Источник: Лев Лунц; "Родина" и другие произведения. Серия: "Память", Израиль, 1981.
OCR и правка: Александр Белоусенко (belousenko$yahoo.com), 20 апреля 2004.
Библиотека Александра Белоусенко - http://www.belousenko.com/wr_Lunts.htm
Составление, послесловие и примечания - М. Вайнштейна.
Заграница!
Езжайте сами в эту заграницу. Я туда больше не ходок.
Уж не говорю там об угнетенном пролетариате и капиталистических акулах! Это пусть умные люди решают. Мое дело маленькое.
Мое дело - автоматы, холера им в бок! Я негодую, товарищи. Так вот.
Приезжаю я в Берлин. Вокзал. Шлезишер Бангоф называется - тоже названье! Чистенько, не спорю. Плевать нельзя. А в общем - чепуха.
Нет, думаю, посмотрю-ка я на культуру. В уборную пойду. Ежели уборная в порядке - так значит, действительно, заграница. У нас в России все кверху дном поставь, всех голоштанников профессорами сделай, а вокзальные уборные грязными останутся. Ничего тут не поделаешь!
Вошел я в мужскую и - обомлел. Блестит, как золото. М-да, это вам не Россия.
Сел. Восхитительно. Ноги твои на педали положены, с боков тебя рычаги какие-то хитрые поддерживают, сиди - не хочу!
Ну, посидел, сколько надо. И вот тут-то и приключилось со мной нечто таинственное.
Хочу встать - не могу. Что за дьявольщина... Рванулся раз-другой - никуда. Держат меня рычаги, а ноги к педалям точно приклеелись. Похолодел я тут, товарищи...
Вдруг, смотрю на стене - ящик металлический. Написано - автомат; десять пфеннигов опустишь - сойдешь.
А десять пфеннигов монета мерзопакостнейшая, пять копеек, на наши считая. Ну слава тебе!..
Полез я за кошельком...
И ведь нужно было случиться такой беде. Нет у меня серебряного десятипфеннига. Вот, пожалуйста, 15 и 20 и 50 и целая марка - наш полтинник значит. Не лезут подлецы в автомат.
Ну, нашел в кошельке бумажную марку, сую. Влезть то влезла, хотя в ней и 100 пфеннигов. Результат никакой, не работает автомат да и все. Сообразил я, что надо монету, а не бумажку. Пробую назад марку вытащить, а она так засела, что и достать силы нет.
Упало во мне сердце, товарищи... Погибаю я, русский молодчик, на чужой стороне во цвете лет. Да и где - в ноль-ноле. Подал голос - ни ответа тебе, ни привета.
Стал я в отчаяньи автомат разглядывать. Вижу - кнопка; на кнопке написано: "если нет результата, нажмите и получите назад деньги". Ага! Так-то лучше. Нажал. Глянь - десять пфеннигов лезут - пожалуйте! Сунул я их в дырку, и думаю - ну, теперь-то - спасен! А марка моя бумажная засела там пробкой - не пускает монету. Ни тпру, ни ну!
Повздыхал я, повздыхал и от нечего делать нажимаю опять. Вот так штука - еще десять пфеннигов! Нажимаю дальше - посыпались серебренники, только лови. Испортилась, видно, машина. Обезумел я тут совсем. Кошель полный набрал, карманы набил, в шапку насыпал, а монеты все прыгают. Вижу я - большой миллион зашибу. Возликовал. Детки сыты, жене - гостинец, рояль купим, пиво каждый день...
Сижу я этак, окруженный богатствами и - веселюсь. А встать не могу. Вот, думаю, свинячее положение. Денег уйма - а толку нет.
И заревел я во всю свою мочь.
В дверь стучатся. "Это что ж вы тут", - говорят - "беспорядок наводите и честных немцев в уборную не пускаете"? - "Это я-то не пускаю?" - кричу я. - Да это меня не пускают.
Слышу дальше: "Дверь открыть мы не можем, покуда автомат не подействует, такое уж устройство. А вот мы вам под дверью десять пфеннигов просунем" - "Кой прах!" - говорю, "не берет их машина, испортилась". - "Ах так?" - говорят. - "Ну, придется нам на ваш счет звать пожарную часть".
Еще этого не было! Изловчился я тут, из сапог ноги вынул, платье снял, пусть педали и рычаги ими подавятся. Стал свободен как будто. Хочу встать, да не тут-то было. Стульчак в тело влип - ни-ни, не отпускает. Оскорбительно сделалось мне. Был я парень довольно могущественный, понатужился - р-раз! Сорвал кресло с земли. Вышиб дверь - и в чем мать родила - в буфет 1-го класса; а сзади на оборотной стороне тела, извините меня, стульчак мотается. М-да!
Ну, чего там еще: первым делом - в полицию; потом штрафы всякие, а потом меня выслали срочным порядком по месту жительства.
И полюбил я с той поры наши вокзальные уборные шибко. И чем грязнее, тем лучше.
А ежели вижу где автомат, - обхожу.
Заграница, пропади она пропадом!
Фельетоны "В вагоне" и "Верная жена" были напечатаны в журнале "Мухомор", 1922 г., NoNo 9 и 10. "Патриот" - в журнале "Красный ворон", No33, 1923 г.