| Главная » Книги |
Шевырев Степан Петрович - Стихотворения
Шевырев Степан Петрович - Стихотворения
1
2
С. П. Шевырев
Стихотворения
--------------------------------------
"Здравствуй, племя младое...": Антология поэзии пушкинской поры: Кн.
III . Сост., вступ. статья. о поэтах и примеч. Вл. Муравьева
М., "Советская Россия", 1988
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
Дополнения по:
С.П.Шевырёв. Стихотворения. Библиотека поэта. Л.: Советский писатель, 1939.
Поэты 1820-1830-х годов. Том 2. Советский писатель. Ленинградское отделение, 1972.
Поэты тютчевской плеяды. Международный издательский дом. М., 1996.
--------------------------------------
Содержание
Мысль
Ночь
К непригожей матери
Стансы
К Фебу
Стены Рима
Чтение Данта
На смерть Лермонтова
19 февраля
Дополнения
Критику
Широкко
Цыганка
Петроград
Очи
Тяжёлый поэт
Тибр
Преображение
Послание к А. С. Пушкину
Тройство
Русским литераторам...
Ока
31 Декабря
Современная песенка
'Покинув дом и в нём заботы...'
Специя
МЫСЛЬ
Падет в наш ум чуть видное зерно
И зреет в нем, питаясь жизни соком;
Но час придет - и вырастет оно
В создании иль подвиге высоком
И разовьет красу своих рамен,
Как пышный кедр на высотах Ливана:
Не подточить его червям времен,
Не смыть корней волнами океана;
Не потрясти и бурям вековым
Его главы, увенчанной звездами,
И не стереть потоком дождевым
Его коры, исписанной летами.
Под ним идут неслышною стопой
Полки веков - и падают державы,
И племена сменяются чредой
В тени его благословенной славы.
И трупы царств под ним лежат без сил,
И новые растут для новых целей,
И миллион оплаканных могил,
И миллион веселых колыбелей.
Под ним и тот уже давно истлел,
Во чьей главе зерно то сокрывалось,
Отколь тот кедр родился и созрел,
Под тенью чьей потомство воспиталось.
Май 1828
НОЧЬ
Немая ночь! прими меня,
Укрой испуганную думу;
Боюсь рассеянного дня,
Его бессмысленного шуму.
Там дремлют праздные умы,
Лепечут ветреные люди,
И свет их пуст, как пусты груди.
Бегу его в твои потьмы,
Где смело думы пробегают,
Не сторожит их чуждый зрак,
Где искры мыслей освещают
Кипящий призраками мрак.
Как всё в тебе согласно, стройно!
Как ты велика и спокойна!
И скольких тайн твоя полна
Пророческая тишина!
Какие думы и порывы
Ты в недрах зачала святых,
И сколько подвигов твоих
Присвоил день самолюбивый!
Как часто в тьме твоей сверкал
Смертельной искрою кинжал
И освещал перун свободы
Спокойно-темные народы!
О ночь! на глас любви моей
Слети в тумане покрывала;
Под чистой ризою твоей
Не скрою теплого кинжала.
Не в соучастницы греха,
Не на кровавое свиданье
Мольбой смиренного стиха
Зовет тебя мое желанье:
Я чист - и, чистая, ко мне
Простри прохладные объятья
И нарисуй в волшебном сне,
Где други сердца, мысли братья!
И коль утраты суждены,
Не откажи ты мне в участьи
И звуком порванной струны
Не вдруг пророчь мне о несчастьи.
В душе потонет тяжкий стон,
Твоей тиши я не нарушу;
Любовник ждет - сведите сон
И всех друзей в родную душу.
20 июня 1829
Рим
К НЕПРИГОЖЕЙ МАТЕРИ
Пусть говорят, что ты дурна,
Охрип от стужи звучный голос,
Как лист сосновый, жесток волос
И грудь тесна и холодна;
И серы очи, стан нестроен,
Пестра одежда, груб язык,
Твоих соперниц недостоин
Обезображенный твой лик.
Но без восторженной улыбки
Я на тебя могу ль взирать?
Как ты умела побеждать
Судьбы неправые ошибки!
Каких ты чад произвела!
Какое племя дщерей славных,
Прекрасных, милых, тихонравных,
Ты свету гордо отдала!
Уж не на них ли расточила
Дары богатой красоты?
И в них искусством изменила
Свои порочные черты?
Суровость в пламенную важность,
И хлад в спокойствие чела,
И дерзость в гордую отважность,
В великость духа перешла.
Не ты ли силою чудесной
Одушевила в них потом
Чело возвышенным умом,
И грудь гармонией небесной,
И очи серые огнем?
Не ты ль, по древнему владенью,
Водила их в свои леса,
При шуме их учила пенью,
У вод - как строить голоса
И нежной ласкою приветов
Одушевлять мечту поэтов?
Пускай твердят тебе в укор
Про жгущий, сладострастный взор
Красавицы давно известной,
Полуизмученно-прелестной,
Любимой солнцем и землей,
Сожженной от его дыханья,
От ядовитого лобзанья,
Полуослабшей и худой.
И я прославленную видел,
Хотел и думал обожать;
Но верь, моя дурная мать,
Тебя изменой не обидел.
Она явилась предо мной
В венке из мирт и винограда,
Водила жаркою рукой
Меня по сеням вертограда.
И кипарис и апельсин
В ее власах благоухали;
Венки цветом на злак долин
Одежды легкие стрясали;
Во взорах тлелся черный зной,
Печать любови огневой;
На смуглом образе томленье,
Какой-то грусти впечатленье
Изображалось предо мной.
Желая знать печали бремя,
Спросил нетерпеливо я:
"Да где ж твое живое племя,
Твоя великая семья?"
Она поникла и молчала,
И слезы сыпались ручьем,
И что же?.. трепетным перстом
Она на гробы указала.
И я бродил с ней по гробам,
И в недра нисходил земные,
И слезы приносил живые
Ее утраченным сынам.
Она с рыданьем однозвучным
Сказала: "Здесь моя семья,
А там - одна скитаюсь я
С моим любовником докучным!"
Когда же знойные глаза,
В припадке суетной печали,
Тягчила полная слеза -
Твои же дщери утешали
Чужую мать и сироту
И ей утешно воспевали
Ее живую красоту.
Светлей твои сверкают взоры,
Они надеждою блестят,
Они, как в небе метеоры,
Обетованием горят.
Их беспокойное сиянье
Пророчит тлеющий в тиши
Огонь невспыхнувшей души
И несвершенное желанье.
Ужель в тебе не красота
Твоя загадочная младость,
Неистощенные лета
И жизни девственная радость?..
Пусть ты дурна, пускай мечту
В тебе бессмысленно ласкаю, -
Но ты мне мать: я обожаю
Твою дурную красоту.
16 июля 1829
Искио
СТАНСЫ
Стен городских затворник своенравный,
Сорвав в лесу весенний первый цвет,
Из-под небес, из родины дубравной,
Несет его в свой душный кабинет.
Рад человек прекрасного бессилью!
Что в нем тебе? Зачем его сорвал?
Чтоб цвет живой, затертый едкой пылью,
Довременно и без плода извял.
Так жизни цвет педант ученый косит,
И, жаждою безумной увлечен,
Он в мертвое ученье переносит
Весь быт живой народов и времен.
В его устах все звуки замирают,
От праотцев гласящие живым,
И в письменах бесплодно дотлевают
Под пылью букв и Греция и Рим.
Нет, не таков любитель светлой Флоры!
От давних жатв он копит семена;
Дохнет весна - и разбежались взоры:
Живым ковром долина устлана.
Равно поэт в себе спасает время,
Погибшее напрасно для земли,
И праздный век, увянувшее племя
Пред ним опять волшебно расцвели.
10 февраля 1830
Рим
К ФЕБУ
Плодов и звуков божество!
К тебе взывает стих мой смелый,
Да мысль глядится сквозь него,
Как ты сквозь плод прозрачно-спелый;
Да будет сочен и глубок,
Как персик, вскормленный лучами,
Точащий свой избытный сок
Благоуханными слезами.
<1830>
СТЕНЫ РИМА
Веками тканая величия одежда!
О каменная летопись времен!
С благоговением, как набожный невежда,
Вникаю в смысл твоих немых письмен.
Великой буквою мне зрится всяк обломок,
В нем речи прерванной ищу следов...
Здесь все таинственно - и каждый камень громок
Отзывами отгрянувших веков.
Начало 1830
ЧТЕНИЕ ДАНТА
Что в море купаться, то Данта читать:
Стихи его тверды и полны,
Как моря упругие волны!
Как сладко их смелым умом разбивать!
Как дивно над речью глубокой
Всплываешь ты мыслью высокой:
Что в море купаться, то Данта читать.
Лето 1830
Рим
НА СМЕРТЬ ЛЕРМОНТОВА
Не призывай небесных вдохновений
На высь чела, венчанного звездой;
Не заводи высоких песнопений,
О юноша, пред суетной толпой.
Коль грудь твою огонь небес объемлет
И гением чело твое светло, -
Ты берегись: безумный рок не дремлет
И шлет свинец на светлое чело.
О, горький век! Мы, видно, заслужили,
И по грехам нам, видно, суждено,
Чтоб мы теперь так рано хоронили
Всё, что для дум прекрасных рождено.
Наш хладный век прекрасного не любит,
Ненужного корыстному уму,
Бессмысленно и самохвально губит
Его сосуд - и все равно ему:
Что чудный день померкнул на рассвете,
Что смят грозой роскошный мотылек,
Увяла роза в пламенном расцвете,
Застыл в горах зачавшийся поток;
Иль что орла стрелой пронзили люди,
Когда младой к светилу дня летел;
Иль что поэт, зажавши рану груди,
Бледнея пал - и песни не допел.
1841
19 ФЕВРАЛЯ
О люди русские, благословим сей день
И воздадим хвалу мы богу всеблагому
За то, что с родины слетает рабства тень,
Не будет человек принадлежать другому.
Обрадовала ль весть томящийся народ?
Сбылось ли древнее души его гаданье?
Взломала ль наша Русь цепей мертвящий лед
И богу отдала ль его же достоянье?
Вольнее ль дышится на родине моей?
Небесною ценой искуплены ли люди?
И воздух, веющий с родных моих полей,
Отраднее ли стал для благородной груди?
Везде цветет она, свобода - божий плод!
Везде зовет на пир счастливые народы!
История, пришел и наш черед;
Пора и нам вкусить божественной свободы!
Без милой вольности и мыслей крыльев нет!
Мертва и красота, коль духом не свободна!
Затворен к истине веками тертый след,
И к вышним небесам молитва не доходна.
Слетел ли ангел к нам с лазоревых высот
И совершилось ли ожиданное ныне?
Повеяло ль с небес отрадою в народ,
Тепла была о том молитва на чужбине.
Конец февраля 1861
Флоренция
Примечания
19 февраля (с. 116).
19 февраля 1861 г. - дата утверждения "Положения о крестьянах,
исходящих из крепостной зависимости" - документа об отмене в России
крепостного права.
Дополнения
Критику
Вменяешь в грех ты мне мой темный стих.
Прозрачных мне ненадобно твоих:
Ты нищего ручья видал ли жижу?
Видал насквозь, как я весь стих твой вижу.
Бывал ли ты хоть на реке Десне?
Открой же мне: что у нее на дне?
Вменяешь в грех ты мне нечистый стих,
Пречистых мне ненадобно твоих:
Вот чистая водица ключевая,
Вот 'Алеатико'* струя густая!
Что ж? - выбирай, возьми любой стакан:
Ты за воду... Зато не будешь пьян.
1830
* Марка итальянского вина.
Широкко *
Воздух скован теплотой,
Крылья ветра непрохладны:
Манят тени темнотой,
Но и тени безотрадны.
В тёплых рощах стрекоча,
Надоела саранча;
Зефир листьев не колышет;
Всё чуть движется, чуть дышит;
| |
| Просмотров: 747 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры