Развлечение-Издательство - Дом смерти

   Создание файла (nbl), март 2012 г.

  

   - Как? Лора не приехала?

   - Нет! Ведь я писала тебе, что она сильно заболела и только теперь начала выздоравливать.

   - Но ты, однако, писала, что она уже встала с постели и даже выходила на прогулку?

   - Да, но сегодня... Впрочем, о чем говорить, не приехала, и ладно!

   Так беседовали Эрих и Эльза, брат и сестра из немецкой семьи Эринг, проживавшей в Нью-Йорке.

   Двадцатитрехлетний Эрих, студент Питтсбургского университета, только что прибыл в Нью-Йорк к родителям. Сестра встретила его на вокзале, и теперь они шли по Пятой авеню, где находился их дом.

   Молодой человек был весьма недурен собой - высокого роста, стройный; его открытое лицо, с голубыми глазами, красиво очерченным ртом и лихо закрученными усиками, производило приятное впечатление.

   Рядом с ним его сестра Эльза выглядела очень миниатюрной; у нее была изящная, довольно пикантная фигура.

   На ее бледном личике отражалась озабоченность, а нежные голубые глаза были полны слез.

   По-видимому, ее тяготило какое-то горе, и ей хотелось что-то сказать, но она боялась огорчить любимого брата.

   Она внимательно посмотрела ему в глаза и поняла, что он явно раздосадован.

   - Не надо сердиться! - попросила она. - Быть может, как раз сегодня Лора чувствует себя не совсем хорошо! Иначе бы она наверняка приехала!

   Тут он не выдержал.

   - Я чувствую, что ты не совсем откровенна со мной! С Лорой что-то неладно, и ты не хочешь мне сказать, в чем дело! У меня так тяжело на душе! Мне кажется, что над нами нависла беда!

   Эльза печально улыбнулась и пожала плечами.

   Они шли под руку. После довольно продолжительного молчания Эрих снова заговорил, внезапно остановившись и взяв сестру за руку.

   - А теперь скажи мне, но только откровенно: разве вы все не заметили, что Лора в последнее время, еще до болезни, сильно изменилась?

   - Заметили, - печально ответила Эльза. - Да и не только нам это бросилось в глаза, но и мистеру Брауну, отцу Лоры. Мы теряемся в догадках, а хуже всего то, что от Лоры мы не можем добиться объяснения причин ее странного состояния.

   - А что говорят врачи?

   - Только руками разводят, - ответила Эльза, - ее обследовали несколько врачей и никто из них не понимает, в чем дело. Впрочем, один сказал, что...

   Эльза запнулась.

   - Продолжай! - попросил Эрих. - Ради Бога, скажи мне все!

   - Он сказал, что есть основания предполагать, что Лора страдает душевным расстройством!

   Эрих был совершенно ошеломлен. Помолчав немного, он заговорил:

   - Эльза, мы всегда были с тобой друзья, да и Лора видела в тебе лучшую подругу. Тебе известно, что между ней и мной возникли очень нежные отношения, весьма далекие от обычной влюбленности студента и молоденькой девушки. Да ты и сама наверняка видела и понимала, что у меня самые серьезные и искренние намерения. Я часто писал ей, и она всегда отвечала мне, но за последние полтора месяца я не получил от нее ни единой строчки. Почему?

   - Ты знаешь, что именно полтора месяца назад Лора заболела?

   - Да, знаю. Но ведь прошло уже две недели, как она встала с постели! Мне кажется, она могла отправить мне хотя бы открытку.

   Эльза с нежностью и участием взглянула на брата.

   - Она почему-то настроена против тебя, Эрих! Я почувствовала это еще тогда, когда она заболела. Прежде, когда мы проводили время вместе, она охотнее всего говорила о тебе, постоянно расспрашивала о том, как тебе живется, что ты пишешь и вообще так интересовалась тобой, что сразу можно было догадаться, что она питает к тебе особое чувство. Но теперь она сильно изменилась и совсем не хочет слышать о тебе. Как только я заговариваю о тебе, она прекращает разговор или переводит его на другие темы.

   Эрих побледнел.

   - Давно ли она стала так вести себя?

   - Как только заболела. У меня сложилось впечатление, что болезнь навсегда убила ее нежное чувство к тебе, и даже когда Лора стала понемногу поправляться, она по-прежнему не хотела слушать о тебе.

   Эрик невольно схватился за грудь, пытаясь подавить подкатывающий страх.

   - Боже мой! - пробормотал он. - Но ведь я не сделал ей ничего дурного! Я не вижу своей вины перед ней! На нее, видимо, повлияло что-то совершенно непонятное, ужасное. Я во что бы то ни стало должен узнать, в чем причина.

   Сестра участливо посмотрела на брата.

   - Как ты можешь узнать? Она не сказала никому ни единого слова... ни мне, ни своему отцу.

   Вдруг Эрих вздрогнул.

   - Боже мой! - вырвалось у него. - Неужели она полюбила другого и забыла меня?

   Эльза покачала головой.

   - Это совершенно исключено. Разве может не любить тебя та, которой ты отдал всю душу!

   Она с гордостью и любовью посмотрела на своего брата, считая его верхом совершенства. Но он не обратил внимания на ее слова и, по-видимому, даже не расслышал их.

   - Не знаю, что и думать! - шептал он. - Не могу поверить, что кто-то другой завладел ее сердцем. Я должен выяснить все и сегодня же пойду к ее отцу.

   - Возьми меня с собой, - попросила Эльза. - Будем надеяться, что тебе удастся поговорить с Лорой с глазу на глаз. Если и ты не сможешь узнать причину ее душевного расстройства, то этого уже никто не узнает.

   Эрих с благодарностью пожал сестре руку.

   - Ты так добра, Эльза, я буду вечно тебе признателен за это. Я надеюсь, что мне удастся помочь Лоре; по-моему, тут какое-то недоразумение.

   Он немного воспрянул духом и повеселел.

   - Иначе и быть не может! - продолжал он. - Сегодня же на душе моей Лоры снова станет светло - это сделает моя любовь к ней!

   Он оживился - к нему снова пришла надежда, хотя он понимал, что ему, быть может, в тот день придется пережить горестное разочарование. Но поскольку он не чувствовал за собой никакой вины перед Лорой, ему казалось, что нескольких слов будет достаточно, чтобы вернуть расположение любимой девушки.

   - Поспешим домой, - попросил он сестру. - Я не могу больше ждать. Я хочу видеть Лору и в ее глазах прочесть прежнюю любовь ко мне.

   Когда они вошли в дом, Эриха радостно встретили родители. После полудня он с Эльзой поехал на авеню Амстердам, к Лоре, дочери богатого фабриканта Джо Брауна.

   Старик Браун, семья которого состояла лишь из него и дочери-красавицы, был дома и сердечно приветствовал молодых людей.

   Эрих заметил, что Браун за последнее время сильно постарел. Забота о единственной дочери проложила на его лице глубокие морщины, и весь он производил впечатление усталого, измученного человека.

   - Я очень рад, что вы приехали, мистер Эринг! - сказал он. - Вы, по всей вероятности, уже знаете, какая меня гнетет печаль, но вы не представляете, до чего я исстрадался. Лора совершенно изменилась. Она утратила жизнерадостность, стала грустной и уже давно не улыбается. Целыми днями она сидит в своей комнате, закрывшись, но мало того: она отказывается дать какое бы то ни было объяснение своему состоянию. Она довольно часто говорит о том, что скоро умрет, что покойники зовут ее. Я близок к отчаянию, мистер Эринг! Я полагаюсь теперь только на вас. Я знаю, Лора вам очень доверяет. Быть может, она вам откроется. Не стану скрывать, что я давно уже питаю надежду на ваш брак с Лорой, и эта надежда крепла, когда я видел растущее расположение моей дочери к вам. Пойдите, пожалуйста, к ней в гостиную. Еще недавно она играла на рояле - и все печальную музыку. Быть может, она именно сейчас согласится объясниться с вами.

   Эрих, неслышно ступая по мягким коврам, прошел в гостиную и тихо приоткрыл дверь.

   Лора неподвижно сидела за роялем. Юношу охватил ужас от происшедшей с ней перемены. Нежное лицо ее, прежде свежее и цветущее, сильно исхудало и стало очень бледным, щеки ввалились, взгляд поблек. Лишь волосы сохранили свой прежний иссиня-черный цвет. Тонкие руки небрежно лежали на клавишах.

   Лора была одета в простое черное платье.

   Эрих тихо вошел, закрыл за собой дверь, прошел на середину комнаты и тихо произнес:

   - Лора! Милая Лора!

   Она испуганно обернулась и, увидев Эриха, воскликнула, всплеснув руками:

   - Эрих! Бога ради, уйди отсюда! Ты не должен меня больше видеть!

   В полном недоумении он сделал шаг назад, но потом снова приблизился к девушке и проговорил:

   - Почему ты гонишь меня, Лора? Что с тобой? Чем я перед тобой провинился?

   Она вся задрожала.

   - Ты ничем не провинился. Виновата я, а точнее - мертвецы.

   - Какие мертвецы? - воскликнул он. - Лора, ты думаешь о том, что говоришь?

