Мильтон Джон - Потерянный рай

надеяться изменить волю Того, Кому все возможно, я бы не переставал обращать к Нему непрестанных воплей. Но молитвы против Его непреложных определений имеют не больше силы, чем перед ветром дуновение уст, тотчас же гонимое обратно в уста дующего и удушающее его самого. Итак, покоряюсь Его Высочайшей воле. Более всего печалит меня то, что в изгнании отсюда я буду как бы скрыт от Его взоров, лишусь блаженства Его лицезрения. Здесь я посещал бы для благоговейного поклонения те места, где Он удостаивал меня Своим божественным явлением; я говорил бы моим сынам, что на этой горе являлся мне Господь; вот Он стоял под этим деревом; в тени этих сосен я слышал Его голос; здесь, на берегу источника, Он беседовал со мною! Я воздвигал бы в благодарность Ему многочисленные алтари из зеленого дерна; выбирал бы в ручьях блестящие каменья и складывал бы их в груды в память грядущим векам; на этих жертвенниках я приносил бы Богу ароматы смол, плоды и цветы. Но в том низшем мире, где увижу я Его сияющий лик или признак божественного следа? Хотя меня и страшит Его гнев, но Он продлил мне жизнь и обещал потомство; самое большое утешение для меня теперь видеть хотя бы слабый отблеск Его славы, издали поклоняться Его следам".

   Михаил с благосклонным взглядом говорит на это: "Адам, ты знаешь, Небо и вся Земля принадлежат Ему, а не один этот утес. Его вездесущность наполняет землю, моря, воздух, всякое живое существо: все живет и дышит Его могучей силой. Он дал тебе всю землю, чтобы ты владел и управлял ею: дар не ничтожный. Не думай же, чтобы присутствие Его заключалось в тесных пределах Рая или Эдема. Может быть, здесь было бы твое главное пребывание; отсюда распространились бы все поколения и сюда же стекались бы со всех концов земли для поклонения тебе, их великому праотцу; но ты лишился этого высокого превосходства, ты низвел себя до того, что будешь жить на одной земле с твоими сынами.

   Не сомневайся, в полях и равнинах Бог обитает также, как здесь; ты найдешь Его повсюду; везде будут сопровождать тебя знаки Его присутствия; осененный Его благостью и отеческой любовью, ты во всем увидишь Его образ и божественные Его следы. Но знай, чтобы укрепить твою веру перед исходом отсюда, я послан открыть тебе, что будет в грядущие дни с тобою и твоим потомством. Готовься увидеть добро и зло, борьбу небесного милосердия с человеческими беззакониями; ты узнаешь, в чем состоит настоящее терпение, как надо умерять радость благочестивым страхом и печалью и приучать себя с одинаковой твердостью переносить всякое состояние, в благополучии или в несчастье. Тогда ты спокойно проведешь жизнь и будешь готов для перехода к смерти, когда наступит ее минута. Взойдем на ту гору. Оставь Еву здесь, внизу; пока ты, бодрствуя, будешь созерцать будущее, пусть она спит (я сомкнул ее очи), как некогда спал ты, когда она получила жизнь."

   Адам с благодарностью отвечает: "Иди, верный Вождь, я последую за тобою всюду. Преклоняюсь перед карающей десницей Всевышнего; раскрываю мою грудь перед ударами судьбы: закаленная в страданиях, она перенесет их, а в трудах я приобрету покой, если возможно приобресть его этим путем."

   Оба восходят на гору для созерцания божественных видений. То была высочайшая гора в Раю; с ее вершины ясно открывалось глазам все полушарие земли до самых отдаленных пределов. Не выше была та гора в пустыне, не дальше обнимал взор с ее вершины, куда искуситель, но с другой целью, перенес в пустыню второго Адама, чтобы показать Ему все земные царства с их славой.

   С вершины, где стоял Адам, взор его обнимал все места, где после возвысились города, славные в древности или в более позднее время, все столицы могущественнейших царств, от стен, ограждающих Камбалу, столицу китайского хана, от Самарканда на берегах Оксы, где был трон Тамерлана, до Пекина, столицы Небесной Империи, и далее до Агры и Лагора, столиц великого Могола; потом ниже, до золотого Херсонеса и до тех мест, где сидел владыка персов в Экбатане и позднее в Испагани; Москву, где сидел царь русский; Византию, где сидел султан, родом из Туркестана. Взор его проникал до империи Негуса и отдаленнейшего ее порта Эркоко, до небольших приморских областей Монбаза, Квилоа, Мелинды и Софала, который считают древним Офиром¹⁷⁵, до Конго и Анголы, на самом дальнем юге. Он переносил взор от реки Нигера до горы Атласа, видел царства Альмансура¹⁷⁶, Фец, Суз, Марокко, Алжир и Тремизию; оттуда обратился его взор на Европу, где впоследствии Рим должен был владычествовать над миром. Быть может, мысленно видел он также богатую Мексику, владение Монтезума, Куско в Перу, еще богатейшую столицу Атабалина, еще не расхищенную Гвиану, великую столицу, которую сыны Гериона называли Эльдорадо.

   Готовясь открыть Адаму священные видения, Михаил снял с его глаз оболочку, которой обманчивый плод затемнил зрение Адама, обещав просветить его; потом ефразией и рутой¹⁷⁷ Ангел очистил ему зрительный нерв, так как ему предстояло видеть многое, и влил в него три капли из источника жизни. Сила этого эликсира так глубоко проникла внутрь духовного зрения, что Адам, вынужденный закрыть глаза, в состоянии восторга бессильно опустился на землю; но кроткий Ангел скоро поднял его за руку, пробуждая его внимание: "Адам, теперь открой глаза и прежде всего взгляни, какое действие произведет твое преступление в некоторых из будущих твоих сынов; хотя они никогда не прикасались к заповеданному дереву, не вступали в заговор с змеем, не совершали твоего греха, но тот грех заразит их и будет источником ужаснейших злодеяний."

   Адам открывает глаза и видит поле; одна половина его была обработана и покрыта недавно сжатыми снопами; на другой были загороди и пастбища для овец, а посередине возвышался, как пограничный столб, простой жертвенник из дерна. Сначала пришел покрытый потом жнец и положил на жертвенник первые плоды своих трудов, несколько связок спелых и зеленых еще колосьев, без разбору, как они попались ему под руку. Потом пришел пастух; лицо его было более кротко, и он принес отборных, лучших первенцев своего стада; заколов их, он положил их внутренности и тук на приготовленный костер и, осыпав их ароматами, совершил все должные обряды. Вскоре с неба сошел милостивый огонь и быстро сжег его жертву с ярким светом и благодарственным дымом, но жертва земледельца осталась нетронутою, потому что была не от искреннего сердца. В сердце земледельца закипела тайная злоба и, беседуя с пастухом, он бросает в него камень, который, попав ему в грудь, лишает его жизни. Он падает, смертельная бледность покрывает его лицо, и со стонами и потоком крови отлетает его душа. Это зрелище потрясает Адама до глубины души; быстро обращаясь к Ангелу, он восклицает: "О, наставник, какое-то великое несчастье постигло того кроткого мужа, чья жертва была так чиста! Неужели так награждается благочестие и искренняя преданность Богу?"

   Михаил (он сам был тронут) отвечает: "Адам, два эти мужа - братья; они произойдут от твоих чресл. Неправедный убил праведного из зависти, что Небо приняло жертву брата. Но кровавое дело не останется без возмездия, так же как и вера другого будет награждена, хотя ты видишь его теперь умирающим в прахе, смешанном с его запекшейся кровью".

   Праотец наш восклицает: "О, горе! О ужасное дело! Ужасна и причина. Но неужели я видел Смерть? Неужели этим путем должен я вернуться к праху, моей первой отчизне? О Смерть, как ужасен и безобразен твой вид! Одна мысль о тебе приводит в трепет! Каково же перенести тебя!"

   Михаил отвечает: "Ты видел Смерть в том виде, как она впервые поразила Человека, но есть много видов смерти, много различных путей ведут к ее мрачному подземелью; все они печальны; однако, не так страшно само жилище, как преддверие к нему. Одни, как ты видел, умрут от жестокого насилия, другие от огня, потопа, голода; еще большее число - от неумеренности в питье и пище, отчего произойдут на земле ужасные болезни; сейчас появится перед тобою их чудовищная толпа, чтобы ты знал, какие бедствия навлекло на людей невоздержание Евы."

   Немедленно представляется его взорам печальное, темное, отвратительное место: оно походило на больницу; там лежало многое множество страдальцев, там были собраны всевозможные недуги: страшные спазмы с нестерпимыми болями, предсмертной агонии, обмороки, все роды лихорадки, порчи, падучая болезнь, жестокие воспаления, каменная болезнь и рак, мучительные колики, бешенство, тихое помешательство, лунатическое безумие, изнурительное худосочие, старческая немощь, опустошительные моровые язвы, водянка, судорожное удушье, ревматизм. Страдальцы страшно метались с тяжкими стонами. Отчаяние быстро перелетает с одра на одр, и торжествующая Смерть потрясает своим копьем над головами страдальцев, часто замедляя удар, хотя несчастные молили о нем, как о величайшем благе, призывали его, как последнюю надежду.

   Кто, будь у него каменное сердце, мог бы без слез смотреть на эту раздирающую картину! Адам плакал, хотя не был рожден от женщины. Сострадание победило лучшее, что есть в муже, и он несколько минут предавался слезам; однако, более твердые мысли умерили вскоре избыток чувств; но горькая жалоба опять невольно вырвалась из его груди: "О несчастный род человеческий! До какого унижения ты доведен, какая жалкая судьба предстоит тебе! Лучше было бы тебе не родиться! Зачем было давать нам жизнь, если она должна быть так жестоко исторгнута из нас? Или, скорее, к чему было принуждать нас к ней! Кто, зная, что он получает, принял бы этот дар жизни или не молил бы поскорее взять ее назад, считая себя счастливым возвратиться в вечный покой? Неужели такие безобразные болезни, такие нечеловеческие страдания могут исказить так образ Божий, по которому некогда человек создан был столь прекрасным и благородным, хотя он и пал впоследствии? Отчего не избавлен он от этих мук, он, сохранивший еще часть божественного подобия? Отчего не пощажен он из уважения к образу его Творца?"

   "Образ их Творца, - отвечает Михаил, - оставил их с той минуты, как они унизили себя, став рабами своих необузданных страстей; тогда они приняли образ того, кому служили, образ грубого порока, главного источника согрешения Евы. Вот почему так унизительно их наказание: оно искажает не Божий образ, но их собственный; если и сохранились в них некоторые черты подобия Божия, то они сами изгладили их, превратив здравые законы чистой Природы в отвратительные недуги; они справедливо наказаны за неуважение в себе образа Божия."

   "Признаю небесное правосудие, - сказал Адам, - и покоряюсь ему. Но кроме этих горьких путей, нет ли еще другого пути, ведущего нас к смерти, к соединению с первобытным прахом?"

   "Есть, - отвечал Михаил, - если ты будешь соблюдать правила: "ничего излишнего". Научаемый воздержностию в яствах и питье, ищи в них необходимого питания, а не прожорливых наслаждений. Тогда над твоей головою пройдут многочисленные годы и будешь ты жить, пока, подобно зрелому плоду, не отпадешь в лоно твоей матери; ты не будешь оторван силой, смерть возьмет тебя легко: ты будешь готов для нее. Это старость; но тогда ты должен пережить твою молодость, силу, красоту; их заступят слабость, дряхлость, седины. Чувства твои притупятся, ничто не будет радовать тебя; вместо радостей и надежд веселой молодости, тяжелое уныние охладит твою кровь, подавит в тебе жизненный дух и, наконец, иссушит, уничтожит в тебе сам бальзам жизни."

   Прародитель наш говорит: "С той минуты я не стану избегать смерти, не желаю также и продления жизни: буду стремиться к тому лишь, как спокойнее и легче сложить с себя ее удручающее бремя, которое я должен нести до назначенного мне дня, и стану терпеливо ждать разрушения!"

   Михаил отвечает: "Не имей ни привязанности, ни отвращения к жизни, но сколько назначено тебе жить - живи добродетельно: долги или коротки будут твои дни, предоставь это Небу. Теперь приготовься к другому зрелищу."

   Адам смотрит и видит обширную равнину и на ней много разноцветных шатров¹⁷⁸; около одних паслись стада, из других неслись мелодичные звуки арфы и органа. Он видит того, кто заставляет звучать их струны. Вдохновенная рука быстро пробегала вверх и вниз через все пространство инструмента и в искусном сочетании звуков выполняла торжественную фугу. В другом месте стояла наковальня, и в ней работал человек. Он растопил два огромных слитка железа и меди (случайный ли огонь, истребив лес на горе или в долине, проник в земные жилы, и горячий металл вытек из какой-нибудь расселины, или бурный поток вырывал из глубины земли эти слитки); горячую жидкость он вливал в приготовленные формы; сперва он приготовляет орудия своего собственного ремесла, а потом всякие предметы, какие могут быть вылиты или выпечены из металла.

   Потом, с ближайшей к Адаму стороны, люди другого племени стали спускаться в долину с окрестных гор, где они обитали. По их виду казалось, что они были людьми добродетельными, праведно служили Богу, познавали Его творения и стремились к сохранению среди людей свободы и мира. Не много прошли они по равнине, как вдруг из шатров выпархивают веселые толпы прелестных женщин в роскошных одеждах и уборах из драгоценных каменьев. Под звуки арф поют они сладостные песни любви и с плясками идут навстречу пришельцам. Благочестивые мужи, невзирая на свою строгость, невольно смотрят на них и не могут оторвать от них взоров; наконец, сети любви крепко опутывают их, и каждый выбирает себе подругу. Они ведут любовные беседы до вечерней звезды, вестницы любви; тогда, воспламененные страстью, они зажигают брачный светильник и призывают Гименея: так был он впервые призван для брачных обрядов. Шатры огласились музыкой и шумом празднеств.

   Эта счастливая встреча, этот радостный союз любви¹⁷⁹ и не пропавшей даром юности, восхитительный вид цветов, венков, чарующие звуки музыки и песен привлекают сердце Адама; он скоро склоняется к наслаждению, чувству, вложенному в него самою природой, и так выражает свой восторг: "О ты, открывший мои очи, благословенный Ангел, это видение отраднее, оно предвещает больше надежд на мирные дни, чем два предыдущих: там представлялась ненависть, смерть или страдания еще ужаснейшие; здесь же видится торжество Природы, достигшей всех своих целей."

   Михаил возражает: "Не суди о совершенстве вещей по удовольствию, хотя оно и кажется согласным с природою. Ты, носящий святой и чистый образ Божества, создан для высшей цели. Те шатры, так пленившие тебя, - шатры беззакония; в них будет жить племя того, который убил своего брата. Они кажутся ревностны к искусству, служащим для изящества жизни. Удивительные изобретатели, они забыли своего Творца, хотя Его Дух научил их¹⁸⁰; они не признают ни одного из Его благодеяний. Однако, от них произойдет племя удивительной красоты: но все они прелестные женщины, виденные тобою и казавшиеся тебе богинями, обольстительные, веселые, нежные, лишены всех добродетелей, в которых заключается семейная честь и главная слава женщины. Воспитанные для одних чувственных наслаждений, они умеют только петь, плясать, наряжаться, болтать языком, вертеть глазами. Те благочестивые мужи, святостию жизни заслужившие имя сынов Божиих, позорно пожертвуют своею честью, своею славой за улыбки и ласки этих обольстительных, безбожных жен. Теперь они утопают в радостях, но скоро будут утопать в глубокой бездне; они смеются, но скоро на этот смех мир прольет целый океан слез."

   Адам (лишенный кратковременной радости) восклицает: "О горе, о стыд этим людям! Как могли они, начавшие свой жизненный путь с такою честью, вдруг уклониться в сторону, вступить на неправые стези, ослабеть на полпути! Но везде я вижу один и тот же источник всех человеческих зол - женщины!"

   "От слабости Мужчины происходят они, - возразил Ангел. - Человек должен уметь сохранять то высокое положение, какое дает ему его мудрость и высшие дары. Но будь готов к другому видению."

   Он смотрит, и перед ним расстилается пространная область; на ней были села и между ними засеянные поля, многолюдные города с высокими воротами и башнями, а также толпы вооруженных людей: свирепые лица грозят бранью; это исполины гигантской силы, дерзкой отваги. Одни потрясают оружием, другие скачут на рьяных конях. Всадники и пешие воины, в одиночку или в боевом строю, не стоят праздно. Там отряд избранных ратников гонит стадо прекрасных быков и коров, похищенных с тучных пастбищ; стада волнистых овец и блеющих ягнят увеличивают добычу по их пути через равнину. Пастухи бегут, едва спасая жизнь, и зовут на помощь. Возгорается кровавая сеча: бойцы с яростью наступают друг на друга; там, где недавно паслись стада, окровавленные и опустошенные поля усеяны теперь трупами и оружием. Другая часть воинов обложила стены сильного города. Воздвигнув бойницы, подкопы, они идут уже на приступ; осажденные защищаются, бросая со стен копья, дротики, камни, горящую смолу: с обеих сторон резня. В другом месте герольды, с жезлом в руках, сзывают совет у городских ворот. Немедленно собираются важные старцы, убеленные сединами, и смешиваются с воинами; слышатся речи ораторов, но вдруг их прерывают мятежные крики. Наконец, встает человек средних лет, с важною осанкою; он долго говорит о правде и беззаконии, о справедливости, о служении Богу, об истине, мире и вышнем суде. Старцы и юноши издеваются над ним¹⁸¹ и готовы поднять на него буйные руки, но снисшедшее вдруг облако скрывает его и уносит из бунтующей толпы. По всей стране господствовало насилие, притеснение, меч; не было нигде безопасного убежища.

   Адам, в слезах, с глубокой печалью обращается к своему Вождю: "О, кто эти люди! Это слуги смерти, нелюди, если они так бесчеловечно наносят смерть людям, в десять тысяч раз умножая злодеяния убийцы своего брата! Кого же убивают они, как не своих братьев! Люди убивают людей! Но кто этот праведный муж, который погиб бы за свою праведность, если бы его не сохранило Небо?"

   Михаил отвечает: "Вот плоды тех несчастных браков¹⁸², что ты видел, где добродетель сочеталась с пороком: они сами со страхом бегут друг от друга; безумный союз произведет чудовищные телом и духом рождения. Таковы эти исполины, мужи, громко прославленные на земле: в те дни одна сила будет заслуживать удивления; ее будут величать мужеством, геройскою доблестью. Побеждать в битвах, покорять народы, возвращаться с добычей, награбленной в кровавом побоище - вот что будет считаться высшей мерой человеческой славы; за эту славу будут воздаваться ее героям торжественные почести, их будут величать великими победителями, благодетелями человечества, богами, сынами богов. Вернее назвать их губителями, язвою человеческого рода. Так будут достигаться на земле слава, известность, а то, что заслуживает истинной славы, останется в забвении. Тот же, которого ты видел, седьмой из твоих потомков, будет единственный праведник среди развратного мира. Враг его будет ненавидеть и преследовать его за то, что он один осмелился быть праведным и возвестил страшную истину, что Бог со Своими Святыми придет судить их. Всевышний вознесет его в благоухающем облаке на крылатых конях; он будет взят на Небо, чтобы ходить перед Господом по высокому пути спасения, в обители блаженства, где нет смерти. Чтобы знать, какая награда ожидает добрых и какая казнь предстоит порочным, обрати сюда твои взоры: ты увидишь."

   Адам смотрит и видит, что все приняло совершенно другой вид. Медная пасть войны не ревела более; теперь все превратилось в веселье, игры; всюду видны роскошь, буйный разгул, пиршества, пляски. Брак, распутство, любовь, прелюбодеяние, все смешивается там, где красота женщины расставляет свои сети. От чаш они переходят к междоусобным раздорам. Наконец, является среди них достойный муж; он высказывает глубокое отвращение к их поступкам, восстает против их беззаконий. Он посещает их пышные празднества и пиршества и проповедует им, как заключенным в темнице преступникам, которых ждет неминуемая казнь, если они не обратятся на путь истины и не раскаются. Но все тщетно! Убедившись в этом, он прекращает увещевание и далеко от них переносит свои шатры.

   Срубив на горе высокие дерева, он начал строить корабль громадных размеров; измерил его на локти в длину, ширину и высоту, осмолил кругом и сделал в нем сбоку дверь; потом в изобилии наполнил его всякою пищей, необходимой для людей и животных. Вдруг, о удивительное чудо! Всякого рода животные, птицы, малые насекомые идут парами, входят в ковчег и занимают свои места, как бы по приказанию. Последними вошли сам патриарх с женой, его три сына и их жены. Бог запирает дверь.

   Между тем поднялся полуденный ветер и, паря на черных крылах, сгоняет вместе тучи, рассеянные по всему поднебесью; к ним присоединяются с вершин гор туманы, пары, мрачные и влажные. Сгущенные облака стоят неподвижно, подобно темному своду; хлынул ливень и не прекращался, пока земли не стало более видно. Плавучее здание неслось, высоко поднятое водою и, колеблясь, безопасно рассекало волны остроконечным носом; все другие жилища были потоплены, разнесены водами и со всею их пышностью глубоко погребены под ними. Моря покрылись морями, слившись в один безбрежный океан. В дворцах, где недавно царила роскошь, поселились и размножились морские чудовища. Все, что осталось от человеческого рода, недавно столь многочисленного, было заключено в утлой ладье и неслось по волнам.

   Велико было твое горе, Адам! Ты видел конец всего своего потомства, конец печальный. О, опустошение! Другой потоп, потоп слез и печали, поглотил тебя самого; ты был погружен в такую же бездну, как твои сыны, пока Ангел тихо не поднял тебя. Ты встал, но все еще был безутешен, подобно отцу, который оплакивает своих детей, одним ударом сраженных на его глазах: едва достало у тебя силы обратить к Ангелу грустные слова: "О зловещие видения! Лучше бы я жил, не ведая будущего; я переносил бы лишь свою долю горя, бремени и без того не легкого! Теперь же все бедствия, предназначенные грядущим векам, сразу обрушиваются на меня: мое предвидение преждевременно рождает их перед моими очами, и мысль о неизбежности зла терзает меня раньше его осуществления! Пусть ни один человек не стремится знать вперед, что готовится в будущем ему или его детям: никакое предвидение не способно отвратить горя, а ожидание будущих бедствий не менее тяжко, чем сама действительность. Но моя забота напрасна: мне некого предохранять! Та горсть людей, избегшая гибели и носящаяся по водяной пустыне, погибнет, наконец, от голода и страха. Когда насилия и войны прекратились на земле, я надеялся, что все опять поправится и мир увенчает счастьем долгие дни рода человеческого. Увы, я обманулся; теперь я вижу: мир растлевает столько же, сколько война опустошает. Отчего это происходит? Открой мне это, о небесный наставник, скажи: неужели вижу я здесь конец человеческого рода?"

  

  

   Михаил отвечает: "Те люди, которых ты видел торжествующими, упоенными негой и роскошью, суть те же самые, чьи великие подвиги и отменную доблесть созерцал ты раньше. Но они были чужды истинной добродетели. Пролив потоки крови, опустошив землю, покорив народы, они приобретут в мире славу, высокие титулы, богатую добычу, и потом бросятся к удовольствиям, погрязнут в лени, роскоши, сластолюбии, разврате, пока их бесстыдство и гордость, из самой дружбы их, среди мира не породит вражды. Равно и побежденные, подпавшие под иго рабства, с утратой свободы утратят все добродетели и страх Божий; в жестоких бранях, не находя против врага помощи свыше, притворное их благочестие остынет, они будут помышлять лишь о том, чтобы спокойно пользоваться тем, что оставит им победитель, и погрязнут в пороках и роскоши: земля произведет тогда сверх нужд человека для испытания его воздержания. Так выродится, развратится весь род человеческий. Правосудие, умеренность, истина, вера, все будет забыто! В этот век мрака один человек, один сын света сохранит добродетель, невзирая ни на дурные примеры, ни на обольщения порока, ни на обычаи развращенного мира; не страшась ни злобы, ни презрения, ни силы, станет он обличать людей в их беззакониях; он откроет им пути правые, ведущие к миру и счастью, возвестит за их нераскаяние гнев Божий. Он уйдет от них поруганный, но Господь будет видеть в нем единственного праведника среди всех живущих на земле.

   По Его повелению этот праведный муж построит удивительный ковчег, (ты видел его) чтобы спастись со своим семейством от всеобщей гибели, на которую будет обречен мир. Как только войдет он в ковчег и запрется в нем с людьми и животными, избранными для продолжения жизни, все небесные водопады разверзнутся, и день и ночь польет на землю дождь; все источники, скрытые в глубине земли, расторгнут свои преграды; моря и океаны, переполненные, выйдут из своих берегов, вода будет подыматься до тех пор, пока не покроет высочайших гор. Тогда мощью волн эта Райская гора будет сдвинута с места со всей ее увядшей зеленью и деревами, предоставленными на волю ветра; волны умчат ее по безбрежному потоку; наконец, она низвергнется в пучину и, пустив там корни, образует соленый бесплодный остров - пристанище тюленей и крикливых чаек. Познай из этого, что Господь не придает святости никакому месту, если она не внесена туда людьми, которые посещают его или живут в нем. Теперь смотри, что последует далее."

   Адам смотрит и видит ковчег, несущийся по воде, уже начинавшей убывать. Облака исчезли, рассеянные резким северным ветром, который своим сухим дыханием бороздил оседавшие воды потопа. Светлое солнце горячо смотрелось в зеркало беспредельных вод, упиваясь свежею волной, словно после долгой жажды; неподвижная масса вод, постепенно убывая, как во время отлива, тихо и незаметно уходила в глубину пучины, которая уже заградила все свои шлюзы, так же как Небо закрыло свои окна.

   Ковчег уже не плыл, но, казалось, неподвижно остановился на вершине высокой горы. Вот, как бы скалы, показались вершины холмов; быстрые ручьи с шумом несут от них свои бурные воды к оступающему шаг за шагом морю. Вдруг из ковчега вылетает ворон, а за ним два раза был выпущен вестник более верный - голубь, чтоб разведать не открылось ли где дерево или островок земли, куда бы он мог ступить ногою. Во второй раз он возвратился, принеся в клюве оливковый лист - знак мира. Вскоре появилась суша. Древний патриарх выходит из ковчега со всеми заключенными в нем. С благодарностью воздевая к Небу руки и благочестивые взоры, он видит над своей головою влажное облако, и в этом облаке дугу из яркоцветных полос: то было знамение мира и нового завета с Богом. Тогда сердце Адама, так растерзанное печалью, возрадовалось великой радостью, и она вылилась в таких словах:

   "О ты, небесный наставник, одаренный могуществом представлять события грядущего, как настоящие! Это последнее видение оживило меня. Теперь я уверен, что человек будет жить, все другие творения также, и что семя их сохранится.

   Не столько печалюсь я теперь о гибели земли со всеми ее развращенными сынами, сколько радуюсь тому, что нашелся человек столь праведный и совершенный, что Господь, забыв Свой гнев, соблаговолил произвести от него новый мир. Но скажи, что означают эти разноцветные полосы, простирающиеся по Небу, подобно челу Господню, примиренному с человеком? Или эта яркая лента служит преградой текучим краям того водяного облака, чтобы оно не разлилось на землю и снова не затопило ее?"

   Архангел отвечает: "Ты мудро угадал; Господь захотел смягчить Свой гнев, хотя недавно раскаивался в сотворении человека. Он глубоко скорбел, когда, опустив взор на землю, увидел, что она наполнена беззаконием, что все живущее совратилось со своего пути. Но, по истреблении виновных, один праведник заслужит такую милость перед лицом Его, что Он, смягчась, не уничтожит род человеческий и положит завет, что никогда более не истребит земли потопом, не позволит морям выступать из берегов или дождям наводнять землю с обитающими на ней людьми и животными. Но всякий раз, как наведет Он над землею тучу, Он поставит в нее и Свою цветную дугу в знамении и в память Его завета. День и ночь, времена посевов и жатвы, лето и седовласая зима, все будет следовать своему неизменному порядку, пока огонь не очистит всего: тогда произойдут новые Небеса и новая Земля, где будут жить праведные.

  

  

  

  

   Ангел, продолжая повествование, рассказывает, что произойдет после потопа. Упомянув об Аврааме, он постепенно объясняет значение обетования, данного Адаму и Еве после их падения, что Семя Жены поразит Змея; открывает им таинства воплощения, смерти, воскресения и вознесения на небо Сына Божия, и состояние церкви до Его второго пришествия. Адам, утешенный этими откровениями и обетами, спускается с горы вместе с Михаилом, будит Еву, которая все это время была погружена в сон; отрадные сновидения возвращают и ей спокойствие духа и вселяют в нее покорность. Михаил берет их за руки и выводит из Рая; он взмахивает пламенным мечом, и херувимы занимают свои места для охранения Рая.

  

   Как путник останавливается в полдень, хотя и спешен его путь, так Архангел прервал здесь свое повествование между миром разрушенным и миром возобновленным. Он ожидал, не захочет ли Адам высказать своих размышлений; потом кротко продолжал речь: "Ты видел начало и конец мира; видел возрождение человека. Многое еще остается тебе видеть, но я замечаю, что твое смертное зрение слабеет: вид божественных предметов должен утомлять человеческие чувства. Итак, дальнейшие события я передам тебе словами: слушай меня со вниманием.

   Пока людей будет еще мало, пока будет в них еще страх суда, только что постигшего род человеческий, они будут жить праведно, бояться Бога, уважать истину и справедливость, и быстро размножаться; земля, которую они будут возделывать, даст им обильную жатву хлеба, вина и елея; они часто будут приносить жертвы от своих стад, выбирая лучших тельцов, козлят или ягнят, с щедрым возлиянием вина. В священных торжествах, в невинной радости протекут их дни; долго будут они жить в мире семействами и племенами под отеческою властью, пока не восстанет один человек¹⁸³ с гордым, надменным сердцем. Недовольный прекрасным равенством, братским согласием людей, он преступно присвоит себе незаслуженное владычество над своими братьями; он изгонит из мира согласие и закон природы. Он будет ловцом (но не звери, а люди будут его добычей); войной и хитрым обманом покорит он под свое иго тех, кто не захочет подчиниться его тиранской власти: и будет он признан могучим ловцом перед Господом, как бы в насмешку над Небом, или потому, что он требовал себе от Неба второго владычества; от возмущения произойдет его имя, хотя он будет обвинять других в возмущении.

   С толпою людей, соединенных с ним одинаковым честолюбием, действующих вместе с ним или под его властью, выйдет он из Эдема на запад, найдет равнину, устье Ада, где из-под земли будет вознамеряться построить город и башню такую, чтобы вершина ее достигала Неба. Опасаясь, чтобы память о них не исчезла, когда они рассеются по отдаленным чужим странам, они захотят обессмертить свое имя, независимо - будет оно покрыто славою или позором. Но Бог, Который часто будет нисходить к людям и наблюдать за их делами, незримо посещая их жилища, увидит, что они вздумали делать, и сойдет посмотреть их город, прежде чем их башня не заслонит собой небесных башен. В насмешку над ними, Он наведет на их языки такое разноречие, от которого не останется даже следа их родного языка; его заменят дикие звуки непонятных слов. Немедленно между строителями подымется неистовый шум и смятение; все будут кричать, не понимая друг друга; наконец, осипнув, в ярости, каждый считая себя осмеянным, они с бешенством кинутся друг на друга. Много будут смеяться на Небе, когда взглянут вниз на эту суматоху и услышат этот шум и гам; и там осмеянное здание будет оставлено и назовется "Смешением."

   Адам с отеческим гневом восклицает: "О сын, достойный проклятия, ты возмечтал возвыситься над своими братьями, присвоить себе власть, не данную Богом! Он дал нам неограниченное владычество только над животными, рыбами, птицами; этим правом мы пользуемся как Его даром: но Он не сделал человека владыкой над человеком: это право предоставил Он Самому Себе, сотворив человека независимым от всего человеческого. Но гордыня этого самозванца не удовлетворилась захватом власти над человеком; с своей башни он намеревался угрожать Богу, насмехаться! О жалкий человек! Какую пищу достал бы он для пропитания себя и своей безумной ватаги, там, в заоблачной выси? Редкий воздух иссушил бы его грубые внутренности, и он умер бы, если не от голода, то от недостатка воздуха для дыхания."

   Михаил говорит на это: "Ты справедливо негодуешь на этого сына, который внес такие смуты в спокойное состояние человека, стремясь поработить разумную свободу. Но знай, с минуты твоего первого падения истинная свобода погибла: она - неразлучный двойник здравого разума и без него не имеет своего отдельного существования. Когда разум в человеке затмится или человек перестает повиноваться ему, немедленно необузданные желания, бурные страсти отнимают власть разума, и человек, до тех пор свободный, становится рабом. Если те люди сами позволяли недостойным в себе силам господствовать над свободным разумом, то Бог, в правосудное возмездие за это, поработил их извне жестоким владыкам, которые часто так же несправедливо будут посягать на их внешнюю свободу. Тирания неизбежна, хотя это нисколько не извиняет тирана. Однако народы, удаляясь от добродетели, которая есть разум, будут падать так низко, что не насилие, но правосудие и какое-то роковое проклятие, тяготеющее над ними, лишат их внешней свободы, после того как они потеряют свою внутреннюю свободу. Виновником этого будет непочтительный сын того строителя ковчега: за бесчестие, нанесенное отцу, он услышит тяжкое проклятие, павшее на все его порочное племя: "ты будешь раб рабов."

   Так и этот мир, так же как и первый, постоянно будет падать ниже и ниже, пока, наконец, Господь, утомленный беззакониями, не покинет людей, не отвратит от них Своих священных взоров; предав их собственным нечестивым путям, Он изберет из всех народов один народ, достойный призывать Его, народ, который произойдет от одного праведного мужа: и муж этот, живя по эту сторону Евфрата, будет развращен в идолопоклонстве.

   О, поверишь ли ты, чтобы люди могли дойти до такого безумия! Еще при жизни патриарха, спасенного от потопа, они забудут живого Бога и падут перед произведениями своих собственных рук, поклонятся истуканам из камня и дерева! Но Всевышний соизволит отозвать этого человека из дома отца его, родных его, от ложных его богов. Он пошлет его в землю, которую Сам укажет ему, произведет от него могущественный народ и изольет на него Свое благословение так, что в его семени благословятся все народы¹⁸⁴. Он немедленно повинуется; и не зная земли, куда идет, будет тверд в вере. Тебе это недоступно, но я вижу, с какой верой оставляет он своих богов, друзей и Ур Халдейский¹⁸⁵, свою отчизну. Вот он выходит из Харрана: за ним следуют стада разных животных и многочисленные слуги. Не нищим идет он в странствие: все свои богатства вручает он Богу, призывающему его в неведомую землю. Вот он достигает Ханаана: я вижу шатры его, раскинутые вокруг Сихема и на соседней равнине Морейской. Там получит он обетование, что вся эта земля будет дана его потомству: с севера от Гамата до южной Пустыни (я называю земли их будущими именами, хотя они еще не существуют), и от Гермона на востоке до великого Западного моря. Вот гора Гермон, вот море; следи за каждым местом, как я показываю тебе: на берегу возвышается гора Кармел; там вытекает из двух источников река Иордан. Но дети его будут жить в Сенире, на том длинном горном хребте. Вникни в это обетование: все народы земные благословятся в потомстве этого человека. Из этого семени произойдет твой великий Избавитель, Который сокрушит главу Змея: скоро это будет открыто тебе яснее.

   Благословенный патриарх этот, который в свое время будет называться верным Авраамом, оставит по себе сына, и от этого сына - внука. Внук со своими двенадцатью сынами выйдет из Ханаана в землю, что впоследствии назовется Египтом, землю, разделяемую рекою Нилом. Видишь, где он протекает, семью устьями вливаясь в море. Он придет в ту землю во время голода, призванный туда одним из младших своих сыновей, заслуги которого возвеличат его до того, что он будет вторым человеком в царстве фараона. Там он умрет, потомство же его образует целый народ. Когда этот народ размножится, он станет подозрителен новому царю, и тот будет стараться прекратить размножение этих пришельцев, слишком многочисленных и докучливых. Забыв закон гостеприимства, из гостей он превратит их в рабов и повелит избить всех их младенцев мужского пола. Наконец, Бог пошлет двух братьев (Моисей и Аарон будут имена тех братьев) избавить народ Свой от рабства, и этот народ со всем своим имуществом, со славою предпримет путь в обещанную ему землю.

   Но прежде знамения и лютые казни должны будут принудить мучителя, отвергающего закон и Бога и не чтущего посланников Его, согласиться на их исход: вода в реках превратится в кровь, хотя и не будет кровопролитья; лягушки, жабы, отвратительные рои мух наполнят его дворец и всю страну; скот его падет от заразы; болячки и язвы изроют тело его и всего народа, гром, соединенный с градом, и град, соединенный с огнем, разрывая небо, пламенным вихрем пройдут по земле египетской и все уничтожится: трава, плоды, злаки; что уцелеет от них, будет пожрано саранчой, которая черною тучей опустится на землю и не оставит на ней признаков зелени. Мрак распространится по всем его владениям, мрак осязаемый, и три дня будут стерты им с лица земного; наконец, последний удар, среди ночи, поразит смертью всех первенцев египетских. Тогда речной дракон, смиренный десятью язвами, согласится, наконец, отпустить пришельцев. Не раз смирится упорное сердце, но подобно льду, опять твердеющему, когда пройдет оттепель, будет ожесточаться снова; наконец, в ярости своей он бросится преследовать тех, которым только что дал свободу, но море поглотит его со всем его воинством, тогда как чужеземцы пройдут по нему как по суше: повинуясь жезлу Моисея, море разделится и будет стоять двумя хрустальными стенами, пока спасенный народ не достигнет берега.

   Такую чудотворную силу даст Бог Своему пророку! И Сам Он, в образе Ангела, будет охранять избранный народ, шествуя впереди (днем - облаком, ночью - огненным столбом): так будет Он указывать им путь и встанет позади их, между ними и ожесточенно преследующим их царем. Всю ночь будет тот преследовать их, но мрак не допустит его приблизиться к их стану до утренней стражи:¹⁸⁶ тогда Господь, воззрев из столбов огненного и облачного, приведет в замешательство египетский стан и сокрушит колеса их колесниц. По Его велению Моисей опять прострет над морем могущественный свой жезл; море, повинуясь ему, обратит свои воды на вражескую рать и потопит ее. Избранный народ безопасно пойдет от берега по дикой пустыне; он направится к Ханаану не ближайшим путем из опасения, чтобы не возгорелось войны при вступлении его в ханаанскую землю, и народ, неопытный в бранях, от страха не возвратился бы назад в Египет и не предпочел бесславной жизни в рабстве, потому что всякому человеку жизнь всегда слаще вне бранного дела, если в ней не преобладает грубость.

   Долговременное странствование в обширной пустыне принесет еще другую пользу этому народу: он создаст там основу своему правлению, и изберет великий совет из среды двенадцати своих колен, чтобы он управлял народом по предписанным законам. Сам Бог, с горы Синая, седая вершина которого затрепещет, сам Бог, среди грома, молний и громких трубных звуков, начертит им законы. В одних будут определены гражданские права, в других - священные обряды жертвоприношений. Из таинственных откровений они познают Того, Кто назначен некогда сокрушить Змея, и тот путь, каким совершится избавление человеческого рода. Но голос Божий страшен для слуха смертного! Народ станет просить, чтобы воля Господня была передана ему устами Моисея, и страх исчезнет. Просьба их будет исполнена; они узнают, что никто не может приблизиться к Богу без Посредника. Моисей, как прообраз, будет исполнять это высокое назначение, как предшественник Величайшего Ходатая, пришествие Которого будет пророчески предсказано им; и все пророки воспоют в свои века дни Великого Мессии.

   После того, как будут установлены законы и священные обряды, Господь так возлюбит людей, покорных Его воле, что соблаговолит воздвигнуть среди них свою скинию, и Он, Единый Святой, будет обитать среди мертвых. По данному им образу соорудят они святилище из кедра, покрытого золотом, а в нем - ковчег, где будут храниться скрижали Его завета. Над ковчегом, между крыльев двух лучезарных херувимов, возвысится золотой престол милосердия, перед которым будут гореть семь светильников, подобно небесным светилам в зодиаке. Над скинией днем будет стоять облако, а ночью - огненное сияние, исключая дни, когда они будут в дороге. Ведомые Ангелом Господним, они придут, наконец, в землю, обещанную Аврааму и племени его.

   Слишком долго рассказывать остальное: сколько будет сражений, сколько будет покорено царей и царств; как солнце в течение целого дня неподвижно остановится среди неба и ночь замедлит обычный свой приход, покоряясь голосу одного мужа, который скажет: "Солнце, остановись над Гаваоном! И ты, луна, над долиною Аиалонскою, пока не победит Израиль!" Израилем будет называться третий потомок Авраама, сын Исаака, и от него имя это перейдет ко всем потомкам, победителям народов ханаанских."

  

  

   Здесь Адам прерывает Ангела: "О, посланник Небес, просветитель моего мрака, утешительные тайны открыл ты мне, но отраднее всего то, что говорил ты о праведном Аврааме и его потомстве! Теперь впервые чувствую я, что очи мои истинно открылись. Я все терзался думою о том, что будет со мною и со всем человеческим родом; но теперь я вижу день Того, в Ком благословятся все народы, - милость, которой я не заслужил, я, искавший запрещенного

   знания запрещенными путями! Одно, однако, мне непонятно: для чего так много разных законов дано тем, среди кого Господь благословит обитать на земле? Такое множество законов доказывает такое же множество грехов между ними. Как может Бог обитать среди подобных людей?"

   Михаил отвечает: "Не думай, чтобы грех не царствовал между ними, так как они произойдут от тебя. Для того и дан им закон, чтобы проявить их врожденную порочность, постоянно подстрекающую грех бороться с законом¹⁸⁷: когда же они убедятся, что закон только открывает проступок, но не может искоренить его, что кровь волов и овнов есть лишь призрак покаяния, то поймут, что для искупления человека нужна более драгоценная кровь, кровь праведного за неправедного. Они поймут, что в этой праведности, наложенной на них верою, они найдут себе оправдание перед Богом и примирение с совестью, которую закон не может успокоить никакими обрядами, что точно так же человек не может исполнить нравственных требований закона, а, не исполнив их, не может жить. Итак, закон не совершенен; он дан людям лишь для того, чтобы приготовить их, когда исполнятся времена, к принятию чистейшего завета, к постепенному переходу от смутных прообразов к истине, от плоти к духу, от ига узких законов к свободному пользованию щедрыми дарами благодати, от рабского страха к сыновнему повиновению, от дел закона к делам веры. Как ни будет Моисей возлюблен Богом, но не он введет народ свой в Ханаан, так как он будет только служителем закона: Навин, названный язычниками Иисусом, введет его туда; он будет носить имя и исполнит назначение Того, кто должен сокрушить Змея и возвратить человека, долго блуждавшего в пустынном мире, в вечный покой Рая.

   Так, достигнув своего земного Ханаана, израильтяне будут процветать там долгие дни, пока беззакония народа не нарушат общего мира и не прогневают Бога до того, что Он воздвигнет на них врагов, но, видя их раскаяние, будет избавлять их сначала через судей, потом через царей. Второй из этих царей прославится благочестием и великими подвигами. Он получит непреложное обетование, что царственный престол его сохранится через все века. Все пророчества воспоют также, что от царского корня Давида (будущее имя того царя) восстанет Сын, то Семя Жены, предсказанное тебе, предсказанное Аврааму, как упование всех народов. Он предвозвестится царям, будет последним царем, и царству Его не будет конца.

   Но до этого времени сменится множество царей. После Давида сын его, прославленный богатством и мудростью, поставит в великолепном храме осененный облаком ковчег Божий, до тех пор скитавшийся под шатрами. После него летописи внесут в свои списки имена царей добрых и злых, но последних будет больше. Их нечестивое идолопоклонство и другие пороки, вместе с развращением всего народа, до того разгневают Бога, что Он оставит их и предаст землю их и город с его храмом, святым ковчегом и всеми священными предметами в добычу и посмеяние того гордого города, высокие стены которого, как ты видел, были покинуты в смятении, отчего и назван он Вавилоном. Там будут они томиться в плену семьдесят лет. Потом Господь возвратит их из плена, вспомнив Свои милости и завет, каким Он клялся Давиду - завет неизменный, как дни Неба. Возвратясь из Вавилона с соизволения его царей, их владык, чьи сердца Господь расположит в пользу израильтян, они прежде всего возобновят храм Божий. Некоторое время, имея небольшой достаток, они будут жить скромно, но когда размножатся и разбогатеют, начнутся между ними смуты. Первый раздор возникнет среди священнослужителей, которые, служа алтарю, более всего должны бы заботиться о сохранении мира. Сам храм осквернится их распрями¹⁸⁸. Наконец, презрев сынов Давида, они захватят скипетр; потерянный ими, он перейдет в руки чуже-земца¹⁸? для того, чтобы истинный Царь и Помазанник Божий, Мессия, родился лишенным Своих прав.

   Между тем звезда, невиданная до тех пор на небе, возвестит Его рождение и укажет путь восточным мудрецам, которые будут спрашивать о месте Его рождения, чтобы повергнуть перед Ним свои дары: ладан, смирну и золото. Ангел торжественно возвестит о месте Его рождения простым пасту