| Главная » Книги |
Сумароков Александр Петрович - Эклоги, Страница 2
Сумароков Александр Петрович - Эклогиsp; И такъ изъ рощи всякъ съ покоемъ отходилъ,
Альцинъ единъ Альцинъ отходитъ къ стаду смутенъ,
Филисинъ зракъ ему мучитель всеминутенъ.
Отсталъ отъ пастуховъ и позади ихъ всѣхъ,
Какъ сонный въ лугъ идетъ единый безъ утѣхъ.
Еще не вышелъ онъ изъ рощи совершенно,
Анъ видитъ предъ собой ту, сердце кѣмъ плѣненно:
Примѣтивъ то, что онъ отъ пастуховъ отсталъ,
Она шла медлѣнно, чтобъ онъ ее догналъ;
Хотя намѣренья она и не имѣла,
Явить ему, что кровь ея въ любви кипѣла.
Не заключаетъ онъ то видя изъ тово,
Что въ семъ пути она осталась для нево.
Мятется, и въ лицѣ ея не примѣчаетъ,
Что гордость отъ нея далеко убѣгаетъ.
Не вѣдаетъ она, что ей тогда зачать,
Чтобъ было можно ей съ нимъ въ рощѣ постоять,
Стратася смѣлостью предъ нею провиниться,
Не вѣдаетъ и онъ, какъ тутъ остановиться.
А простирающимъ тихонько сей свой путь,
Другъ другу хочется имъ молвить что нибудь.
Одна въ умахъ ихъ мысль, страсть равна ихъ тревожитъ,
Уединен³е въ обѣихъ пламень множитъ.
Я мнила, говоритъ, краснѣяся ему,
Что ужъ пришелъ давно ты къ стаду своему;
И что отъ всѣхъ лишь я отстала здѣсь едина.
Онъ ей отвѣтствовалъ: моя цѣла скотина,
И будеть въ цѣлости и безъ меня она,
Она съ рукъ на руки Менальку отдана.
Мой скотъ теперь уже въ покоѣ пребываетъ,
На мягкой онъ травѣ лежитъ, и отдыхаетъ,
Лишь я спокойств³я нигдѣ не нахожу,
Изъ муки, ахъ! Теперь на муку отхожу.
Наполненъ будетъ мой шалатъ стенаньемъ снова.
Не молвила въ отвѣтъ на то она ни слова,
Лишъ ягодъ свой ему кузовчикъ подала
Которыя она въ тотъ вечеръ набрала.
Признакъ несмысленной любви ему являетъ;
Но то безмолв³е любовникъ понимаеть.
Одной Альцинъ рукой кузовчикъ принималъ,
Другой Филисину другую руку бралъ.
И цалован³е даетъ во мзду сугубы,
Цалуетъ руки ей, потомъ цалуетъ въ губы.
Не будь такъ смѣлъ, она съ досадой говорить,
Мя поступь отъ тебя такая отвратить,
Подастъ притчину мнѣ тебя возненавидѣть;
А я тебя хочу безперестанно видѣть.
Мнѣ скотъ твой будетъ милъ какъ собственный мой скотъ,
Какъ станешъ ты гонять овецъ на токи водъ,
Я буду при тебѣ и тамо не отступно,
И станемь о стадахъ своихъ печися купно,
Не буду безъ тебя Альцинъ ни ѣсть ни пить,
Не стану и подъ тѣнь деревъ одна ходить.
Не буду рвать цьѣты руками я своими,
Брать стану отъ тебя, и украшаться ими.
Я перьваго плода не съѣмъ сама, смекнувъ,
И принесу тебѣ, что я сыщу, сорвавъ.
Пѣть стану пѣсни тѣ, которы ты лишъ сложишъ,
Тебѣ дамъ пѣть свои, коль ихъ не уничтожишъ.
А цаловать себя Альцинъ, тебѣ пречу,
Сей поступи стыжусь, любиться не хочу.
Пастухъ отвѣтствовалъ: я въ томъ не малодушенъ,
И буду дарагой пастушкѣ я послушенъ.
Не стану впредь тебѣ я етимъ докучать,
И буду лишь одну Клеону цаловать.
Она меня давно привѣтно принимаетъ,
Хотя ея привѣтствъ мой духъ и не желаетъ.
Любя одну тебя, и мысли всѣ оперивъ
Въ едину красоту твою, доколь я живъ.
Она отъ выдумки сей, видъ перемѣнила,
И закраснѣвшися Альцину говорила:
Пришло теперь сказать привѣтны рѣчи вновь,
Покорствую тебѣ, пускаюся въ любовь:
Коль безъ того ты зришъ въ соглас³и препоны;
Цалуй меня Альцинъ, лишъ не цалуй Клеоны.
Аркасъ.
Цвѣтущей младости во дни дражайшихъ лѣтъ,
Въ которы сердце мысль любовную даетъ,
Мелита красотой Аркаса распаляла,
И ласкою къ нему сей огнь усугубляла,
Какую здѣлала она премѣну въ немъ,
Ту стала ощущать, ту въ сердцѣ и своемъ.
Не такъ ужь пристально пасла она скотину;
Страсть мысли полонивъ большую половину,
Принудила ее Аркаса вображать,
И въ скучныя часы почасту воздыхать.
Она любезнаго всечасно зрѣть желала;
Но мать быть въ праздности пастушкѣ воспрещала;
Когда замедлится Мелита отлучясь,
Или когда пойдетъ отъ стада не спросясь,
Что дѣлала и гдѣ была: сказать подробно,
Пастушкѣ не всегда казалося удобно;
Чтобъ частымъ вымысломъ сумнѣнья не подать,
И вольности въ гульбѣ всея не потерять.
Не однократно лжетъ любя свою свободу:
То прутья рѣзала, то черпала тамъ воду,
То связки, то платки носила мыть къ рѣкѣ.
Но всѣ ль одни слова имѣть на языкѣ.
Какъ спрашивала мать, о чемъ она вздыхаетъ:
Мелита вымысломъ такимъ же отвѣчаетъ:
То волкъ повадился на ихъ ходить луга,
То будто о пенекъ зашибена нога,
То гдѣ то будто тамъ кокушка коковала,
И только два года ей жить предвозвѣщала.
То полудневный жаръ ей голову ломилъ;
Какъ молвить, что груститъ, не зря тово, кто миль?
Но какъ они тогда другъ друга ни любили,
Другъ другу склонности еще не объявили,
Въ незнан³и о томъ препровождали дни:
Лишъ очи о любви вѣщали имь одни.
Довольны бъ и с³и свидѣтельства въ томъ были,
Что тающи сердца глазами говорили;
Но увѣренье то имъ мало мнилось быть,
Хотѣлось имъ ево ясняе получить:
А паче пастуху не очень было внятно,
Что зрѣть ево и быть съ нимъ купно ей приятно;
Она не тщилася любовнику казать,
Что принуждаетъ страсть, ее, ево ласкать,
И какъ привѣтств³е Аркасу открывалось,
Шло безъ намѣренья, изъ страсти вырывалось.
Пошла она, хоть мать ее была лиха,
Въ вечерн³я часы увидѣть пастуха.
Чтобъ удалити ей на время скуки злобны,
Минуты оныя ей мнилисъ быть способны.
Старуха по трудамъ легла спокоясь спать,
Мелита въ крѣпкомь снѣ оставила тутъ мать.
Приходитъ въ тѣ луга, въ ту красную долину,
Гдѣ пасъ возлюбленный ея пастухъ скотину.
Не зря любовника, отходитъ въ близк³й лѣсъ,
И ищетъ своево драгова межъ древесъ.
Не представляетъ ей и та ево дуброва.
Опять идетъ въ луга, ево искати снова.
Была, желающа узрѣть ево, вездѣ;
Не обрѣла она любовника нигдѣ.
Куда ты, ахъ! Куда Мелита говорила,
Пустыня моево любезнаго сокрыла?
Дражайш³я мѣста, вы сиры безъ нево,
И нѣтъ пригожства въ васъ для взора моево!
Коль щастливой моей противитесь судьбинѣ;
Медвѣдямъ и волкамъ жилищемъ будьте нынѣ!
Не возрастай трава здѣсь здравая во вѣкъ,
И возмутитеся потоки чистыхь рѣкъ!
Желаю чтобъ отсель и птички отлетѣли,
И больше бъ соловьи здѣсь сладостно не пѣли,
Чтобъ только здѣсь сова съ вороною жила,
И флора бъ навсегда свой тронъ отсель сняла.
Что видѣла она, на все тогда сердилась;
Но какъ нещастна я тогда она смутилась,
Какъ мать свою вдали увидѣла она!
Покрыта тучами ей зрѣлась та страна.
Старуха полежавъ не долго отдыхала,
И вставши ото сна Мелиту покликала,
А какъ она на кликь ей гласу не дала,
Въ великое сумнѣнье привела.
Вздыханье дочерне ей нову мысль вселяло,
И отлученьемъ симъ то ясно толковало:
Отъ страха бросяся пастушка чтобъ уйти,
И гдѣ бы мочь себѣ убѣжище найти,
Въ забвен³и въ шалашъ любезнаго попалась,
И вдругъ узря ево изнова испугалась,
Хотя сей страхъ не столь пронзителенъ ей былъ,
Какъ тотъ, который ей издалека грозилъ.
Обрадовавшися любовникъ вопрошаетъ,
Какой ево случай незапно утѣшаетъ.
Она отвѣтствуетъ: я въ твой шалатъ ушла,
Чтобъ мать моя меня бродящу не нашла;
Она подумаетъ, что я въ долу семъ зрюся,
Конечно для того, что я съ кѣмъ здѣсь люблюся.
Сумнѣн³емъ полна идетъ она сюды.
Дай мнѣ побывши здѣсь спастися отъ бѣды.
Мелита ревностью Аркаса заразила,
И слѣдующу рѣчь въ уста ево вложила:
Прещастливъ тотъ пастухъ, кто власть твою позналь,
И полюбивъ тебя тебѣ угоденъ сталъ,
И злополученъ я, что зрю тебя съ собою,
Изгнанну въ мой шалашъ любов³ю чужою.
Стыдилась таинство она ему открыть,
Но стыдъ и паче былъ предъ нимъ чужою слыть.
Боялась страсть къ себѣ ево она убавить,
Жалѣла въ семь ево сумнѣн³и оставить.
Что жъ дѣлать? Коль ево ей хочется любить;
Такъ то ему она должна жъ когда открыть.
Свирѣпой! На с³е Мелита отвѣчаетъ:
Иль мало взоръ тебя вседневно увѣряетъ,
Что ты угоденъ мнѣ? Ково жъ, ты мнишъ люблю,
И для ради ково я страхъ такой терплю?
Я для ради тебя прияти дерзость смѣла;
На сихъ тебя лугахъ увидѣть я хотѣла.
С³ю ль за то мнѣ мзду жестокой воздаешъ,
Что ты меня чужой любовницей зовешь?
Старуха не сыскавь Мелиты возвратилась.
А дочерня боязнь въ утѣху превратилась;
Аркасъ изь ревности къ веселью приступилъ,
И много съ ней минутъ дражайшихъ проводилъ.
Но семъ исполненна любовныя приязни,
Пришла дочь къ матери исполненна боязни.
Лгала ей, что ее пастушка позвала,
Съ которою она въ соглас³и жила,
Что отречись ни чемъ отъ зову не имѣла,
А матери будить, въ снѣ крѣпкомъ, пожалѣла.
И ложь и истинна могли тѣ рѣчи быть:
Всегда ль отъ вымысла льзя правду отдѣлить?
Прогнѣванная мать дочь вольну пожурила;
Но дочь несла легко, что мать ни говорила.
Ликастъ.
Оикастъ любить начавъ, Ерасту говорилъ,
Когда подь тѣн³ю древесъ онъ съ нимъ ходилъ:
Исполнилось мой другъ твое предвозвѣщанье,
И премѣнилося со всѣмъ мое желанье,
Прошли тѣ дни, какъ я свободу почиталъ.
И красоту дѣвиць съ любовью презиралъ.
Я бросилъ нынѣ лукъ, я бросиль нынѣ уду:
Ни рыбы ужь ловить, ни птицъ стрѣлить не буду.
Не стану за звѣрьми гоняться по лѣсамь;
Приковань нынѣ я къ пастушкинымь очамъ.
Ерастъ желалъ познать порядочно то дѣло,
И чье ево лице воспламенить умѣло.
Ликастъ о скромности Ераста твердо зналъ,
И таинство свое вѣщать надежно сталъ:
Ты знаешь говорилъ, прекрасну Антиклею,
Моя холодна кровь разженна стала ею.
Я ласку отъ нея сталъ видѣть ужъ давно;
Но было ласку зря мнѣ сперьва все равно,
Суровъ ли былъ ея поступокь иль привѣтливъ.
Но вдругъ не знаю какъ, я больше сталъ примѣтливъ,
Пастушкинъ на себя взоръ частый примѣчалъ...
И услаждаяся глаза ея встрѣчалъ.
Я чувствовалъ по томъ, что кровь моя затлѣлась:
Какъ въ очи пристально ей зрѣлъ, она краснѣлась,
И опуская зракъ, лучь сердца моево,
Задумывалася, не знаю, отъ чево;
По семъ по вечерамъ дней тих³я погоды,
Когда сходилися пастушки въ короводы,
Я больше вображалъ себѣ ея красу,
И чаще съ нею бывъ влюблялся отчасу.
И пѣн³е ея мнѣ нравилось и пляска,
Взглядъ былъ ея все чивъ, и умножалась ласка.
Она по всякой часъ мою питала страсть.
Отъемля у меня надъ сердцемъ прежню власть,
Въ послѣдокъ красотой я такъ ея прельстился,
Что больше безъ нея ни чѣмъ не веселился;
Но мукъ любви тогда въ себѣ не ощущалъ,
Желая быть ей милъ, имѣлъ, чево желалъ:
Осталось только мнѣ открыти то словами,
О чемъ я ей вѣщалъ разъ тысячу глазами.
Но какъ ей нѣкогда любовь свою сказалъ.
Я всю свою тогда надежду потерялъ.
Она сказала мнѣ я етому не вѣрю.
А какъ я клялся ей, что не лицемѣрю,
Она внимала то; я мниль себѣ маня,
Имѣть себѣ въ отвѣтъ, что любить и меня:
Я зрѣль, что слушала она тѣ рѣчи внятно,
И мнилъ, что было ей внимати ихъ приятно.
Но вся утѣха мнѣ въ тотъ ею часъ была,
Что клятвы выслушавъ какъ мнѣ она мила,
Отвѣта мнѣ не давъ пошла, и не простилась.
О какъ въ ночь дня того душа моя мутилась!
Смѣялся прежде я, кто въ страсти былъ такой,
И все то я въ ту ночь увидѣлъ надъ собой.
Зрѣлъ прежде я съ бреговъ, какъ морѣ волновалось,
Но вдругъ и подо мной оно возбунтовалось.
Смѣшно мнѣ было зрѣть, коль кто въ люби то нулъ;
Но самъ, тогда, я самъ стократно воздохнулъ,
Какъ лѣтня свѣтлость дня бываетъ вдругъ ненастьемъ,
Любовь моя бѣдой мнѣ стала, бывши щастьемъ.
По утру покидалъ не спавъ я свой шалашъ.
Всю ночь была въ умѣ она, и въ день она жъ.
Какъ вы багряныя Авроры всходъ играли,
И изъ загоновъ въ лугъ скотину выгоняли;
Моя скотин.а мнѣ престала быть мила,
И праздная свирѣль ненадобна была.
Не видѣль ни чево приятнаго я болѣ,
И овцы ужь мои шли безъ порядка въ поле.
Въ несносной я тоскѣ весь день препровождалъ,
Поить, на брегъ рѣки, скотины не гонялъ,
Погода лѣтняя меня не веселила,
Страсть, мысли всѣ отбивъ, едину мысль вселила,
Которая одна безъ многихь тяжкихъ думъ,
Толь тягостна была, что мяла весь мой умъ.
Пастушка мя узрѣвъ печаль мою зря ясно,
Приближилась сказать, что я грущу напрасно,
И утверждая то, с³ю вѣщала рѣчь:
Коль младость возмогла въ Ликастѣ кровь разжечь,
А серце кажется мое тебѣ быть злобно;
Тебѣ и безъ меня любиться стать удобно.
Я здѣлала, что страсть твоя тебѣ вредна.
Тщись быть любимъ иной, здѣсь я вить не одна,
Колико много дней бываетъ въ лѣтѣ ясныхь,
Толь много на лугахъ сихъ дѣвушекъ прекрасныхъ,
Сыщи такую ты, кто бъ кровь твою зажгла,
И мног³я бы дни владѣть тобой могла.
Чтобъ долго зрѣн³е и страсть твою питало,
Ты видишъ, что къ тому мое пригожство мало,
Я часто на себя въ источники гляжу;
Того достоинства въ себѣ не нахожу,
Которо бъ серце чье на долго распалило.
Не знаю, чѣмь мое лицо тебя прельстило.
Когда тебѣ мила немножко стала я;
Не отнимай Ликастъ свободы моея.
Не дай мнѣ слѣдств³емь познати грусти люты,
И горьк³й здѣлать вѣкъ изъ радостной минуты.
Не возмогу къ себѣ измѣны я снести,
И потерявъ тебя съ другимъ любовь свести.
Я серца ни кому еще не отдавала.
Тебѣ лишъ одному привѣтство я казала,
Не мня, чтобъ тѣмъ тебѣ любовну мысль подать;
Я дружбы, не любви старалася искать,
Что мысли нѣжныя одна любовь вселяетъ,
Недавно слабое мое то серце знаетъ.
Не знала я сама, что я къ любви текла,
И что не къ дружеству; но къ ней мя страсть влекла.
Когда о птички вы другъ друга цаловали,
&nbs 
| |
| Просмотров: 412 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры