Икар
Деревенский кузнец Назар приехал в город за покупками по хозяйству и по
устройству паровика, имея в кармане на эти покупки тридцать рублей.
Он шел по главной улице, разыскивая магазин с техническими
принадлежностями, но магазин все как-то не попадался ему на глаза.
Наружность у Назара самая непривлекательная: он - сутулый, с пологими
плечами, с длинной жилистой шеей и угловатым лицом, с козлиной бородой.
Голова его наклонена, задумчивый взгляд устремился в землю, а походка
тяжела и неуклюжа.
Кузнец Назар - странный и "чудной" мужик. Вся деревня смеется над ним, хотя
и считает его "докой" и "хитрецом".
Однодеревенцы отказываются понимать его: он иногда толкует им о том, что
можно сделать "вечный двигатель", или вдруг придет в умиление, смотря на восход
или закат солнца, радуется красивому цвету облаков.
А паровик он сделал хотя и хорошо, "умственно" и "хитро", но - "ни к чему",
так как гораздо дешевле было бы купить его готовым.
И много было в Назаре такого, что всем казалось непонятным, странным
и смешным.
Сооружение паровика стоило ему огромного умственного напряжения;
приходилось многое постигать, изобретать, проводить бессонные ночи, но это
нравилось ему, и он вложил свою душу в совершенно ненужный ему паровик.
Теперь он почти даром отдает его напрокат.
За все эти поступки вся деревня хохочет над ним и ругательски ругается
жена, женщина умная, почтенная, религиозная и хозяйственная.
Вот и теперь Назар, вместо того чтобы попасть в технический магазин да
потом идти на базар за покупками по поручению жены, внезапно остановился
у огромного окна магазина художественных вещей и фарфоровых изделий.
Его поразила маленькая фарфоровая группа: молодой нагой парень, будто бы
ангел с крылами, упал на острый камень около воды; так и видно, что упал он
откуда-то с облаков и разбился о камень, и так жалостно и красиво лежит его
аккуратное тело, а из-за белых плеч, как паруса, легли изломанные, разбитые
крылья.
И еще две голые девицы подплыли к нему из воды, русалки, должно быть,
любопытные, и заглядывают ему в мертвое пригожее лицо.
И вдруг умиление и слезы почувствовал Назар, и сам не знает отчего: то ли
история чувствительная представлена, то ли в линиях и очертаниях этих
фарфоровых тел есть что-то умилительное, тонкое, так бы вот все и смотрел,
и плакал.
Необыкновенное волнение овладело Назаром: ему казалось, что можно вечно
стоять здесь и любоваться на эти удивительно красивые тонкие линии, и от этого
любования слезы навертывались па глаза.
И все его хозяйство, и паровик, и жена показались ему пустяками в сравнении
с тем счастьем, которое должен испытывать обладатель этой вещицы. Почти
бессознательно отворил он дверь магазина и остановился у порога, стаскивая
шапку.
- Чего тебе? - небрежно крикнул на него барин, стоявший за прилавком, -
хозяин, должно быть.
Тогда Назар ткнул корявым пальцем в вещицу и спросил дрожащим голосом,
заикаясь:
- Сколько стоит?
Приказчик удивленно и недоверчиво посмотрел на мужика и ответил:
- Это - "Икар", стоит двадцать пять рублей, ты - от кого?
Назар молча завернул полу кафтана, дрожащими руками вынул деньги
и, отдавая, сказал внушительно и проникновенно:
- Получи.
Затем он бережно положил за пазуху тщательно запакованную драгоценность,
нахлобучил шапку и удалился от магазина своей тяжелой походкой, неуклюжий,
с наклоненной задумчиво головой, пологими плечами и длинной мужицкой шеей
в рубцах и складках.
Назар вернулся домой без покупок, но радостный и улыбающийся своей тихой,
детской улыбкой.
Жена удивилась праздничному лицу Назара.
Трое ребятишек обступили его, ожидая гостинцев. Жена стояла в двери чулана
и проницательно ему прямо в лицо.
- Что это, Назар, каким ты именинником приехал нынче? А где у те
покупки-то?
Назар молча и загадочно улыбнулся, и все стоял посредине избы, и все
нащупывал что-то за пазухой.
- Покупок я не купил, оставил до другого раза! - медленно, с расстановкой
заговорил он и все улыбался своей хорошей, трогательной улыбкой, которая
удивительно преображала его некрасивое лицо. - А вот, жена, погляди-кось, какую
вещу я тебе привез! Двадцать пять рублев отдал, потому и не купил, все деньги
извел...
Тут он бережно вынул "Икара", дрожащими руками развернул его и любовно
поставил на стол.
При взгляде на голые человеческие фигуры почтенная женщина долго не могла
вымолвить ни слова, пораженная горем и негодованием. Наконец она всплеснула
руками и неожиданно для Назара вдруг разразилась энергичной и звонкой бранью:
- С ума ты сошел, старый дурак, греховодник ты этакий, бесстыжие твои
глаза!.. Голых баб купил, батюшки мои светы! Да неужто не стыдно тебе глядеть-
то на этакую пакость, бесстыдник ты, охальник, озорник бессовестный! Да неужто
двадцать пять целковых? Батюшки! Ограбил! Разорил! По миру пустил, разбойник...
душе-гу-уб! Что мы есть-то теперь будем? Дети-то босиком да без хлеба! Ай,
батюшки! Да и что это с тобой попритчилось?
Ее укоры мало-помалу перешли в причитания и слезы. Мысль о двадцати пяти
рублях, истраченных так глупо, все более и более ужасала ее.
Она плакала с воем и причитаниями, как плачут по покойникам. Ребятишки,
глядя на нее, тоже завыли.
А Назар стоял среди них, как бы пробужденный от сна, и силился что-то
сказать, и на добром лице выражалась острая и внезапная боль.
Смотреть на бесстыдных "голых баб" Назару строго воспрещено. И только по
воскресеньям, когда жена с детьми уходит в церковь, Назар отпирает сундук,
бережно вынимает оттуда "Икара", садится за стол, держит хрупкую вещицу в своих
огромных, корявых пальцах, долго любуясь ею, и детская, прекрасная,
трогательная улыбка появляется на его лице.
1904
Подготовка текста - Лукьян Поворотов
_______________________________________________________________________________