Петриченко Кирилл Никифорович - Житье-бытье астраханских моряков

начнутся мелк³е осенн³е дожди, такъ и жди приказа идти въ крейсерство. Въ сухое время, особенно въ полнолун³е и послѣднюю четверть, мы были увѣрены, что насъ не потревожатъ; Трухмены для своихъ нападен³й выбираютъ всегда время первой четверти луны, имъ удобнѣе плыть моремъ при лунѣ; а къ утру, когда мѣсяцъ скроется и сдѣлается оттого гораздо темнѣе, они какъ разъ и пожалуютъ къ какому-нибудь Персу въ гости; на разсвѣтѣ же опять уйдутъ.

   Изъ числа разбойниковъ надоѣдалъ намъ Гетъ-Козыль особенно. Онъ, какъ нарочно, для своихъ похожден³й выбиралъ время, когда менѣе всего желаемъ оставить дружеск³й кружокъ и идти на поиски,- непремѣнно какой-нибудь большой праздникъ.

   Такъ случилось въ первый день Рождества. Вечеромъ всѣ мы собрались въ домѣ, гдѣ жило семейство отряднаго начальника. Всѣ были особенно оживлены и веселились, кто какъ умѣлъ. Часу въ 11 вечера, вдругъ докладываютъ хозяину, что пришелъ отрядный переводчикъ и спрашиваетъ его. Онъ вышелъ, но вскорѣ возвратился.

   - Павелъ Осиповичъ, сказалъ онъ командиру парохода, разведите пары и снимайтесь съ якоря. Мнѣ дали знать, что Гетъ-Козыль, съ самыми удалыми восемью разбойниками, пошелъ на лодкѣ въ Мешедесеръ; такъ какъ теперь штиль, и онъ вѣроятно далеко не ушелъ, то вы идите туда прямо моремъ, а утромъ подойдите какъ можно ближе къ берегу и обойдите его весь. А вы, господа, продолжалъ онъ, обращаясь ко мнѣ и лейтенанту К.... также снимайтесь съ якоря и крейсеруйте до возвращен³я парохода, у Трухменскаго берега, чтобы перехватить Гетъ-Козыля, если онъ, увидѣвши пароходъ, вздумаетъ возвратиться.

   Прошелъ часъ, и мы на веслахъ, потому что было совершенно тихо, шли къ выходу изъ залива; пароходъ успѣлъ развести пары и скоро обогналъ насъ. Отъ всего сердца проклинали мы Гетъ-Козыля, заставившаго насъ промѣнять пр³ятную бесѣду на ночное путешеств³е, да еще съ такимъ трудомъ; вѣтра нѣтъ, а на веслахъ далеко не доведешь шхуну. Къ разсвѣту, однакожь, мы вышли изъ залива, и какъ только подулъ вѣтерокъ, разошлись по назначеннымъ намъ дистанц³ямъ.

   На другой день къ вечеру товарищъ мой, крейсеровавш³й поближе къ заливу, увидѣлъ, что пароходъ возвращается; онъ тотчасъ далъ мнѣ объ этомъ знать сигналомъ, и мы ночью же воротились съ станц³и.

   Командиръ парохода донесъ, что онъ обошелъ весь Мазандерлиск³й берегъ, и оттуда все шелъ вдоль полуострова М³анъ-Кале, уклоняясь иногда въ море, но рѣшительно нигдѣ не видѣлъ ни одной лодки и даже, въ Мешедесерѣ, посылалъ на берегъ шлюпку, узнать у жителей, но и тѣ сказали, что ничего не слышно.

   Такъ какъ подобные случаи ложныхъ извѣст³й отъ нашихъ лазутчиковъ бывали очень часто, то и этотъ причислили къ нимъ; тѣмъ болѣе, что черезъ два дня пришелъ изъ Мазандерана персидск³й каржимъ за нефтью къ Трухменамъ, и сказалъ, что у нихъ ничего не слышно о Гетъ-Козылѣ.