   - Еще бы! Как бы мне хотелось, чтобы меня никогда не постиг этот страшный рок. Ведь ты не представляешь самого ужасного, Эрих! Одно только я могу тебе сказать: я встала на бесчестный путь. А произошло это из-за мертвецов.

   - Ты говоришь какой-то вздор! Опомнись, Лора! Какие мертвецы? Ты среди живых людей, тебя ждет светлое будущее и ты вновь будешь весела и жизнерадостна!

   Она закрыла лицо руками и зарыдала:

   - Этого уже никогда больше не будет! - воскликнула она. - Оставь меня, Эрих! Уйди и никогда не возвращайся ко мне! Я не стою тебя! Уйди, прошу тебя. Я не перенесу твоего присутствия!

   Он никак не ожидал подобной реакции. Надеясь изменить ее настроение и избавить от мыслей о каких-то мертвецах, он быстро подошел к ней и обнял ее.

   - Лора, моя милая Лора! - прошептал он. - Ведь я так люблю тебя!

   Она пронзительно закричала и вырвалась из его объятий.

   - Я никогда не смогу принадлежать тебе, Эрих! Мертвецы загубили мое счастье! Я не вынесу этого, я знаю, что ты снова и снова будешь приходить ко мне. И потом я уйду... в дом мертвецов!

   Она схватила черную шаль, лежавшую на стуле, и выбежала из комнаты.

   Эрих устремился за ней и увидел, что она открыла дверь, ведущую в сад.

   - Бога ради, Лора! Объясни, куда ты бежишь?

   Она не стала слушать его и выбежала на улицу. Он попытался догнать ее, но ему помешал проезжавший мимо трамвай. Он в ужасе увидел, как хрупкая девушка на полном ходу прыгнула на подножку. Если бы мужчины не поддержали ее, она неминуемо попала бы под колеса.

   Эрих остановился как вкопанный. Трамвай тем временем успел отъехать на довольно большое расстояние. Немного придя в себя, Эрих громко крикнул:

   - Остановитесь! Остановитесь же!

   Но трамвай уже повернул за угол.

   Эрих попытался догнать его, но это ему, конечно, не удалось. Тут он увидел дилижанс, вскочил в него и крикнул:

   - Поезжайте вдоль рельс! Гоните лошадь, не жалейте ее! Если вам удастся догнать трамвай, который прошел здесь минуту назад, я вам заплачу тройную цену!

   Дилижанс помчался во всю мочь. Так они ехали, пока трамвай не повернул на Сто сорок восьмую авеню.

   Погоня длилась около четверти часа. Наконец дилижанс у одной из остановок нагнал трамвай. Но Эрих еще издалека увидел, что на задней площадке никого нет.

   Сильно волнуясь, он спросил кондуктора:

   - Куда подевалась девушка в черном платье, прыгнувшая на подножку на авеню Амстердам?

   - Она на полном ходу спрыгнула на авеню Манхеттен.

   - Не заметили ли вы, в каком направлении она ушла?

   - Этого я не могу сказать. У нас там нет остановки, и у меня не было возможности обратить на это внимание.

   Эрих снова сел в дилижанс, и поехал на авеню Манхеттен. Здесь он стал останавливать всех прохожих и расспрашивать их, но ничего не добился. Лора исчезла бесследно.

   Усталый и расстроенный, он вернулся в дом Брауна.

   Отец Лоры, Эльза и вся прислуга находились в тревожном ожидании.

   Старик Браун видел, как его дочь прыгнула на подножку трамвая и как Эрих помчался за ним, поэтому с нетерпением ждал его возвращения.

   Он пришел в полнейшее отчаяние, когда Эрих сообщил, что сказала ему Лора до своего исчезновения.

   Он немедленно заявил о происшедшем в полицию. Были предприняты тщательные розыски, однако они не привели ни к какому результату.

   Распростившись с мистером Брауном, Эрих отправился домой. Эльза ушла раньше.

   Вдруг Эриха осенила мысль, и он решил действовать немедленно.

   Эрих пошел к знаменитому нью-йоркскому сыщику Нату Пинкертону.

   Сыщик весьма любезно встретил юношу и внимательно выслушал его. Он сразу же согласился взяться за расследование этого дела, ибо в рассказе Эриха было много необычного, что всегда сильно интересовало Пинкертона.

   Он пожал Эриху руку и сказал:

   - Успокойтесь, мистер Эринг! Я обещаю вам сделать все, чтобы разыскать молодую девушку. Весьма вероятно, что тут замешаны гнусные преступники. А теперь мы пойдем к мистеру Брауну.

   Они вышли и направились к авеню Амстердам.

   Около восьми вечера Нат Пинкертон и Эрих были в доме фабриканта.

   У мистера Брауна уже находился инспектор Мак-Коннел. Оба очень обрадовались, когда слуга доложил о Нате Пинкертоне; Браун вышел к нему, протянув навстречу обе руки.

   - Добро пожаловать! - воскликнул он. - Если и вам не удастся вернуть мне мою несчастную дочь, то это будет уже никому не под силу!

   Мак-Коннел обменялся рукопожатием со своим знаменитым другом и сказал:

   - Вы легки на помине, мистер Пинкертон! Я только что думал о вас. Видите ли, для меня это происшествие представляет полнейшую загадку.

   Все сели, и Нат Пинкертон начал:

   - Мистер Эринг уже сообщил мне подробно о случившемся, теперь я попрошу вас, мистер Браун, рассказать о поведении вашей дочери в последнее время.

   Старик поведал сыщику об угнетенном состоянии Лоры, о том, что она часто говорила о каких-то мертвецах.

   - Давно ли мисс Лора впала в такое состояние?

   - Это началось месяца два назад, когда я был в отъезде. Она вышла из дома, сказав лакею, что идет прогуляться. Вернулась поздно вечером, и лакей, открыв дверь, ужаснулся, увидев ее: Лора была очень бледна и сразу же прошла в свою комнату. С того дня она совершенно изменилась.

   - Вам не удалось узнать, куда именно она уходила в тот вечер?

   - Нет! Я ее спрашивал сотни раз, но так и не добился ответа.

   - Она стала избегать общества?

   - Да, наотрез отказалась бывать где бы то ни было.

   - А с кем она встречалась?

   - Собственно говоря, ни с кем. Даже лучшая ее подруга, миссис Мэри Стирман...

   - Где она живет? - перебил сыщик.

   - В квартале Бронкс на авеню Берген, в доме N 22.

   - Не справлялись ли вы у этой дамы? Быть может, ваша дочь была у нее?

   - Нет, я опросил уже всех знакомых.

   - Какой врач наблюдал вашу дочь?

   - Доктора Стивенсон и Прут.

   - Не говорили ли они, что ваша дочь страдает душевным расстройством?

   - Они ни разу не говорили об этом определенно, ссылаясь на то, что перемена в состоянии моей дочери может объясняться естественной реакцией на какое-то страшное происшествие.

   - А каково ваше мнение, мистер Пинкертон? - спросил инспектор Мак-Коннел. - Считаете ли вы возможным, что в данном случае мы имеем дело с душевным расстройством?

   - Отнюдь нет! Напротив, я пришел к убеждению, что здесь замешаны преступники, и только потому взялся за расследование. Если бы я был склонен предполагать душевное расстройство, то предоставил бы дело врачам.

   Старик Браун схватился за сердце и простонал:

   - Боже праведный! Моя дочь в руках преступников! Ведь это ужасно! Умоляю, приложите все усилия, мистер Пинкертон. Надо привлечь негодяев к ответственности, во что бы то ни стало.

   - Само собой разумеется, сделаю все, что могу, - заверил сыщик.

   - Но какая может быть цель у преступников? Для чего им нужна моя дочь?

   - Это мы увидим, - ответил Нат Пинкертон с улыбкой. - Скажите, мистер Браун, вы не обнаружили никакой пропажи в вашем доме?

   - О чем вы говорите?

   - Я хочу сказать, все ли ваши деньги и ценные вещи на месте?

   - Я не проверял их.

   - Мистер Эринг рассказал, что ваша дочь поведала ему, что она встала на бесчестный путь. Вот это-то и наводит меня на определенную мысль. Она добавила, что к этому ее принудили мертвецы.

   - И вы допускаете, что Лора...

   - Можете убедиться воочию. Много ли у вас в доме драгоценностей?

   - Только те, что принадлежали моей покойной жене. Они находятся в большом черном кожаном футляре, который хранится в сейфе в моем кабинете.

   - Не угодно ли вам будет пройти туда?

   Старик Браун, слегка пошатываясь, шел впереди других. Им овладело ужасное предчувствие, которое все больше усиливалось по мере того, как они приближались к кабинету.

   Он вынул из сейфа большой черный футляр.

   - Футляр этот я не открывал уже несколько лет, - проговорил Браун. - В нем есть и список всех драгоценностей.

   Открыв замок и откинув крышку футляра, он в тот же момент вскрикнул и без чувств упал в кресло.

   Футляр был пуст, в нем не осталось ни единой драгоценной вещи.

   Когда старик пришел в себя, он, вспомнив, что случилось, весь затрясся, едва сдерживая рыдания.

   Он потянулся к верхнему отделению сейфа, чтобы вынуть оттуда маленькую шкатулку.

   - В этой шкатулке хранятся двадцать тысяч долларов наличными, - прошептал он, - шкатулка находится здесь давно, чисто случайно я еще не внес эти деньги в банк. Только теперь я о них вспомнил.

   Он попытался открыть шкатулку, но не смог этого сделать, так сильно тряслись его руки. Он передал ключ Нату Пинкертону, а сам опустился в кресло.

   - Откройте шкатулку! - прошептал он.

   Шкатулка оказалась пустой.

   Браун опять глухо застонал, Нат Пинкертон подошел к нему и положил на плечо руку:

   - Успокойтесь, мистер Браун! Вы же сами не верите, что ваша дочь виновна в краже! Она взяла драгоценности и деньги, но не для себя! Ведь вы сами видели, как ужасно она страдала. Какие-то негодяи воспользовались впечатлительностью молодой девушки: загримировавшись и нарядившись под мертвецов, они заставили ее взять все, что было в сейфе, и передать им. Таким образом, поведение вашей дочери вполне понятно. Теперь нам остается только разыскать преступников и освободить вашу дочь.

   Старик немного успокоился. Он поднялся и произнес:

   - Вы правы, мистер Пинкертон! Моя дочь ни в чем неповинна, хотя и взяла драгоценности и деньги. Как бы то ни было, она не может нести юридической ответственности.

   - Да и нравственной, - добавил Нат Пинкертон. - А теперь, будьте добры, разрешите мне осмотреть комнату вашей дочери. Быть может, в ее письменном столе нам удастся найти какие-нибудь улики, указывающие на преступников.

   Старик Браун проводил Ната Пинкертона, инспектора Мак-Коннела и Эриха; войдя в уютную, изящно обставленную девичью комнату, Нат Пинкертон спросил:

   - У вашей дочери были какие-нибудь ценные вещи?

   - Да. Они должны лежать вон в том маленьком шкафчике, но теперь их, скорее всего, тоже нет.

   Нат Пинкертон открыл шкафчик и увидел, что и тут ничего не осталось.

   Сыщик взял с письменного стола лист бумаги и карандаш.

   - Будьте добры сказать, какие именно драгоценности принадлежали вашей дочери?

   - Больше всего Лора дорожила одним медальоном: золотым, осыпанным бриллиантами, с маленьким сердечком на золотой цепочке, - ответил старик. - Он ей достался от покойной матери, и потому она так любила его. К тому же эта вещь сама по себе довольно ценная. Лора надевала медальон очень редко. В середине медальона был большой бриллиант, излучавший божественный свет.

   Нат Пинкертон все записал. Но еще раньше он положил себе в карман список находившихся в футляре вещей.

   Затем начал обыск письменного стола. Открыв ящик, он увидел неоконченное письмо следующего содержания:

   "Дорогая Мэри!

   Я больше не в силах выносить этот ужас! Мертвые зовут меня, и я должна идти. Я не смогла избавиться от них ценою тех жертв, которые уже принесла".

   Нат Пинкертон протянул его Брауну.

   - Это почерк Лоры, - сказал старик.

   - Причем письмо, несомненно, адресовано ее подруге Мэри Стирман?

   - По всей вероятности.

   - Из этого отрывка можно заключить, что мисс Лора состояла в большой дружбе с миссис Стирман. По-видимому, она доверяла ей больше, чем даже вам, мистер Браун.

   - Я ничего не понимаю, - ответил старик. - Прежде Лора поверяла мне все свои тайны, и вдруг такая перемена! Хотя не понимаю, как могла Лора так близко сойтись с этой Мэри Стирман.

   - Почему?

   - Да потому, что та крайне несимпатичная женщина. Любит наряды, очень тщеславна и кокетлива, и мне всегда казалось, что она хвастает своим богатством и одновременно страшно завидует тем, кто богаче ее.

   - Часто ли она посещала ваш дом?

   - Нет. По-видимому, она чувствовала, что я не симпатизирую ей, хотя и приглашал на свои вечера по просьбе дочери.

   - Но, вероятно, ваша дочь часто посещала эту даму?

   - Не знаю. Лора была вполне самостоятельна, часто уходила одна, и я всегда знал, что мне не следует о ней беспокоиться. Весьма возможно, что она нередко бывала у миссис Стирман.

   - Чем занимается муж этой дамы?

   - Он доверенный какой-то большой иногородней фирмы. Он обычно в разъездах, и я видел его редко.

   - Не можете ли вы рассказать о нем более подробно?

   - Ничего особенного. Ему лет сорок, носит черные усики, бледнолицый. Он мне всегда казался очень скрытным.

   Нат Пинкертон встал.

   - Мне необходимо отправиться на авеню Берген, там я надеюсь кое-чего добиться. До свидания, господа. Как только я узнаю что-нибудь, то не премину поставить вас в известность.

   Нат Пинкертон забежал на одну из своих, находившихся вблизи, временных квартир и, не меняя костюма, мастерски загримировал свое лицо, придав ему как можно более глупое, бессмысленное выражение, так что любой человек должен был принять его за слабоумного. Но именно этого-то он и добивался.

   - Посмотрим, как попадется миссис на эту удочку, - бормотал он, - предстоящая встреча мне весьма интересна.

   Он быстро вышел на улицу и, наняв экипаж, отправился в Бронкс.

   Миссис Мэри Стирман занимала на авеню Берген небольшой дом, окруженный садиком.

   Не доехав до него, Пинкертон вышел из экипажа и пошел пешком. Позвонив в дверь, он принял важный вид.

   На вопрос горничной, что ему угодно, он ответил высокомерно:

   - Я - Якоб Миллер, из уголовной полиции, и хочу видеть вашу госпожу! Доложите обо мне и скажите, что дело не терпит отлагательства.

   - Войдите, пожалуйста, я сейчас доложу.

   Нат Пинкертон вошел в просторную переднюю и стал прохаживаться там. Горничная ушла куда-то. Сыщик заметил, как через несколько секунд в затемненном конце передней почти бесшумно приоткрылась дверь и кто-то внимательно стал наблюдать за ним сквозь узкую щель.

   Снова появилась горничная.

   - Миссис Стирман просит вас пожаловать.

   Она открыла дверь в гостиную, Пинкертон вошел, и перед ним предстала хозяйка дома, некрасивая особа, ниже среднего роста, с рыжеватыми волосами, обрюзглым лицом и толстыми губами. Глаза ее имели неприятное выражение. Она была в домашнем капоте, но руки сплошь унизаны бриллиантовыми перстнями.

   Она с улыбкой приветствовала гостя.

   - Здравствуйте, мистер Миллер! Я давно уже жду визита из уголовной полиции.

   - Вот как? - удивленно воскликнул сыщик, так высоко подняв брови, что лицо его приняло крайне комичный вид. - Стало быть, вам известно, по какому делу я пришел.

   - Известно, - отозвалась она, еле сдерживая смех. - Но садитесь же!

   - О, конечно, конечно! Очень приятно! - ответил гость и неуклюже плюхнулся в кресло.

   Миссис Стирман присела на диван, стоявший напротив, но избегала смотреть на сыщика, боясь расхохотаться.

   - Вы пришли по поводу моей подруги, мисс Лоры Браун?

   Он хлопнул себя по коленям.

   - Вы угадали, миссис! Вы чрезвычайно догадливы! Вот именно, по этому делу я и пришел.

   - Догадаться было нетрудно, - ответила она, - но, к сожалению, у меня нет подробных сведений.

   Он шутливо поморщился:

   - Пожалуйста, миссис, скажите хоть что-нибудь. Вы не представляете, как сотрудники уголовной полиции умеют пользоваться самыми незначительными на взгляд обычных людей сведениями.

   Она взглянула на него и, с трудом сдерживая смех, спросила:

   - По всей вероятности, вы принадлежите к числу самых гениальных сыщиков полицейского управления?

   Он гордо кивнул головой.

   - Совершенно верно! Мистер Дункан утверждает, что я его правая рука, что без меня он и шагу не сделает. И вы увидите, миссис Стирман - мне, безусловно, удастся разыскать вашу подругу.

   Теперь она уже громко рассмеялась и воскликнула:

   - Вы не поверите, как я буду рада, если Лора вернется! Но, к сожалению, на это мало надежды.

   - Мало надежды? Почему?

   - Потому что, как мне кажется, в это дело замешаны потусторонние силы.

   Сыщик весь съежился, его лицо выразило страх.

   - Как так? - спросил он. - Стало быть, вы тоже полагаете, что здесь замешаны духи?

   - А кто еще так думает?

   - Мистер Браун, отец беглянки. Он говорит, что на его дочь оказывали влияние какие-то мертвецы.

   - Мертвецы?

   Она вздрогнула и удивленно всплеснула руками, притворившись, что слышит об этом впервые.

   - Ведь вам-то, я не сомневаюсь, все известно, - снова заговорил сыщик, - мисс Лора поверяла вам свои тайны.

   - Почему вы так думаете?

   - Потому что на ее письменном столе мы нашли неоконченное письмо, адресованное вам.

   - Мне?

   Он передал ей письмо. Она прочитала его, печально кивнула головой и сказала:

   - Да, вы правы! Оно адресовано мне.

   - И что вы скажете по этому поводу? Быть может, вы найдете беглянку?

   Она покачала головой и ответила:

   - Я ничего не знаю! Мне кажется, мы никогда больше не увидим нашу бедную Лору. Она стала жертвой мертвецов.

   - Разве она вам рассказала, что с ней происходило?

   - Рассказала, но я не могу никому передать это, не могу, при всем желании.

   - Не расскажете ли вы, по крайней мере, мне? - спросил сыщик. - Тогда полиции не о чем будет больше беспокоиться. Ведь с неземными силами мы не можем бороться.

   - И вы думаете, что в этом случае следствие будет прекращено?

   - Это полностью зависит от меня. Должен вам сознаться, миссис, что я страшно боюсь привидений и вообще всего, что связано с четвертым измерением. Лучше не соваться в такое, иначе можно погубить себя.

   - Совершенно верно! - согласилась она. - Но неужели вы думаете, что полицейское управление оставит это дело, если вы не будете продолжать расследование?

   - Я создам видимость, что продолжаю работать дальше, а на самом деле брошу расследование. Наше начальство далеко от веры в привидения. Я поработаю еще месяца три, но, конечно, буду стремиться не навлечь на себя гнев злых духов.

   - Вы хорошо сделаете, если поступите именно так, - ответила миссис Стирман, на лице которой появилось выражение внутреннего удовлетворения. - Тем более, что вы понятия не имеете, как страшно поступают духи с теми, кого они хотят погубить.

   - А они хотели погубить мисс Лору? - спросил Пинкертон.

   - Именно! И погубили! Вы не можете себе представить, как она страдала.

   - Еще бы! Духи являлись ей?

   Миссис Стирман наклонилась к уху своего гостя, сидевшему в кресле, и шепнула:

   - Я собственными глазами видела духов.

   Он испуганно вздрогнул и уставился на нее растерянным взглядом, причем выглядел так глупо, что она чуть не расхохоталась ему в лицо. Но сдержала себя и продолжала:

   - Да, я собственными глазами видела эти ужасные привидения! В жизни их не забуду!

   Нат Пинкертон весь дрожал, сидя в кресле.

   - Да неужели вы действительно видели привидения? Как они выглядят? Где это было? При каких обстоятельствах они появились?

   Посмеиваясь над его испугом, она ответила:

   - Так и быть, скажу вам, в чем дело. Над семьей Браунов тяготеет страшное проклятие одного из предков.

   - Проклятие? Ведь это ужасно!..

   - Слушайте дальше. Уже несколько человек из рода Браунов сделались жертвой этого проклятия. Разве вы не слышали, что около тридцати лет тому назад один член этой семьи сошел с ума?

   - Слышал, слышал.

   - Ну вот, видите? Ему являлись духи покойников и довели до сумасшествия; он в отчаянии наложил на себя руки.

   - Это ужасно! - простонал сыщик.

   - Так вот: мы часто встречались с мисс Лорой и совершали вместе прогулки. Однажды вечером мы заблудились и оказались возле маленького домика, стоявшего в полном уединении в лесной чаще. Все ставни оказались заперты, света в окнах не было. Как раз в это время пошел дождь, и мы решили спрятаться в этом домике. Но дальше случилось нечто ужасное! Дверь была открыта. Мы вошли в уютно обставленную комнату. Я зажгла спичку, а Лора, утомленная затянувшейся прогулкой, села в кресло и стала ломать себе голову над вопросом, где может быть хозяин домика. И вдруг... Когда я вспоминаю об этом, у меня по телу начинают бегать мурашки.

   Сыщик весь дрожал. Обеими руками он ухватился за ручки кресла, широко открыл глаза и хриплым голосом спросил:

   - Что... "вдруг"? Что случилось дальше?

   - Когда спичка погасла, комната вдруг озарилась странным красноватым светом, исходившим неизвестно откуда. И вскоре мы увидели две длинные фигуры в белом, с мертвецки бледными лицами.

   Сыщик совершенно растерялся. Он начал судорожно сжимать руки, а потом вытер холодный пот со лба.

   - Что же было дальше? - простонал он.

   - Одно из привидений заговорило. Оно сообщило Лоре о тяготеющем над ее семьей проклятии и сказало, что оно и есть дух одного из давно умерших Браунов. Затем предупредило ее, чтобы она никому не говорила о привидениях, так как тот, кому она расскажет, погибнет. Привидение также предупредило Лору, что она будет очередной жертвой и обречена на умопомешательство или на смерть. Но есть средство, с помощью которого она может попытаться спастись. Быть может, драгоценные дары смогут примирить мертвецов ее рода и уничтожить проклятие. Конечно, эти дары не нужны мертвым, они будут отданы нищим и бедным. Затем привидение сказало Лоре, что она должна приносить драгоценности в этот дом и оставлять их в комнате, где сейчас находится. Привидения будут появляться до тех пор, пока проклятие не потеряет силу.

   - Ужасно! О, как ужасно! И что же на это ответила мисс Лора?

   - Когда привидения исчезли, она лежала в глубоком обмороке. Мне с трудом удалось привести ее в чувство, - рассказывала дальше миссис Стирман. - Затем мы ушли оттуда, причем мне пришлось вести Лору под руку. Добравшись до города, мы взяли экипаж и поехали ко мне. Здесь Лора немного успокоилась и затем отправилась домой.

   - Ага, это был тот самый вечер, когда она пришла домой сама не своя?

   - Тот самый. Бедняжка! Утешить ее я не могла, поскольку тоже находилась в шоке от увиденного. Да и со мной после того вечера произошла перемена. Теперь я уже не так весела и жизнерадостна, как прежде.

   - А что стала делать мисс Лора в дальнейшем?

   - Она стала носить туда драгоценности и деньги, а я сопровождала ее. В дом она не входила, а подкрадывалась к окну и оставляла их на подоконнике. Как только она отходила, комната начинала озаряться красноватым светом, какая-то неземная сила раскрывала окна, и в них появлялись два мертвеца.

   - О, как это ужасно! И что они делали?

   - Они грозно трясли костлявыми руками, а потом исчезали. Иногда они кричали: "Горе тебе, мы зовем тебя! Ты обречена на смерть!" Теперь вы поймете, мистер Миллер, почему моя бедная подруга стала такой. Отцу она не могла ничего рассказать, поскольку боялась, что тогда умрет и он.

   - Да, да, вы совершенно правы, - ответил Пинкертон и стал незаметно рассматривать медальон, который висел на груди Мэри Стирман. - Где находится этот дом с привидениями? - задал он вопрос.

   - Почему вы спрашиваете?

   - Видите ли, я хочу посмотреть на привидения.

   - Что же, если вы собственными глазами хотите их увидеть, я расскажу вам, как найти дорогу: надо пойти по шоссе на северо-запад; примерно после сорока минут ходьбы вы увидите на правой стороне, немного поодаль, маленький пруд, за ним чащу, в ней и стоит тот маленький дом, где появляются привидения.

   Нат Пинкертон встал.

   - Я сегодня же вечером рискну пойти туда, - сказал он. - Очень близко я не подойду, это слишком опасно, я не хотел бы, чтобы привидения укокошили меня. А теперь прощайте, миссис Стирман. Я убедился, что продолжать расследование в данном случае не имеет смысла.

   Сыщик вышел. Он чувствовал, что миссис Стирман наблюдает за ним. Он пошел по улице, однако вскоре спрятался в ближайшей подворотне и стал наблюдать за ее домом.

   Прошло около получаса, когда он заметил, что из дома миссис Стирман вышла горничная. Она огляделась по сторонам, а потом быстро направилась к шоссе.

   Сыщик осторожно, чтобы миссис Стирман не смогла увидеть его, вышел из подворотни и догнал горничную. Он схватил ее за руку и спросил требовательно:

   - Куда вы идете?

   Она вздрогнула и дрожащими руками стала прятать в складках своего платья конверт.

   - Вам поручено отнести письмо, - продолжал он, - и я даже знаю, куда: в тот уединенный домик, который стоит в чаще около пруда. Не так ли?

   Горничная была озадачена, а сыщик продолжал:

   - Хорошо, идите. Несите письмо по назначению.

   Она побежала, а Пинкертон вернулся к дому миссис Стирман, но не позвонил, а открыл дверь при помощи своей отмычки. Юркнув в переднюю, он запер за собой дверь и тихо подошел к гостиной.

   Он слегка приоткрыл дверь и увидел Мэри Стирман, с торжествующим видом сидевшую в кресле и о чем-то сосредоточенно раздумывающую.

   Она и не заметила, как в комнату вошел мнимый полицейский, не так давно распрощавшийся с ней.

   - Здравствуйте, миссис Стирман! - вдруг произнес он.

   Она вздрогнула и побледнела.

   - Ради Бога! Откуда вы взялись? Ведь я видела, как вы ушли! Каким образом вы пробрались сюда, мистер Миллер?

   Сыщик с улыбкой указал на связку отмычек.

   - При помощи вот этих штучек. Я не хотел шуметь, чтобы не мешать вам.

   - Совершенно напрасно. Я просила бы вас в другой раз не входить ко мне таким образом. Что вам, впрочем, еще нужно?