Шекспир Вильям - Сонеты

bsp;              Не потому ль радъ празднику народъ,

             Что нѣсколько лишь яркихъ дней веселья

             Приходится на весь рабоч³й годъ.

             Вѣдь крупныхъ перловъ мало въ ожерельѣ...

             Какъ мой сундукъ ревниво стережетъ

             Красивѣйш³й нарядъ для воскресенья,-

             Скупое время жадно бережетъ

             Нечастыхъ встрѣчъ волшебныя мгновенья.

             И я, мой другъ, всегда съ тобой живу,

             Иль въ золотыхъ мечтахъ, иль наяву.

  

                       14.

                       (LX).

  

             Какъ волнъ морскихъ ритмическ³й прибой,

             Несутся легкокрылыя мгновенья,

             Несутся вдаль поспѣшной чередой,

             Не зная цѣли вѣчнаго движенья.

             На утлой лодкѣ жалк³й человѣкъ

             Чрезъ море жизни быстро проплываетъ;

             Въ борьбѣ за счастье свой истративъ вѣкъ,

             Онъ никогда его не достигаетъ.

             И не родилось до сихъ поръ красы,

             Которую бы время пощадило.

             Все губитъ мѣрный взмахъ его косы,

             Все сокрушаетъ гибельная сила.

             Но пѣснь моя съумѣетъ устоять

             И долго будетъ друга прославлять.

  

                       15.

                       (LXVI).

  

             Я смерть зову измученной душою,

             Уставъ смотрѣть, какъ слѣпъ капризный рокъ,

             Какъ добродѣтель борется съ нуждою

             И въ золотѣ купается порокъ.

             Какъ рядомъ съ вѣрой - ложь живетъ на свѣтѣ,

             Какъ лаврами ничтожество дарятъ,

             Невинность какъ безстыдно ловятъ въ сѣти,

             Какъ всюду силы темныя царятъ.

             Какъ ротъ искусству нагло зажимаютъ,

             Какъ въ немъ судьей невѣжда хочетъ быть,

             Какъ глупостью правдивость называютъ,

             Какъ добродѣтель злу должна служить...

             Уйти бъ скорѣй въ прохладный мракъ могилы,

             Да друга бросить здѣсь не хватитъ силы.

  

                       16.

                       (XXX).

  

             Въ часы, когда молчитъ усталый умъ,

             И тих³я ко мнѣ слетаютъ грезы,

             О прошломъ я грущу. Полетъ печальныхъ думъ

             Горяч³я сопровождаютъ слезы.

             И плачу я о радостяхъ былыхъ,

             О всѣхъ, кого давно взяла могила,

             И о любви увядшей дняхъ златыхъ,

             О всемъ, что прежде сердцу говорило...

             Былое горе снова сердце жжетъ,

             И прошлыя печали вереницей

             Проносятся и предъявляютъ счетъ,

             Давно уже оплаченный сторицей.

             Но стоитъ лишь мнѣ вспомнить о тебѣ,

             И снова благодаренъ я судьбѣ.

  

                       17.

                       (LXXIII).

  

             Во мнѣ ты видишь, другъ, то время года,

             Когда рветъ вѣтеръ желтый листъ вѣтвей,

             Когда уныло стонетъ непогода,

             Гдѣ прежде пѣлъ такъ сладко соловей.

             Во мнѣ, мой другъ, ты видишь свѣтъ прощальный

             На западѣ угаснувшаго дня.

             Тотъ свѣтъ - предвѣстникъ полночи печальной,

             Угрюмой смерти близкая родня.

             Во мнѣ огня ты видишь угасанье...

             Онъ умереть не хочетъ подъ золой,

             Но вырваться смѣшны его старанья:

             Его задушитъ пепла мертвый слой.

             Во мнѣ ты это видишь, и разлуку

             Предчувствуешь, и крѣпче жмешь мнѣ руку...

  

                       18.

                       (CXXX).

  

             Тусклѣе солнца блескъ ея очей,

             Блѣднѣй коралла губокъ пурпуръ нѣжный,

             И бѣлыхъ персей все-же снѣгъ бѣлѣй.

             Прошу прощенья за примѣръ небрежный -

             Но проволокъ пучки у ней растутъ,

             Гдѣ долженъ тонк³й завиваться волосъ.

             У ней на щечкахъ розы не цвѣтутъ;

             Не музыка ея пр³ятный голосъ;

             Ея дыханье все-жъ не ароматъ;

             Ея походка все-же не богини,-

             Я долженъ въ томъ признаться, радъ не радъ,

             Хотя богинь не видывалъ донынѣ.

             Пусть такъ, а все-жъ любовь рѣдка моя,

             Какъ рѣдко лгу въ своихъ сравненьяхъ я

  

                       19.

                       (CXLV).

  

             Съ прелестныхъ губокъ, созданныхъ рукою

             Амура самого, чуть слышный звукъ слетѣлъ:

             "Я ненавижу"... Я молчалъ съ тоскою

             И на нее въ отчаяньѣ глядѣлъ.

             Мой видъ, должно быть, жалокъ былъ при этомъ,

             Пришлось ей гнѣвъ на милость измѣнить,

             Ей захотѣлось дружескимъ привѣтомъ

             Унылый духъ мой вновь развеселить.

             Она съумѣла краткимъ добавленьемъ

             Своимъ словамъ обратный смыслъ придать:

             Такъ день своимъ веселымъ приближеньемъ

             Тьму заставляетъ съ неба улетать.

             Лишь: "не тебя",- она проговорила,-

             И этимъ снова жизнь мнѣ возвратила.

  

                       20.

                       (CXLVI).

  

             Зачѣмъ, душа, покорно ты страдаешь,

             Перенося позорный плѣнъ страстей,

             И дорогой цѣною покупаешь

             Ты красоту земной тюрьмы своей?

             Ты тратишь жизнь на это украшенье,

             А жить, душа, такъ мало намъ дано...

             Твой пышный домъ не убѣжитъ отъ тлѣнья;

             Червямъ же, право, будетъ все равно.

             Нѣтъ, нѣтъ, душа, не будь рабою тѣла,

             Но отъ него богатство отнимай,

             На счотъ его красы питаясь смѣло,

             Себѣ права на вѣчность покупай.

             Ты пищи тлѣнной смерти не оставишь,

             И смерть погибнуть съ голоду заставишь.

  

                                       Перев. С. ИЛЬИНЪ

  

   Сонеты [76, 22, 27, 31, 38, 41, 81, 97, 98, 116, 18, 25, 52, 60, 66, 30, 73, 130, 144 и 146]. Перев. С. Ильина. - Вестник Европы, 1902, No 9, с. 91-100.