Главная » Книги

Шевырев Степан Петрович - Стихотворения, Страница 2

Шевырев Степан Петрович - Стихотворения


1 2

fy">  Мир уснул, оцепенел;
  Морит зной, но небо ясно,
  И не жди, чтоб дождь ненастно
  Над тобою прошумел.
  1830
  * Широкко (сирокко) - знойный южный ветер.
  Цыганка
  "Как ты, египтянка, прекрасна!
  Как полон чувства голос твой!
  Признайся: страсти роковой
  Служила ты, была несчастна?
  Зачем на чёрные глаза
  Нашла блестящая слеза?
  Недаром смуглые ланиты
  Больною бледностью покрыты".
  "В печальных песнях, в грустном взоре
  Прочёл ты прежде мой ответ:
  Зачем тебе чужое горе, -
  Иль своего на сердце нет?
  Моя тоска живёт со мною,
  Я ей ни с кем делиться не могла:
  Она сроднилася с душою,
  Она лишь мне одной мила".
  "Пусть с равнодушными сердцами
  Ты не делилася слезами;
  Но кто с тобою слёзы льёт,
  Кто тронут был твоею песней,
  Кому сама ты песен всех прелестней,
  Цыганка, тот тебя поймёт".
  "Когда судьбы нещадная рука
  Отнимет у жены супруга,
  То неизменная тоска
  Заменит ей утраченного друга.
  Есть прихоти у пламенной любви,
  Несчастье так же прихотливо, -
  Не трогай же страдания мои,
  Я их люблю, я к ним ревнива".
  1828
  Петроград
  Море спорило с Петром:
  "Не построишь Петрограда;
  Покачу я шведской гром,
  Кораблей крылатых стадо.
  Хлынет вспять моя Нева,
  Ополченная водами:
  За отъятые права
  Отомщу её волнами.
  Что тебе мои поля,
  Вечно полные волнений?
  Велика твоя земля,
  Не озреть твоих владений!"
  Глухо Пётр внимал речам:
  Море злилось и шумело,
  По синеющим устам
  Пена белая кипела.
  Речь Петра гремит в ответ:
  "Сдайся, дерзостное море!
  Нет, - так пусть узнает свет:
  Кто из нас могучей в споре?
  Станет град же, наречён
  По строителе высоком:
  Для моей России он
  Просвещенья будет оком.
  По хребтам твоих же вод,
  Благодарна, изумленна,
  Плод наук мне принесёт
  В пользу чад моих вселенна, -
  И с твоих же берегов
  Да узрят народы славу
  Руси бодрственных сынов
  И окрепшую державу".
  Рек могучий - и речам
  Море вторило сурово,
  Пена билась по устам,
  Но сбылось Петрово слово.
  Чу!.. в Рифей стучит булат!
  Истекают реки злата,
  И родится чудо-град
  Из неплодных топей блата.
  Тяжкой движется стопой
  Исполин - гранит упорный
  И приемлет вид живой,
  Млату бодрому покорный.
  И в основу зыбких блат
  Улеглися миллионы:
  Всходят храмы из громад
  И чертоги и колонны.
  Шпиц, прорезав недра туч,
  С башни вспыхнул величавый,
  Как ниспадший солнца луч
  Или луч Петровой славы.
  Что чернеет лоно вод?
  Что шумят валы морские?
  То дары Петру несёт
  Побежденная стихия.
  Прилетели корабли.
  Вышли чуждые народы
  И России принесли
  Дань наук и плод свободы.
  Отряхнув она с очей
  Мрак невежественной ночи,
  К свету утренних лучей
  Отверзает бодры очи.
  Помнит древнюю вражду,
  Помнит мстительное море,
  И да мщенья примет мзду,
  Шлёт на град потоп и горе.
  Ополчается Нева,
  Но от твёрдого гранита,
  Не отъяв свои права,
  Удаляется сердита.
  На отломок диких гор
  На коне взлетел строитель;
  На добычу острый взор
  Устремляет победитель;
  Зоркий страж своих работ
  Взором сдерживает море
  И насмешливо зовёт:
  "Кто ж из нас могучей в споре?"
  9 августа, 1829, Остров Искио
  Очи
  Видал ли очи львицы гладной,
  Когда идёт она на брань
  Или с весельем коготь хладный
  Вонзает в трепетную лань?
  Ты зрел гиену с лютым зевом,
  Когда грызёт она затвор?
  Как раскалён упорным гневом
