Развлечение-Издательство - Покушение на президента

   Создание файла (nbl), март 2011 г.

  

   - Вам телеграмма, мистер Пинкертон!

   Знаменитый сыщик, сидевший за своим письменным столом, оглянулся.

   - Это, вероятно, от старого скряги Синдона, - сказал он, обращаясь к своему испытанному помощнику Бобу Руланду. - Две недели назад у этого человека украли двести долларов. И вот он пристает, чтобы я отыскал виновников и передал их полиции: ему во что бы то ни стало хочется получить обратно свои деньги. Я ответил, что такими пустяками не занимаюсь, а для полиции это дело - в самый раз. Это уже пятая по счету телеграмма, что он мне присылает. На, прочти и выкинь в корзину для бумаг, если она опять от Синдона.

   С этими словами Пинкертон бросил своему помощнику запечатанную телеграмму и снова повернулся к столу.

   Но уже в следующее мгновение раздался удивленный возглас Боба:

   - Вы ошибаетесь! Это не от Синдона, а из Вашингтона!

   Нат Пинкертон вскочил на ноги:

   - Давай сюда!

   Он схватил телеграмму и прочел следующее: "СЕНСАЦИОННОЕ УБИЙСТВО ЗПТ ПОКУШЕНИЕ НА ПРЕЗИДЕНТА ЗПТ ПИНКЕРТОНУ НЕМЕДЛЕННО ЯВИТЬСЯ ТЧК КОКЛЭН".

   - Черт возьми! - вырвалось у сыщика. - Дело серьезное!

   - Вы сейчас поедете? - спросил Боб.

   - Конечно. И ты поедешь со мной. Пусть Моррисон примет здешние дела. Там ничего особенно важного не предвидится.

   Два часа спустя Пинкертон и Боб сидели в вагоне скорого поезда, идущего в Вашингтон. Сыщик сидел, погруженный в свои мысли, и Боб не смел его беспокоить. Только один раз Пинкертон нарушил молчание:

   - Ты обратил внимание, Боб?

   - Что вы имеете в виду?

   - В Нью-Йорке, кажется, никто ничего не знает о покушении! Я думаю, что не президент пал жертвой упомянутого убийства, иначе телеграф уже разнес бы эту весть по всему свету.

   - Но ведь в телеграмме ясно говорится об убийстве, о покушении на президента! - возразил Боб.

   - Скорее, здесь речь идет о человеке, который был убит при этом покушении, только не о самом президенте.

   Мистера Коклэна, начальника вашингтонской полиции, Пинкертон известил о своем прибытии телеграммой.

   Уже стемнело, когда скорый поезд въехал под навес вокзала в Вашингтоне. Коклэн встречал их.

   - Вот и вы, мистер Пинкертон!

   - А мы с вами не виделись с того времени, когда вас перевели из Нью-Йорка сюда!

   - Точно! - сказал начальник полиции. - Этот необычайный случай опять свел нас вместе. Вот уж не думал! Как только вся эта чертова штука случилась, я сразу вспомнил о вас. И очень рад, что вы приехали так скоро.

   - Ну, я полагаю, что когда дело касается всеми уважаемого главы Соединенных Штатов, ни один американец, любящий свое отечество, не будет медлить... Позвольте представить вам, - продолжал Пинкертон, - моего давнишнего и испытанного помощника, Боба Руланда.

   Боб и Коклэн пожали друг другу руки, затем все трое сели в коляску и поехали в управление полиции. По дороге начальник полиции начал:

   - Я вам сейчас расскажу, в чем, собственно, дело...

   - Прежде всего, скажите, - прервал его Пинкертон, - жив ли президент?!

   - Конечно! Во всей этой истории ни один волос не упал с его головы, так как он вообще отсутствовал

   - Странно! - сказал Боб, помотав головой

   - Две недели тому назад в Вашингтоне поселился богатый промышленник из Сент-Луиса. Он жил со своей женой в Центральной гостинице. Самое интересное было то, что он обладал удивительным внешним сходством с президентом Соединенных Штатов: издали отличить их друг от друга было бы совершенно невозможно. Благодаря этому обстоятельству президент обратил на него внимание, пригласил его к себе, и мистер Старфилд - так его звали - стал часто ездить в Белый Дом и навещать президента. Сегодня утром именно так и было. Он вышел из Белого Дома и отправился в своем экипаже в Центральную гостиницу. Когда коляска проезжала мимо парка, на подножку вскочил какой-то оборванец и несколько раз выстрелил в седока. Три пули попали мистеру Старфилду в голову, две - в грудь, и он скоро испустил дух. Убийца спрыгнул и попытался укрыться в парке. Убегая, он застрелил полицейского, но все-таки его арестовали. Теперь он сидит в полицейской тюрьме.

   - Что же тогда остается делать мне?

   - Самое важное, мистер Пинкертон! Уже давно есть подозрение, что существует тайный заговор с целью покушения на жизнь президента. Организовано целое общество анархистов, состоящее из типов, пользующихся самой дурной славой. Как я ни старался обнаружить эту шайку, все было тщетно. Нет никакого сомнения, что нынешнее покушение, жертвой которого пал "двойник", - дело рук одного из членов шайки. Негодяи приступили к своей жуткой деятельности, и я боюсь, что за первым покушением, неудавшимся, последуют и другие. Поэтому я и вызвал вас, мистер Пинкертон. Я поручаю все это дело вам. Если уж вам не удастся разгромить это преступное общество, то не удастся вообще никому. Вы - моя последняя надежда...

   Знаменитый сыщик немного помолчал, а потом сказал:

   - Не сомневайтесь, я посвящу этому делу все свои силы. Сначала позвольте задать вам несколько вопросов.

   - Пожалуйста!

   - Вы уже допросили убийцу?

   - Разумеется! - воскликнул Коклэн с отчаянием в голосе. - Почти три часа я его допрашивал и всякими уловками пытался сбить с толку, но безуспешно!

   - Он, конечно, утверждал, что совершил убийство по собственной инициативе? - спросил сыщик.

   - Он говорит, что сделал это из мести. Дескать, он сильно пострадал от несправедливого законодательства этой страны, а виновным в этом считает президента.

   - Ага, значит, он сознается, что его действия были направлены против президента?

   - Этого он не отрицает. Ему ведь только впоследствии сообщили, что он убил не президента, а некоего мистера Старфилда. Так он был вне себя от злости и досады.

   - Больше из него ничего нельзя было выжать?

   - Нет.

   - Как зовут преступника?

   - Мне так и не удалось заставить его назвать себя

   - Я хотел бы еще сегодня повидаться с этим молодчиком и задать ему несколько вопросов...

   - Хорошо, мистер Пинкертон. Тогда мы поедем прямо в управление.

   Вскоре экипаж подъехал к управлению полиции, все трое вышли и поднялись в кабинет начальника. Коклэн тотчас же распорядился привести преступника.

   - Дело очень интересное, - заметил Пинкертон. - Я пока еще не уверен, что здесь присутствует целый заговор. Надеюсь уяснить себе это из показаний убийцы.

   Через некоторое время двое полицейских ввели преступника, закованного в цепи. Это был очень неряшливо одетый человек с наглым, циничным лицом и мрачными злыми глазами.

   Когда он огляделся и заметил Нат Пинкертона, он отшатнулся, и с его уст сорвалось проклятие.

   Пинкертон громко рассмеялся:

   - Посмотрите-ка: да ведь это Ювелир!.. Позвольте представить вам, мистер Коклэн, этого джентльмена, который так робок, что стесняется назвать свое имя! Его зовут Фрэнк Мерфи. Лет семь тому назад он повадился наносить ночные визиты в большие ювелирные магазины Нью-Йорка, пополняя свою немалую коллекцию драгоценностей. При этом он тяжело ранил полицейского. Тогда я взялся за это дело. Мне удалось взять нашего дорогого Фрэнка с поличным, и я устроил ему шесть лет полного пансиона за казенный счет в Синг-Синге. Неудивительно, что он так не любит называть свое имя!

   Коклэн улыбался. Он был очень рад, что ему пришло в голову вызвать знаменитого сыщика из Нью-Йорка.

   "Ювелир" стоял, опустив голову, и метал исподлобья на сыщика злобные взгляды. Тот спокойно подошел к нему.

   - Я сомневаюсь, что на этот раз ты отделаешься шестью годами Синг-Синга! Ты, пожалуй, познакомишься с электричеством, этим чудесным изобретением нашего времени. Ну да тебя-то не жалко!

   Тут "Ювелир", сжав кулаки, рванулся вперед, так что цепи загремели. Казалось, сейчас он бросится на сыщика. Но Боб схватил его железной рукой за локоть и оттащил назад.

   - Слушай, веди себя прилично! - сказал он при этом. - С таким человеком, как мой учитель, надо быть повежливее. Кто этого правила не соблюдает, тот знакомится с моим кулаком, который превращает любой нос в дирижабль, по крайней мере, на полмесяца!

   "Ювелир" дико глянул на говорившего, но смекнул, что здесь всякое сопротивление бесполезно. Поэтому он придал своему лицу насмешливое выражение и вызывающе посмотрел на Пинкертона.

   - Чего вам, собственно, от меня надо? - дерзко спросил он.

   Пинкертон был невозмутим:

   - Я хотел бы знать, каким образом "Ювелир" попал в число анархистов.

   - Никакой я не анархист! Я уже говорил инспектору, что хотел отомстить президенту страны за то, что был несправедливо осужден здешними законами! Это я задумал еще в Синг-Синге и, как только вышел на свободу, то первым делом поспешил в Вашингтон, чтобы свести счеты!

   Пинкертон вытащил из кармана объемистую записную книжку и стал ее перелистывать. Наконец он сказал "вот оно!", иронически посмотрел на преступника и сообщил:

   - "Ювелир" был выпущен на свободу из Синг-Синга уже восьмого сентября прошлого года, стало быть, - десять месяцев назад. Охваченный жаждой мести, он тотчас же поспешил в Вашингтон. И для исполнения замысла потребовалось целых десять месяцев, хотя ему сотни раз предоставлялся случай это сделать!

   Фрэнк пробормотал ругательство, однако ничего не возразил на это "неожиданное открытие".

   - Тебе следовало бы знать, милый мой, что я всегда записываю дату, когда мои постоянные клиенты вновь обретают свободу, в этом есть прок!

   - Вы удивительный человек, мистер Пинкертон! - воскликнул Коклэн.

   Сыщик не обратил внимания на эту реплику и, обращаясь к преступнику, продолжал:

   - Скажи-ка лучше, как тебе пришло в голову мстить за себя президенту? Ведь этот человек вовсе не виноват в том, что тебя осудили: законы не им писаны.

   - Но он - президент и может, если захочет, изменять законы, - пробормотал Фрэнк.

   - Неужели ты настолько наивен, что думаешь так? - спокойно спросил сыщик - Я в это не верю: все-таки, насколько я знаю, Фрэнк Мерфи - малый далеко не простой Легче было бы отомстить мне, ведь это я упрятал тебя в Синг-Синг и загубил твой выгодный промысел.

   - Пришла бы и твоя очередь!

   Пинкертон рассмеялся

   - Вот тут я тебе верю - в первый раз! Но - к делу... Итак, ты утверждаешь, что тебя никто не подкупал и что сообщников у тебя при этом убийстве не было?

   - Я сам задумал этот план и сам его выполнил! Но судьбе было угодно, чтобы я выстрелил в другого!

   Пинкертон подошел к преступнику вплотную и пристально посмотрел ему в глаза. Затем медленно, отчеканивая каждое слово, он сказал:

   - Ты меня знаешь, Фрэнк, и я не понимаю, зачем ты плетешь небылицы. Тебе известно, что я тебя вижу насквозь! Поэтому мой тебе совет: не запирайся и назови своих сообщников. Признание может спасти тебя от электрического стула. Если же ты будешь молчать, тебе ничто не поможет, - я все-таки нападу на след вашего общества, и твоим приятелям от меня не скрыться!

   Преступник рассмеялся.

   - Смейся, смейся! Скоро я тебе докажу, что я прав... Итак, не желаешь ли ты сознаться?

   Фрэнк пожал плечами:

   - В чем мне еще сознаваться? Я все сказал.

   Пинкертон холодно улыбнулся.

   - Я тебе сейчас расскажу, Фрэнк, как все это было. Ты и твой характер мне известны, поэтому я могу представить себе все в точности. С тех пор, как ты вышел из Синг-Синга, дела твои шли плохо. Ты болтался там и сям, и тебя за этот год ни разу не поймали, когда ты обделывал свои маленькие штучки. Крупных мошенничеств ты не затевал, так как был напуган, - иначе я о тебе, конечно, услышал бы. Наконец ты попал под влияние шайки анархистов. Они обещали тебе огромную сумму, если ты убьешь президента... "Черт возьми, - подумал ты, - если я это сделаю, то буду обеспечен на всю жизнь, а если нет, - останусь нищим бродягой, который влачит жалкое существование". Я знаю, что ты думал именно так и взялся за это предприятие. И оно бы тебе удалось, если бы в коляске сидел президент. На деле же ты убил совсем другого человека. Да еще одного полицейского! Потом ты дал себя поймать! Какой же ты был дурак! Неужели ты не подумал, чем ты рискуешь? Разве ты не соображал, что побег в таких случаях - дело почти невозможное? Разве я не прав? Так не желаешь ли ты сознаться, что существует шайка, которая тебя наняла? Не скажешь ли ты мне, где эти молодчики имеют обыкновение собираться?

   Мерфи заскрежетал зубами.

   - Собака! - проговорил он, задыхаясь.

   - Значит, я прав?

   - Нет! - закричал узник. - Ты не прав! Делай что хочешь, только от меня ты ни слова не услышишь!

   - Спасибо, Фрэнк, - сказал Пинкертон равнодушно. - Этими словами ты убедил меня в том, что существует нечто, о чем я еще не знаю. Но я это узнаю, уверяю тебя!

   - Ничего ты не узнаешь! - возразил "Ювелир", презрительно оскалясь.

   Пинкертон обратился к начальнику полиции:

   - Я вам советую, мистер Коклэн, запереть этого типа в самую надежную камеру и приковать к стене. Пусть его стерегут днем и ночью: во-первых, он опытный взломщик, а во-вторых, не исключено, что его сообщники будут пытаться вызволить его...

   Злобный вопль Мерфи был ответом.

   Начальник полиции сказал:

   - Разумеется, я сделаю все так, как вы сказали, мистер Пинкертон. Эта птичка не вырвется из клетки!

   Он позвонил, вошли двое полицейских и вывели преступника.

   - А теперь, мистер Коклэн, нам надо с вами кое о чем поговорить. Мне вовсе не хочется лазить по всему городу, чтобы открыть, где собираются преступники. Я надеюсь узнать это проще...

   У сыщика с начальником полиции было получасовое совещание. Под конец Коклэн довольно ухмыльнулся и еще раз искренне сказал:

   - Мистер Пинкертон, вы удивительный парень! Однако я не слишком уверен, что вам удастся осуществить ваш план, ведь эти ребята очень осторожны.

   - И все-таки я попытаюсь проникнуть в эту тайну...

   Все трое вышли из кабинета. Руланд устроился на ночлег в ближайшую гостиницу, чтобы на следующий день со свежими силами приняться за поиски преступников.

   Фрэнк Мерфи беспокойно ворочался в своей камере.

   - С ума сойти! - бормотал он. - Надо же было этой собаке Пинкертону стать мне поперек дороги! Теперь мне не уйти отсюда... Моим странствиям, кажется, настал конец. Какой же я осел, что впутался в эту историю! Совсем забыл про этого чертова сыщика... Но уж если мне еще раз удастся вырваться на свободу, я точно отправлю его на тот свет! Надеюсь, начальник полиции не переведет меня в другую камеру и не велит приковать к стене, как ему советовал Пинкертон, иначе на побег нечего рассчитывать.

   Так рассуждал преступник. Он был уверен, что его обязательно освободят.

   - Они мне обещали, - бормотал он, - и говорили, что их тайная власть простирается далеко. Пожалуй, так оно и есть, только если освобождать, то этой ночью. Иначе Пинкертон может расстроить все расчеты.

   Шли часы, но помощи все не было. Преступник надеялся, что его вызволят через окно камеры, которое было на втором этаже и выходило на пустынную улицу.

   Пробило полночь, но ничего более не было слышно. Фрэнк впал в лихорадочное беспокойство. Он яростно потрясал цепями, дикая злоба охватила его. Своими силами ему не освободиться, а на следующий день начальник полиции наверняка велит перевести его в другую камеру, до которой с улицы не добраться. И если его к тому же прикуют, - это будет означать для него верную гибель.

   Лишь только он подумал об этом, как у зарешеченного окна камеры, находившегося под потолком, что-то тихо зазвенело. Послышался высокий скребущий звук.

   Затаив дыхание, Фрэнк Мерфи прислушивался. Было похоже, что вырезают оконное стекло.

   Преступник слышал биение своего сердца Он не смел шевельнуться, только хрипло дышал, пытаясь хоть что-то разглядеть в ночном мраке.

   Тихо зазвенели осколки стекла, упавшие на пол. Он едва не вскрикнул от радости, но овладел собой. Он понимал, что его освобождение удастся только при соблюдении полной тишины.

   В коридоре у его камеры ходил взад-вперед надзиратель. Временами он останавливался у двери, чтобы проверить, все ли в порядке. Поэтому узник часто притворялся спящим: глубоко и ровно дышал, пока надзиратель снова не начинал ходить.

   Была гробовая тишина. Даже чуть слышный шорох у окна камеры прекратился. Вдруг от окна раздался сдавленный голос:

   - Фрэнк Мерфи, ты здесь?

   Преступник тихо ответил:

   - Я здесь. Не шуми. У двери надзиратель.

   - Я перепилю прутья решетки. Ты сможешь вылезти, когда будет готово?

   - Нет. На мне браслеты

   - Тогда я влезу к тебе. Я начинаю, а ты мне давай знак каждый раз, когда надзиратель подойдет к двери.

   - Скорее! Уже за полночь!

   - У меня хорошие напильники. Уложимся в полчаса.

   - Давай! Мне не терпится выйти из этой проклятой дыры! Tсc... Надзиратель!

   Воцарилась тишина.

   Снаружи надзиратель остановился на минуту у двери и пошел дальше, услышав глубокое дыхание "спящего".

   - Он ушел, продолжай.

   - Порядок!

   Сверху слышался визг напильника. Через некоторое время голос тихо возвестил:

   - Один прут перепилен! Осталось недолго!

   - Тсс... Надзиратель!

   Страж опять подошел к камере. На этот раз он открыл дверь, посветил фонарем и громко позвал:

   - Мерфи! Мерфи!

   Узник, казалось, спал глубоким сном на своей жесткой постели. Когда раздался голос надзирателя, он притворно зевнул и недовольно пробормотал:

   - Ну чего вы меня будите? Оставьте меня хоть ночью в покое!

   Надзиратель быстро оглядел внутренность камеры и закрыл дверь.

   - Он ничего не заметил? - послышалось от окна.

   - Нет. Давай!.. Похоже, он услыхал какой-то шум. Так что лучше помалкивать, пока ты работаешь.

   Работа продолжалась, прерываемая лишь сигналами Мерфи о появлении надзирателя.

   Наконец освободитель торжествующе воскликнул:

   - Готово! Внимание, я спускаюсь!

   Наверху что-то тихо задребезжало, затем в отверстии показалась черная фигура и тотчас же бесшумно проскользнула в камеру.

   На мгновение вспыхнул электрический фонарик, и Мерфи увидел перед собой отчаянного парня. Он был рыжий, с всклокоченной бородой, а одет был в какие-то обноски и лохмотья.

   - Я тебя еще не видел у "Мстителей"! - удивился Фрэнк. - Ты недавно вступил, что ли?

   Тот тихо засмеялся:

   - Боже мой! Эти джентльмены уже давно меня знают! Я из Филадельфии, они меня сюда вызвали специально, чтобы тебя вытащить. У меня такие штуки получаются, а вот они уж больно неуклюжи, а может, и нерешительны.

   - Ловкий ты парень, - сказал признательный Фрэнк. - Как только тебе удалось сюда взобраться?

   Рыжий на мгновение осветил свои ноги, к которым были прикреплены железные крюки с остро отточенными концами.

   - В стене трещины, а штукатурка местами обвалилась, вот я и взобрался. Чертовски тяжело! Вниз будет легче и безопаснее: я там наверху привязал веревку. По ней мы быстренько и спустимся!

   - Ты молодчина, - прошептал Фрэнк. - Как тебя зовут?

   - Рыжий Билл.

   - В Синг-Синге бывал?

   - Двенадцать лет!

   - А знаешь, что здесь сейчас Нат Пинкертон, который хочет отыскать "Мстителей"?

   - Черт возьми! - выругался Рыжий Билл. - Дело дрянь! Когда выберемся, снова в Филадельфию удеру!

   - Ты боишься Пинкертона?

   - Не очень-то. Если мы с ним повстречаемся, я ему покажу! А пока стараюсь не попадаться ему на глаза. До сих пор я с ним дела не имел, и в лицо он меня не знает. Это мне на руку.

   - Конечно, - подтвердил Фрэнк.

   Во время разговора, который они вели шепотом, Рыжий Билл ловко и бесшумно перепилил железное кольцо на руке преступника.

   - Так, - бормотал он, - одно готово...

   Едва Билл принялся за другое кольцо, как вдруг случилось нечто совершенно неожиданное.

   Под потолком, в окне камеры, внезапно блеснул свет электрического фонарика, послышался щелчок взводимого курка и раздался громкий голос:

   - Эй, что там такое? Мы, кажется, застали ребят за самым интересным делом?!.. Не двигаться! Кто пошевелится, - получит пулю в лоб!!!

   Рыжий Билл молниеносно выхватил револьвер и несколько раз выстрелил в окно. В ответ тоже раздались выстрелы. Затем загремели засовы, дверь распахнулась, и в камеру вошли несколько надзирателей. После короткой, но упорной борьбы Фрэнк Мерфи и Билл были связаны и брошены на пол.

   Билл буйствовал, как сумасшедший, и силился освободиться от своих пут. Он выл, кричал и старался пнуть надзирателей связанными ногами.

   Совершенно неожиданно появился начальник полиции Коклэн. Один из надзирателей сейчас же доложил о происшедшем, а полицейский, который влез в окно, рассказал, что обратил внимание на свисавшую веревку, взобрался по ней и накрыл преступников.

   Коклэн хмуро посмотрел на бесившегося Рыжего Билла.

   - Нат Пинкертон был прав, - сказал он. - Негодяй чуть было не удрал с помощью своего сообщника. То хорошо, что хорошо кончается... Теперь у нас в руках еще одна птичка, это облегчит Пинкертону работу.

   Начальник обратился к надзирателям:

   - Запереть обоих молодцов в камеру для буйных и приковать там к стене! Мы отобьем у них охоту устраивать побеги!

   Обоих тотчас отвели в узкую камеру, находившуюся во внутренней части здания. Там их и приковали к противоположным стенам. Когда надзиратели вышли, камера погрузилась в непроницаемый мрак.

   Фрэнк Мерфи первый нарушил молчание. Он испустил проклятье и в бешенстве проговорил:

   - Ты, идиот! Какого черта ты оставил веревку болтаться?!

   - Ни черта! - возразил Рыжий Билл. - Я оба конца прикрепил вверху. Значит, один из них отвязался и упал!

   - Ты дурак и за дело взялся по-дурацки! Ну, чего стоит твоя знаменитая ловкость! Теперь мы оба вляпались! Мне это будет стоить головы, а ты готовься посидеть несколько годиков в Синг-Синге! Ведь из этой-то дыры нас уже никто не вытащит!

   - А я не отчаиваюсь, - сказал Билл. - Условленно, что если моя попытка не удастся, то "Мстители" взорвут пол-тюрьмы, чтобы нас освободить.

   - Точно?

   - Уверен.

   - Значит, сделают, как с виллой президента? Ведь этот-то план теперь будет исполнен?

   - Конечно. Только не все еще готово.

   - Потайной ход в виллу президента из дома Сиверта уже окончен, наверно?

   - Почти. Все еще спорят насчет взрывчатки.

   - Но ведь было решено, что динамит?

   - Двое снова твердят, что пироксилин лучше.

   - Эх, завтра, в среду вечером, как соберется у президента большое общество, так и взлетит вся эта компания на воздух...

   - Я уж этого не увижу. Лучше удеру. Что ни говори, риск есть, а толку может и не быть.

   - Если б так просто было удрать...

   - Ну, я-то удеру! В первый раз попробую, когда завтра поведут на допрос... Если "Мстители" еще этой ночью не взорвут эту мышеловку.

   - Ничего из твоей попытки не выйдет, - проворчал Фрэнк.

   - Посмотрим. Один револьвер они мне оставили...

   - Да что ты? - воскликнул Фрэнк.

   - Правда. Я его носил под рубашкой, в потайном кармане.

   - Но поведут-то тебя связанного.

   - Не думаю. Я прикинусь слабеньким да хиленьким, чтобы с меня тяжелые кандалы сняли.

   - Не поверят.

   - Актер из меня вроде неплохой, так что будь уверен, - удеру.

   - А если удастся, поможешь мне сбежать?

   - Ясное дело, на все пойду, чтобы вытащить тебя отсюда

   - Прежде всего, зайди к Сиверту и передай, что я хочу участвовать в последних приготовлениях к взрыву.

   - Ладно. Сколько теперь здесь находится "Мстителей"?

   - При взрыве будет присутствовать все общество: одиннадцать человек.

   - Сиверт, наверно, и есть душа всего предприятия?

   - Конечно, - ответил Фрэнк Мерфи - Разве тебе не говорили?

   - Нет. В последнее время у меня здесь дел не было, вот я с "Мстителями" и не общался давненько.

   - Сиверт, он глава всему. У него доходная гостиница у самой виллы президента, а никто и не подозревает, что делается в ее подвалах.

   - Будем надеяться, что Пинкертон тоже об этом не узнает! - ответил Рыжий Билл. - Уж если он берется за расследование, - пиши пропало!

   - Тут он ничего не добьется! - уверенно сказал Фрэнк. - Все задумано очень хитро, да и у общества "Мстителей" есть люди поумнее Пинкертона. Например, Безумный Фриц. Это очень богатый человек, ему бы в такие дела не вмешиваться, только он действует по убеждению. Он готов, если нужно, и самого себя вместе со всеми подорвать. У него постоянно при себе динамитная бомба в кармане, на всякий случай.

   - Да, неглупо, - сказал Билл. - Он тоже живет здесь?

   - Конечно. Он называет себя рантье Блактрэ и вообще играет важную роль в обществе. Он и француз Мельвиль живут в одном доме и все время вместе.

   - А с другими ты тоже близко знаком?

   - Они - только орудия в руках этих двух и еще ресторатора Сиверта. Они у него на жалованье и, по-моему, нет более отчаянных парней. С ними Пинкертону не справиться. Если они узнают, что он их преследует, ему не жить!..

   Наступало утро. Мерфи растянулся на полу, насколько позволяло его положение, и заснул.

   Спящего разбудил громкий хохот Рыжего Билла Он поднял голову и не сдержал удивленного возгласа. Рыжий Билл уже не был прикован к стене, а сидел, очень довольный скрестив ноги, на полу маленькой камеры.

   - Ты свободен?!

   - Разумеется! Думаешь, мне охота висеть всю ночь у стены? Ни капельки! Вот я и вылез из цепей, а снова я их надену нескоро.

   - Черт возьми! - воскликнул Фрэнк Мерфи - Освобождай теперь меня! Теперь то я уверен, что тебе удастся удрать. Хитер, не хуже Пинкертона.

   Рыжий Билл засмеялся. И Фрэнка вдруг прошиб холодный пот: он где то слышал раньше этот презрительный смех, и не однажды. Но где?

   Рыжий Билл поднялся с пола, схватился за голову и снял рыжий парик с бородой. Хорошо знакомое лицо Нат Пинкертона глянуло на преступника, застигнутого врасплох и подавленного такой неожиданностью.

   Сыщик спокойно подошел к узнику.

   - Теперь ты меня узнаешь? - спросил он насмешливо. - Никакого Рыжего Билла нет, я просто сыграл с тобой маленькую комедию, чтобы поговорить по душам. Это мне вполне удалось и я тебе очень благодарен за те сведения, которые ты мне любезно сообщил. Заверяю тебя, что теперь вилла президента не взлетит на воздух. А о господах Сиверте, Блактрэ и Мельвиле я позабочусь особо, и они скоро будут твоими ближайшими соседями. Еще раз спасибо тебе. Прими мои искренние уверения в том, что большего дурака, чем ты я в мире не видал!

   Преступник слушал в совершенном оцепенении. Этот номер, мастерски исполненный сыщиком, произвел на него угнетающее впечатление. Он и подумать не мог, что рыжий парень, перепиливший прутья решетки для его освобождения, - знаменитый сыщик. Ему в голову не приходило, что все это - ловко поставленная комедия, когда в камеру ворвались надзиратели и стали вязать отчаянно сопротивляющегося Рыжего Билла.

   Словно оглушенный, неподвижно висел Фрэнк Мерфи в своих цепях, и только когда Пинкертон подошел к двери, которую для него снаружи отомкнули, преступником овладело дикое бешенство, и он стал осыпать уходящего градом проклятий.

   Вошел начальник полиции Коклэн и поздоровался с сыщиком, улыбаясь и не обращая никакого внимания на бесновавшегося у стены преступника.

   - Ну как вы провели эту ночь в тюрьме? Признаться, на душе у меня было тяжело, когда я приказал, согласно вашему плану, запереть вас здесь вместе с этим негодяем.

   - Я добился того, чего хотел! - весело ответил сыщик. - Теперь мне все известно: этот простак сообщил даже больше, чем мне надо было узнать. Мы действительно имеем дело с целой шайкой, и скоро она будет обезврежена!

   - Смотри, как бы тебе самому не взлететь на воздух! Проклятая собака! - в бешенстве закричал Фрэнк Мерфи.

   - Спасибо за добрый совет, я постараюсь ему последовать, - спокойно ответил Пинкертон. Затем они с начальником полиции удалились, оставив Фрэнка Мерфи в камере одного.

   Узник скоро умолк, сообразив, что бесноваться и орать бесполезно. Он вынужден был признать, что для него игра окончена.

   Так как он стал вести себя спокойно, днем его не приковывали к стене, и он мог свободно расхаживать по камере.

   Кончилось все это тем, что однажды утром его нашли мертвым. Он разорвал рубашку на полосы, связал их вместе и повесился. Так он избежал смерти на электрическом стуле.

   Гостиница, в которой ночевал Боб Руланд, находилась рядом с Риджент Стрит.

   Великий сыщик установил, что рантье Блактрэ и Мельвиль живут на этой же улице. У них был небольшой собственный дом. Блактрэ жил во втором этаже, Мельвиль - в первом.

   Было около полудня, когда Пинкертон и Боб вышли из гостиницы и направились на Риджент Стрит. Одетые, как настоящие бродяги, они медленно приближались к дому номер шестнадцать. Перед этим небольшим строением был палисадник - высокий решетчатый забор.

   Пинкертон и Боб осторожно озирались, словно хотели убедиться, что за ними не наблюдает полицейский.

   Вскоре они позвонили у калитки палисадника. Ответа не последовало. Пришлось подождать несколько минут. Когда на повторный звонок калитку все же не открыли, они применили заранее условленный прием. Пинкертон толкнул своего помощника в бок и показал ему рукой назад. Оба быстро скрылись в боковой переулок. Появился полицейский и медленно прошел мимо дома. Казалось, он их не заметил, так как и не посмотрел в их сторону. Когда он исчез из виду, Боб и Пинкертон вернулись и снова позвонили у калитки.

   Они были уверены, что разыгранная ими сцена будет замечена обитателями, что на самом деле и получилось. Как только они позвонили, показалась негритянка, открыла калитку и быстрым жестом предложила им войти. Они вошли в прихожую, а оттуда их провели в приемную.

   Едва переступив порог, они в ужасе вскрикнули и отшатнулись: оба хозяина дома, Блактрэ и Мельвиль, холодно усмехаясь, стояли против входа и целились в них из револьверов.

   - Черт побери! - воскликнул Пинкертон. - Вот так милая встреча! Уберите-ка ваши револьверы, джентльмены.

   - Если вы переодетые полицейские, - ваш последний час пробил! - закричал Блактрэ, бородач атлетического сложения.

   Пинкертон и Боб расхохотались.

   - Билл, ты слыхал?! Мы - переодетые полицейские! Лучше шутки не придумаешь! - сказал Пинкертон. - Я могу гордиться, что меня принимают за полицейского! Кто из вас будет мистер Блактрэ?

   - Это я! - ответил великан, не опуская револьвера. - Говорите скорее, мерзавцы, откуда вы и чего вам здесь надо!

   - Откуда мы? Да из тюрьмы, - спокойно ответил Пинкертон, как ни в чем не бывало подошел к столу, налил себе виски и выпил.

   Его поведение немного озадачило обоих обитателей дома. Они опустили револьверы, однако не спрятали их. Мельвиль, низкорослый француз, громко рассмеялся.

   - У этого малого нахальства не занимать! - сказал он.

   - Простите, джентльмены, - сказал Пинкертон, радостно осклабясь, - я отсидел шесть недель, и вы можете себе представить, каково мне было, когда я увидел здесь бутылку виски, которого мне так давно и страстно хотелось! Я не устоял против искушения. Уж вы позвольте мне налить еще рюмочку.

   Он налил себе, подозвал Боба и предложил ему полный стакан. Тот с жадностью выпил.

   Мельвиль засмеялся и спрятал револьвер в карман.

   - Этих нечего бояться, - сказал он. - Побереги патроны для более важного случая, Блактрэ.

   Но великана не так то просто было убедить. Все еще держа револьвер наготове, он сказал грозно:

   - Я не верю им! Вы пришли из тюрьмы? Ну и что же вам здесь надо?!

   Пинкертон стал перед Блактрэ, широко расставив ноги, и сказал:

   - Могу я свободно говорить при нем?

   - Конечно, - недовольно ответил Блактрэ. - Однако, к делу!

   - Я пришел от Фрэнка Мерфи, - спокойно сказал Пинкертон.

   - От Мерфи?!

   Великан опустил револьвер.

   - Как же могло случиться, что ты разговаривал с ним в тюрьме?

   - Я провел с ним пару часов в камере для буйных.

   Блактрэ кивнул

   - Продолжай!

   - Он просил передать вам, что Нат Пинкертон следит за вами, так что вам надо быть поосторожнее.

   - Черт возьми! Нат Пинкертон?! Уж не нью-йоркский ли это сыщик?

   - Да, он самый. Мерфи просит, чтобы вы поскорее выручили его из этой ямы. Он говорит, что вы обещали.

   Как только Пинкертон заметил, что Блактрэ спрятал свой револьвер, он потихоньку сунул руку в карман...

   Блактрэ и Мельвиль расхохотались при последних словах Пинкертона:

   - Если этот дурак нам поверил, тем хуже для него. Мы и не подумаем его выручать. Завтра мы исчезнем из Вашингтона, пусть тогда предает нас!

   Пинкертон быстро выхватил из кармана короткий металлический брусок и нанес им сильнейший удар в висок великана. Тот, не издав ни звука, упал, как подкошенный.

   Одновременно Боб вытащил свой револьвер, прицелился в Мельвиля и крикнул:

   - Руки вверх!

   Француз отпрянул и попытался было сунуть руку в карман, где находился револьвер. Тогда Боб взвел курок. Мельвиль поднял руки.

   Боб быстро подошел к нему и спокойно вынул из его карманов два револьвера.

   Мельвиль и Блактрэ были связаны по рукам и по ногам. Из карманов Блактрэ Нат Пинкертон осторожно извлек три заряженных револьвера и динамитную бомбу.

   Вскоре великан пришел в себя и зарычал от ярости, увидев, в каком положении находится. Он стал дико метаться по полу, стараясь особенно сильно ударяться левым боком.

   - Не старайся напрасно, Блактрэ, - спокойно сказал Пинкертон. - В твоем левом кармане больше нет бомбы. Эту опасную игрушку я взял себе: у тебя она могла бы слишком легко взорваться.

   Блактрэ перестал биться.

   - Кто ты? - прохрипел он.

   - Я Нат Пинкертон!

   - Так я и думал, - мрачно проворчал преступник. - Нас предал Мерфи?

   - Невольно, - коротко ответил Пинкертон. - Я его перехитрил.

   - Значит, вам все известно? - спросил Блактрэ.

   - Все! - спокойно ответил сыщик. - И могу вас заверить, что вилла президента не взлетит на воздух.

   Блактрэ лежал, будто в обмороке, и когда пришли полицейские, он вел себя тихо.

   Преступников не увезли, а, по приказанию Пинкертона, оставили в доме, чтобы никто в городе не знал об их аресте.

   Президента обо всем известили и условились, чтобы торжество, назначенное на вечер, не было отложено. Однако приезжающие гости тут же выходили из виллы через заднюю дверь и окольными путями направлялись к Белому Дому.

   Одновременно и в ресторан Сиверта съезжались гости, которые так же один за другим исчез