъ алтаремъ, съ невѣстой рядомъ, и пр.

  

   "Эта трогательная картина во многомъ близко совпадаетъ съ собственнымъ разсказомъ Байрона, въ его "Воспоминан³яхъ" о своей свадъбѣ: онъ говоритъ, что въ этотъ день онъ проснулся въ самомъ печальномъ душевномъ настроен³и и, взглянувъ на лежавшее передъ нимъ свадебное платье, предался самымъ грустнымъ размышлен³ямъ. Съ такими же мыслями онъ вышелъ въ поле и гулялъ одинъ до тѣхъ поръ, пока его не позвали на церемон³ю. Онъ встрѣтилъ свою невѣсту и ея родныхъ, становился на колѣни, повторялъ слова священника... но передъ глазами y него былъ туманъ, его мысли были далеко, и онъ пришелъ въ себя только тогда, когда поздравлен³я присутствующихъ показали, что онъ - уже женатъ". (Муръ).

  

   Стр. 23. ...какъ древн³й царь Понт³йск³й,

   Онъ въ пищу сталъ употреблятъ отравы.

  

   Понт³йск³й царь Митридатъ Эвпаторъ (120-63 до Р. Хр.) вступилъ на престолъ всего 11-ти лѣтъ отъ роду и, чтобы обезопасить себя отъ вражескихъ покушен³й, постоянно принималъ противояд³я. Къ старости онъ до такой степени пр³училъ къ нимъ свой организмъ, что когда, наконецъ, самъ захотѣлъ отравиться, то не въ состояв³и был