  Её окровавленный взор!
  Тебе случалось в мраке ночи,
  Во весь опор пустив коня,
  Внезапно волчьи встретить очи,
  Как два недвижные огня?
  Ты помнишь, как твой замер голос,
  Как потухал в крови огонь,
  Как подымался дыбом волос
  И подымался дыбом конь?
  Те очи - страшные явленья!
  Я знаю очи тех страшней:
  Не позабыть душе моей
  Их рокового впечатленья!
  Из всех огней и всех отрав
  Огня тех взоров не составишь
  И лишь безумно обесславишь
  Наук всеведущий устав.
  От них всё чувство каменеет.
  Их огнь и жжёт и холодит;
  При мысли сердце вновь горит,
  И стих робея леденеет.
  Моли всех ангелов вселенной,
  Чтоб в жизни не встречать своей
  Неправой местью раздраженной
  Коварной женщины очей.
  Сентябрь - ноябрь 1829
  Тяжёлый поэт
  Как гусь, подбитый на лету,
  Влачится стих его без крылий;
  По напряжённому лицу
  Текут слезы его усилий.
  Вот после муки голова
  Стихами тяжко разродилась.
  В них рифма рифме удивилась,
  И шумно стреснулись слова.
  Не в светлых снах воображенья
  Его поэзия живёт;
  Не в них он ловит те виденья,
  Что в звуках нам передаёт;
  Но в душной кузнице терпенья,
  Стихом как молотом стуча,
  Куёт он с дюжего плеча
  Свои чугунные творенья.
  Ноябрь 1829
  Тибр
  (песня)
  Варвар севера надменной
  Землю Рима хладно мнёт
  И с угрозой дерзновенной
  Тибру древнему поёт:
  "Тибр! ты ль это? чем же славен?
  Что добра в твоих волнах?
  Что так шумен, своенравен
  Расплескался в берегах?
  Тесен, мутен!.. - незавидно
  Прокатил тебя твой рок!
  Солнцу красному обидно
  Поглядеться в твой поток.
  Не гордись! Когда б ты - горе! -
  Нашу Волгу увидал,
  От стыда, от страха б в море
  Струи грязные умчал.
  Как парчою голубою
  Разостлалась по степям!
  Как привольно в ней собою
  Любоваться небесам!
  Как младой народ могуча,
  Как Россия широка,
  Как язык её гремуча,
  Льётся дивная река!
  Далеко валы широки
  Для побед отважных шлёт
  И послушные потоки
  В царство влажное берёт.
  Посмотрел бы ты, как вскинет
  Со хребта упорный лёд,
  И суда свои подвинет
  Да на Каспия пойдёт!
  О когда бы доплеснула
  До тебя её волна,
  Словно каплю бы сглонула
  И в свой Каспий унесла!"
  Тибр в ответ: "Ужели, дикой,
  Мой тебе невнятен вой?
  Пред тобою Тибр великой
  Плещет вольною волной.
  Славен я между реками
  Не простором берегов,
  Не богатыми водами,
  Не корыстию судов:
  Славен тем я, Тибр свободной,
  Что моих отважных вод
  Цепью тяжкой и холодной
  Не ковал могучий лёд!
  Славен тем непобежденной,
  Что об мой несдержный вал
  Конь подковою презренной
  В гордом беге не стучал.
  Пусть же реки на просторе
  Спят под цепью ледяной:
  Я ж бегу, свободный, в море
  Неумолчною волной".
  8-10 декабря 1829
  Преображение
  Звуком ангельского хора
  Полны были небеса:
  В светлой скинии Фавора
  Совершались чудеса.
  Средь эфирного чертога,
  В блеске славы и лучей,
  Созерцали образ Бога
  Илия и Моисей.
  В то мгновенье, над Фавором
  Серафим, покинув лик,
  Вожделенья полным взором
  К диву горному приник.
  Братья пели; но, счастливый,
  Он их звукам не внимал
  И украдкой, молчаливый,
  Тайну Бога созерцал.
  И в небесное селенье
  Возвратился серафим:
  Лучезарное виденье
  Неразлучно было с ним.
  И полётом неприметным
  Век за веком пролетел:
  Лишь о нём в эфире светлом
  Братьям внемлющим он пел.
  Раз затерянные звуки
  Долетели до земли:
  Сколько слёз, молитв и муки
  Звуки те произвели!
  Не одна душа, желаньем
  Истомясь узреть Фавор,
  С несвершенным упованьем
  Отлетела в Божий хор.
  К тем молениям Создатель
  Слух любови преклонил:
  Божьей тайны созерцатель
  К нам на землю послан был.
  Ангел смелый в наказанье
  С жизнью принял горе слез;
  Но своё воспоминанье
  Он в усладу взял с небес.
  Духом Божьим вышний гений
  Осенился с первых лет,
  И утраченных видений
  Рано в нём проснулся свет.
  Слезы лья по небе ясном,
  Сквозь их радужный кристалл
  Он в величии прекрасном
  Чистых братьев созерцал.
  И любил, осиротелый,
  Думой в небо залетать,
  И замыслил кистью смелой
  К прочной ткани приковать
  Возвращенные виденья,
  Часто облаком живым
  В миг великого прозренья
  Пролетавшие пред ним.
  Вспоминал, как в мир призванный,
  Он на лоне свежих крил,
  Гость небес богоизбранный,
  За Создателем парил;
  Как с крылатым роем братий
  В день творенья нёс дары;
  Как из Божеских объятий
  Всюду сыпались миры.
  Он означил, как стопами
  Бог раздвинул свет и тьму;
  Как повесил над звездами
  В небе солнце и луну;
  Как по остову планеты
  Океан перстом провёл;
  Как из недр её без сметы
  Сонм творений произвёл.
  Раз, томясь своей утратой,
  Наяву он видел сон:
  Вдруг молитвою крылатой
  В небо был перенесён;
  Слышал ангелов напевы,
  Сонмы их изобразил
  И в среде их образ девы
  Кистью быстрой уловил.
  Но любимое виденье,
  Что утратил серафим,
  В недоступном отдаленье
  Всё туманилось пред ним.
  Тщетно не смыкались вежды
  И пылал молитвой взор:
  Погасал уж луч надежды,
  Не сходил к нему Фавор.
  Что земные краски тленья,
  Солнца пышные лучи? -
  Пред лучом преображенья,
  Как пред солнцем блеск свечи.
  К смерти шествовал унылый,
  Не сверша души завет,
  И в расселинах могилы
  Что ж он видит? - Божий свет!
  Луч сверкнул... и воспылала
  Кисть Божественным огнём;
  Море яркого кристалла
  Пролилось над полотном.
  И уж Бога лик открытый
  Он очами ясно зрел;
  Но видением несытый,
  Бросил кисть... и улетел!
  Там его виденье вечно;
  Там без горя и без слез
  Созерцает он беспечно
  Диво тайное небес.
  У Фавора величавый
  Стражем стал - и на крылах
  Свет Божественныя славы
  Блещет в радужных лучах.
  13 декабря 1829, Рим
  Послание к А. С. Пушкину
  Из гроба древности тебе привет:
  Тебе сей глас, глас неокреплый, юный;
  Тебе звучат, наш камертон Поэт,
  На лад твоих настроенные струны.
  Простишь меня великодушно в том,
  Когда твой слух взыскательный и нежной
  Я оскорблю неслаженным стихом
  Иль рифмою нестройной и мятежной;
  Но, может быть, порадуешь себя
  В моём стихе своим же ты успехом,
  Что в древний Рим отозвалась твоя
  Гармония, хотя и слабым эхом.
  Из Рима мой к тебе несётся стих,
  Весь трепетный, но полный чувством тайным,
  Пророчеством, невнятным для других,
  Но для тебя не тёмным, не случайным.
  Здесь, как в гробу, грядущее видней;
  Здесь и слепец дерзает быть пророком;
  Здесь мысль, полна предания, смелей
  Потьмы веков пронзает орлим оком;
  Здесь Дантов стих всю бездну исходил
  От дна земли до горнего эфира;
  Здесь Анжело, зря день последний мира,
  Пророчественной кистью гробы вскрыл.
  Здесь, расшатавшись от изнеможенья,
  В развалины распался древний мир,
  И на обломках начат новый пир,
  Блистательный, во здравье просвещенья,
  Куда чредой все племена земли,
  Избранники, сосуды принесли;
  Куда и мы приходим, с честью равной,
  Последние, как древле Рим пришёл,
  Да скажем наш решительный глагол,
  Да поднесём и свой сосуд заздравной! -
  Здесь двух миров и гроб и колыбель,
  Здесь нового святое зарожденье:
  Предчувствием объемлю я отсель
  Великое отчизны назначенье!
  Когда, крылат мечтою дивной сей,
  Мой быстрый дух родную Русь объемлет
  И ей отсель прилежным слухом внемлет,
  Он слышит там: со плесками морей,
  Внутри её просторно заключенных,
  И с воем рек, лесов благословенных,
  Гремит язык, созвучно вторя им,
  От белых льдов до вод, биющих в Крым,
  Из свежих уст могучего народа,
  Весь звуками богатый как природа:
  Душа кипит!..
  Какой тогда хвалой гремлю я Богу,
  Что сей язык он мне вложил в уста.
  Но чьи из всех родимых звуков мне
  Теснятся в грудь неотразимой силой?
  Всё русское звучит в их глубине,
  Надежды все и слава Руси милой,
  Что с детских лет втвердилося в слова,
  Что сердце жмёт и будит вздох заочный:
  Твои - певец! избранник Божества,
  Любовию народа полномочный!
  Ты русских дум на все лады орган!
  Помазанный Державиным предтечей
  Наш депутат на Европейском вече; -
  Ты - колокол во славу россиян!
  Кому ж, певец, коль не тебе, открою
  Вопрос, в уме раздавшийся моём
  И тщетно в нём гремящий без покою:
  Что сделалось с российским языком!
  Что он творит безумные проказы! -
  Тебе странна, быть может, речь моя;
  Но краткие его развернем фазы, -
  И ты поймёшь, к чему стремлюся я. -
  Сей богатырь, сей Муромец Илья,
  Баюканный на льдах под вихрем мразным,
  Во тьме веков сидевший сиднем праздным,
  Стал на ноги уменьем рыбаря
  И начал песнь от Бога и царя.
  Воскормленный средь северного хлада
  Родной зимы и льдистых Альп певцом,
  Окреп совсем и стал богатырём,
  И с ним гремел под бурю водопада.
  Но, отгремев, он плавно речь повёл
  И чистыми Карамзина устами
  Нам исповедь народную прочёл, -
  И речь неслась широкими волнами:
  Что далее - то глубже и светлей; -
  Как в зеркале, вся Русь гляделась в ней; -
  И в океан лишь только превратилась,
  Как Нил в песках, внезапная сокрылась,
  Сокровища с собою унесла,
  И тайного никто не сметил хода...
  И что ж теперь? - вдруг лужею всплыла
  В Истории российского народа.
  Меж тем когда из уст Карамзина
  Минувшее рекою очищенной
  Текло в народ: священная война
  Звала язык на подвиг современной.
  С Жуковским он, на отческих стенах
  Развив с Кремля воинственное знамя,
  Вещал за Русь: пылали в тех речах
  И дух Москвы и жертвенное пламя!
  Со славой он родную славу пел,
  И мира звук в ответ мечу гремел.
  Теперь кому ж, коль не тебе, по праву
  Грядущую вручит он славу?
  Что ж ныне стал наш мощный богатырь?
  Он, гальскою диэтою замучен,
  Весь испитой, стал бледен, вял и скучен,
  И прихотлив, как лакомый визирь,
  Иль сибарит, на розах почивавший,
  Недужные стенанья издававший,
  Когда под ним сминался лепесток.
  Так наш язык: от слова ль праздный слог
  Чуть отогнёшь, небережно ли вынешь,
  Теснее ль в речь мысль новую водвинешь, -
  Уж болен он, не вынесет, крягтит,
  И мысль на нём как груз какой лежит!
  Лишь песенки ему да брани милы;
  Лишь только б ум был тихо усыплён
  Под рифменный, отборный пустозвон.
  Что, если б встал Державин из могилы,
  Какую б он наслал ему грозу!
  На то ли он его взлелеял силы,
  Чтоб превратить в ленивого мурзу?
  Иль чтоб ругал заезжий иностранец,
  Какой-нибудь писатель-самозванец,
  Святую Русь российским языком
  И нас бранил, и нашим же пером?
  Недужного иные врачевали,
  Но тайного состава не узнали:
  Тянули из его расслабших недр
  Зазубренный спондеем гекзаметр,
  Но он охрип...
  
  
  
   И кто ж его оправит?
  Кто от одра болящего восставит?..
  Тебе открыт природный в нём состав,
  Тебе знаком и звук его и нрав,
  Врачуй его: под хладным русским Фебом
  Корми его почаще сытным хлебом,
  От суетных печалей отучи
  И русскими в нём чувствами звучи.
  Да призови в сотрудники Поэта
  На важные Иракловы дела,
  Кого судьба, в знак доброго привета,
  По языку недаром назвала:
  Чтоб богатырь стряхнул свой сон глубокой,
  Дал звук густой и сильный и широкой,
  Чтоб славою отчизны прогудел,
  Как колокол из меди лит Рифейской,
  Чтоб перешёл за свой родной предел.
  14 июля 1830, Рим
  Тройство
  Я, в лучшие минуты окрыляясь,
  Мечтой лечу в тот звучный, стройный мир,
  Где в тройственный и полный лик сливаясь,
  Поют Омир*) и Данте и Шекспир,-
  И радости иной они не знают,
  Как меж собой менять знакомый стих,-
  И между тем как здесь шумят за них,
  Как там они друг друга понимают!
  1830
  Русским литераторам
  о необходимости издать русский рифмарь
  Я вам снижу рифмарь, я сделаю услугу,
  Я перекличу все созвучья языка,
  Да все слова его откликнутся друг другу,
  Да всякий звук найдёт родного двойника!
  На этом браке слов не пить вам, рифмоплёты!
  Я славы разорю последний ваш запас:
  Не будет новых рифм, не будет вам работы;
  Стих мыслию сияй; померкни ж он у вас.
  Я разрешу тогда, всегда ли будет пламень
  В восторженных стихах у русских биться муз
  О камень - рифмачам сей преткновенья камень,
  И сих упрямых рифм расторгну ль я союз?
  Но вам, слова без рифм, вам горе, эгоисты!
  Ваш холостой народ, означивши клеймом,
  Из царства музыки я изгоню пером;
  Так будут изгнаны без чести журналисты,
  Которым отзвука в российском сердце нет,
  Которых злой язык российской правде вред,
  Из царства мыслию зардевшегося слова,
  Душою русскою звучащего, святого.
  Февраль 1831
  Ока
  Много рек течёт прекрасных
  В царстве Руси молодой,
  Голубых, златых и ясных,
  С небом спорящих красой.
  Но теперь хвалу простую
  Про одну сложу реку:
  Голубую, разливную,
  Многоводную Оку.
  В нраве русского раздолья
  Изгибается она:
  Городам дарит приволья
  Непоспешная волна.
  Ленью чудной тешит взоры;
  Щедро воды разлила;
  Даром кинула озёры -
  Будто небу зеркала.
  Рыбакам готовит ловли,
  Мчит тяжёлые суда;
  Цепью золотой торговли
  Вяжет Руси города:
  Муром, Нижний стали братья!
  Но до Волги дотекла;
  Скромно волны повела, -
  И упала к ней в объятья,
  Чтоб до моря донесла.
  1840
  31 Декабря
  Чу! внимайте... полночь бьёт!
  В этом бое умирает
  Отходящий в вечность год
  И последний миг сливает
  С первым мигом бытия
  Народившегося года:
  Так, всё цепью выводя,
  Вяжет дивная природа.
  Где ж раздельное звено?
  Где граничное мгновенье?
  Плод в зерне, в плоде зерно:
  В сменах сих живёт творенье.
  Но есть жизнь, где нет волны,
  Нет полуночного боя:
  Там святыня тишины,
  Точка вечного покоя.
  1842
  Современная песенка
  Покади мне, покади,
  
