Кукольник Павел Васильевич - Путешествие по Замковой улице - Книги

Павел Кукольник

Путешествие по Замковой улице

   Как это? Путешествие по улице? - Так точно! - И почему не может быть путешествия по улице, когда существует путешествие по моей комнате, и даже составляет порядочный том. А никто в том спорить не будет, что самая маленькая улица на земном шаре длиннее самой большой комнаты. А Замковая улица простирается на 180 сажень: сколько же тут комнат! Следственно, сколько томов можно бы написать? Но до этого не дойдет. Мы не будем искушать терпения наших читателей и все наши описания и воспоминания уместим в одной необъемистой брошюрке.
    Итак, начинаем продолжительное впечатление, или, лучше сказать, продолжительный разговор, поделимся с благосклонным читателем всем, что увидим или вспомним, шагая за пределы отдаленной древности. Совершим, в качестве наблюдателя и антиквария, это путешествие по главным улицам Вильна, составляющим украшение бывшей Гедиминовой столицы, хотя в некоторых местах ширина ее не достигает шести сажень. - Это будет путешествие даже в буквальном смысле слова; мы точно будем шествовать пешком, потому что нам придется останавливаться часто, а иногда на долгое время. А как в дороге по большей части бывает скучно, и каждый путешественник должен заранее запастись провизией, чтобы не встретить на пути недостатка, то вооружимся веселым расположением духа, соберем запас исторических воспоминаний, сколько поместится в нашей устарелой памяти, и начнем наше странствование с того места, на котором еще недавно красовались Замковые ворота.
    Но, отправляясь в путь по направлению к Ратуше, оглянемся еще раз, как бы затем, чтобы проститься с двумя памятниками, которые в историческом отношении составляют едва ли не самый главный предмет внимания любопытных и просвещенных посетителей Вильна.
    Вот Замковая гора. У подошвы ее обширная и красивая площадь, на которой возвышается великолепный кафедральный костел св. Станислава. Два красноречивые монумента, приводящие на память один - воинственный дух литовских великих князей, подвиги их соотечественников и безукоризненные в очах мира жертвы суетной славы; другой - торжество христианства над язычеством. Но прежде, нежели займемся подробностями их судьбы, скажем в нескольких словах, что такое находилось в этом месте в древности языческой Литвы.
    Место это называется долиною Свинторога, получившее название от имени литовского князя, построившего здесь храм, в котором горел Знич, т. е. вечный огонь Перкуна. Храм этот окружали жилища жрецов - вайделотов, вайделоток и самого кревекревейто (верховного жреца), провозглашавшего волю богов с уцелевшей еще доселе башни. Вокруг этих зданий находился священный лес. Теперь уже не осталось следов этого леса, капище Перкуна вошло в состав кафедрального собора, а башня кревекревейты обращена в колокольню, принадлежащую костелу.
    На вершине Замковой горы Гедимин положил основание новой столице, построив там сначала деревянный замок в 1322 году. В последствии времени замок этот обведен стеною, воздвигнуты великолепные башни; одна из них уцелела поныне; - сохранились еще развалины и языческого капища, которое Ягайло обратил в костел св. Мартина. В царствование Александра в замке, называемом Верхним, помещался богатый арсенал. У подошвы горы построен был обширный каменный замок, служивший местопребыванием великих князей, по перенесении столицы из Трок в Вильно, и вмещал в себе жилища кревекревейты и жрецов. Он обведен был каменною стеною и составлял оборонительный пункт под защитою Верхнего замка. Литовцы называли Нижний замок кревай-пилис, т. е. город кревов (жрецов), а русские и поляки переделали это название на "кривой город".
    Сколько воспоминаний оживляет в памяти нашей этот безмолвный памятник могущества литовских князей! Скольких кровопролитий, блистательных подвигов и поражений он был свидетелем! Сколько богатства вмещали в себе его стены. Сколько бесполезных усилий употреблено под знаменем креста врагами языческой Литвы, чтобы овладеть этим средоточием власти и деятельности его государей! Наконец, сколько раз честолюбивые виды потомков Гедимина обращали на этот пункт усилия своих хитростей или открытой силы, чтобы вырвать друг у друга власть и преимущественное значение в управлении Литвою. Из этих замков, вскоре по смерти Гедимина, Ольгерд и Кейстут выгнали брата своего Явнута, который существовавшим тогда подземным ходом бежал на предместье Антоколь и скрылся в лесу. Этими замками овладел хитростью Кейстут по смерти Ольгерда и объявил себя великим князем. Оттуда же, в свою очередь, он изгнан был Ягайлою. Эти же места искушали честолюбие Витовта, и два раза примирившись с ним, заставил его наконец уступить ему управление всей Литвою, с титулом великого князя. В этих же замках, в несколько лет после окончательного примирения, он вручил Ягайле 20 000 коп прагских грошей, что составляло в те времена огромную сумму. Там было средоточие деятельного совещания на съезде, созванном Витовтом в 1429 году, на котором он домогался королевской короны и в продолжении которого он изумлял бесчисленных посетителей пышностью своего двора и баснословно изобильным угощением. Эти замки были предметом кровопролитных междоусобий Свидригайлы и Сигизмунда. Там утвердилось наконец владычество над Литвою потомков Ягайлы. Царствования Казимира, Александра, Сигизмунда Августа, а потом Стефана Батория, Сигизмунда III и Владислава IV были блистательнейшим периодом для Вильна, а потому местопребывание великих князей распространено, обогащено и крашено до возможной в то время степени. Но времена Иоанна Казимира были началом упадка места, составлявшего средоточие управления Литвою. Войска Алексея Михайловича, войдя в Вильно, приступили к замкам. Напрасно Жеромский употреблял отчаянные усилия, чтобы остановить успехи русской армии. Замки были взяты, и Алексей Михайлович имел торжественный въезд в столицу Литвы. Спустя несколько лет князь Мозовский с безнадежным мужеством, сопровождаемым жестокостью против казавшихся ему малодушными, силился дать отпор неприятелю, превосходившему числом его ослабевший отряд. Этот отряд истреблен, Мозовский взят в плен и погиб от рук палача, а замки снова заняты были польским войском. Но эта разорительная война была роковым часом для местопребывания великих князей. Замки претерпели большие повреждения. Никто не думал исправлять их. Опустошение распространялось с каждым годом более и более. Верхний замок сделался добычею пожара, развалины Нижнего разобраны в начале настоящего столетия. Теперь Замковая гора пуста, обнажена; на вершине ее видны только остатки башни и развалины костела св. Мартина, а Нижнего замка уже и следов не осталось. "Sic transit gloria mundi!"

       Удивительную, а вместе назидательную для человеческого рода противуположность составляет другой предмет, который как бы не случай, а само Провидение поместило вблизи Замковой горы, по-видимому, затем, чтобы убедить многочисленные поколения, как непрочны произведения тех, кои работают в истлении, то есть для славы суетной, мирской и скоропреходящей; как ненадежны все предосторожности, хитрости ума и даже физические силы к сохранению тленных благ, которые человек ценит так дорого в продолжении скоротечной земной жизни; и что, наконец, то только прочно, несокрушимо, а вместе с тем велико и прекрасно, что человек производит по внушению духа, во славу Превечного виновника своего бытия. - На том месте, где некогда находилось безобразное языческое кладбище, воздвигнут прекрасный костел св. Станислава. В то время, когда соседственные ему громадные замки, огражденные толстыми стенами, высокими башнями и защищаемые сильными вооружениями, исчезли с лица земли, - он стоит неколебимо и день ото дня облекается в новую красу и великолепие. - Фасад этого древнего здания, плод гения профессора архитектуры при бывшем Виленском университете Гуцевича, поражает громадным величием и пленяет взоры прелестью и изяществом вкуса. Казалось бы, что Провидение самую наружную красоту своей святыни противуполагает грубости и ничтожному виду языческого капища, на первом шагу заставляет нас углубиться в мысли о несравненном преимуществе и совершенстве истинного Богопочитания, переданного человеку воплощенным Божеством, перед безумным поклонениям идолам, внушенным варварским невежеством или преступным расчетом людей. - Этот храм, воздвигнутый первоначально Ягайлою, три раза истреблен был пожаром (1400, 1531 и 1610), претерпел значительные повреждения во время опустошительных войн в царствование Иоанна Казимира и наконец засыпан обломками от низвержения бурею башни, стоявшей над часовней пресвятой Богородицы, в 1769 году; но каждый раз, после постигшего его разорения, он являлся в новом величии, красоте и изяществе, как бы назло сопротивной силе, искони, упорно, хотя и тщетно противуборствующей духу истины.
    Но предмет самый трогательный, умилительный и возбуждающий невольное благоговение в этом храме составляют нетленные мощи порфирородного подвижника, хранящиеся в серебряной раке, помещенной над алтарем, в устроенной при кафедре часовне, во имя св. угодника. В то время, когда потомки Гедимина, их сподвижники и соотечественники с жадностью стремились к достижению земной славы и спешили пользоваться предметами роскоши и прихоти, - молодой, прекрасный Казимир, сын и внук королей польских и великих князей литовских, явил собою чудо благочестивого самоотвержения и блеснул ярким светом подвижника посреди тьмы суеты и самолюбия. - Осыпанный всеми дарами природы и счастья, имея пред собою самое блестящее поприще и открытый путь к океану земных наслаждений по происхождению, сану и бесчисленным материальным средствам, - царственный отрок, в цвете лет, отвергает искушения мира, все его прелести и преимущества. Плененный пламенной любовью к своему Спасителю, принимает на рамена свои драгоценный крест его, которому цену постигают только истинные избранники; - и с твердою решимостью шествует по тернистому пути, за Тем, которого обетование никого не приведет в обман и заблуждение. И как торжественно Превечный оправдал его убеждение! - Предметы суетной славы, над которыми трудились члены его семейства, исчезли вместе с ними. Уже в третьем поколении после Казимира скипетр вышел из рук потомков Гедимина. Самая Литва, для материального быта которой они предпринимали такие усилия, потеряла все, даже самостоятельность. - А Казимир жив до сих пор, - жив в благоговейной памяти позднейших поколений, жив в чудотворной силе, уделяемой прибегающим с верою и молитвою к святым его остаткам. Великолепие, пышность, богатство, которые он отвергал в продолжении своей жизни, окружают теперь его гроб, а бесчисленные толпы искренних чтителей его святого подвига несут ему беспрерывно дань ревностного чествования, как несомненно ему подобающую, хотя пренебреженную им во время земного странствия.
    Римско-католическая церковь причла его к лику святых и определила праздновать день его 4 марта. - В этот день происходит Богослужение со всевозможным благолепием, приличным такому празднику, в кафедральном соборе, который, несмотря на свою обширность, никогда не вмещает в себе всех жаждущих поклониться нетленным мощам св. угодника. В этот день бывает на кафедральной площади скромная ярмарка, на которой никогда не видно предметов роскоши и прихоти. - Главный товар, продающийся на ярмарке, составляет домашняя деревянная посуда, которою жители Вильна и окрестностей его запасаются на целый год. - Казалось бы, что эта простота предмета торговли на ярмарке, это отсутствие роскоши и прихоти должно приводить на память евангельскую простоту жизни св. угодника, равно как и то, как мало человеку нужно для удовлетворения житейских потребностей.
    Впрочем, всякий, кто познакомится с жизнеописанием св. Казимира, не может не признать в душе своей, что он выбрал лучший путь и удовлетворил всем условиям к достижению истинной великости и вечного блаженства, одним словом, не может не признать его святым. - Несмотря на то, что по происхождению и по убеждению я следую иному обряду вероисповедания, но в продолжении 35-летнего пребывания моего в Вильне не пропустил ни одного случая, чтобы в день, посвященный угоднику, не поклониться усердно его св. мощам; и каждый раз, проходя мимо кафедрального собора, от искренней души взываю: "Св. Казимире! Моли Бога обо мне, грешном!"
    Затем, поклонившись этим двум историческим памятникам и воздав, по крайнему моему убеждению, каждому из них должное, отправимся в надлежащий нам путь.

       Перед нами Замковая улица. Сколько событий важных, а также странных и даже смешных совершилось на ней в продолжении ее существования! По этой улице ехала в замок из Пречистенской церкви великая княжна Елена, дочь Иоанна III, после бракосочетания ее с королем Александром. Брак этот не утвердил мира и союза между двумя народами, и враждебные отношения. Долго еще продолжались между ними. История передала памяти нашей повествования о прекрасных свойствах ее души, кротости, милосердии, искренней любви ее к мужу. Но эти свойства не делали ее счастливою и не были достойно оценены ни вельможами двора, ни даже самим мужем. После нее остался драгоценный памятник, существующий поныне. Это образ Пресв. Богородицы, которым благословил ее отец и который находится ныне в Троицком православном монастыре. - По этой улице в 1639 году во время восстания жителей противу кальвинистов студенты иезуитской академии тянули из замка пушку, чтобы разгромить кальвинский сбор, находившийся в Св. Михальском переулке, и только одно прибытие радзивилловской пехоты успело разогнать толпу и спасти сбор от разорения. - По этой улице имел торжественный въезд в замок царь и великий князь Алексей Михайлович, с многочисленной свитою, помещавшеюся в 69 каретах, по мостовой, покрытой красным сукном. - По этой улице проходила необыкновенного рода процессия, совершаемая униатами в честь архиепископа Иосафата Кунцевича.
    На этой улице происходила осада дома Ходкевича войсками князя Радзивилла; всего не вспомнишь, что происходило на этой улице, а мы еще не начинали своего путешествия. А потому, чтобы наш рассказа не был похож на книгу, в которой предисловие более самого сочинения, - начнем.
    Как сказано выше, мы теперь стоим на том самом месте, где недавно еще существовали Замковые ворота, основанные, в числе прочих, еще при Гедимине, когда Нижний замок, или Кривый-град, окружен был стеною, а потом воздвигнуты при Александре, в 1506 г. Ворота эти были каменные, украшенные столбами под черный мрамор; над ними находилось двухэтажное здание на правой стороне, в котором помещался в старину Литовский трибунал, и в последнее время, говоря ныне употребляемыми названиями, губернское правление, казенные и гражданские палаты, уездный и земский суды. Ворота эти срыты в 1837 году.
    Отсюда поворотим направо. Вот здание, в котором, как мы сказали, помещались присутственные места. Там некогда тяжущиеся стороны защищали свои притязания посредством адвокатов. Голоса этих защитников читаемы были публично в присутствии посторонних свидетелей и отдаваемы были в печать для всеобщего сведения. Не вхожу в рассмотрение преимущества или недостатка этого обряда делопроизводства, чтобы меня не сочли отсталым от века. Скажу только, что адвокат, вступая в исправление своей обязанности, должен был исполнить присягу, что не будет защищать несправедливого дела, но, как везде и всегда, были и здесь отступления от законов и справедливости.
    С отменением Литовского статута и введением свода законов адвокатские голоса более в здешних судах не существуют. - Лучше ли это? Или хуже? - Не мое дело! - Я твердо убежден, что для достижения общего благосостояния государства самое верное, а, может быть, единственное средство, состоит в том, чтобы каждый добросовестно исполнял свои обязанности в пределах того звания, в которое поставлен Провидением. Тогда общие улучшения в государстве совершатся и без нас. - А в продолжении нашего путешествия для нас важнее настоящее положение того здания, перед которым мы остановились.
    Оно построено в два этажа, весьма обширно и находится на лучшем месте в городе, потому что самая большая сторона его обращена на Кафедральную площадь. При таких условиях оно могло бы приносить огромные материальные выгоды, в особенности в настоящее время, когда ценность домов в Вильне достигла баснословных размеров. - Но, к сожалению, уже около 30 лет, как оно оставлено без поддержки, и, судя по наружности, очень близко к разрушению. - Правительство обращало часто внимание на это здание, изыскивало средства вывести его из жалкого положения. Теперь оно предполагается к переделке для помещения вновь всех присутственных мест, и тогда, конечно, здание это будет лучшим украшением города; в ожидании этого вожделенного события подвинемся далее.
    На правой стороне улицы, начиная от оставленного нами строения до узкого переулка, именуемого Скоповкою, а на левой от самого начала ее до Бернардинского переулка, построены каменные дома, принадлежащие виленскому капитулу, который кроме того имеет еще на Замковой улице три дома, по другой стороне переулка. - В одном из этих домов на углу улицы и Бернардинского переулка помещена римско-католическая духовная консистория; - прочие находятся во владении членов капитула. Каждый виленский прелат и каноник, с давнего времени, пользуется благодетельным преимуществом, по которому при вступлении в свое звание получает в пожизненное владение один из капитульных домов, с которого доходы поступают в их безотчетное распоряжение. Таким образом, дома, находящиеся по левой стороне улицы, отданы членам капитула ксендзам Важинскому, Бовкевичу, Менюэ, а на правой Вроблевскому, Жишковскому и Маркевичу. Дом, отданный прелату Жишковскому, до сих пор носит название дома Дмоховского, потому что долгое время принадлежал покойному митрополиту Дмоховскому, когда он был членом виленского капитула. - В 1832 году совершилось в этом доме ужасное происшествие, несмотря на то, что в то время жил в нем б[ывший] виленский военный губернатор князь Долгоруков и что по этому случаю у ворот всегда находились часовые. На дворе во 2-м этаже занимал несколько комнат родной брат б[ывшего] митрополита, писарь Эдукационной комиссии Дмоховский, человек, приобревший общее уважение кротостью своего нрава и праводушием. Будучи в преклонных летах, овдовев и потеряв единственного сына, Дмоховский вел уединенную жизнь, имея при себе одного только молодого служителя, по имени Казарина, который, оставшись в малолетстве сиротою, был им призрен, вырос в его доме и осыпан благодеяниями. Дмоховский, будучи человеком достаточным, а вместе с тем пользуясь неограниченною доверенностью здешних помещиков, отдававших ему деньги на сохранение, сложил у себя в доме своих и чужих около 30 тысяч рублей серебром, в ожидании случая обратить их на какое-либо назначение. - Служитель его легко проведал о существовании этих денег и о месте, где они были положены, и сообщил о том своему шурину, мещанину Хвощевскому, который часто ходил в дом Дмоховского и с давних лет был ему знаком. Хвощевский рассказал о том своей жене, и они втроем решились умертвить Дмоховского, овладеть и поделиться его деньгами. Исполнение этого намерения Хвощевский принял на себя. - Во время отсутствия Дмоховского Хвощевский с женою засели в передней его квартиры, как бы в ожидании его служителя, который будто за каким-то делом отлучился из дому. Дмоховский, возвратясь поздно ввечеру домой, нимало не удивился, найдя в передней Хвощевского и его жену, потому что они часто посещали его служителя. - На вопрос, куда девался мальчик, Хвощевский отвечал, что он вышел на часок за делом и что он скоро возвратится, а между тем предложил вместо его свои услуги, сказав: "Я вас раздену". Дмоховский, ложась в постель, дал ему за труды рубль серебром и вскоре заснул сном праведного. Злодейская чета взошла тогда в комнату. Хвощевский нанес спящему смертельный удар топором в голову, а жена его вынесла тело убитого, изрезанное в куски, из дому, вымыла окровавленный пол, очистила постель, потом призван был служитель Дмоховского, отысканы деньги, и три злодея разделили их между собою. Служитель Дмоховского в продолжении целой недели ходил к знакомым своего барина, спрашивая, не знает ли кто-нибудь, куда он девался, и уверяя, что с того дня, как он вышел из дому, более не возвращался. - Никому не пришло в голову тотчас освидетельствовать его жилище, в котором на первых порах верно нашли бы следы злодейства, так как на другой еще день утром после учиненного убийства видели на дворе окровавленную воду, стекавшую в проведенную на улицу канаву. Но Провидение, не дозволяющее торжествовать злодеянию, обнаружило вскоре следы бесчеловечного поступка. - Спустя несколько недель после убийства при вывозе нечистоты из Ратуши найдено изрубленное тело Дмоховского. Первое подозрение пало на служителя его и Хвощевских, с которыми сей был в частых и дружеских сношениях. Но строгое и продолжительное следствие не могло открыть ничего определительного. Виновные оставались только в подозрении, до тех пор, пока неожиданное обстоятельство не вывело всего наружу. Справедливо говорит пословица: "Кого Бог хочет наказать, тому и разум отнимет". Служитель Дмоховского, уехав в Самогитию, зарыл в землю 3 тысячи рублей. - Эти деньги у него украли. Вместо того, чтобы сидеть смирно, молчать и не наводить на себя подозрения, он подал в земский суд объявление о пропаже и просил местное начальство о содействии к отысканию. - Вместо содействия, его взяли в допрос, откуда он имеет такую сумму? - Спутавшись несколько раз в ответах и видя, что нет возможности далее скрывать преступления, он признался во всем и показал участников злодеяния. Вскоре после того он умер; но показание его прислано в Вильно. Хвощевские взяты под стражу и по приговору виленской уголовной палаты наказаны кнутом и сосланы в каторжную работу.

       Отвратим взор от места, приводящего на память такое грустное событие! - Обратимся в противоположную сторону. Перед нами Бернардинский переулок. - Что такое бернардины, и отчего их не видно в других римско-католических государствах? Некоторые неправильно смешивали их с цистерцианами, потому что этот орден обязан учреждением св. Бернарду. Но цистерциане составляют отрасль ордена бенедиктинов, а бернардины следуют правилу св. Франциска; подобно францисканам не имеют собственности, содержатся подаянием, отличаются от них только одним цветом одежды (темно-коричневым). Бернардины принадлежат к сословию, реформированному в 1368 г. Павлом Тринциусом в Италии. - Сословие это называется в Италии и других римско-католических странах обсервантами.
    В 1453 году епископ Олесницкий основал для них в Кракове монастырь, в котором они водворились, заимствуя свое название от реформатора Бернардина Сенеского, и с тех пор распространившись в Польше и Литве, в обеих государствах известны под именем бернардинов. Следственно, по существу они принадлежат к ордену францисканскому; а по реформе обсерванты.
    В Вильне они посвящают себя преимущественно сопровождению бренных останков умерших на кладбище; почему ни одни похороны не обходятся здесь без бернардинов. Переулок, носящий их имя, почти ежедневно бывает свидетелем траурного их шествия, оглашается их заупокойным пением. - Но делает ли это громкое вразумление какое-нибудь душеприятное впечатление, по крайней мере на живущих в этом месте, видящих из окон своих жилищ так часто собственную свою будущую участь, которой никакие усилия, ни предосторожности отклонить, а часто и отдалить не могут? - Увы! Кто может на этот вопрос отвечать утвердительно! Поневоле вспомнишь выражение бессмертного нашего Иннокентия: "Мы становимся на убылое место, и делаем те же беззакония".
    Первое строение за Бернардинским переулком есть дом виленского епископа. - Помещение управляющего Виленскою епархиею находится на третьем этаже, который устроен великолепнее и удобнее нежели оба нижние. Отсюда по обеим сторонам улицы начинают встречаться час от часу гуще магазины, лавки, аптеки, кофейни, кондитерские, булочные и мастерские ремесленников. Замковая улица изобилует ими в такой степени, что во всем городе может соперничать с нею одна только Немецкая, которую в полном смысле слова можно назвать торговою. По левой стороне ворот епископского дома находится депо, в которое принимают, от частных владельцев, вновь выделанное полотно, для беления в имении Эльнокумпе, находящемся в Виленском уезде и принадлежащем помещику Плевинскому [ 1 ].

[1] Таких депо, куда принимаются полотна для беления, находится в Вильне три. Других депо, в бывшем университетском имении Замечек, отстоящем на расстоянии 4 верст от Вильна, а третье в казенном имении Стравениках, в Трокском уезде (примечание автора).

    По правой стороне ворот помещена книжная лавка Адама Осиповича Завадского. - Трудно представить себе быстроту и распространение книжной торговли в Вильне и получаемые от нее выгоды. Наводнение Вильна книгами, как выходящими из печати, так и заграничными, громко говорит в пользу образования жителей и любви их к литературе. Чтобы дать ясное понятие читателю об этом предмете, представляем сведение, полученное о появившихся в Вильне новых книгах в продолжении одного года, а именно ближайшего 1858. - В этом году напечатано в Вильне 197 сочинений преимущественно на польском языке, и независимо от того 69 еврейских книг. - Из-за границы привезено и разобрано в цензурном комитете 470 укладок, заключавших в себе 45 778 томов на польском, немецком, французском, английском и латинском языках. Доказательством, что эти книги не остаются долго без покупателей, служит то, что этот привоз повторяется беспрерывно, а в некоторых годах число привезенных книг было гораздо больше. На одной Замковой улице находится четыре книжные лавки, а именно: две Завадского, в доме епископском и Ромера, 1 Оргельбранда, в доме Гурклейта (ныне Чеховича), и одна под фирмою Рубина Рафаловича, на площадке Замковой улицы, против так называемой большой ремизы (извозчичьей биржи). Что касается до успехов сочинителей на поприще литературы, то в этом случае Вильно успешно соперничествует с Варшавой, и неоднократно литовские певцы вырывают из рук своих соперников победную пальму. - Периодических сочинений у нас немного: две газеты - "Виленский вестник" и "Губернские ведомости"; в прежнее время издавались здесь журналы "Виленский Tygodnik", "Dziennik Wilenski", под редакциею Марцинковского, "Деяния человеколюбивого общества", под редакциею ученого Н. Малиновского; юмористический журнал "Баламут"; потом, в течении многих лет, издавались здесь ученые сборники: "Wizerunki i rozstzasania naukowe" (62 тома), под редакциею Шидловского, "Atheneum", под редакциею знаменитого писателя И. И. Крашевского, по 6 книг в год, наконец, "Виленская Тека", под редакциею Ивана из Сливина; с прекращением в прошлом году и этого сборника, издаются единожды в году сборники ("Pismo zbiorowe"), заключающие в себе много прекрасных, любопытных и поучительных статей в стихах и в прозе. Кроме того, издаются записки Виленской археологической комиссии. Последняя оканчивает теперь, между прочим, издание весьма важного сочинения покойного профессора Даниловича, драгоценный труд добросовестного историка, собравшего множество важных для литовской древности документов, из коих большая часть еще нигде не напечатана.
    Зато отдельные литературные произведения являются у нас в изобилии и многие из них имеют неотъемлемое достоинство, в особенности по части поэзии. - Говоря о епископском доме, нельзя не упомянуть о нынешнем достойном пастыре, преосвященном епископе Адаме Станиславе Красинском, с юных лет посвятившем себе ученым богословским и литературным трудам и снискавшем известность в польской литературе. Его перевод "Песни о полку Игоря" на польский язык. С учеными объяснениями, во многом бросившими новый свет на историю Литвы и Руси, знатоки признают лучшим из всех переводов на русском и польском языках. - В этом же доме живет Нестор отечественной поэзии Антон Эдуард Одынец. Еще в 1826 году читаны были с восхищением изданные в Вильне прекрасные его баллады и другие мелкие стихотворения, между которыми красовался так удачно исполненный перевод "Светланы" Жуковского. - Можно судить, сколько превосходных творений вышло с тех пор из-под пера поэта-философа и вместе с тем поэта-христианина. Религиозное направление, проявляющееся во всех его произведениях, развилось в нем со всею силою в его драматическом творении "Фелицита (Карфагенские мученики)", в котором, как выразился один современный литератор, не предмет принесен на жертву поэзии, но поэзия предмету. - Но самым лучшим его произведением есть последняя его драма "Варвара Радзивилл", в которой, кроме неподдельных красот поэзии, автор удивляет читателя обширностью исторических сведений, основательным знанием духа времени, нравов, обычаев, преимущества и недостатков управления, наконец, с одной стороны, праводушия, благородного характера и верноподданнической преданности, а с другой стороны - неправильных и вредных для государства притязаний, происков и причуд сановников обоих соединенных государств.
    В числе поэтов второе место занимает любимец здешней публики Владислав Сырокомля (Лудовик Кондратович), которого сочинения, кроме существенных достоинств и красот, отличаются необыкновенною легкостью и приятностью в чтении. Его "Демборог", "Исповедь Корсака", "Маргер" и множество других, перейдут в отдаленнейшие времена и будут читаны позднейшим потомством, как будто только что вышедшие в свет произведения. - Драматические его сочинения "Каспер Карлинский", "Княжна Софья Слуцкая", "Хатка в лесу" и другие имели большой успех на нашей сцене. - Он начал также составлять историю польской литературы, которой до сих пор только два первые тома вышли из печати.
    Современный Кондратовичу поэт у нас теперь Викентий Коротынский, талант самородный, проложивший сам себе дорогу на Парнас и подымающийся на него с необыкновенною смелостью и ловкостью. - Между многочисленными его стихотворениями дарования его знаменуются с особенною силою в трогательной, но вместе с раздирающей душу повести его "Томилло". Говоря о современных литераторах, нельзя не вспомнить о Игнатии Ходько, которого прекрасные "Картины Литвы" давно известны читающей публике. Также нельзя пропустить без внимания, что щедрый Аполлон, изливая вдохновение на своих любимцев, даровал нашему времени и даму-поэта. - Это княгиня Габриэля Пузина, урожденная графиня Гинтер, которой первые уже стихотворения "W imie Boze" и "Dalej w swiat" засвидетельствовали о неподдельном таланте и обещали публике нового поэта. - Ожидания исполнились. - Княгиня Пузина издала недавно собрание новых своих стихотворений, исполненных чувства и поэзии, и несколько прекрасных комедий, которые представляются на нашей сцене с большим успехом.
    Но, говоря о даме-поэте, не можем не вспомнить без искреннего удивления и вместе с тем без глубокой горести об истинном феномене на нашем литературном поприще, появившемся на короткое время как бы только затем, чтобы показать изумленному свету, что значит истинное вдохновение, дар самого Бога, даже без содействия правильного образования. С благоговением произношу имя 20-тилетней писательницы девицы Каролины Проневской, которая хотя родилась на Жмуди, но по беспрерывным сношениям с Вильной и месту издания ее стихотворений неоспоримо принадлежит к кругу наших литераторов. По собственному ее признанию, она начала учиться правилам словесности уже после издания нескольких ее стихотворений, в которых явственно знаменовалась сила гения, зрелого и опытного писателя. - Таковы напечатанные в "Виленской теке" "Trzy promienia ducha" и трогательное и утешительное послание к крестьянину. Оба эти сочинения исполнены глубоких истин, прекраснейших оборотов, а изложение предмета так естественно, так грациозно, что сделало бы честь поседевшему в лаврах поэту. Душа ее, проникнутая любовью к Богу, черпала премудрость в этом беспредельном океане, и дух Превечного, умудряющий младенцев, явил в ней изумленному свету чудеса благодатных своих действий, но явил на короткое время, как бы затем, чтобы пристыдить многолетних тружеников науки и показать им, что в Нем одном только находится источник истинно великого и прекрасного. На 23 году Проневская рассталась с миром, который своим вдохновенными творениями старалась насильно поднять к небесам. При всей своей кротости и скромности она понимала, как высоко ценил ее образованный свет, предвидела, какой блестящий успех и какая заслуженная слава ожидала ее в будущем; но, предчувствуя приближение роковой минуты, встретила ее с христианскою покорностью и передала Превечному отцу вместе с душой своей и прекрасный дар Его столь чистым, каким она приняла из пресвятых рук Его.
    Впрочем, не мое дело распространяться об этом предмете. Я не пишу статьи о современном состоянии литературы, а только мимоходом вспоминаю о некоторых лицах, приобревших известность по этой части. Во всяком случае считаю долгом упомянуть о современных здешних полезных деятелях на поприще наук и литературы. Имена графа Е. П. Тышкевича, Т. Е. Нарбутта, Н. И. Малиновского, М. Балинского, графа К. П. Тышкевича, проф. Адамовича, прелата Гербурта, А. Здановича, А. Иохера, А. Тышинского давно снискали громкую известность и признательность соотечественников. Здесь же живут Д. Ходзько, М. Крупович, М. Гусев, В. Пржибыльский, К. Пашковский, К. Тамулевич, А. Корева, А. Бондзкевич, Н. Акелевич, Ю. Гораин, Р. Зенкевич, кои все с пользою подвизаются на этом благородном поприще. Но мы еще должны причислить два громкие имена, Крашевского и Ярошевича, кои хотя и не живут в Вильне, или ее окрестностях, но по своим многознаменательным трудам тесно связали свою жизнь с Литвою и Вильною.

       Поворотим теперь направо. Здесь, благосклонный читатель, нужно нам вооружиться особенным терпением. Перед нами предмет большой важности, и чтобы объяснить его вполне, нам надобно заглянуть в глубокую древность. - Вот стены здания, принадлежащего здешней гимназии. А как наше путешествие состоит по большей части из воспоминаний, то при этом случае невозможно хотя слегка не коснуться периода успехов просвещения в Литве.
    Воинственная Литва, которой деятельность направлена была совершенно к иной цели, медленными шагами подвигалась к той степени образования, на которой застало ее начало последнего столетия. - Колеи, которые она проходила по этой части, так занимательны, что мы считаем долгом оживить в памяти нашей, хотя вкратце, те события, кои знаменовали стремление ее к просвещению.
    Образование начало проникать в Литву вместе с распространением христианства. С покорением литовцами русских областей многие принесли оттуда в Литву свой язык и письмена; постоянные сношения с ганзейскими городами, особенно при Гедимине, многие переселенцы, коим предоставлялись их законы и свободное исповедание их веры, естественным образом - могли иметь большое влияние на просвещение в Литве. Первое училище в Вильне основано было при кафедральном римско-католическом соборе, как полагает Ярошевич, в одно время с основанием самого собора, т. е. в 1387 г. Такие же училища существовали для исповедующих православную веру при церквах.
    В 1592 году русские получили привилегтю на содержание при Троицком монастыре школы, в которой юношество обучалось греческому, латинскому, русскому и польскому языкам. - Само собою разумеется, что такое образование было недостаточно, в особенности при беспрерывно укрепляющихся сношениях литовцев с Польшею, в которой просвещение стояло на несравненно низшей степени. - Чтобы облегчить литовцам путь к приобретению полезных сведений, Ядвига в 1397 году основала на свой счет особенную коллегию для 12 литовцев при Пражском королевском университете в Богемии. - а вместе с тем сделала значительные пожертвования для усовершенствования Краковской академии, в которую дети знатнейших и богатых литовцев отправляемы были для обучения высшим наукам, преимущественно богословию. - Но в этой академии обучались по большей части только те, кои посвящали себя духовному званию. Сигизмунд Август в 1566 году основал при костеле Св. Иоанна училище правоведения. Этим училищем управлял кустос Виленской кафедры Петр Роизиус. - Там преподаваемы были права: римское, саксонское, магдебургское и литовское.
    В таком состоянии находилось просвещение в Литве до появления в ней диссидентов. Распространяя новое учение в Литве, они в короткое время приобрели множество последователей, а между ними знатнейших литовских сановников. - При их содействии они завели многие училища, в которых круг сведений был обширнее, а изложение наук яснее и точнее. Князь Николай Радзивилл Черный основал для них гимназию в Вильне, существовавшую до 1604 года. - Также появились диссидентские гимназии и в других городах, как то: в Слуцке, Кейданах, Несвиже, Новогрудке, Заславе, Мерече, Ковне, Витебске. Диссиденты завели в разных городах типографии, из коих в Вильне известны были: радзивилловская, Даниила Ленчицкого, Иоанна Карцани и Иоанна Глебовича. - Впрочем, до прибытия диссидентов были уже типографии в Литве, в которых печатались по большей части церковные книги. В числе их в Вильне находились типографии Бабича и Мамоничей. В последней, кроме церковных книг, напечатаны: описание литовского трибунала, третий статут литовский на русском и первый перевод его на польском языках.
    Успехи диссидентов могли оказать благотворное влияние на умы литовского народа, в котором начало уже обнаруживаться сильное стремление к приобретению полезных знаний и распространению в отечестве просвещения, - но стремление это было остановлено прибытием иезуитов.
    Орден этот, пользуясь покровительством королей и буллами пап, принял в руки свои управление народным образованием и заводил повсюду свои училища и коллегии. В 1507 г. открыта была ими Виленская коллегия при костеле Св. Иоанна, в состав которой вошло и вышеупомянутое училище правоведения, существовавшее 13 лет. - Ректором ее был ксендз Станислав Варшевицкий. - Стараниями епископа Протасевича и новообращенного иезуитами вельможи Иоанна Ходкевича, со всех сторон привозили детей в новое заведение для обучения. - Чтобы облегчить стекавшемуся в Вильно юношеству средства к содержанию в городе, учреждены на счет епископа при коллегии конвикт, а для бедных учеников бурса, к которой вскоре присоединены две другие бурсы: бейнартовская и корсаковская. Сигизмунд Август подарил коллегии прекрасную свою библиотеку, хранившуюся в верхнем замке. Дар этот умножен был библиотекою суфрагана Албина, уступленною коллегии вленским капитулом, а также подаренными ей собраниями редких в то время книг магистром Краснодембским и Львом Сапегою. - Кроме того, множество богатых фамилий в Литве делали беспрестанно записи на содержание заведенных иезуитами училищ и коллегий, так что фундуш их с течением времени возрос до исполинского размера.
    При столь благоприятных обстоятельствах, а также при неоспоримых дарованиях и учености первых ректоров нового заведения Варшевицкого, Скарги и Вуйка, Виленская коллегия быстро приобретала значение и славу, а число стекавшегося в ней для образования юношества умножалось беспрестанно. - При всем том значение, или, лучше сказать, название коллегии, не удовлетворяло вполне честолюбию иезуитов; несмотря на противодействие диссидентов, которые имели еще в государстве большую силу; несмотря на явное сопротивление почти всей литовской аристократии, в которой многие придерживались еще реформы, - иезуиты достигли своей цели. - При содействии епископа Протасевича и секретаря короля Стефана Батория, Ясинского, которого преклонили на свою сторону богатым даром, они снискали в 1578 г., 25 июня королевский диплом, возведший Виленскую коллегию на степень академии, а 25 августа того же года академия эта сравнена в правах и преимуществах с Краковскою. Первым ее ректором был Петр Скарга, красноречивейший проповедник своего времени.
    Академии предоставлено право раздавать ученые степени бакалавров, магистров, лиценциатов и докторов свободных наук, философии и богословия. Гражданское же право и врачебные науки по собственному желанию иезуитов были исключены. - Напрасно в 50 лет после того Казимир Лев Сапега, чувствуя необходимость обучения юношества гражданскому праву, пожертвовал значительный фундуш на содержание 4-х кафедр обоих прав. Иезуиты сначала удовлетворили его записи, но час от часу небрежнее исполняли волю завещателя, наконец преподавание оставлено, а фундуш обращен на другие предметы.
    В продолжении двух веков, занимаясь исключительно народным образованием, иезуиты принесли мало пользы государству, не подвинули ни на шаг вперед успехов просвещения и выпустили из своих заведений только двух замечательных ученых - поэта Сарбевского и историка Кояловича.
    В начале XVII века иезуиты прибрали к рукам своим цензуру. Все, что отзывалось по их мнению ересью или писано было в противном им духе; все, что приводило на память язычество, даже произведения по части греческой мифологии, наконец, сочинения, по каким бы то ни было предметам, тех, коих обвиняли в ереси, выносимы были из библиотек, а нередко и отбираемы у частных лиц.
    В начале XVII века иезуиты прибрали к рукам своим цензуру. Все, что отзывалось, по их мнению, ересью, или писано было в противном им духе; все, что приводило на память язычество, даже произведения по части греческой мифологии, наконец сочинения, по каким бы то ни было предметам, тех, коих обвиняли в ереси, выносимы были из библиотек, а нередко и отбираемы у частных людей.
    Недостатки правильного образования юношества иезуиты дополняли различными театральными представлениями, в которых участвовали студенты, имевшими по-видимому нравственную, а иногда и религиозную цель. - Этими представлениями облегчалась несколько скука среди продолжительного, утомительного и приносящего мало пользы воспитания; а, с другой стороны, ими хотели привлечь на свою сторону родителей, чтобы охотнее отдавали детей своих в академию. Эти представления имели особенный характер. Приведем описание одного из таких представлений, оставленное нам Войцицким.
    "Представление состояло из отдельных возов и всадников; каждый воз заключал в себе особенный предмет. На одном ехала природа со множеством зверей; на другом император Оттон со св. причастием, отправляясь против язычников венгерцев, которых таким образом победил; далее целый воз занят апокалипсисом св. Иоанна, потом возы, запряженные четверкою лошадей каждый и нагруженные мучениками и святыми: целый Рим помещался на пароконной брике. А напротив их летела, в лице усатого иезуитского студента, обрызганного грязью, поэзия с своими поэтами, и красноречие с своими ораторами".
    Появление системы обучения пияра Станислава Конарского нанесло сильный удар доверенности к иезуитам и влиянию, которое они имели на публику. Нападая открыто на недостатки и погрешности иезуитского воспитания, он сильно убеждал в необходимости общего преобразования, устранения устарелых предрассудков и очищения вкуса. Составленный им правильный, основательный план образования юношества введен был в употребление во всех пиарских училищах Царства Польского. В Польше даже иезуиты принуждены были смириться пред грозным соперником и начали вводить в свои училища реформу Конарского. Но в Литве все оставалось по-прежнему; иезуиты продолжали идти по проложенной ими дороге; пияристы литовские долгое время противились введению методы Конарского. - Такое положение дел в Литве продолжалось до времен Станислава Августа.
    В 1773 году уничтожен орден иезуитов. На сейме, начавшемся того же года, определено иезуитские имения обратить на содержание учебных заведений и учреждена Эдукационная комиссия, которой поручено преобразование этих заведений и управление ими. С 1775 года началось такое преобразование в Литве и совершилось без малейших потрясений, в величайшем порядке, по правильной и благоразумной методе. - С 1781 года Виленская академия, управляемая деятельным и просвещенным ректором Мартином Почобутом, совершенствовалась час от часу более и начала достигать европейской славы. - Почобут выбирал способных профессоров между туземцами и в недостатке их выписывал известных ученостью людей из-за границы. Круг знаний, преподаваемых в академии, делался час от часу обширнее. Почобут старался поднять естественные и врачебные науки, а также математику. По сделанному преобразованию академии в 1781 году положено устроить в ней четыре отделения: богословское, физическое, врачебное и юридическое. - Не было возможности заместить вдруг все кафедры способными профессорами, но это делалось постепенно и каждый год одна из кафедр получала преподавателя. Во всяком случае академия, если можно так выразиться, росла и укреплялась. - В таком положении застало ее присоединение литовских провинций к России в 1794 году.
    В три года после того посетил эти стены император Павел Петрович с великими князьями Александром Павловичем и Константином Павловичем. Ректор Почобут, в сопровождении всего академического совета, встретил августейших посетителей прекрасною речью на французском языке. Государь император был очень доволен ею; осмотрев кабинеты и обсерваторию и расставаясь с ректором и советом академии, он сказал: "Господа, я оставляю Вас с теми правами и преимуществами, которыми вы пользовались поныне". Эти права и преимущества умножены были щедротами августейшего его преемника, незабвенного императора Александра Павловича, который в 1803 году высочайше соизволил возвести академию на степень университета, а вслед затем издал достопамятный акт Высочайшего подтверждения. С тех пор начался блистательный период, в продолжении которого не только постепенно возвышалось значение заведения, но и умножалось благосостояние самого города. - В последние годы своего существования в одном университете находилось более 1800 студентов, не включая в то число обучавшихся в трех гимназиях, пансионах и женских учебных заведениях. Можно вообразить себе, сколько народа стекалось в Вильно на жительство и как оживлялась и поддерживалась промышленность. - Заведение это имело богатейшие собрания учебных пособий. - Перед закрытием его минеральный кабинет заключал в себе более 20 000 номеров, в числе которых находилось множество редкостей, в особенности некоторые по величине и правильности кристаллов; в нумизматическом кабинете, в соединении с собранием, принадлежащим Кременецкому лицею, находилось более 24 тысяч медалей и монет разных народов, начиная с отдаленнейшей древности до наших дней; но всего достойнее внимания и всего драгоценнее для университета был анатомический кабинет, которого многочисленные и прекрасные препараты были произведениями собственных рук профессоров и студентов врачебного отделения. Прочие кабинеты, хотя богатством не могли равняться с вышеприведенными, во всяком случае снабжены были полным комплектом орудий, нужных для объяснения науки. Астрономическая обсерватория, основанная в 1753 году мстиславской кастеляновой княгинею Елисаветою Пузиною и приведенная в устройство Почобутом, существует поныне и состоит в ведомстве Императорской Академии наук. Многие кафедры в университете занимаемы были известными в ученом мире профессорами. - Не имея под рукою достаточных письменных свидетельств для полного объяснения этого предмета, постараемся исчислить те лица, коих почетные имена сохранились в нашей и современников наших памяти. Кроме Почобута, повторяются поныне с уважением имена епископов Стройновского, Нарушевича (историка и поэта), философа и астронома Ивана Снядецкого, поэта и богослова Ходания, филолога Гродека, юриспрудента Каппели, историка Ярошевича; но самое большое число ученых профессоров в университете прославилось по врачебному отделению, которого украшениями были Иоанн-Петр и Иосиф Франки (отец и сын), знаменитый химик Андрей Снядецкий, Лобенвейн, Боянус, Герберский и др.
    Блистательнейшую эпоху в врачебном отделении составило занятие кафедры анатомии и хирургии профессором Венцеславом Пеликаном. - Его глубокая ученость и необыкновенный дар слова были причиною исполинских учеников, из которых многие сами впоследствии с честью заняли профессорские кафедры. - Основательные его познания как врача привлекали к нему множество страдальцев привлекали к нему множество страдальцев, даже из отдаленных городов, и многие выводимы были им из отчаянного положения. - Но всего громче свидетельствовали о его необыкновенных дарованиях хирургические его операции, приводившие в изумление самых опытных и даровитых людей по этой части.
    Университет на лоне своем образовал множество питомцев, которые впоследствии поддерживали и распространяли его славу на профессорских кафедрах. В числе таких находились по части врачебной: Николай Мяновский