   Спустя уже недѣли двѣ, мы узнали, что Гетъ-Козыль сыгралъ съ пароходомъ хитрую штуку, и Павелъ Осиповичъ выходилъ изъ себя отъ досады, что его провелъ дикарь.

   Гетъ-Козыль точно ходилъ на разбой, но въ штиль ночью онъ не могъ далеко уйдти и былъ только у полуострова М³анъ-Кале, когда мимо его проходилъ пароходъ. Завидѣвъ его издали, ловк³е разбойники, не зная что дѣлать, потому что некуда было скрыться, подошли какъ можно ближе къ берегу, и затопили свою лодку, оставивъ только необходимую часть носа, который возвышенъ. Сами они также залѣгли въ воду до самаго подбородка и снявши шапки, бритыми головами прислонились къ торчавшей части лодки. Такимъ образомъ они просидѣли, покуда пароходъ прошелъ мимо ихъ и скрылся изъ виду, тогда удальцы вылѣзли изъ холодной ванны, и отливши лодку, поплыли домой, опасаясь идти на разбой, чтобы пароходъ не возвратился. Какъ бы ни смотрѣли съ парохода, но увидѣть подъ самымъ берегомъ, на разстоян³и версты, кончикъ носа лодки совершенно невозможно; мы всѣ очень хорошо понимали это, но все-таки Павелъ Осиповичъ никакъ не могъ простить Гетъ-Козылю его выдумку.

   Ноябрь, декабрь и половина января - лучшее время на Амуръ-аде. По истинѣ, въ это время года ясное голубое небо надъ заливомъ можетъ поспорить въ чистотѣ съ прославленнымъ небомъ Итал³и. Въ эти мѣсяцы почти не бываетъ сильныхъ вѣтровъ, но каждый день аккуратно съ полудня начинаетъ дуть сѣверный вѣтеръ, который къ вечеру стихаетъ, а послѣ солнечнаго заката дуетъ съ юга отъ горъ. Южный вѣтеръ продолжается всю ночь до восхода солнца; потомъ онъ стихаетъ, или переходитъ въ восточный, а въ полдень опять отъ сѣвера. Так³е пер³одическ³е вѣтры всегда означаютъ въ Астрабадѣ ясную, сухую погоду, и ужь какъ только который-нибудь изъ нихъ не подулъ въ свое время, значитъ погода испортится и будетъ ненастье. Это чаще и чаще начинаетъ случаться въ концѣ января; тогда и лихорадки, оставивш³я на время жителей Амуръ-аде, возвращаются, чтобы съ новою любовью трясти свои жертвы.

   Въ это время, о которомъ я разказываю, лихорадокъ было мало, но появились как³е-то особеннаго рода нарывы, такъ что если у кого заведется такой, то тянется мѣсяца три: одинъ кончится, другой начинается на томъ же мѣстѣ. Нашъ отрядный медикъ, Альфредъ Васильевичъ, увѣрялъ насъ, что это очень хорошо, и долженъ радоваться тотъ, у кого сядетъ подобный нарывъ; мы однакожь не находили въ этомъ особеннаго удовольств³я, и хотя отъ чистаго сердца вѣрили Альфреду Васильевичу, но все-таки просили, если къ кому пожалуетъ подобный гость, чтобы онъ прогонялъ его поскорѣе.

   Въ декабрѣ мѣсяцѣ у Перс³янъ бываетъ праздникъ или, лучше сказать, печальное воспоминан³е уб³ен³я имама Гусейна другимъ начальникомъ секты, Моавье. Обрядъ воспоминан³я продолжается нѣсколько дней; въ городахъ существуютъ для этого особыя труппы, которма переходятъ изъ мѣста въ мѣдто, и даютъ представлен³я, разыгрывая сцену уб³ен³я имама. Гдѣ нѣтъ такой труппы, тамъ обыкновенно кто-нибудь изъ муллъ или стариковъ читаетъ по книгѣ сказан³я о смерти Гусейна, а народъ криками и рыдан³ями изъявляетъ свое сочувств³е. Во всѣхъ городахъ Перс³и, почти въ каждомъ кварталѣ, устроена обширная комната о трехъ стѣнахъ, и въ ней поставлена каѳедра, съ которой по вечерамъ разказываютъ эту истор³ю. Какъ комната, такъ и каѳедра убираются на время обряда цвѣтными фонарями и плошками.

   Намъ было далеко ѣхать въ Астрабадъ, смотрѣть обрядъ воспоминан³я, который называется тазъе. Мирза Садыкъ, живш³й въ деревнѣ Гязь, неподалеку отъ морскаго берега, пригласилъ меня съ Павломъ Осиповичемъ посмотрѣть деревенское тазье, и мы, конечно, очень охотно приняли это предложен³е.

   Отъ своей станц³и пошли мы изъ моей шхунѣ къ нашей фактор³и, чтобы тамъ нанять лошадей. Къ намъ присоединился еще спутникъ, командиръ стоявшаго на посту у фактор³и ботика, мичманъ Г.... и мы, нанявши лошадей, которыя привозили товары въ фактор³ю и возвращались порожними, отправились на нихъ въ деревню.

   Проѣзжая отъ берега до Гязи, я едва узнавалъ мѣстность, по которой мы ѣхали. Какъ живо рисовалась въ моей памяти эта самая дорога въ 1842 году! узенькая тропинка вела тогда насъ по непроходимому лѣсу, такъ что мы должны были ѣхать одинъ за другимъ, солнца не было видно, потому что лучи его не проникали сквозь густую зелень листьевъ. Что же теперь? Обширныя поля, засѣянныя рисомъ; кое-гдѣ осталось только дерево; вмѣсто величественныхъ дубовъ и орѣховыхъ деревьевъ, насажены молодые шелковичники.

   Прежде Перс³яне никогда не рѣшались пускаться, даже большими парт³ями, къ берегу, опасаясь Трухменъ, а потому лѣсъ близь моря оставался нетронутымъ; но теперь они его весь вырубили, сдѣлали поля и сажаютъ рисъ. Хотя конечно настоящее лучше, жители благоденствуютъ, торговля усиливается; а все-таки мнѣ было жаль прежней дѣвственной природы астрабадской; теперь мы беззаботно ѣхали, шумно перегоняя другъ друга, а тогда какой-то невольный трепетъ проникалъ въ душу и опасен³е раждалось, смотря на эти густыя массы зелени по краямъ тропинки, гдѣ врагу было бы удобно устроить самую тайную засаду: теперь ни у кого изъ насъ вовсе не было оруж³я, а тогда нельзя было и подумать пуститься въ лѣсъ безоружному.

   Доѣхавъ до деревни, мы отыскали домъ мирзы Садыка и поѣхали къ нему. Мирза встрѣтилъ насъ на дворѣ и привѣтствовалъ множествомъ персидскихъ селямовъ. На дверяхъ дома мирзы, намалевана была какая-то картина, работа досужнаго отряднаго художника, и мирза очень гордился этою картиной, передъ своими собрат³ями, какъ признакомъ своей связи и дружескихъ отношен³й съ Русскими. Это была неслыханная роскошь между полудикими жителями деревни.

   Мы вошли въ домъ, или лучше сказать въ единственную комнату мирзы, и усѣлись на полу на войлокахъ; впрочемъ, такъ какъ мы съ нимъ не церемонились, то каждый расположился, какъ ему было угодно. Въ комнатѣ была сложена голландская печка, также по низости отрядныхъ мастеровъ, потому что деревенск³е Перси не знаютъ употреблен³я даже каминовъ, и разводятъ огонь прямо на полу въ особомъ мѣстѣ выложенномъ глиною, а дымъ идетъ куда самъ знаетъ.

   Времени до ночи, когда должно было начаться тазье, оставалось часъ, и мы, чтобы какъ-нибудь провести его, стали разспрашивать мирзу о предстоящемъ празднествѣ.

   - Мирза Садыкъ, сказалъ я,- кто убилъ Гусейна?

   Мирза недовѣрчиво посмотрѣлъ на Павла Осиповича, а потомъ отвѣчалъ:

   - Если я буду говорить, Павелъ Осипычъ все смѣяться будетъ.

   - Разказывай, мнѣ все равно, сказалъ Павелъ,- я ужь слышалъ это двадцать разъ, такъ ужь еще одинъ ничего не значитъ,- буду слушать.

   - Гусейнъ, началъ говорить мирза,- послѣ Ал³я былъ выбранъ халифомъ, а друг³е выбрали потомка Омара, Моавье. Они стали воевать между собою, и Гусейнъ побѣдилъ Моавье, и сдѣлался халифомъ. Потомъ онъ со всѣмъ семействомъ поѣхалъ въ Мекку молиться, и одинъ разъ, когда было очень жарко, они остановились отдыхать на дорогѣ, а Моавье собралъ войско и напалъ на нихъ. Гусейна онъ убилъ тутъ же, а всѣхъ женщинъ и дѣтей взялъ съ собою и потомъ также убилъ.

   - А что же ты не говоришь, сказалъ Павелъ,- какъ къ Моавье пришелъ посланникъ отъ французскаго короля и говорилъ ему, чтобъ онъ не убивалъ маленькихъ дѣтей?

   - Вы, Павелъ Осипычъ, скажите, вы знаете, отвѣчалъ мирза.

   - Зачѣмъ я буду говорить? ты началъ, такъ разказывай.

   Мирза подумалъ и продолжилъ разказъ:

   - Когда Моавье убилъ Гусейна, то пришелъ въ Багдадъ и сказалъ, что онъ халифъ, потомъ велѣлъ всѣхъ женщинъ и дѣтей Гусеина посадить въ тюрьму и каждый день одному изъ нихъ отрѣзывать голову. Тогда пришелъ къ нему французск³й посланникъ и сказалъ: зачѣмъ вы дѣлаете, это не хорошо: у насъ такъ не дѣлаютъ, вы убили ихъ отца, а маленькихъ дѣтей нельзя убивать. Тогда Моавье сказалъ ему: у васъ нельзя, а у насъ можно, а если вы мнѣ не позволяете ихъ убивать, я и вамъ прикажу рѣзать голову; тогда посланникъ испугался и ушелъ.

   Покуда мы толковали съ мирзою, наступила ночь и не вдалекѣ раздались смѣшанные голоса.

   - Сегодня тазье будетъ близко моего дома, сказалъ мирза; - они ужь собрались; если угодно осмотрѣть, такъ надо идти тихонько.

   Мы пошли за мирзою, пробираясь ощупью между деревьями, и расположились наблюдательнымъ постомъ около одного забора, за которымъ собралось тазье.

   По срединѣ широкаго двора, были воткнуты одинъ противъ другаго два высок³е шеста, на которыхъ горѣли чираки {Чираки небольш³е глиняные кувшинчики, у которыхъ съ боку и низу сдѣлана дудочка; въ нее кладутъ тряпку, а въ кувшинъ наливаютъ нефть, которая напитывается въ нее и горитъ на концѣ.} и красноватымъ свѣтомъ своимъ освѣщали сцену. Вокругъ шестовъ образовался кругъ, человѣкъ изъ тридцати молодыхъ людей; каждый изъ нихъ держался рукою за поясъ своего товарища съ лѣвой стороны, а правую руку, которая была обнажена, держалъ на своей груди, также обнаженной. По срединѣ круга стояли два старика, которые по одиночкѣ читали по книгѣ истор³ю уб³ен³я Гусейна. Во время чтен³я, крутъ стоялъ безмолвно и не шевелился; но какъ только оканчивался стихъ, кругъ тотчасъ начиналъ двигаться въ правую сторону; каждый, изъ составлявшихъ кругъ, присѣдалъ на правую ногу и ударялъ рукою въ грудь съ восклицан³емъ: Гусейнъ, Гусейнъ! пронзнося первый разъ это слово низкимъ голосомъ, а при второмъ, возвышая его. Все это: присѣдан³е, удары въ грудь и восклицан³я, дѣлалось всѣми совершенно въ одно время и въ тактъ.

   Послѣ довольно продолжительнаго чтен³я, во время котораго у многихъ показалась уже кровь на груди отъ ударовъ, чтецъ сталъ воодушевляться и, поднявъ вверхъ руки, запѣлъ: Шири-хадо-йо-Али (о, Али, Бож³й левъ)! Тогда весь кругъ началъ прискакивать на одной ногѣ, все двигаясь въ правую сторону, всѣ хоромъ запѣли эти слова, и удары въ грудь сдѣлались сильнѣе и чаще.

   Мног³е изъ ревностныхъ богомольцевъ, во время этихъ обрядовъ, для большаго выражен³я своей скорби дѣлаютъ на груди и на лицѣ нарѣзки, чтобы шла кровь, а мальчикамъ, всѣмъ безъ исключен³я, разрѣзываютъ лбы.

   Сцена, которую мы видѣли, выполняется въ каждой деревнѣ; молодежъ, участвующая въ ней, переходитъ изъ мѣста въ мѣсто; ее вездѣ хорошо принимаютъ и угощаютъ. Но это актеры втораго разбора; въ городахъ же, какъ я уже говорилъ, есть особыя труппы, которыя въ лицахъ представляютъ всю истор³ю смерти имама. Даже посланникъ является на сцену и говоритъ по-французски свою рѣчь къ Моавье.

   Темная ночь, зелень деревьевъ, освѣщенная краснымъ пламенемъ нефти, толпа народу, мущинъ на землѣ и женщинъ на крышахъ,- все это давало картинѣ особую поэз³ю; даже и мы, скрываясь за заборомъ, служили какъ бы дополнен³емъ къ ней. Хотя съ нами и былъ довольно хорош³й живописецъ, нашъ молодой мичманъ, но онъ былъ какъ-то не въ духѣ, и сцена его не трогала.

   - Мирза, что же потомъ будетъ, когда перестанутъ кричать? спросили мы своего хозяина.

   - Ничего не будетъ, отвѣчалъ мирза,- будутъ ужинать.

   - Ну это совсѣмъ не любопытно. Значитъ мы можемъ ѣхать, прикажи сѣдлать лошадей.

   - Какъ можно, сказалъ мирза,- это мнѣ будетъ стыдно. Господа съ отряда были у меня и ушли безъ ужина,- что мои люди скажутъ?

   Чтобъ не обидѣть мирзу, мы остались ждать его ужина; возвратились въ домъ и опять усѣлись на полу, прося его только поскорѣе давать ужинъ, а то ѣхать, хотя всего верстъ пять, но верхомъ, въ темную ночь, очень непр³ятно.

   Ужинъ мирзы былъ великолѣпенъ въ персидскомъ вкусѣ: нѣсколько сортовъ плову и множество разныхъ соусовъ и жаркихъ на блюдечкахъ. Въ надеждѣ на верховую ѣзду, какъ хорош³й моц³онъ, мы не побоялись на ночь ѣсть жирныя персидск³я кушанья; только одна бѣда: у насъ не было ни капли вина, а пить послѣ жирной пищи воду, хотя Персы и увѣряютъ, что здорово, мы нерѣшились, а предпочли лучше эрьянъ, питье, которое дѣлаютъ изъ квашенаго молока, разведеннаго водою.

   Безъ особенныхъ приключен³и, ночью мы возвратились на свои корабли, а на другой день были уже у Амуръ-аде.

   Наступилъ январь, и трухменск³е разбойники притихли. Въ это время года близь Астрабадскаго залива появляется много красной рыбы, которую Трухмены ловятъ и продаютъ нашимъ купцамъ, приходящимъ для этого изъ Астрахани. Хотя самые отчаянные разбойники не занимаются рыболовствомъ, однако всѣ они имѣютъ родственниковъ, которые выходятъ на этотъ промыселъ и могутъ быть задержаны въ случаѣ какого-нибудь грабежа. Вотъ почему время рыболовства всегда есть самое спокойное для насъ, крейсеровъ.

   Трухмены ловятъ рыбу оруд³емъ, извѣстнымъ подъ именемъ снасти или крючковъ, которые получаютъ они отъ купцовъ, приходящихъ за покупкою рыбы. Тысячу крючковъ совсѣмъ обдѣланныхъ, Трухмены принимаютъ за пятнадцать рублей серебромъ, и каждый ловецъ, получивши нѣсколько тысячъ, обязывается привозить своему закащику рыбу, икру и клей, за условную цѣну, которая по большей части есть слѣдующая: севрюга и осетръ, по 45 коп. сер. за штуку; бѣлуга 90 коп. сер.; икра за пудъ 1 руб. 80 коп. сер., клей 4 руб. и 1 руб. 20 коп. сер. за фунтъ. Безъ споровъ не обходится; несмотря на обязательства, ловецъ не задумается отдать рыбу стороннему, если онъ только дастъ за нее большую цѣну,- и даже передъ глазами собственныхъ своихъ старшинъ онъ правъ. Они говорятъ, что виноватъ тотъ, кто соблазняетъ надбавкою цѣны, а Трухменъ не виноватъ: если ему больше дали, то онъ долженъ отдать.

   Всѣ споры рѣшаются обыкновенно начальникомъ отряда. Трухмены повинуются рѣшен³ямъ его безпрекословно, еслибы они даже не согласовались съ ихъ понят³ями.

   Однажды, одинъ изъ старшинъ трухменскихъ, по имени Кадыръ-ханъ. пришелъ къ начальнику станц³и съ жалобою, что русск³й купецъ Козловъ перекупилъ у его родственника рыбу, которую онъ долженъ былъ привезти къ нему.

   - Зачѣмъ же онъ продалъ? спросилъ Иванъ Осиповичъ,- если ты ему далъ снасть, такъ онъ долженъ привозить рыбу къ тебѣ.

   - Онъ затѣмъ отдалъ, отвѣчалъ Кадыръ-ханъ,- что тотъ ему больше далъ. Онъ не виноватъ, всяк³й отдастъ, когда ему больше заплатятъ, а зачѣмъ Козловъ далъ больше? онъ виноватъ.

   - Хорошо, я прикажу возвратить тебѣ купленную рыбу, а ты возьми у своего родственника деньги, которыя онъ за нее подучилъ и отдай Козлову.

   - Зачѣмъ деньги взять! отвѣчалъ ханъ;- вы прикажите рыбу отдать, а деньги пускай остаются; онъ не виноватъ, что ему больше дали. У насъ всегда такъ; если больше даютъ, долженъ отдать, хоть товаръ и проданъ,- а зачѣмъ давать больше?

   Вотъ трухменск³я понят³я! Народъ этотъ не имѣетъ никакого управлен³я; онъ дѣлится на три главныя племени, которыя всѣ опять раздѣляются на племена болѣе мелк³я, носящ³я назван³е отъ своихъ родоначальниковъ; каждый членъ племени причитаетъ себя какъ-нибудь въ родню родоначальнику.

   Управлен³е племенъ патр³архальное; каждый отецъ семейства есть и судья его; въ большихъ спорахъ обращаются на рѣшен³е Таганъ-Козы, высшей духовной особы.

   Трухмены всѣ мусульманскаго исповѣдан³я, секты сунни, изъ преданности обрядамъ вѣры далеко уступаютъ Персамъ, послѣдователямъ Ал³я. Перс³янинъ, гдѣ бы онъ ни былъ, а ужь не пропуститъ времени, назначеннаго для омовен³я и молитвы; изъ Трухменъ же, только одни старики заботятся объ этомъ.

   О правахъ Трѵхменъ вообще можно сказать, что они очень смирны и безпрекословно покоряются всякому, если только онъ сильнѣе ихъ. Цѣль жизни Трухмена - какъ-нибудь, грабежемъ или торговлей, пр³обрѣсть копѣйку. Перс³яне боятся ужасно Трухменъ и считаютъ ихъ своими смертельными врагами, но между тѣмъ трухмены вовсе не злы на Персовъ, а смотрятъ на нихъ, какъ на овецъ, которыхъ можно всегда стричь и кушать. Они рѣдко, развѣ по крайности, рѣшатся умертвить Перс³янина, а ловятъ Перс³янъ только для того, чтобы потомъ получить выкупъ, и во время плѣна не подвергаютъ ихъ никакимъ истязан³ямъ.

   Одежда Трухменъ общая всѣмъ кочующимъ народамъ Аз³и: коротк³й полушубокъ изъ бараньяго мѣха и такая же шапка, сшитая низкимъ усѣченнымъ конусомъ, мѣхомъ наружу, для исподняго платья употребляютъ они персидскую и бухарскую бязь, родъ холста изъ хлопчатой бумаги; обуви нѣтъ никакой; зиму и лѣто одежда всегда одна и та же. Старшины Трухменъ, и вообще имѣющ³е торговые обороты съ Русскими, получаютъ въ подарки суконные халаты, и кромѣ того дѣлаютъ себѣ одежды изъ разныхъ персидскихъ матер³й.

   Ежегодно, за разныя услуги, оказанныя отряду, начальникъ его раздаетъ суконные халаты Трухменамъ, и тогда каждый, получивш³й подарокъ, считаетъ уже себя ханомъ; онъ начинаетъ носить персидскую обувь, ходитъ важною поступью и между своими земляками принимаетъ всегда покровительствующ³й видъ.

   Нашъ маленьк³й Амуръ-аде, это источникъ милостей, могущества и богатства для Трухменъ. Бывать на станц³и, разговаривать съ Дарья-беги, то-есть начальникомъ ея, и получить отъ него халатъ,- это верхъ благосостоян³я для приморскаго Трухмена.

   Болѣе смирное и расположенное къ торговлѣ племя Трухменъ. Юмудовъ, кочуетъ на самомъ морскомъ берегу, начиная отъ границы Перс³и. Хотя и въ этомъ племени есть много пиратовъ, которые предпочитаютъ брать самихъ Персовъ, чѣмъ ихъ произведен³я, однакожь большая часть грабежей совершается степными жителями: они ночью похищаютъ лодки у своихъ приморскихъ собрат³й и пускаются на нихъ на промыселъ къ берегамъ Перс³и, а если попадется на дорогѣ и русское судно, то и его ограбятъ.

   Возвратившись изъ похода, степные Трухмены не боятся насъ, потому что кибитки ихъ отдалены отъ моря, такъ что наказать ихъ нельзя, а персидскихъ войскъ, стоящихъ на границѣ, они не опасаются ни мало.

   Съ такими-то народами мы встрѣчаемся каждый день въ продолжен³и мѣсяцевъ, цѣлыхъ годовъ. Для наблюдателя есть что посмотрѣть; а все же одна мысль у всѣхъ, одно желан³е - проститься съ Астрабатомъ, съ его палящимъ солнцемъ, виноградомъ и лихорадкою.