Главная » Книги

Некрасов Николай Алексеевич - Собрание стихотворений. Том 3., Страница 5

Некрасов Николай Алексеевич - Собрание стихотворений. Том 3.


1 2 3 4 5 6 7

иан, Много богатства награбили, Жили в дремучем лесу, Вождь Кудеяр из-под Киева Вывез девицу-красу. Днем с полюбовницей тешился, Ночью набеги творил, Вдруг у разбойника лютого Совесть господь пробудил. Сон отлетел; опротивели Пьянство, убийство, грабеж, Тени убитых являются, Целая рать - не сочтешь! Долго боролся, противился Господу зверь-человек, Голову снес полюбовнице И есаула засек. Совесть злодея осилила, Шайку свою распустил, Роздал на церкви имущество, Нож под ракитой зарыл. И прегрешенья отмаливать К гробу господню идет, Странствует, молится, кается, Легче ему не стает. Старцем, в одежде монашеской, Грешник вернулся домой, Жил под навесом старейшего Дуба, в трущобе лесной. Денно и нощно всевышнего Молит: грехи отпусти! Тело предай истязанию, Дай только душу спасти! Сжалился бог и к спасению Схимнику путь указал: Старцу в молитвенном бдении Некий угодник предстал, Рек "Не без божьего промысла Выбрал ты дуб вековой, Тем же ножом, что разбойничал, Срежь его, той же рукой! Будет работа великая, Будет награда за труд; Только что рухнется дерево - Цепи греха упадут". Смерил отшельник страшилище: Дуб - три обхвата кругом! Стал на работу с молитвою, Режет булатным ножом, Режет упругое дерево, Господу славу поет, Годы идут - подвигается Медленно дело вперед. Что с великаном поделает Хилый, больной человек? Нужны тут силы железные, Нужен не старческий век! В сердце сомнение крадется, Режет и слышит слова: "Эй, старина, что ты делаешь?" Перекрестился сперва, Глянул - и пана Глуховского Видит на борзом коне, Пана богатого, знатного, Первого в той стороне. Много жестокого, страшного Старец о пане слыхал И в поучение грешнику Тайну свою рассказал. Пан усмехнулся:"Спасения Я уж не чаю давно, В мире я чту только женщину, Золото, честь и вино. Жить надо, старче, по-моему: Сколько холопов гублю, Мучу, пытаю и вешаю, А поглядел бы, как сплю!" Чудо с отшельником сталося: Бешеный гнев ощутил, Бросился к пану Глуховскому, Нож ему в сердце вонзил! Только что пан окровавленный Пал головой на седло, Рухнуло древо громадное, Эхо весь лес потрясло. Рухнуло древо, скатилося С инока бремя грехов!.. Господу богу помолимся: Милуй нас, темных рабов!

    3. Старое и новое

Иона кончил, крестится; Народ молчит. Вдруг прасола Сердитым криком прорвало: "Эй вы, тетери сонные! Па-ром, живей, па-ром!" -"Парома не докличишься До солнца! перевозчики И днем-то трусу празднуют, Паром у них худой, Пожди! Про Кудеяра-то..." -"Паром! пар-ом! пар-ом!" Ушел, с телегой возится, Корова к ней привязана - Он пнул ее ногой; В ней курочки курлыкают, Сказал им: "Дуры! цыц!" Теленок в ней мотается - Досталось и теленочку По звездочке на лбу. Нажег коня саврасого Кнутом - и к Волге двинулся. Плыл месяц над дорогою, Такая тень потешная Бежала рядом с прасолом По лунной полосе! "Отдумал, стало, драться-то? А спорить - видит - не о чем,- Заметил Влас.- Ой, господи! Велик дворянский грех!" -"Велик, а всё не быть ему Против греха крестьянского",- Опять Игнатий Прохоров Не вытерпел - сказал. Клим плюнул. "Эх приспичило! Кто с чем, а нашей галочке Родные галченяточки Всего милей... Ну, сказывай, Что за великий грех?"

    КРЕСТЬЯНСКИЙ ГРЕХ

Аммирал-вдовец по морям ходил, По морям ходил, корабли водил, Под Ачаковым бился с туркою, Наносил ему поражение, И дала ему государыня Восемь тысяч душ в награждение. В той ли вотчине припеваючи Доживает век аммирал-вдовец, И вручает он, умираючи, Глебу-старосте золотой ларец. "Гой, ты, староста! Береги ларец! Воля в нем моя сохраняется: Из цепей-крепей на свободушку Восемь тысяч душ отпускается!" Аммирал-вдовец на столе лежит... Дальний родственник хоронить катит. Схоронил, забыл! Кличет старосту И заводит с ним речь окольную; Всё повыведал, насулил ему Горы золота, выдал вольную... Глеб - он жаден был - соблазняется: Завещание сожигается! На десятки лет, до недавних дней Восемь тысяч душ закрепил злодей, С родом, с племенем; что народу-то! Что народу-то! С камнем в воду-то! Всё прощает бог, а Иудин грех Не прощается. Ой, мужик! мужик! ты грешнее всех, И за то тебе вечно маяться!
   -- Суровый и рассерженный, Громовым грозным голосом Игнатий кончил речь. Толпа вскочила на ноги, Пронесся вздох, послышалось: "Так вот он, грех крестьянина! И впрямь страшенный грех!" - "И впрямь: нам вечно маяться, Ох-ох!.."- сказал сам староста, Опять убитый, в лучшее Не верующий Влас. И скоро поддававшийся Как горю, так и радости, "Великий грех! великий грех!"- Тоскливо вторил Клим. Площадка перед Волгою, Луною освещенная, Переменилась вдруг. Пропали люди гордые, С уверенной походкою, Остались вахлаки, Досыта не едавшие, Несолоно хлебавшие, Которых вместо барина Драть будет волостной, К которым голод стукнуться Грозит: засуха долгая А тут еще - жучок! Которым прасол-выжига Урезать цену хвалится На их добычу трудную, Смолу, слезу вахлацкую,- Урежет, попрекнет: "За что платить вам много-то? У вас товар некупленный, Из вас на солнце топится Смола, как из сосны!" Опять упали бедные На дно бездонной пропасти, Притихли, приубожились, Легли на животы; Лежали, думу думали И вдруг запели. Медленно, Как туча надвигается, Текли слова тягучие. Так песню отчеканили, Что сразу наши странники Упомнили ее:

    ГОЛОДНАЯ

Стоит мужик - Колышется, Идет мужик - Не дышится! С коры его Распучило, Тоска-беда Измучила. Темней лица Стеклянного Не видано У пьяного. Идет - пыхтит, Идет - и спит, Прибрел туда, Где рожь шумит. Как идол стал На полосу, Стоит, поет Без голосу: "Дозрей, дозрей Рожь-матушка! Я пахарь твой, Панкратушка! Ковригу съем Гора горой, Ватрушку съем Со стол большой! Всё съем один, Управлюсь сам. Хоть мать, хоть сын Проси - не дам!"
  -- "Ой, батюшки, есть хочется!"- Сказал упалым голосом Один мужик; из пещура Достал краюху - ест. "Поют они без голосу, А слушать - дрожь по волосу!"- Сказал другой мужик. И правда, что не голосом - Нутром - свою "Голодную" Пропели вахлаки. Иной во время пения Стал на ноги, показывал, Как шел мужик расслабленный, Как сон долил голодного, Как ветер колыхал, И были строги, медленны Движенья. Спев "Голодную" Шатаясь, как разбитые, Гуськом пошли к ведерочку И выпили певцы. "Дерзай!"- за ними слышится Дьячково слово; сын его Григорий, крестник старосты, Подходит к землякам. "Хошь водки?" - "Пил достаточно. Что тут у вас случилося? Как в воду вы опущены!..." -"Мы?.. что ты?.." Насторожились, Влас положил на крестника Широкую ладонь. "Неволя к вам вернулася? Погонят вас на барщину? Луга у вас отобраны?" -"Луга-то?.. Шутишь брат!" -"Так что ж переменилося?".. Закаркали "Голодную", Накликать голод хочется?" -"Никак и впрямь ништо!"- Клим как из пушки выпалил; У многих зачесалися Затылки, шепот слышится: "Никак и впрямь ништо!" "Пей вахлачки, погуливай! Всё ладно, всё по-нашему, Как было ждано-гадано. Не вешай головы!" "По-нашему ли, Климушка? А Глеб-то?.."
  
  Потолковано Немало: в рот положено, Что не они ответчики За Глеба окаянного, Всему виною: крепь! "Змея родит змеенышей, А крепь - грехи помещика, Грех Якова несчастного, Грех Глеба родила! Нет крепи - нет помещика, До петли доводящего Усердного раба, Нет крепи - нет дворового, Самоубийством мстящего Злодею своему, Нет крепи - Глеба нового Не будет на Руси!" Всех пристальней, всех радостней Прослушал Гришу Пров: Осклабился, товарищам Сказал победным голосом: "Мотайте-ка на ус!" -"Так, значит, и "Голодную" Теперь навеки побоку? Эй, други! Пой веселую!"- Клим радостно кричал... Пошло, толпой подхвачено, О крепи слово верное Трепаться: "Нет змеи - Не будет и змеенышей!" Клим Яковлев Игнатия Опять ругнул: "Дурак же ты!" Чуть-чуть не подрались! Дьячок рыдал над Гришею: "Создаст же бог головушку! Недаром порывается В Москву, в новорситет!" А Влас его поглаживал: "Дай бог тебе и серебра, И золотца, дай умную, Здоровую жену!" -"Не надо мне ни серебра Ни золота, а дай господь, Чтоб землякам моим И каждому крестьянину Жилось вольготно-весело На всей святой Руси!"- Зардевшись, словно девушка, Сказал из сердца самого Григорий - и ушел.
   -- Светает. Снаряжаются Подводчики. "Эй, Влас Ильич! Иди сюда, гляди, кто здесь!"- Сказал Игнатий Прохоров, Взяв к бревнам приваленную Дугу. Подходит Влас, За ним бегом Клим Яковлев, За Климом - наши странники (Им дело до всего): За бревнами, где нищие Вповалку спали с вечера, Лежал какой-то смученный, Избитый человек; На нем одежа новая, Да только вся изорвана, На шее красный шелковый Платок, рубаха красная, Жилетка и часы. Нагнулся Лавин к спящему, Взглянул и с криком:"Бей его!" Пнул в зубы каблуком. Вскочил детина, мутные Протер глаза, а Влас его Тем временем в скулу. Как крыса прищемленная, Детина пискнул жалобно - И к лесу! Ноги длинные, Бежит - земля дрожит! Четыре парня бросились В погоню за детиною, Народ кричал им: "Бей его!", Пока в лесу не скрылися И парни, и беглец. "Что за мужчина?- старосту Допытывали странники.- За что его тузят?" "Не знаем, так наказано Нам из села из Тискова, Что буде где покажется Егорка Шутов - бить его! И бьем. Подъедут тисковцы, Расскажут".- "Удоволили?"- Спросил старик вернувшихся С погони молодцов. "Догнали, удоволили! Побег к Кузьмо-Демьянскому, Там, видно, переправиться За Волгу норовит". "Чудной народ! бьют сонного, За что про что не знаючи..." "Коли всем миром велено: Бей!- стало, есть за что!- Прикрикнул Влас на странников.- Не ветрогоны тисковцы, Давно ли там десятого Пороли?.. ой, Егор!.. Ай служба - должность подлая! Гнусь-человек!- Не бить его, Так уж кого и бить? Не нам одним наказано: От Тискова по Волге-то Тут деревень четырнадцать,- Чай, через все четырнадцать Прогнали, как сквозь строй!" Притихли наши странники. Узнать-то им желательно, В чем штука, да прогневался И так уж дядя Влас.
   -- Совсем светло. Позавтракать Мужьям хозяйки вынесли: Ватрушки с творогом, Гусятина (прогнали тут Гусей; три затомилися, Мужик их нес под мышкою: "Продай! помрут до городу!" - Купили ни за что). Как пьет мужик, толковано Немало, а не всякому Известно, как он ест. Жаднее на говядину, Чем на вино, бросается. Был тут непьющий каменщик, Так опьянел с гусятины, Начто твое вино! Чу! слышен крик: "Кто едет-то! Кто едет-то!" Наклюнулось Еще подспорье шумному Веселью вахлаков. Воз с сеном приближается, Высоко на возу Сидит солдат Овсяников, Верст на двадцать в окружности Знакомый мужикам, И рядом с ним Устиньюшка, Сироточка-племянница, Поддержка старика. Райком кормился дедушка, Москву да Кремль показывал, Вдруг инструмент испортился, А капиталу нет! Три желтенькие ложечки Купил - так не приходятся Заученные натвердо Присловья к новой музыке, Народа не смешат! Хитер солдат! по времени Слова придумал новые, И ложки в ход пошли. Обрадовались старому: "Здорово, дедко! спрыгни-ка, Да выпей с нами рюмочку, Да в ложечки ударь!" -"Забраться-то забрался я, А как сойду, не ведаю: Ведет!" - "Небось до города Опять за полной пенцией? Да город-то сгорел!" -"Сгорел? И поделом ему! Сгорел? Так я до Питера! Там все мои товарищи Гуляют с полной пенцией, Там - дело разберут!" -"Чай, по чугунке тронешься?" Служивый посвистал: "Недолго послужила ты Народу православному, Чугунка бусурманская! Была ты нам люба, Как от Москвы до Питера Возила за три рублика, А коли семь-то рубликов Платить, так черт с тобой!" "А ты ударь-ка в ложечки,- Сказал солдату староста,- Народу подгулявшего Покуда тут достаточно, Авось дела поправятся. Орудуй живо, Клим!" (Влас Клима недолюбливал, А чуть делишко трудное, Тотчас к нему: "Орудуй, Клим!", А Клим тому и рад.) Спустили с воза дедушку, Солдат был хрупок на ноги, Высок и тощ до крайности; На нем сюртук с медалями Висел, как на шесте. Нельзя сказать, чтоб доброе Лицо имел, особенно Когда сводило старого - Черт чертом! Рот ощерится, Глаза - что угольки! Солдат ударил в ложечки, Что было вплоть до берегу Народу - всё сбегается. Ударил - и запел:

    СОЛДАТСКАЯ

Тошен свет, Правды нет, Жизнь тошна, Боль сильна. Пули немецкие, Пули турецкие, Пули французские, Палочки русские! Тошен свет, Хлеба нет, Крова нет, Смерти нет. Ну-тка, с редута-то с первого номеру, Ну-тка, с Георгием - по миру, по миру! У богатого, У богатины, Чуть не подняли На рогатину. Весь в гвоздях забор Ощетинился, А хозяин, вор, Оскотинился. Нет у бедного Гроша медного: "Не взыщи солдат!" -"И не надо, брат!" Тошен свет, Хлеба нет, Крова нет, Смерти нет. Только трех Матрен Да Луку с Петром Помяну добром. У Луки с Петром Табачку нюхнем, А у трех Матрен Провиант найдем. У первой Матрены Груздочки ядрены, Матрена вторая Несет каравая, У третьей водицы попью из ковша: Вода ключевая, а мера - душа! Тошен свет, Правды нет, Жизнь тошна, Боль сильна. Служивого задергало. Опершись на Устиньюшку, Он поднял ногу левую И стал ее раскачивать, Как гирю на весу; Проделал то же с правою, Ругнулся:"Жизнь проклятая!"- И вдруг на обе стал. "Орудуй, Клим!" По-питерски Клим дело оборудовал: По блюдцу деревянному Дал дяде и племяннице, Поставил их рядком, А сам вскочил на бревнышко И громко крикнул: "Слушайте!" (Служивый не выдерживал И часто в речь крестьянина Вставлял словечко меткое И в ложечки стучал.) Клим Колода есть дубовая У моего двора, Лежит давно: из младости Колю на ней дрова, Так та не столь изранена, Как господин служивенький. Взгляните: в чем душа! Солдат Пули немецкие, Пули турецкие, Пули французские, Палочки русские. Клим А пенциону полного Не вышло, забракованы Все раны старика; Взглянул помощник лекаря, Сказал:"Второразрядные! По ним и пенцион". Солдат Полного выдать не велено: Сердце насквозь не прострелено! (Служивый всхлипнул; в ложечки Хотел ударить,- скорчило! Не будь при нем Устиньюшки, Упал бы старина.) Клим Солдат опять с прошением. Вершками раны смерили И оценили каждую Чуть-чуть не в медный грош. Так мерил пристав следственный Побои на подравшихся На рынке мужиках: "Под правым глазом ссадина Величиной с двугривенный, В средине лба пробоина В целковый. Итого: На рубль пятнадцать с деньгою Побоев..." Приравняем ли К побоищу базарному Войну под Севастополем, Где лил солдатик кровь? Солдат Только горами не двигали А на редуты как прыгали! Зайцами, белками, дикими кошками. Там и простился я с ножками, С адского грохоту, свисту оглох, С русского голоду чуть не подох! Клим Ему бы в Питер надобно До комитета раненых,- Пеш до Москвы дотянется, А дальше как? Чугунка-то Кусаться начала! Солдат Важная барыня! гордая барыня! Ходит, змеею шипит: "Пусто вам! пусто вам! пусто вам!"- Русской деревне кричит; В рожу крестьянину фыркает, Давит, увечит, кувыркает, Скоро весь русский народ Чище метлы подметет. Солдат слегка притопывал, И слышалось, как стукалась Сухая кость о кость, А Клим молчал: уж двинулся К служивому народ. Все дали: по копеечке, По грошу, на тарелочках Рублишко набрался...

    4. ДОБРОЕ ВРЕМЯ - ДОБРЫЕ ПЕСНИ

В замену спичей с песнями, В подспорье речи с дракою Пир только к утру кончился, Великий пир!.. Расходится Народ. Уснув, осталися Под ивой наши странники, И тут же спал Ионушка, Смиренный богомол. Качаясь, Савва с Гришею Вели домой родителя И пели; в чистом воздухе Над Волгой, как набатные, Согласные и сильные Гремели голоса: Доля народа, Счастье его, Свет и свобода Прежде всего! Мы же немного Просим у бога: Честное дело Делать умело Силы нам дай! Жизнь трудовая - Другу прямая К сердцу дорога, Прочь от порога, Трус и лентяй! То ли не рай? Доля народа, Счастье его, Свет и свобода Прежде всего! ---- Беднее захудалого Последнего крестьянина Жил Трифон. Две коморочки: Одна с дымящей печкою, Другая в сажень - летняя, И вся тут недолга; Коровы нет, лошадки нет, Была собака Зудушка, Был кот - и те ушли. Спать уложив родителя, Взялся за книгу Саввушка, А Грише не сиделося, Ушел в поля, в луга. У Гриши - кость широкая, Но сильно исхудалое Лицо - их недокармливал Хапуга-эконом. Григорий в семинарии В час ночи просыпается И уж потом до солнышка Не спит - ждет жадно ситника, Который выдавался им Со сбитнем по утрам. Как ни бедна вахлачина, Они в ней отъедалися. Спасибо Власу-крестному И прочим мужикам! Платили им молодчики, По мере сил, работою, По их делишкам хлопоты Справляли в городу. Дьячок хвалился детками, А чем они питаются - И думать позабыл. Он сам был вечно голоден, Весь тратился на поиски, Где выпить, где поесть. И был он нрава легкого, А будь иного, вряд ли бы И дожил до седин. Его хозяйка Домнушка Была куда заботлива, Зато и долговечности Бог не дал ей. Покойница Всю жизнь о соли думала: Нет хлеба - у кого-нибудь Попросит, а за соль Дать надо деньги чистые, А их по всей вахлачине, Сгоняемой на барщину, Не густо! Благо - хлебушком Вахлак делился с Домною. Давно в земле истлели бы Ее родные деточки, Не будь рука вахлацкая Щедра, чем бог послал. Батрачка безответная На каждого, кто чем-нибудь Помог ей в черный день, Всю жизнь о соли думала, О соли пела Домнушка - Стирала ли, косила ли, Баюкала ли Гришеньку, Любимого сынка. Как сжалось сердце мальчика, Когда крестьянки вспомнили И спели песню Домнину (Прозвал ее "Соленою" Находчивый вахлак).

    СОЛЕНАЯ

Никто как бог! Не ест, не пьет Меньшой сынок, Гляди - умрет! Дала кусок, Дала другой - Не ест, кричит: "Посыпь сольцой!" А соли нет, Хоть бы щепоть! "Посыпь мукой",- Шепнул господь. Раз-два куснул, Скривил роток. "Соли еще!"- Кричит сынок. Опять мукой... А на кусок Слеза рекой! Поел сынок! Хвалилась мать - Сынка спасла... Знать, солона Слеза была!.. Запомнил Гриша песенку И голосом молитвенным Тихонько в семинарии, Где было темно, холодно, Угрюмо, строго, голодно, Певал - тужил о матушке И обо всей вахлачине, Кормилице своей. И скоро в сердце мальчика С любовью к бедной матери Любовь ко всей вахлачине Слилась,- и лет пятнадцати Григорий твердо знал уже, Что будет жить для счастия Убогого и темного Родного уголка. Довольно демон ярости Летал с мечом карающим Над русскою землей. Довольно рабство тяжкое Одни пути лукавые Открытыми, влекущими Держало на Руси! Над Русью отживающей Иная песня слышится: То ангел милосердия, Незримо пролетающий Над нею, души сильные Зовет на честный путь. Средь мира дольнего Для сердца вольного Есть два пути. Взвесь силу гордую, Взвесь волю твердую,- Каким идти? Одна просторная Дорога - торная, Страстей раба, По ней громадная, К соблазну жадная Идет толпа. О жизни искренней, О цели выспренней Там мысль смешна. Кипит там вечная, Бесчеловечная Вражда-война За блага бренные. Там души пленные Полны греха. На вид блестящая, Там жизнь мертвящая К добру глуха. Другая - тесная Дорога, честная, По ней идут Лишь души сильные, Любвеобильные, На бой, на труд. За обойденного, За угнетенного - По их стопам Иди к униженным, Иди к обиженным - Будь первый там!
  -- И ангел милосердия Недаром песнь призывную Поет над русским юношей,- Немало Русь уж выслала Сынов своих, отмеченных Печатью дара божьего, На честные пути, Немало их оплакала (Пока звездой падучею Проносятся они!). Как ни темна вахлачина, Как ни забита барщиной И рабством - и она, Благословясь, поставила В Григорье Добросклонове Такого посланца. Ему судьба готовила Путь славный, имя громкое Народного заступника, Чахотку и Сибирь.
   -- Светило солнце ласково, Дышало утро раннее Прохладой, ароматами Косимых всюду трав... Григорий шел задумчиво Сперва большой дорогою (Старинная: с высокими Курчавыми березами, Прямая, как стрела). Ему то было весело, То грустно. Возбужденная Вахлацкою пирушкою, В нем сильно мысль работала И в песне излилась: "В минуты унынья, о родина-мать! Я мыслью вперед улетаю. Еще суждено тебе много страдать, Но ты не погибнешь, я знаю. Был гуще невежества мрак над тобой, Удушливей сон непробудный, Была ты глубоко несчастной страной, Подавленной, рабски бессудной. Давно ли народ твой игрушкой служил Позорным страстям господина? Потомок татар, как коня, выводил На рынок раба-славянина, И русскую деву влекли на позор, Свирепствовал бич без боязни, И ужас народа при слове "набор" Подобен был ужасу казни? Довольно! Окончен с прошедшим расчет, Окончен расчет с господином! Сбирается с силами русский народ И учится быть гражданином. И ношу твою облегчила судьба, Сопутница дней славянина! Еще ты в семействе - раба, Но мать уже вольного сына!"
  -- Сманила Гришу узкая, Извилистая тропочка, Через хлеба бегущая, В широкий луг подкошенный Спустился он по ней. В лугу траву сушившие Крестьянки Гришу встретили Его любимой песнею. Взгрустнулось крепко юноше По матери-страдалице, А пуще злость брала. Он в лес ушел. Аукаясь, В лесу, как перепелочки Во ржи, бродили малые Ребята (а постарше-то Ворочали сенцо). Он с ними кузов рыжиков Набрал. Уж жжется солнышко; Ушел к реке. Купается,- Три дня тому сгоревшего Обугленного города Картина перед ним: Ни дома уцелевшего, Одна тюрьма спасенная, Недавно побеленная, Как белая коровушка На выгоне, стоит. Начальство там попряталось, А жители под берегом, Как войско, стали лагерем, Всё спит еще, немногие Проснулись: два подьячие, Придерживая полочки Халатов, пробираются Между шкафами, стульями, Узлами, экипажами К палатке-кабаку. Туда ж портняга скорченный Аршин, утюг и ножницы Несет - как лист дрожит. Восстав со сна с молитвою, Причесывает голову И держит на отлет, Как девка, косу длинную Высокий и осанистый Протоерей Стефан. По сонной Волге медленно Плоты с дровами тянутся, Стоят под правым берегом Три барки нагруженные: Вчера бурлаки с песнями Сюда их привели. А вот и он - измученный Бурлак! походкой праздничной Идет, рубаха чистая, В кармане медь звенит. Григорий шел, поглядывал На бурлака довольного, И с губ слова срывалися То шепотом, то громкие. Григорий думал вслух:

    БУРЛАК

   Плечами, грудью и спиной Тянул он барку бичевой, Полдневный зной его палил, И пот с него ручьями лил. И падал он, и вновь вставал, Хрипя, "Дубинушку" стонал; До места барку дотянул И богатырским сном уснул, И, в бане смыв поутру пот, Беспечно пристанью идет. Зашиты в пояс три рубля. Остатком - медью - шевеля, Подумал миг, зашел в кабак И молча кинул на верстак Трудом добытые гроши И, выпив, крякнул от души, Перекрестил на церковь грудь; Пора и в путь! пора и в путь! Он бодро шел, жевал калач, В подарок нес жене кумач, Сестре платок, а для детей В сусальном золоте коней. Он шел домой - неблизкий путь, Дай бог дойти и отдохнуть!
   -- С бурлака мысли Гришины Ко всей Руси загадочной, К народу перешли. И долго Гриша берегом Бродил, волнуясь, думая, Покуда песней новою Не утолил натруженной, Горящей головы.

    РУСЬ

Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и могучая, Ты и бессильная, Матушка Русь! В рабстве спасенное Сердце свободное - Золото, золото Сердце народное! Сила народная, Сила могучая - Совесть спокойная, Правда живучая! Сила с неправдою Не уживается, Жертва неправдою Не вызывается,- Русь не шелохнется, Русь - как убитая! А загорелась в ней Искра сокрытая,- Встали - небужены, Вышли - непрошены, Жита по зернышку Горы наношены! Рать подымается - Неисчислимая! Сила в ней скажется Несокрушимая! Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и забитая, Ты и всесильная, Матушка Русь! -- "Удалось мне песенка!- молвил Гриша, прыгая.- Горячо сказалася правда в ней великая! Завтра же спою ее вахлачкам - не всё же им Песни петь унылые... Помогай, о боже, им! Как с игры да с беганья щеки разгораются, Так с хорошей песенки духом поднимаются Бедные, забитые..." Прочитав торжественно Брату песню новую (брат сказал: "Божественно!"), Гриша спать попробовал. Спалося, не спалося, Краше прежней песенка в полусне слагалася; Быть бы нашим странникам под родною крышею, Если б знать могли они, что творилось с Гришею. Слышал он в груди своей силы необъятные, Услаждали слух его звуки благодатные, Звуки лучезарные гимна благородного - Пел он воплощение счастия народного!.. 1876-1877

    2. СОВРЕМЕННИКИ

    ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

ЮБИЛЯРЫ И ТРИУМФАТОРЫ

Я книгу взял, восстав от сна, И прочитал я в ней: "Бывали хуже времена, Но не было подлей". Швырнул далеко книгу я. Ужели мы с тобой Такого века сыновья, О друг-читатель мой?.. Конечно, нет! Конечно, нет! Клевещет наш зоил. Лакей принес пучок газет; Я жадно их раскрыл, Минуя кражу и пожар И ряд самоубийц, Встречаю слово "юбиляр", Читаю список лиц, Стяжавших лавры. Счета нет! Стипендия... медаль... Аренда... памятник... обед... Обед... обед... О, враль! Протри глаза!.. Иду к друзьям: Готовит спич один, Другой десяток телеграмм - В Москву, в Рязань, в Тульчин. Пошел я с ним "на телеграф". Лакеи, кучера, Депеши кверху приподняв, Толпились там с утра. Мелькают крупные слова: "Герою много лет...", "Ликуй, Орел!..", "Гордись, Москва!.." "Бердичеву привет..." Немало тут "друзей добра", "Отцов" не перечесть, А вот листок: одно -"Ура!.." Пора, однако, есть.
   -- Я пришел в трактир и тоже Счет теряю торжествам. Книга дерзкая! за что же Ты укор послала нам?.. У Дюссо готовят славно Юбилейные столы; Там обедают издавна Триумфаторы-орлы. Посмотрите - что за рыба! Еле внес ее лакей. Слышно "русское спасибо" Из отворенных дверей. Заказав бульон и дичи, Коридором я брожу; Дверь растворят - слышу спичи, На пирующих гляжу: Люди заняты в трактирах, Не мешают... я и рад...

    ЗАЛА No 1

В первой зале все в мундирах, В белых галстуках стоят. Юбиляр-администратор Древен, весь шитьем залит, Две звезды... Ему оратор, Тоже старец, говорит: "Ты на страже государства, Как стоокий Аргус, бдил, Но, преследуя коварство, Добродетель ты щадил. Голова твоя седая Не запятнана стыдом: Дальним краем управляя, Не был ты его бичом. В то же время населенья Ты потворством не растлил, Не довел до разоренья, Пищи, крова не лишил! Ты до собственности частной, До казенного добра Не простер руки всевластной - Благодарность и... ура!..." Вдруг курьер вошел, сияя, Засиял и юбиляр. Юбиляру, поздравляя, Поднесли достойный дар.

    No 2

Речь долго, долго длилась, Расплакался старик... Я сделал шаг... открылась Другая дверь - на миг, И тут героя чтили, Кричали:"Много лет!" Герою подносили Магницкого портрет: "Крамольники лукавы, Рази - и не жалей!" Исчезла сцена славы - Захлопнул дверь лакей...

    No 3

На столе лежат "подарки", В Петербурге лучших нет. Две брильянтовые арки - Восхитительный браслет! Бриллиантовые звезды... Чудо!.. Несколько ребят С упоением невесты На сокровища глядят. (Были тут и лицеисты, И пажи, и юнкера, И незрелые юристы, И купцов... et caetera.) "Чудо!- дядька их почтенный Восклицает, князь Иван, И, летами удрученный, Упадает на диван... Князь Иван - колосс по брюху, Руки - род пуховика, Пьедесталом служит уху Ожиревшая щека. По устройству верхней губы Он - бульдог; с оскалом зубы, Под гребенку волоса И добрейшие глаза. Он - известный объедало, Говорит умно, Словно в бочку из-под сала Льет в себя вино. Дома редко пребывает, До шестидесяти лет Водевили посещает, Оперетку и балет. У него друзья - кадеты, Именитый дед его Был шутом Елизаветы, Сам он - ровно ничего. Презирает аксельбанты, Не охотник до чинов. Унаследовав таланты Исторических шутов, С языком своим проворным, С дерзким смехом, в век иной Был бы он шутом придворным, А теперь он - шут простой. "Да! дары такие редки!- Восклицает князь Иван.- Надо спрыснуть... спрыснуть, детки!.. Наливай полней стакан!.. Нет, постой! В начале пира Совершим один обряд: Перед нами нет кумира, Но... и камни говорят! Эта брошка приютится У богини на груди, Значит, должно преклониться Перед нею... Подходи!.." И почтительно к алмазам Приложился князь Иван, И потом уж выпил разом Свой вместительный стакан. И, вослед за командиром, Приложилися юнцы К бриллиантам и сафирам... "На колени, молодцы! Гимн!.."
  Глядит умильным взором Старый шут на небеса, И поют согласным хором Молодые голоса: Мадонны лик, Взор херувима... Мадам Жюдик Непостижима! Жизнь наша - пуф, Пустей ореха, Заехать в Буфф - Одна утеха. Восторга крик, Порыв блаженства... Мадам Жюдик Верх совершенства!

    No 4

Военный пир... военный спор... Не знаю, кто тут триумфатор. "Аничков - вор! Мордвинов - вор!- Кричит увлекшийся оратор.- Милютин ваш - не патриот, А просто карбонарий ярый! Куда он армию ведет?.. Нет! лучше был порядок старый! Солдата в палки ставь - и знай, Что только палка бьет пороки! Читай историю, читай! Благие в ней найдешь уроки: Где страх начальства, там и честь. А страх без палки - скоротечен. Пусть целый день не мог присесть Солдат, порядочно посечен, Пускай он ночью оставлял Кровавый след на жестком ложе, Не он ли в битвах доказал, Что был небитого дороже?"

    No 5

"...Первоприсутствуя в сенате, Радел ли ты о меньшем брате? Всегда ли ты служил добру? Всегда ли к истине стремился?.." "Позвольте-с!"
  
  Я посторонился И дал дорогу осетру...

    No 6

Большая зала... шума нет... Ученое собранье, Агрономический обед, Вернее - заседанье. Встает известный агроном, Член общества - Коленов (Докладчик пасмурен лицом, Печальны лица членов). Он говорит: "Я посвятил Досуг мой скотоводству, Я восемь лет в Тироле жил, Поверив превосходству Швейцарских, английских пород, В отечестве любезном Старался я улучшить скот И думал быть полезным. Увы! напрасная мечта! Убил я даром годы: Соломы мало для скота Улучшенной породы! В крови у русской клячи есть Привычка золотая: "Работать много, мало есть"- Основа вековая! Печальный вид: голодный конь На почве истощенной, С голодным пахарем... А тронь Рукой непосвященной - Еще печальней что-нибудь Получится в итоге... Покинул я опасный путь, Увы! на полдороге... Трудитесь дальше без меня..." "Прискорбны речи ваши! Придется с нынешнего дня Закрыть собранья наши!- Сказал ученый президент (Толстяк, заплывший жиром).- Разделим скромный дивиденд И разойдемся с миром! Оставим бедный наш народ Судьбам его - и богу! Без нас скорее он найдет К развитию дорогу..." "Закрыть! закрыть, хотя и жаль!- Решило всё собранье,- И дать Коленову медаль: "За ревность и старанье". "Ура!.. Подписку!.." Увлеклись - Не скупо подписали,- И благодушно занялись Моделью для медали...

    No 7

Председатель Казенной палаты - Представительный тучный старик - И директор. Я слышал дебаты, Но о чем? хорошенько не вник. "Мы вас вызвали... ваши способности..." -"Нет-с! вернее: решительность мер". -"Не вхожу ни в какие подробности, Вы - губерниям прочим пример, Господин председатель Пасьянсов!" -"Гран-Пасьянсов!"- поправил старик. "Был бы рай в министерстве финансов, Если б всюду платил так мужик! Жаль, что люди такие способные Редки! Если бы меры принять По всему государству подобные!.." -"И тогда - не могу отвечать! Доложите министру финансов, Что действительно беден мужик". -"Но - пример ваш, почтенный Пасьянсов?.." -"Гран-Пасьянсов!"- поправил старик...

    No 8

Шаг вперед - и снова зала, Всё заводчики-тузы; Слышен голос: "Ты сначала Много выдержал грозы. Весь души прекрасный пламень Ты принес на подвиг свой, Но пошел ко дну, как камень, Броненосец первый твой! Смертоносные гранаты Изобрел ты на врагов... Были б чудо - результаты, Кабы дельных мастеров! То-то их принять бы в прутья!.. Ты гранатою своей Переранил из орудья Только собственных людей... Ты поклялся, как заразы, Новых опытов бежать, Но казенные заказы Увлекли тебя опять, Ты вступил..."
   Лакей суровый Дверь захлопнул, как назло.

    No 9

Я вперед... Из залы новой Мертвечиной понесло... Пир тут, видно, не секретный - Настежь дверь... народу тьма... Господин Ветхозаветный Говорит:
  "Судьба сама Нас свела сегодня вместе; Шел я радостно сюда, Как жених грядет к невесте,- Новость, новость, господа! Отзывался часто Пушкин Из могилы... Наконец Отозвался и Тяпушкин, Скромный труженик-певец; Драгоценную находку Отыскал товарищ наш! В бедной лавочке селедку Завернул в нее торгаш. Грязный синенький листочек, А какие перлы в нем!.." "Прочитай-ка хоть кусочек!"- Закричали...
  
   Мы начнем С детства. Видно, что в разъезды Посылал его отец: Где иной считал бы звезды, Он..."- "Читай же!" Начал чтец:

    ОТРЫВОК ИЗ ПУТЕВЫХ ЗАМЕТОК ЮНОШИ ТЯПУШКИНА, ВЕДЕННЫХ
    ИМ ВО ВРЕМЯ РАЗЪЕЗДОВ ЕГО ПО РОССИИ ПО ДЕЛАМ ОТЦА

На реке на Свири Рыба, как в Сибири, Окуни, лини Средней долины. На реке же Лене Хуже, чем на Оби: Ноги по колени Отморозил обе, А прибыв в Ирбит, Дядей был прибит...
  -- "Превосходно! поэтично!..." Каждый в лупу смотрит лист. "И притом характерично,- Замечает журналист.- То-то мы ударим в трубы! То-то праздник будет нам!" И прикладывает губы К полуграмотным строкам. Приложил - и, к делу рьяный, Примечание строчит: "Отморозил ноги - пьяный И - за пьянство был побит; Чужды нравственности узкой, Не решаемся мы скрыть Этот знак натуры русской... Да! "веселье Руси - пить!" Уж знакомлюсь я с поэтом, Биографию пишу..." "Не снабдите ли портретом?" "Дорогонько... погляжу... Случай редкий! Мы в России Явим вновь труды свои: Восстановим запятые, Двоеточие над i; Модно будет в духе Миши Предисловье написать: Пощадили даже мыши Драгоценную тетрадь - Провидения печать!.. Позавидует Бартенев, И Ефремов зашипит, Но заметку сам Тургенев В "Петербургских" поместит..." "Верно! царь ты русской прессы, Хоть и служишь мертвецам: Все живые интересы Уступают поле нам..." "Так... и так да будет вечно!.. Дарованья в наши дни Гибнут рано... Жаль, конечно, Да бестактны и они... Жаль!.. Но боги справедливы В начертаниях своих! Нам без смерти - нет поживы, Как аптеке без больных! Дарованием богатый Служит обществу пером, Служим мы ему лопатой... Други! пьем! За мертвых пьем!.." Вместо влаги искрометной, Пили запросто марсал, А Зосим Ветхозаветный Умиленно лепетал: "Я люблю живых писателей, Но - мне мертвые милей!.." Это - пир гробовскрывателей!.. Дальше, дальше поскорей!..

    No 10

"Путь, отечеству полезный Ты геройски довершил, Ты не дрогнул перед бездной, Ты..."
   Татарин нелюбезный Двери круто затворил; Несмотря на все старанья, Речь дослушать я не мог, Слышны только лобызанья, Да "Ура!..", да "С нами бог!..".

    No 11

"Получай же по проценту!- Говорит седой банкир Полицейскому агенту.- В честь твою сегодня пир!" Рад банкир, как сумасшедший; Все довольны; сыщик пьян; От детей сюда зашедший, По знакомству, князь Иван Держит спич:
   "Свои законы Есть у века, господа! Как пропали миллионы, Я подумал: не беда! Верьте, нет глупей несчастья Потерять последний грош,- Ни пропажи, ни участья, Хоть повесься, не найдешь! А украдут у банкира Из десятка миллион - Растревожится полмира... "Миллион!.." Со всех сторон Сожаленья раздадутся, Все правительства снесутся, Телеграммами в набат Приударят! Все газеты Похитителя приметы Многократно возвестят, Обозначат каждый прыщик... И глядишь: нашелся вор! На два дня банкир и сыщик - Самый модный разговор! Им улыбки, им поклоны, Поздравленья добрых душ... Уж терять - так миллионы, Царь вселенной - куш!.."

    No 12

Чу! пенье! Я туда скорей, То пела светская плеяда Благотворителей посредством лотерей, Концерта, бала, маскарада... Да-с! Марья Львовна За бедных в воду, Мы Марье Львовне Сложили оду. Где Марья Львовна? На вдовьем бале! Где Марья Львовна? В читальном зале... Кто на эстраде Поет романсы? Чьи в маскараде Вернее шансы? У Марьи Львовны Так милы речи, У Марьи Львовны Так круглы плечи!.. Гласит афиша: "Народный праздник". Купил корову Один проказник: "Да-с, Марья Львовна, Не ваши речи, Да-с, Марья Львовна, Не ваши плечи, С народом нужны Иные шансы..." В саду корова Поет романсы, В саду толпится Народ наивный, Рискуют прачки Последней гривной, За грош корову Кому не надо? И побелели Дорожки сада, Как будто в мае Послал бог снегу... Пустых билетов Свезли телегу Из сада ночью. Ай! Марья Львовна! Пятнадцать тысяч Собрали ровно! Пятнадцать - с нищих! Что значит - масса! Да процветает Приюта касса! Да процветает И Марья Львовна, Пусть ей живется Легко и ровно!.. Да-с, Марья Львовна За бедных в воду... Ее призванье - Служить народу!

    No 13

Слышен голос - и знакомый: "Ананас - не огурец!" Возложили гастрономы На товарища венец. Это - круг интимный, близкий. Тише! слышен жаркий спор: Над какою-то сосиской Произносят приговор. Поросенку ставят баллы, Рассуждая о вине, Тычут градусник в бокалы... "Как! четыре - ветчине?.." И поссорились... Стыдитесь! Вредно ссориться, друзья! Благодушно веселитесь! Скоро к вам приду и я. Буду новую сосиску Каждый день изобретать, Буду мнение без риску О салате подавать. Буду кушать плотно, жирно, Обленюся, как верблюд, И засну навеки мирно Между двух изящных блюд...

    Часть вторая

ГЕРОИ ВРЕМЕНИ

  Траги-комедия "Кушать подано!"- Мне дали Очень маленький салон. За стеной "ура!" кричали, По тарелкам шел трезвон. Кто ж они - с моим чуланом Рядом пьющие теперь? Я чуть-чуть открыл диваном Загороженную дверь, Поглядел из-за портьеры: Зала публикой кишит - Все тузы-акционеры! На ловца и зверь бежит... Производитель работ Акционерной компании, Сдавший недавно отчет В общем годичном собрании, В группе директоров Шкурин сидит (Синяя чуйка и крупные губы). Старец, прошедший сквозь медные трубы - Савва Антихристов - спич говорит. (Общество пестрое: франты, гусары, И генерал, и банкир, и кулак.) "Да, господа! самородок-русак Стоит немецких философов пары! Был он мужик, не имел ничего, Часто гуляла по мальчику палка, Дальше скажу вам словами его (Тут и отвага, и ум, и смекалка): "Я - уроженец степей; Дав пастухам по алтыну, Я из хребта у свиней В младости дергал щетину. Мечется стадо, ревет. Знамо: живая скотина! Мальчик не трусит - дерет, Первого сорту щетина! Стал я теперь богачом; Дом у меня, как картинка, Думаю, глядя на дом: Это - свиная щетинка!.." Великорусская, меткая речь!.. С детства умел он добыть и сберечь. Сняли мы линию; много заботы: Надо сдавать земляные работы. Еду я раз по делам в Перекоп, Вижу, с артелью идет землекоп. "Кто ты?"-"Я - Федор Никифоров
  
  
  
   Шкурин".
  (Обращается к Шкурину) Чокнемся! Выпьем, христов мужичок! Ну, господа генералы! чок-чок!.. Выбор-то мой оказался недурен...
  (Чокаются и пьют.) Прибыл подрядчик на место работ, Вместо науки с одним "глазомером", Ездит по селам с своим инженером, Рядит рабочих - никто не идет! Земли кругом тут дворянские были,- Только дворяне о них позабыли. Всем тут орудовал грубый "кустарь", Пренебреженной окраины царь. Жители рыбу в озерах ловили, Гнали безданно из пеньев смолу, Брали морошку, опенки солили И говорили: "Нейдем в кабалу!" Нет послушанья, порядка и прочего, Прежде всего: создавай тут "рабочего". Как же создашь его? Шкурин не спит: Земли, озера, болота, графит - Всё откупил у помещика, "Всё - до последнего лещика!" (Как энергически сам говорит) Дрогнула грубая сила "кустарная", Как из под ног ее почва ушла... Мысль эта, смею сказать лучезарная, Наши доходы спасла. Плод этой меры в графе дивиденда Акционеры найдут: На сорок три с половиной процента Разом понизился труд!.. Ходко пошла земляная работа. Шкурин, трудясь до кровавого пота, Не раздевался в ночи, Жил без семейства в степи безотрадной, Обувь, одежду, перцовку, харчи Сам поставлял для артели громадной. Он, разделяя с рабочим труды, Не пренебрег гигиеной народной: Вместо болотной, стоячей воды, Дал он рабочему квас превосходный! Этим и наша достигнута цель: В жаркие дни, довалившись до кваса, Меньше харчей потребляла артель И обходилась охотно без мяса! Быстро в артели упал аппетит На двадцать два с половиной процента. Я умолкаю... графа дивиденда Красноречивее слов говорит!.."
  -- "Ура!" прокричали, героя сравнили С находчивым "янки". А я между тем, Покамест здоровье подрядчика пили, Успел присмотреться ко всем: Во-первых, тут были почетные лица В чинах, с орденами. Их видит столица В сенате, в палатах, в судах. Служа безупречно и пользуясь весом, Они посвящают досуг интересам Коммерческих фирм на паях. Тут были плебеи, из праха и пыли Достигшие денег, крестов, И рядом вельможи тут русские были, Погрязшие в тине долгов (То имя, что деды в безумной отваге Прославили - гордость страны - Они за паи подмахнут на бумаге, Не стоящей трети цены)... Сидели тут важно, в сознании силы, "Зацепа" и "Савва"- столпы-воротилы (Зацепа был мрачен, а Савва сиял). Тут были банкиры, дельцы биржевые, И земская сила - дворяне степные, Тут было с десяток менял. Сидели тут рядом тузы-иноземцы: Остзейские, русские, прусские немцы, Евреи и греки и много других - В Варшаве, в Одессе, в Крыму, в Питербурге Банкирские фирмы у них - На аки, на раки, на берги, на бурги Кончаются прозвища их. Зацепа - красивый старик белокудрый, Наживший богатство политикой мудрой,- Был сборища главным вождем. Профессор, юрист, адвокат знаменитый И два инженера - с ученым значком - Его окружали почетною свитой. Григорий Аркадьич Зацепин стяжал В коммерческом мире великую славу И львиную долю себе выделял Из каждого крупного дела по праву. Сей старец находчив, умен, даровит, В нем чудная тайна успеха таится, Не даром он в каждом правленье сидит... Придет вам охота в аферы пуститься, Старайтесь его к предприятью привлечь - Пойдет как по маслу!..
  
   Герой-триумфатор Раскланялся... Выступил новый оратор, Меняло,- писклива была его речь: "Мм. гг. Времена наступают тревожные Кризис близится: мало дают Предприятья железнодорожные, Банки тоже не бойко идут: "Половину закрыть не мешало бы!"- Слышен в публике хор голосов, Как недавно мы слышали жалобы На избыток питейных домов. Время выйти на поприще новое, Честь имею проект предложить, Всё обдумано - дело готовое, Стоит только устав сочинить.
  (Пауза. Выпив глоток воды, оратор продолжает с одушевлением) Мысль - "Центрального Дома Терпимости", Такова наша мысль! Скажут нам: Прежде Невский целковыми вымости, И на то я согласие дам! Вам порукою наше серьезное Отношенье к делам вообще, Что развитие ей грандиозное Мы надеемся дать не вотще: Лишь бы нам разрешили концессию... Учредим капитал на паях И, убив мелочную профессию, Двинем дело на всех парусах! Нет сомненья, что цель учреждения Наше общество скоро поймет: Понесут нам свои сбережения Все кутящие ныне вразброд! Предприятия с точки вещественной Невозможно вернее желать, Равным образом, с точки общественной Трудно пользу его отрицать. Без надзора строжайшего, честного Не оставим мы дело никак, Мы найдем адвоката известного Для разбора скандалов и драк. Будет много у нас подражателей. Но не будет такого нигде Наблюденья: возьмем наблюдателей В нашей скромной меняльной среде..."
   -- "В тихом омуте водятся черти!"- Кто-то рядом со мной прошептал; Некто Грош испугался до смерти Остроумной затеи менял И подвинулся дальше со стулом. На проект отвечала толпа Нерешительным, сдержанным гулом, Ждали мненья Зацепы-столпа. "Да (сказал он), доходное дело, Но советую вам подождать. Ново... странно... до дерзости смело... Преждевременно, смею сказать! Кто не знает? Пророки событий, Пролагатели новых путей, Провозвестники важных открытий - Побиваются грудой камней. Двинув раньше вперед спекуляцию, Чем прогресс узаконит ее, Потеряете вы репутацию И погубите дело свое. Подождите! Прогресс подвигается, И движенью не видно конца: Что сегодня постыдным считается, Удостоится завтра венца..." "Браво!" Залп громоподобный.. На арену вышел Грош И проекту спич надгробный Довершил: "Проект хорош, Исполнители опасны!"- Он язвительно сказал. Пренья были долги, страстны, Впрочем, я их не слыхал, Я заснул...
   Мне снились планы О походах на карманы Благодушных россиян, И, ощупав свой карман, Я проснулся...
   Шумно... В уши Словно бьют колокола: Гомерические куши, Миллионные дела, Баснословные оклады, Недовыручка, дележ, Рельсы, шпалы, банки, вклады - Ничего не разберешь!... Я сидел тупой и мрачный, Долго мне понять мешал Этот крик и дым табачный: Где я? Как сюда попал?.. Через дверь, чуть-чуть открытую, Вижу лиц усталых ряд, Вижу жженку недопитую, Землянику, виноград. К англичанину с объятиями Лезет русский человек. "Выпьем, Борух! Будем братьями!"- Говорит еврею грек. Кто-то низко клонит голову, Кто-то на пол льет вино, Кто-то Утина Ермолову Уподобил... Всё пьяно!... Я понял: кончили дела И нараспашку закутили. Одни сидели у стола, Другие парами ходили.. Сюда пришел и князь Иван И, на диване отдыхая, Не умолкал, как барабан, Чужие речи заглушая. Старик с друзьями продолжал Пить вдохновляющую жженку И мимо шедших посылал Свои любезности вдогонку. Теперь цинизм у них царил, И разговор был часто страшен: "С какой иконы ты скусил Тот перл, которым ты украшен?" -"Да с той, которой помолясь, Ты Гасферу подсыпал яду..." Так остроумно веселясь, Одни смеялись до упаду, Другие хмурились... Журча, Лился поток суждений, споров... Вот вам отрывки разговоров, Ищите сами к ним ключа...
  1-й голос Отложили на неделю, Миллиончик пропадет. Вот господь послал Емелю! Доложил наоборот: Позабыл о братьях Примах Знай наладил: Цах да Цах! Образец непроходимых Государственных нерях! С ним теперь и смех и горе. Прежний много лучше был: Не сажал нас на мель в море И на суше не топил. 2-й голос (князя Ивана) Чу! как орут: "Казань!...","Ветлуга!..." Адепты севера и юга. Немного фактов, бездна слов... Одно тут каждый понимает, Что на пути до рудников Постлать соломки не мешает! 3-й голос У нас был директор дороги, Кондукторам красть не давал: В вагоны, как тать, проникал У сонных сосчитывал ноги, Чтоб видеть: придется иль нет На каждую пару билет? Но дальше билетов и ног Считать ничего он не мог!.. Голос князя Ивана (кому-то навстречу) Сотню рублей серебра В день получаю... Сорок четыре ребра В сутки ломаю... А! господин костолом! Радуюсь встрече случайной. Правда ли? мы создаем Новый проект чрезвычайный: Предупредительных мер Мы отрицаем полезность... (Так! господин инженер! Благодарим за любезность.) Вечно мы будем ломать Едущим руки и ноги: Надо врачей насажать На протяженьи дороги, С правого боку возвесть Раненым нужно жилища, А для убитых отвесть С левого боку кладбища. Так-с! Выражаясь точней, Вы узаконить хотите Право увечить людей... Мало еще вы кутите! Что же? Дай бог вам успеть! Можете руки вы знатно, Строя больницы, нагреть, И пассажирам приятно: Вме

Другие авторы
  • Соловьев Сергей Михайлович
  • Пальмин Лиодор Иванович
  • Сухотина-Толстая Татьяна Львовна
  • Амфитеатров Александр Валентинович
  • Зонтаг Анна Петровна
  • Хин Рашель Мироновна
  • Язвицкий Николай Иванович
  • Оржих Борис Дмитриевич
  • Гриневская Изабелла Аркадьевна
  • Клушин Александр Иванович
  • Другие произведения
  • Брюсов Валерий Яковлевич - В зеркале
  • Фруг Семен Григорьевич - Фруг С. Г.: Биографическая справка
  • Лесков Николай Семенович - Сим воспрещается...
  • Киреевский Иван Васильевич - Нечто о характере поэзии Пушкина
  • Погодин Михаил Петрович - Сокольницкий сад
  • Шекспир Вильям - Гамлет, принц Датский. Сц. I, Ii, Ii, Iv.
  • Ницше Фридрих - Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм
  • Андерсен Ганс Христиан - Девочка, которая наступила на хлеб
  • Радлова Анна Дмитриевна - Крепче гор между людьми стена...
  • Короленко Владимир Галактионович - В. Г. Короленко — критик Достоевского
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (29.11.2012)
    Просмотров: 488 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа