Коржинская Ольга Михайловна - Раджа, который каждый день давал себя жарить

   Было это давно, очень давно. Жилъ одинъ грозный и могущественный царь, по имени Каранъ, и этотъ царь далъ себѣ клятву ежедневно раздавать нищимъ по десяти пудовъ золота и безъ этого не ѣсть и не пить. И вотъ каждый день за полчаса до того, какъ раджа Каранъ садился за трапезу, выходили изъ дворца царск³е слуги съ большою корзиною и пригоршнями разбрасывали золотыя монеты собравшейся толпѣ бѣднаго люда. Нечего и говорить, что приглашенные ни разу не заставили себя ждать и съ ранняго утра толпились у воротъ дворца.

   Они толкались, и спорили, и шумѣли, и волновались, а когда послѣдняя монета была поймана, всѣ шумно расходились по домамъ. Тогда раджа Каранъ мирно садился за трапезу и ѣлъ съ пр³ятнымъ чувствомъ человѣка, исполнившего свой долгъ.

   Смотрѣлъ народъ на такую небывалую щедрость и тихонько покачивалъ головою. Вѣдь должна же была рано или поздно истощиться царская казна? а тогда раджѣ

   придется пожалуй умирать голодною смертью: онъ по-видимому не такой человѣкъ, чтобъ нарушить клятву. Однако мѣсяца и годы проходили и каждый день слуги щедро надѣляли звонкою золотою монетою собравшуюся толпу. А когда народъ расходился, всяк³й могъ видѣть, какъ великодушный повелитель спокойно и весело усаживался за трапезу и ѣлъ по-видимому съ большимъ аппетитомъ.

   Надо сказать, что дѣло было не такъ просто, какъ казалось на первый взглядъ. Царь Каранъ заключилъ договоръ съ однимъ очень благочестивымъ, но вѣчно голоднымъ старымъ факиромъ, поселившимся на вершинѣ сосѣдняго холма; договоръ былъ такого рода: раджа обязался давать себя ежедневно жарить и съѣдать, а за это получалъ отъ факира, тоже ежедневно, по десяти пудовъ чистаго золота.

   Будь факиръ простой смертный, договоръ оказался бы слишкомъ невыгоднымъ для раджи, но это былъ совсѣмъ особенный факиръ! Онъ съ наслажден³емъ съѣдалъ царя, даже косточки всѣ обгладывалъ, а затѣмъ бережно собиралъ ихъ, складывалъ, произносилъ два, три заклинан³я и... готово! раджа Каранъ вновь стоялъ передъ нимъ веселый и бодрый, какъ всегда. Факиру, конечно, ничего не стоило все это продѣлать, но раджѣ, въ сущности, не могло доставить особаго удовольств³я бросаться ежедневно живьемъ на огромную раскаленную сковороду съ кипящимъ масломъ; онъ съ полнымъ сознан³емъ могъ сказать, что честно зарабатываетъ свои десять пудовъ золота. Положимъ, со временемъ онъ привыкъ къ своему положен³ю и спокойно шелъ каждое утро къ домику благочестиваго голоднаго старца, гдѣ уже надъ священнымъ огнемъ висѣла и шипѣла огромнѣйшая сковорода. Тутъ онъ любезно сообщалъ факиру какое время, чтобъ тотъ не могъ упрекнуть его въ неаккуратности, и беззаботно погружался въ кипящую масляную ванну. Какъ онъ славно потрескивалъ тамъ и шипѣлъ! Факиръ выжидалъ, пока онъ хорошенько прожарится и подрумянится, не спѣша съѣдалъ свое странное жаркое, обгладывалъ косточки, складывалъ ихъ аккуратно, пѣлъ свое заклинан³е, а затѣмъ выносилъ ожидавшему его раджѣ свой старый засаленный халатъ, и трясъ его, трясъ пока не натрясетъ обѣщанной кучи золота.

...Какъ онъ славно потрескивалъ тамъ и шипѣлъ!..

   Такъ ежедневно выручалъ раджа Каранъ свою щедрую милостыню и надо согласиться, что способъ заработка былъ не совсѣмъ обыкновенный.

   Далеко, далеко оттуда лежала чудная страна, а въ ней великое озеро Мансараборъ. На этомъ озерѣ водились диковинныя птицы, вродѣ дикихъ лебедей, и питались онѣ исключительно жемчужными зернами. Случился у нихъ голодъ; жемчугъ сталъ вдругъ настолько рѣдокъ, что одна пара этихъ птицъ рѣшила попытать счастья въ другомъ мѣстѣ и покинула родной край. Пролетали они надъ садами великаго раджи Бикрамаджита и спустились отдохнуть. Увидѣлъ ихъ дворцовый садовникъ; ему очень понравились бѣлоснѣжныя птицы и онъ сталъ приманивать ихъ зернами. Но напрасно бросалъ онъ имъ всевозможныя зерна и другой кормъ: птицы ни къ чему не прикасались. Тогда садовникъ отправился во дворецъ и доложилъ раджѣ, что въ саду появились диковинныя птицы, которыя не идутъ ни на какой кормъ.

   Раджа Бикрамаджита самъ вышелъ посмотрѣть на нихъ, а такъ какъ онъ умѣлъ говорить по птичьи, онъ спросилъ залетныхъ гостей, отчего они не хотятъ отвѣдать предложеннаго зерна?

   "Мы не можемъ ѣсть ни зерна, ни плодовъ", отвѣчали птицы, "мы ѣдимъ только чистый неотдѣланный жемчугъ".

   Тогда раджа немедленно велѣлъ принести корзину жемчуга и съ тѣхъ поръ каждый день выходилъ въ садъ кормить птицъ изъ собственныхъ рукъ.

   Разъ среди жемчужинъ попалась одна проткнутая; птицы тотчасъ же замѣтили ее и рѣшили, что вѣроятно у раджи начинаетъ истощаться запасъ жемчуга и что пора имъ покинуть его. Какъ ни упрашивалъ ихъ раджа, птицы настояли на своемъ, распростерли свои широк³я бѣлыя крылья, вытянули гибк³я шеи по направлен³ю къ родному краю и исчезли въ синевѣ небесъ. Но все время, поднимаясь, они громко пѣли и славили великодушнаго Бикрамаджиту.

   Пролетали они надъ дворцомъ раджи Карана. Тотъ какъ разъ въ это время сидѣлъ на террасѣ и поджидалъ своихъ слугъ съ золотыми монетами. Онъ услышалъ надъ собою громкое пѣн³е: "Хвала Бикрамаджитѣ! Хвала Бикрамаджитѣ!" - "Кто это такой, кого даже птицы славятъ? Я даю себя жарить и съѣдать каждый день, чтобъ имѣть возможность ежедневно раздавать милостыню, а меня однако ни одна птица не славитъ!"

   Онъ тотчасъ же приказалъ поймать птицъ и посадить ихъ въ клѣтку. Приказан³е немедленно было исполнено и клѣтка повѣшена во дворцѣ. Раджа разложилъ передъ птицами всевозможный кормъ, но птицы тоскливо поникли бѣлоснѣжными головами и пропѣли: "Хвала Бикрамаджитѣ! Онъ кормилъ насъ чистымъ жемчугомъ!"

   Раджа Каранъ не хотѣлъ, чтобъ кто-нибудь оказался щедрѣе его, и послалъ за жемчугомъ; но гордыя птицы презрительно отвернулись.

   "Это еще что такое!" гнѣвно воскликнулъ раджа "развѣ Бикрамаджита щедрѣе меня?"

   Тогда поднялась самка и гордо сказала: "Ты называешь себя раджею, а какой ты раджа? Раджа не сажаетъ въ тюрьму невинныхъ. Раджа не ведетъ войны съ женщинами. Будь Бикрамаджита здѣсь, онъ во что бы то ни стало освободилъ меня!"

   "Такъ лети же на свободу, строптивое созданье!" промолвилъ Каранъ, открывая клѣтку. Ему не хотѣлось уступить въ великодуш³и Бикрамаджитѣ.

   И птица взмахнула широкими крыльями, полетѣла обратно къ Бикрамаджитѣ и сообщила раджѣ, что милый супругъ ея томится въ плѣну у грознаго раджи Карана.

   Бикрамаджита, великодушнѣйш³й изъ раджей, тотчасъ же рѣшилъ освободить несчастную птицу, но онъ зналъ, что просьбами не уговорить упрямаго Карана. Онъ рѣшилъ дѣйствовать хитростью. Съ этою цѣлью онъ уговорилъ птицу вернуться къ супругу и тамъ ждать его; а самъ нарядился слугою и отправился въ государство раджи Карана.

   Тамъ онъ подъ именемъ Бикру поступилъ на службу къ царю и сталъ наравнѣ съ другими носить корзины съ золотою казною.

   Скоро онъ убѣдился, что тутъ кроется какая-то тайна, и сталъ слѣдить за раджею. Однажды, спрятавшись въ засаду, онъ видѣль, какъ раджа Каранъ входилъ въ домикъ факира, видѣлъ, какъ онъ погружался въ кипящее масло, какъ онъ шипѣлъ тамъ и зарумянивался; видѣлъ, какъ голодный факиръ набросился на жаркое и обгладывалъ косточки; а затѣмъ видѣлъ, какъ тотъ же раджа Каранъ живъ и невредимъ спускался съ холма съ своею драгоцѣнною ношею.

   Тутъ онъ сразу сообразилъ, что ему слѣдуетъ дѣлать. На слѣдующ³й день онъ всталъ съ зарею, взялъ кухонный ножъ, сдѣлалъ себѣ нѣсколько глубокихъ надрѣзовъ, затѣмъ взялъ перцу, соли, разныхъ пряностей, толченыхъ гранатовыхъ зеренъ и гороховой муки; замѣсилъ изъ этого родъ сои и усердно натерся ею по всѣмъ направлен³ямъ, несмотря на жгучую боль. Въ такомъ видѣ незамѣтно прокрался онъ въ домикъ факира и улегся на приготовленную сковороду. Факиръ еще спалъ, но шипѣн³е и потрескиван³е жаркого скоро разбудило его. Онъ потянулся и повелъ носомъ. "О боги! какъ необыкновенно вкусно пахнетъ сегодня раджа!"

   Дѣйствительно, запахъ былъ такъ соблазнителенъ, что факиръ не могъ дождаться, когда жаркое зарумянится, и накинулся на него съ такою жадностью, словно вѣкъ ничего не ѣлъ. И не мудрено: послѣ прѣсной пищи, къ которой привыкъ факиръ, раджа подъ приправою показался ему чѣмъ-то совсѣмъ необыкновеннымъ. Онъ чисто, чисто обглодалъ и обсосалъ всѣ косточки и, пожалуй, готовъ былъ бы съѣсть и ихъ, да побоялся убить курочку съ золотыми яйцами!

   Когда все было готово, а раджа вновь здравъ и невредимъ всталъ передъ нимъ, факиръ нѣжно посмотрѣлъ на него: "Что за пиръ устроилъ ты мнѣ сегодня! Что за запахъ, что за вкусъ! Какъ это ты ухитрился? Объясни, я дамъ тебѣ все, что пожелаешь".

   Бикру объяснилъ, какъ было дѣло, и обѣщалъ еще разъ продѣлать то же, если факиръ отдастъ ему свой старый халатъ. "Видишь ли, особаго удовольств³я право нѣтъ въ томъ, чтобъ жариться! А мнѣ еще вдобавокъ приходится таскать на себѣ по десяти пудовъ золота. Отдай мнѣ халатъ; я и самъ сумѣю его трясти". Факиръ согласился и Бикру ушелъ, унося съ собою халатъ.

   Тѣмъ временемъ раджа Каранъ не спѣша подымался по холму. Каково же было его удивлен³е, когда, войдя въ домикъ факира, онъ нашелъ огонь потушеннымъ, сковороду опрокинутою, а самого факира какъ всегда погруженнаго въ благочест³е, но ничуть не голоднаго.

   "Что тутъ такое?" прогремѣлъ раджа. - "А?.. кто тутъ?" спросилъ кротко факиръ. Онъ былъ всегда близорукъ, а тутъ его еще клонило ко сну послѣ сытнаго обѣда.

   "Кто? Да это я, раджа Каранъ, пришелъ, чтобъ сжариться! Тебѣ развѣ не нуженъ завтракъ сегодня?"

   "Я уже завтракалъ!" И факиръ вздохнулъ съ сожалѣн³емъ. Ты страшно былъ вкусенъ сегодня... право, съ приправою куда лучше".

   "Съ какою приправою? Я вѣкъ свой ничѣмъ не приправлялся, ты вѣрно кого-нибудь другого съѣлъ!"

   "А вѣдь, пожалуй, что такъ", сонно пробормоталъ факиръ", я и самъ было думалъ... не можетъ быть... чтобъ одна приправа... такъ...". Дальше нельзя было разобрать: факиръ уже храпѣлъ.

   "Эй, ты!" кричалъ раджа, яростно тормоша факира, "ѣшь и меня!"

   "Не могу!" бормоталъ удовлетворенный факиръ "никакъ не могу! - ни чуточки... нѣтъ... нѣтъ благодарю!"

   "Такъ давай мнѣ золото!" ревѣлъ раджа Каранъ, "ты обязанъ его дать: я свое услов³е готовъ выполнить!"

   "Право жаль... не могу... тотъ чортъ, тотъ другой... убѣжалъ съ халатомъ!"

   Раджа Каранъ въ отчаян³и пошелъ домой и приказалъ царскому казначею выдать ему требуемое количество золота, послѣ чего, по обыкновен³ю, сѣлъ за трапезу.

   Прошелъ день, другой, раджа по-прежнему раздавалъ золото и обѣдалъ, но сердце его было печально и взоръ темнѣе ночи.

   Насталъ, наконецъ, трет³й день; на террасу явился царск³й казначей, блѣдный и трепещущ³й, и палъ ницъ передъ раджею. "О, государь! будь милостивъ! Нѣтъ ни одной пылинки золота во всемъ государствѣ".

   Тогда раджа медленно всталъ и заперся въ своей опочивальнѣ, а толпа, прождавъ нѣсколько часовъ у закрытыхъ воротъ дворца, разошлась по домамъ, громко негодуя, что какъ не совѣстно обманывать такъ честной народъ!

   На слѣдующ³й день раджа Каранъ замѣтно осунулся, но твердо рѣшилъ не нарушать своей клятвы. Напрасно уговаривалъ его Бикру вкусить чего-нибудь, раджа печально покачалъ головою и отвернулся лицомъ къ стѣнѣ.

   Тогда Бикру или Бикраманджита вынесъ волшебный халатъ и, потряхивая имъ передъ царемъ, сказалъ: "Возьми свое золото, другъ мой, а лучше всего возьми себѣ халатъ, только отпусти на свободу ту птицу, что ты держишь въ неволѣ".

   Пораженный раджа тотчасъ же приказалъ выпустить птицъ и онъ взвились и понеслись къ родному озеру Мансаробаръ, и долго звучала въ воздухѣ ихъ радостная пѣснь: "Хвала тебѣ Бикраманджита! Хвала тебѣ, великодушнѣйш³й изъ раджей!"

   А раджа Каранъ задумчиво понурилъ голову и подумалъ про себя: "Правы божественныя птицы! не равняться мнѣ съ Бикраманджитою. Я давалъ себя жарить ради золота и собственнаго обѣда, а онъ рѣшился собственноручно нашпиковать себя, чтобъ вернуть свободу одной единственной птицѣ".

  

  

   Источник текста: Индийские сказки. Сборник сказок для детей среднего возраста. Сост. по разным источникам О. М. Коржинской / С предисл. акад. С.Ф. Ольденбурга. - Санкт-Петербург : А.Ф. Девриен. 1903.