  Добрый мой приятель!
  Похвалою награди,
  
  Кстати ли, некстати ль!
  Воскуряй же фимиам!
  
  Ближе, ближе к носу!
  Мы разделим пополам,
  
  Словно Божью росу.
  Похвалою в свой черёд,
  
  Письменной, изустной,
  Я воздам, и расцветёт
  
  Лавр наш в лист капустный.
  Сладок чад своих похвал!
  
  Сладок пир куренья!
  Задохнуться б я желал
  
  В дыме восхваленья!
  Покади же, покади,
  
  Добрый мой приятель!
  Похвалою награди
  
  Кстати ли, некстати ль!
  Покинув дом и в нём заботы,
  От дум свободный, от работы,
  О море, отдых бытия,
  В твоих волнах купаюсь я!
  Зачем же ты, волна морская,
  Меня лелея и лаская,
  И силы мне восстановляя,
  Напомнила вкус наших слез?
  Солёное, как наше горе,
  Ты облегло всю землю, море,
  И отразило свод небес.
  1861
  Специя*)
  Бесконечность моря,
  Бесконечность неба,
  Две великих мысли
  Божия созданья
  Здесь всегда присущи
  Взору человека
  И ведут беседу
  С мыслию его.
  Горы словно цепи
  Налегли на землю;
  Как магнит могучий,
  Вольную стихию
  Втягивают в недра,
  Но ей в них неймётся,
  И живая рвётся
  Вдаль и на простор.
  Спорят как титаны
  Горы с небесами,
  Головы и гребни
  Кверху поднимая,
  Облака у неба
  Сразу отрывая,
  Но лазурь восходит
  Вольная от них.
  Бесконечность моря,
  Бесконечность неба,
  Две великих мысли
  Божия созданья
  Здесь всегда присущи
  Взору человека
  И ведут беседу
  С мыслию его.
  1861

Другие авторы
  • Попов М. И.
  • Оболенский Леонид Евгеньевич
  • Бегичев Дмитрий Никитич
  • Бернс Роберт
  • Галахов Алексей Дмитриевич
  • Корсаков Петр Александрович
  • Лишин Григорий Андреевич
  • Бентам Иеремия
  • Хин Рашель Мироновна
  • Благовещенская Мария Павловна
  • Другие произведения
  • Пушкин Александр Сергеевич - Осень (Отрывок)
  • Жаколио Луи - Парии человечества
  • Булгарин Фаддей Венедиктович - Правдоподобные небылицы,
  • Порецкий Александр Устинович - Обзор современных вопросов
  • Толстой Лев Николаевич - Война и мир. Том 2
  • Врангель Фердинанд Петрович - Донесение в Главное правление Российско-Американской компании
  • Чехов Антон Павлович - В. Ермилов. Чехов
  • Серафимович Александр Серафимович - М. В. Михайлова. Стилевое своеобразие реализма в творчестве А. С. Серафимовича в 1910-е годы
  • Федоров Николай Федорович - Значение "Поклонения трех царей"
  • Иванов Федор Федорович - Стихотворения
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
    Просмотров: 456 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа