Немирович-Данченко Василий Иванович - Стихотворения

  

  

   Друг за друга - стой смелей,

  

  

   Пить сберемся ль вкруговую,

  

  

   Пусть хоть пушки грянут - пей

  

  

   За свободу мировую!

  

  

   Доступ к власти всенародно

  

  

   50 Мы тирану облегчали

  

  

   Всякий раз, как благородно

  

  

   Нашу кровь мы проливали.

  

  

   Сбережем ее. Могучи

  

  

   Силы дружбы, братства, счастья,

  

  

   И - разгонит ветер тучи,

  

  

   Отойдет навек ненастье!

  

  

   Друг за друга - стой смелей,

  

  

   Пить сберемся ль вкруговую,

  

  

   Пусть хоть пушки грянут - пей

  

  

   60 За свободу мировую!..

  

  

   <1895>

  

  

  

  

  459. ГРОЗЫ

  

  

   Не бойтесь вешних гроз: оне

  

  

   Что светлый ангел воскресенья!

  

  

   Не ночью долгою во сне,

  

  

   Не в безмятежной тишине

  

  

   Растут титаны обновленья.

  

  

   Над колыбелью их порой

  

  

   Плывут лихие непогоды...

  

  

   Из туч стрелою громовой

  

  

   В их сердце падает святой

  

  

   Огонь божественной свободы...

  

  

   Любви блаженных, сладких снов

  

  

   Над сердцем их не властны чары,

  

  

   Понятен им язык богов:

  

  

   С небес разгневанных громов

  

  

   Над миром стихнувшим удары.

  

  

   Как за грозой идут вослед

  

  

   Дожди на сохнущие нивы,

  

  

   Так и в годину тяжких бед

  

  

   Из уст титанов слышит свет

  

  

   Молниеносные призывы...

  

  

   И, сбросив вдруг оковы сна,

  

  

   Полна святого умиленья,

  

  

   Встает, прекрасна и сильна,

  

  

   Порабощенная страна

  

  

   На светлый праздник обновленья.

  

  

   <1901>

  

  

  

  

   460

  

  

   Пусть торжествуют! Не навек

  

  

   Победа их, сраженных, губит:

  

  

   Всё так же дышит человек,

  

  

   Живет, и чувствует, и любит.

  

  

   Не верь презренным их певцам

  

  

   И их подкупленным витиям:

  

  

   Теперь вести народ не вам -

  

  

   Не Чингисханам, не Батыям.

  

  

   За вашим знаменем порой

  

  

   Сбирает ад дружины злые,

  

  

   И мрак густеет над землей,

  

  

   И гаснут звезды золотые;

  

  

   Но кто осмелится сказать,

  

  

   Что не воскреснет день могучий

  

  

   И не рассеются опять

  

  

   Случайно сдвинутые тучи?

  

  

   Вставай, боец, в ком страха нет,

  

  

   Открой смежившиеся очи:

  

  

   Чем ночь темней, тем ближе свет,

  

  

   Вражда чем злее, тем короче...

  

  

   И пусть кичится недруг твой

  

  

   Пока своей победой дикой:

  

  

   "Ничто не вечно под луной" -

  

  

   Нам завещал поэт великий.

  

  

   Пусть слабы мы, пусть мало нас,

  

  

   И пусть враги ликуют ныне -

  

  

   В темнице Ирода не гас

  

  

   Глас вопиющего в пустыне.

  

  

   Он говорил еще грозней,

  

  

   Назло всесильному кумиру,

  

  

   Сердцам измученных людей,

  

  

   Полураздавленному миру:

  

  

   Не верю я в победу тьмы,

  

  

   И если нынче мы разбиты,

  

  

   То завтра их загоним мы

  

  

   Под геральдические плиты!

  

  

   <1901>

  

  

  

  461. ИЗ ПОЭМЫ "НЕДАВНЕЕ"

  

  

   Замолкло всё в краю печальном.

  

  

   О рабской доле мужика

  

  

   Еще поют в изгнаньи дальном

  

  

   И в душном мраке рудника.

  

  

   Народ, как вол в ярме тяжелом,

  

  

   Из леса в поле, с поля в степь

  

  

   В поту влачит еще монголом

  

  

   Навеки скованную цепь;

  

  

   Напрасно ищет в лютой сече,

  

  

  10 В бегах и воли, и земли...

  

  

   Увы, залито кровью вече,

  

  

   Разбитый колокол в пыли.

  

  

   Тот, в ком жива еще свобода,

  

  

   Идет в неведомый простор,

  

  

   Где смерть грозит, мертва природа

  

  

   У ледяных морей и гор.

  

  

   Под грохот бури, чаек крики

  

  

   И треск ломающихся льдин,

  

  

   Там снова Новгород Великий -

  

  

  20 Себе слуга и господин.

  

  

   Среди чужой, враждебной шири

  

  

   Запрета нет душе родной, -

  

  

   И в глубь таинственной Сибири

  

  

   Бегут неведомой тропой...

  

  

   И у немотствующей чуди,

  

  

   У странных обликом татар

  

  

   Вольней нести могучей груди

  

  

   Былой свободы вещий дар.

  

  

   А позади в порыве злобном

  

  

  30 Звучат среди родных полей:

  

  

   Смех палача на месте лобном

  

  

   Да из застенка свист плетей.

  

  

   Как будто каторжник клейменый,

  

  

   Святая Русь самой судьбой

  

  

   К могиле улицей зеленой

  

  

   Идет, гонимая сквозь строй...

  

  

   И вот ...когда не стало мочи,

  

  

   Казалося - спасенья нет,

  

  

   Раздалось вдруг во мраке ночи:

  

  

  40 "Молись, народ, - да будет свет!"

  

  

   В глушь позабытого острога,

  

  

   Светлы, обильны, горячи,

  

  

   Рвались посланниками бога

  

  

   Свободы дивные лучи.

  

  

   Родной земли открылось лоно...

  

  

   О жизнь, о счастье юных лет!

  

  

   И пали стены Ерихона

  

  

   Под этот клич: "Да будет свет!"

  

  

   Да будет свет, любовь, свобода,

  

  

  50 Добро и правда на Руси...

  

  

   Заря весенняя народа,

  

  

   Вернись и вновь нас воскреси!

  

  

   Ты видишь: сумерки нависли,

  

  

   Мороз грозится на полях...

  

  

   Слабеет песня... тускнут мысли...

  

  

   Тоска - в душе и в сердце - страх...

  

  

   Но тот, кто жил в святые годы

  

  

   И созерцал их божество, -

  

  

   Тот не поверит в смерть свободы

  

  

  60 И мрака злое торжество.

  

  

   Пусть гаснет день, пусть неизменный

  

  

   Идет кошмар забытых лет, -

  

  

   Мы помним голос вдохновенный:

  

  

   "Проснись, народ, да будет свет!"

  

  

   Пилат пусть руки моет снова,

  

  

   Распнут свободу наконец -

  

  

   Она опять под это слово

  

  

   Воскреснет в тысячах сердец.

  

  

   <1901>

  

  

  

  

   462

  

   Под красным знаменем несли сосновый гроб,

  

   Простой, как прост был тот, кто в нем заснул

  

  

  

  

  

  

  

   навеки!

  

   Вот крышку подняли: прострелен бледный лоб,

  

   За ухом смыта кровь, - такой пролились реки!

  

   Но странными казалися застывшие черты,

  

   Спокойные уста... Ни ужаса, ни боли!

  

   На всем неясный свет суровой красоты,

  

   В нахмуренных бровях печать железной воли.

  

   Когда-то отнятый нуждою у полей,

  

   Он в чуждом городе как вол работал годы.

  

   В поту рождалася под яркий блеск огней,

  

   Под грохот молота святая мысль свободы.

  

   Чем мог бы послужить родному горю слез

  

   Он, знавший хорошо тоску рабочей муки?

  

   Он жизнью лишь владёл и в дар ее принес,

  

   Он руки лишь имел и - отдал эти руки!

  

   Он был простой солдат в святейшей из дружин,

  

   Но встаньте все перед таким солдатом!

  

   Измученный боец, безмолвный гражданин,

  

   Чего он ждал в бою с всесильным супостатом?

  

   Он знал, что не ему вкусить от райских благ,

  

   Что, отдавая жизнь с восторгом и любовью,

  

   Пока еще стоит его палач и враг,

  

   Он ниву для других поит своею кровью.

  

   И даже уцелев в победах первых дней,

  

   Безграмотный, суровый и свободный,

  

   Вернется он опять в слепящий блеск огней,

  

   Под грохот молота, на труд свой безотходный.

  

   <1906>

  

  

  

  

   463

  

  

   Как пробудившиеся воды

  

  

   Шумят, кипят, ломая лед, -

  

  

   На праздник света и свободы

  

  

  

   Идет народ!

  

  

   Какое счастье, жизнь какая!

  

  

   Гремит набат: вставай, боец!

  

  

   Смотри: уходит темень злая, -

  

  

  

   Вражде конец!

  

  

   Напоследях в разгуле диком

  

  

   10 Нагайкой тешится казак,

  

  

   Он на твоем пути великом -

  

  

  

   Слепой червяк.

  

  

   Палач рычит, как пес голодный,

  

  

   Глотая злобно яд слюны...

  

  

   Не омрачит народ свободный

  

  

  

   Своей весны...

  

  

   Пускай клянет его с амвона

  

  

   Монах под митрой золотой, -

  

  

   Его, как пыль с Христова трона,

  

  

   20

  Снесет волной...

  

  

   Солдат, облитый братской кровью, -

  

  

   В нем всё же сердце мужика;

  

  

   К нему протянута с любовью

  

  

  

   Моя рука.

  

  

   В тебе жила чужая злоба, -

  

  

   Но близок час - прозреешь ты...

  

  

   Ведь и на кладбище из гроба

  

  

  

   Растут цветы!

  

  

   Страны родимой исполины,

  

  

   30 Одною дружною семьей

  

  

   Пойдут народные дружины

  

  

  

   На общий бой.

  

  

   В счастливый день помянем честью

  

  

   Всех, кто когда-то был разбит...

  

  

   Народ своей победы местью

  

  

  

   Не омрачит!

  

  

   В прощеный день - открой объятья,

  

  

   Каких еще нам ждать чудес!

  

  

   Вчера враги - сегодня братья!

  

  

   40

  Христос воскрес!

  

  

   Равны и люди и народы;

  

  

   Поляк, и русский, и еврей -

  

  

   Вы рек сомкнувшиеся воды

  

  

  

   Среди морей!

  

  

   У вас - одно и то же знамя,

  

  

   Один девиз, один завет...

  

  

   Всеочищающее пламя -

  

  

  

   И жизнь, и свет.

  

  

   Бушуй же, вихрь народной воли,

  

  

   50 Еще стихийней и грозней, -

  

  

   Не страшны родовые боли

  

  

  

   Прекрасных дней...

  

  

   Победа не дается даром,

  

  

   В ней мука, радость, страх и кровь,

  

  

   Она готовит нам пожаром

  

  

  

   Родную новь...

  

  

   Когда зерном нальются нивы -

  

  

   Святилища могильных плит

  

  

   Работник вольный и счастливый

  

  

   60

  Благословит.

  

  

   1905 или 1906

  

  

  

  

  464. КНИГА

  

  

   Ружье на гвоздь, мечи долой!

  

  

   Друзья, пришла пора иная:

  

  

   Проложат нам широкий путь

  

  

   Теперь перо и мысль живая.

  

  

   На страже бодрствуя давно,

  

  

   Сожгли мы пороху немало;

  

  

   В борьбе окреп народный дух

  

  

   И наше сердце возмужало.

  

  

   Стяжали в битвах роковых

  

  

   Знамен изорванную груду,

  

  

   Но нива знания пуста

  

  

   И мрак глухой царит повсюду.

  

  

   Позорно связан мощный ум,

  

  

   И мысли словно в клетках птицы,

  

  

   И только книга озарит

  

  

   Его душевные темницы.

  

  

   Еще висят на них замки,

  

  

   Вороты заперты сурово,

  

  

   Но рухнут вдребезги они

  

  

   Под молотом живого слова.

  

  

   Спешите, дорог каждый час!

  

  

   Свернул ты шею злому игу,

  

  

   Скорей на школьную скамью

  

  

   За воскрешающую книгу.

  

  

   Иные битвы ждут тебя:

  

  

   Учись, не складывая руки,

  

  

   И знамя светлое науки

  

  

   В победный день благословят

  

  

   Твои ликующие внуки...

  

  

   Пришла весна! Да будет свет!

  

  

   Гремят проснувшиеся воды:

  

  

   "Как без свободы счастья нет,

  

  

   Так и без знанья нет свободы".

  

  

   <1880>, <1921>

  

  

  

  

  ПРИМЕЧАНИЯ

  Настоящее издание ставит своей целью познакомить читателя с творчеством малоизвестных представителей демократической поэзии 1870-1880-х годов.

  В книгу не вошли произведения А. М. Жемчужникова, Л. Н. Трефолева и П. Ф. Якубовича, поскольку их стихотворному наследию посвящены отдельные сборники Большой серии, а также стихи тех поэтов, которые составили соответствующие разделы в коллективных сборниках "Поэты "Искры"" (тт. 1-2, Л., 1955) и "И. З. Суриков и поэты-суриковцы" (М.-Л., 1966).

  В потоке демократической поэзии 70-80-х годов видное место принадлежало популярным в свое время произведениям, авторы которых либо неизвестны, либо не были демократами, хотя создавали подчас стихотворения, объективно созвучные революционным и просветительским идеалам. Весь этот обширный материал, в значительной своей части охваченный специальным сборником Большой серии - "Вольная русская поэзия второй половины XIX века" (Л., 1959), остался за пределами настоящего издания, так как задача его - представить демократическую поэзию в разнообразии ее творческих индивидуальностей. Ввиду этого в данном сборнике отсутствуют произведения, авторство которых не подкреплено достаточно убедительными данными

  (например,

  "Новая

  тюрьма" и "Сон", соответственно приписывавшиеся П. Л. Лаврову {Поэтическое наследие Лаврова выявлено и опубликовано не полностью. В бумагах поэта хранились две юношеские тетради стихов (см.: Е. А. Штакеншнейдер, Дневник и записки, М.-Л., 1934, с. 541, прим. Ф. И. Витязева); из них пока известно только одно стихотворение, напечатанное самим автором в 1841 г. В автобиографии Лавров указывал, что некоторые его стихотворения были анонимно и с искажениями без его ведома напечатаны в разных заграничных сборниках (П. Л. Лавров, Философия и социология. Избр. произведения, т. 2, М., 1965, с. 618). Полным и точным списком этих Стихотворений мы не располагаем. О стихотворениях периода эмиграции Лавров сообщал: "Из позднейших стихотворений два, без подписи, были напечатаны в газете "Вперед"" (там же). В настоящее время Лавров считается автором четырех стихотворений из этой газеты, хотя одно ("Новая тюрьма") атрибутируется без веских оснований.} и В. Г. Тану-Богоразу).

  По этой же причине в книгу не вошли стихи видных народовольцев Б. Д. Оржиха и Д. А. Клеменца, так как вопрос о принадлежности большинства приписываемых им стихотворений остается спорным. -

  Профиль настоящего издания определил и метод отбора текстов. С наибольшей полнотой в нем представлены, естественно, стихи самых неплодовитых поэтов (Г. А. Лопатин, Г. А. Мачтет), тогда как принцип избранности распространен в основном на поэтов с обширным стихотворным наследием (С. С. Синегуб, П. В. Шумахер, А. Н. Яхонтов, В. И. Немирович-Данченко и др.).

  Сборник состоит из двух частей. В первой помещены произведения поэтов, непосредственно участвовавших в революционном движении, как правило связанных с ним организационно и практически. Вторая объединяет поэтов, зарекомендовавших себя в качестве профессиональных литераторов демократического направления. Расположение материала примерно воспроизводит этапы историко-литературного развития 70-80-х годов, т. е. поэты старшего поколения предшествуют поэтам молодого поколения, завершающего эпоху, и т. д. Внутри разделов, посвященных отдельным поэтам, материал расположен в хронологической последовательности. При отсутствии данных для точной датировки под текстом произведения в угловых скобках указывается год, не позднее которого оно написано (в большинстве случаев это даты первых прижизненных публикаций). Все авторские даты, если они почерпнуты из указываемых в примечаниях сборников, газет, журналов, не имеют ссылок на источник. Оговариваются только ошибочные даты либо две несовпадающие авторские датировки.

  Тексты печатаются по последним прижизненным редакциям. Исключение сделано лишь для Н. А. Морозова, который, готовя в 1920 году первое бесцензурное собрание своих стихотворений, написанных в годы тюремного заключения, пересматривал и переделывал их. В результате такой правки, проведенной в совершенно иных исторических условиях, по-новому начинали звучать произведения, обязанные своим происхождением другой эпохе. Ввиду этого стихи Морозова в настоящем сборнике печатаются в их первоначальных редакциях с учетом той небольшой правки, которая была осуществлена автором в легальных изданиях 1906-1910 годов.

  Специальных текстологических решений требует также публикация стихотворений С. С. Синегуба. При жизни поэта произведения его в основном были напечатаны в коллективном сборнике "Из-за решетки" (Женева, 1877) и в авторском сборнике "Стихотворения. 1905 год" (Ростов-на-Дону, 1906). Целый ряд новонайденных произведений Синегуба был недавно обнародован в статьях В. Г. Базанова: "Неизвестные стихотворения Сергея Синегуба", "К истории тюремной поэзии революционных народников 70-х годов", "Еще об одной тетради стихотворений Сергея Синегуба" ("Русская литература", 1963, No 4, с. 160-167; 1966, No 4, с. 164-174; 1967, No 1, с. 170-176). Источником публикации послужили беловые автографы двух тетрадей, сохранившихся в частном архиве (у внука поэта, С. В. Синегуба) и переданных публикатору.

  В одной тетради находятся двадцать семь стихотворений. За исключением шести, все они известны по сборнику "Из-за решетки", но многие из них даны в других редакциях или с существенными разночтениями. Помета рукой Синегуба на первой странице тетради No 1: "1873-1879" свидетельствует, что тексты ее более позднего происхождения, {Отсюда можно заключить, что в тетрадь вошли стихотворения эпохи "хождения в народ" и тяжелых лет пр