Картер Ник - Последняя борьба

tify">   Ник обратился к своему помощнику Дику, который дотронулся до трупа и заявил, что он еще совершенно теплый.

   - Да, полчаса тому назад она, очевидно, была еще жива, - задумчиво сказал он.

   - Не заметили ли вы чего-нибудь странного во взгляде этого посетителя? - быстро спросил Ник капельдинера.

   - Он был в синих очках, - ответил Гаррисон, - но все-таки мне показалось, что глаза у него темные и жгучие.

   - Что я говорил! - живо воскликнул Дик. - Глаза Каррутера не могут не обратить на себя внимания... хотя, - сказал он, пожимая плечами, - значит, король преступников был здесь, в ложе... но зачем погибла эта женщина, к которой он был так страстно привязан?

   - Тут возможны два решения, - задумчиво заметил Ник Картер, - либо она отчаялась во всякой возможности бегства и сама наложила на себя руки, либо Морис Каррутер отделался от нее так же, как это сделал недавно со своим другом, директором банка...

   - Ты думаешь, эта Инес стояла ему поперек дороги... она мешала его плану бегства?

   - Кто его знает, - сказал Ник, пожимая плечами. - Морис Каррутер, не стесняясь, перешагнет через любой труп, если дело идет о спасении его подлой жизни... - он остановился, потому что в коридоре послышались шаги, и в ложу вошел призванный Риддером врач.

   После короткого объяснения со стороны сыщиков, врач подошел к трупу и приступил к его обследованию.

   - Смерть наступила не раньше чем час назад, - заявил он. Затем, подняв с пола кинжал, он внимательно осмотрел его. - Этим кинжалом леди лишила себя жизни? - спросил он с удивлением.

   - По всей вероятности, - ответил Ник. - Мы нашли его здесь, на полу, около самого трупа.

   Врач приказал перевернуть тело таким образом, чтобы лампа осветила лицо. Присутствующие невольно вскрикнули от ужаса: гордое, прекрасное лицо покойницы было обезображено до неузнаваемости - оно было покрыто грязно-бурыми пятнами, а крепко стиснутые губы почернели.

   Врач продолжал тщательное обследование трупа. Раскрыв на груди платье, он внимательно осмотрел края раны.

   - Знаете ли, - сказал он, - эта леди погибла не столько от удара кинжалом, сколько от страшного отравления. На кончике кинжала яд, мистер Картер, - обратился он к великому сыщику, - будьте осторожны. Малейшая царапина обречет вас на верную смерть.

   - Хорошо, доктор, - ответил Ник. - Но скажите, леди сама лишила себя жизни? Можете ли вы это установить?

   - Нет, конечно же, нет, тут не может быть и речи о самоубийстве. Рана расположена под прямым углом от плеча к грудной впадине; такого удара самому себе не нанесешь, тем более в лежачем положении; между тем если бы леди сама наложила на себя руки, то она должна была уже лежать, так как этот яд действует почти мгновенно. Это кураре - ужасный яд, употребляемый дикими индейцами; он, проникая в тело вместе со стрелой, мгновенно вызывает судорожный паралич всего организма. Значит, если бы леди зарезалась сама, то кинжал уже более не мог бы выпасть у нее из рук; мускулы мгновенно сократились бы, и рука еще крепче сжала бы нож.

   - Да, я понимаю, - сказал Ник Картер, лицо которого приняло еще более серьезное выражение. - Значит, в данном случае имело место убийство.

   - Точнее, убийство с целью грабежа! - вмешался Дик, обыскавший между тем карманы покойницы. - Карманы все вывернуты, нет ни кошелька, ни портфеля.

   - А у леди был портфель, это я знаю хорошо, - сказал туг Гаррисон, только что с любопытством просунувший голову в дверь. - Она вынула из него те десять долларов, которые дала мне.

   - Следовательно, Инес Наварро была ограблена. Теперь спрашивается только, кто был убийца, - сказал Ник Картер, отходя от трупа.

   - Разумеется, Каррутер, - заметил на это Дик.

   - Это еще не доказано! - возразил Ник. - Быть может, злодеяние было совершено вторым посетителем... кто знает? Если Морис Каррутер пришел третьим и, войдя в ложу, нашел свою товарку уже убитой, то он, по весьма понятной причине, не стал бы бить тревогу... к тому же он был здесь неполные пять минут... этого времени, в сущности, очень мало для совершения такого преступления, но оно достаточно для того, чтобы перерыть карманы уже убитой и быстро удалиться.

   Патси занялся тщательным обыском всей ложи и показал найденный им в одном углу дорогой, украшенный бриллиантами веер из страусовых перьев.

   - Это веер Инес Наварро... я помню, он висел у нее на цепочке пояса, - сказал сыщик, взяв веер из рук помощника, и уже хотел было положить его обратно, как вдруг посмотрел на него еще раз поближе. - Ручки нет у веера, - сказал он, - а вместо этого нечто вроде ножен, и теперь мы знаем, откуда взялся этот изящный кинжальчик.

   Он взял кинжальчик и с величайшей осторожностью сунул его в ножны. Щелкнула пружина, и кинжальчик, замкнутый в ножнах, сделался ручкой веера.

   - Это похоже на прекрасного демона, - задумчиво заметил Ник Картер. - С этим отравленным кинжалом в руках отчаянная королева преступников справилась бы со всеми нами... но веер хранит еще и другие секреты, - прервал он себя, внимательно разглядывая перламутровые палочки с внутренней стороны и пальцами ощупывая их, как бы ища пружину секретного замка.

   - Я так и думал! - сказал он наконец с торжествующей улыбкой. - Очень ловко сделано, - объяснил он обступившим его остальным присутствующим. - Посмотрите, эти перламутровые палочки необыкновенно толсты и вместе с тем полы; каждая из них имеет секретный замок, который открывается, если в известном месте нажать соответствующую пружину.

   - Ну-с, посмотрим, что же здесь есть? - сказал он, осторожно доставая из палочки свернутый листок из тонкого картона. Билет в спальный вагон из Нью-Йорка в Чикаго... а здесь, рядом, еще один.

   Сыщик поднял оба билета и посмотрел на просвет, определяя пробитую на них дату.

   - В употреблении эти билеты еще не были, - сказал он, - купоны еще не оторваны, они не пробиты щипцами контролера. Билеты выданы только сегодня вечером... Посмотри, Дик! - обратился он к своему помощнику.

   - Совершенно верно! - сказал тот, разобрав пробитое маленькими дырочками число. - Здесь обозначено даже время: 8 часов 30 минут.

   - А сейчас уже полночь! - заметил Ник, взглянув на часы. - Значит, билеты взяты неполных четыре часа тому назад.

   - Значит, их взяла Инес Наварро, и, конечно, для того, чтобы воспользоваться ими, - сказал Дик. - А так как их два, то, вероятно, один предназначался для Мориса Каррутера... Впрочем, Ник, - живо прибавил он, - здесь отмечен номер плацкарты. На, читай... Поезд 79, верхняя и нижняя полки А и Б.

   Ник Картер со злобной усмешкой снова взял оба билета и внимательно осмотрел их, затем достал из кармана расписание поездов и стал его изучать.

   - Вот, нашел! Курьерский поезд, отходит от Центрального вокзала в 12 часов 39 минут ночи; а так как Общество спальных вагонов Пулман выдает билеты только на тот же самый день, то...

   - То оба они намеревались через полчаса укатить в Чикаго, - закончил Дик. - Смерть графини Хапской, или Инес Наварро, или как там зовут эту прекрасную злодейку, помешала исполнению этого намерения.

   - Но помешала только покойной! - воскликнул Ник Картер. - А что мешает самому Каррутеру поступить согласно тщательно продуманному плану? - Глаза сыщика вдруг загорелись торжествующим блеском.

   - Вот что! - решил он после минутного раздумья. - Ты, Дик, позаботься перенести труп, извести инспектора Мак-Глуски и вообще устрой все, что нужно... я поеду в Чикаго, потому что, держу пари, наш смертельный враг будет в том же поезде.

   - Но хоть бы и так! - заметил на это Дик. - Подумай, ведь это Морис Каррутер, с которым тебе придется иметь дело... Он узнает тебя, в какой бы маске ты ни был!

   - Подождем - увидим, - спокойно решил Ник Картер. - Однако сейчас не время для пустой болтовни. Здесь я, к сожалению, опоздал... Не хотелось бы опоздать и на поезд. Так, значит, Дик... Посмотри здесь за всем. Мне думается, что Морис Каррутер не убивал свою прекрасную подругу, а нашел ее уже убитой... Быть может, он обыскал ее карманы, не зная, где находятся билеты, и на всякий случай взял с собой портфель, если только этого не сделал раньше сам убийца... постарайся найти какой-нибудь след Каррутера. Не знаю, увенчается ли успехом моя попытка, поэтому действуй совершенно самостоятельно, точно я уже лежу в могиле... Прощайте, господа!

  

   Извозчик, привезший сыщика от здания театра на Центральный вокзал, немало удивился, когда вместо нанявшего его элегантно одетого пассажира из кареты вышел католический священник в длинной сутане и золотых очках и мерным неторопливым шагом направился под высокие своды огромного вокзала.

   Извозчик с недоумением глядел на этого неизвестно откуда взявшегося духовного пастыря, и этот взгляд заметил даже один из случайных рабочих, которые всегда слоняются около вокзалов в надежде заработать на чаек открыванием и закрыванием дверей или тому подобными мелкими услугами.

   - Это что? - спросил он, захлопывая дверцу кареты. - Ишь, скряга какой! Пожалел грош на чаек!

   - Мне он тоже заплатил всего один доллар! - сердито проворчал извозчик. - Черт его знает, кто это такой!.. У театра сел - был нарядным франтом, а приехал сюда попом... Я и не знал даже, что в моей старой колымаге так легко перейти в духовное звание!

   - Проезжай! - грозно крикнул в этот момент полисмен и таким образом положил конец разговору.

   Рабочий, казалось, потерял охоту дальше продолжать открывание дверей; он зашел в залу и успел еще заметить, как католический патер скрылся за одной из огромных дверей, выходивших на перрон для отъезжающих.

   Рабочий тут же шмыгнул к кассе.

   - Простите, пожалуйста, - спросил он пожилую кассиршу, - патер оставил в карете чемоданчик... Куда он взял сейчас билет?

   - В вагон общества Пулман, в Чикаго. Вы говорите о том католическом священнике?

   Рабочий кивнул и выбежал на перрон.

   Заметив мнимого патера, который только проходил вдоль длинного ряда вагонов, он, однако, не удостоил его ни одним взглядом, а тем более не стал преследовать. Только когда патер, поддерживаемый негром-про-водником, сел в передний вагон, он прибавил шагу, быстро пробежал мимо необыкновенно длинного спального вагона, мимо товарного вагона, тендера и через секунду добежал до пыхтящего, готового к отходу локомотива.

   Тут он осторожно оглянулся и, убедившись, что никто не обращает на него внимания, перед самым локомотивом шмыгнул через рельсы и очутился таким образом с другой стороны машины как раз в тот самый момент, когда она, дав короткий свисток, шипя и пыхтя, двинулась в путь.

   Колеса медленно завертелись. Проехала стеклянная будка с машинистом; затем тендер с кочегаром. Последний, очевидно, успел заметить притаившегося около рельса рабочего; он нагнулся и сквозь пыхтение машины до его уха явственно донеслись слова:

   - Ник Картер в поезде... спальный вагон общества Пульман... переодет католическим священником!

   Локомотив уже проехал мимо; уже быстрее промчался товарный вагон; вот и платформа спального вагона Пульмана. На ней стоит патер, для того ли, чтобы еще подышать свежим воздухом, или для того, чтобы бросить последний взгляд на остающийся за ним великий город. Вид его заставляет рабочего согнуться, чтобы не быть замеченным.

   Но именно это движение и вызвало подозрение Ника Картера.

   Великий сыщик обладал необыкновенной способностью видеть многое сразу. В мнимом рабочем, который перед вокзалом открыл дверцы его кареты, он сейчас же, несмотря на грязное, поношенное платье, узнал одного из игроков, бывших тогда в квартире Инес Наварро.

   Разумеется, Ник не показал виду, что заметил что-нибудь особенное, но с удвоенной осторожностью наблюдал за подозрительным субъектом и отлично видел, как тот пошел к кассе, чтобы задать кассирше какой-то вопрос.

   Теперь сыщик уже не сомневался, что Морис Каррутер едет в поезде. Мнимый рабочий был его сообщником, которому было поручено следить, не появится ли какой-либо преследователь. Когда таковой, в лице Картера, появился, мошенник в последнюю минуту успел предупредить короля преступников.

   Значит, Морис Каррутер находится в поезде... Но где именно? Ясно, что он скрывается где-нибудь поближе к паровозу, чем то место, где стоит Ник Картер: иначе его сообщнику не пришлось бы забегать вперед. Сыщик знал, что его место расположено в первом от паровоза пассажирском вагоне и что от паровоза его отделяет только один товарный вагон.

   Следовательно, именно в этом вагоне или же на самом паровозе и должен был находиться Морис Каррутер.

   Ник Картер сразу же наметил для себя план действий. Он сбросил мешавшую ему длинную сутану и в одном жилете, с ловкостью пантеры поднялся с платформы на крышу товарного вагона. Не было такого гимнастического трюка, перед которым остановился бы великий сыщик. Через минуту он уже лежал, вытянувшись, на крыше товарного вагона. С обеих сторон крыша спускалась полукруглым сводом, в котором находились маленькие окна, служившие для вентиляции. Таким способом Ник Картер, не замечаемый работавшими внутри вагона служащими, мог хорошо обозревать все внутреннее пространство длинного вагона.

   Целые груды чемоданов, корзин, пакетов и узлов поднимались до самого потолка. Но напрасно искал Ник Картер того, из-за которого предпринял путешествие. Сыщик узнал бы его в любом облике; может быть, Каррутер скрывался где-то за чемоданами?

   Но нет! Это казалось невозможным. В вагоне находился какой-то высокий чиновник, вероятно, ехавший здесь в качестве ревизора, - естественно, преступник не стал бы искать приюта именно здесь.

   Оставался, следовательно, только паровоз.

   Чем больше раздумывал сыщик, тем яснее становилось ему, что Морис Каррутер должен находиться на самой машине.

   Паровоз только что испустил короткий резкий свисток. Курьерский поезд полным ходом проходил мимо местной станции у 125-й улицы. Точно блуждающие огни, прыгали электрические лампы - до первой остановки, Альбани, надо было проехать несколько сот миль.

   Ник Картер осторожно приподнялся, снял мешавший ему парик и убедился, что револьверы находятся у него под рукой.

   Затем он тихо прокрался до конца вагона и здесь остановился.

   Поезд мчался вдоль широкого, светящегося в темноте залива Гудзон. Ночь была темная, беззвездная. Дрожащий свет огромного, похожего на гигантское око фонаря впереди паровоза скользил по воде, оставляя светлые борозды на покрытых пеной волнах.

   Сам паровоз оставался в темноте. Тендер был доверху завален углем и закрывал от глаз сыщика и машиниста, и место, где должен был находиться кочегар.

   Но у Ника Картера были рысьи глаза, и во время крутого поворота ему удалось заметить, что на машине находятся только оба обслуживающих ее рабочих и что машинист как раз, с риском для собственной жизни, пытается перелезть через тендер к тому месту, где находится кочегар.

   Ник Картер сразу понял, что тут происходит нечто необычайное: машинист ни под каким видом не имел права покидать свой пост, и за такой проступок, если он станет известен, обязательно лишился бы места.

   В этот момент великий сыщик, как это нередко с ним случалось, послушался какого-то внутреннего голоса и, повинуясь ему, не думая об ужасной опасности, стал постепенно спускаться с крыши товарного вагона; через минуту он уже сидел на буферах между вагоном и паровозом.

   Нужно было обладать огромной силой, чтобы удержаться на шатающихся и при каждом повороте сильно раскачивающихся цепях буферов; одно неосторожное движение должно было повлечь за собой неминуемую смерть.

   Ужасное было зрелище, когда отважный сыщик встал на буферах локомотива и стал пытаться перелезть на саму машину. Со стиснутыми зубами Ник Картер балансировал до тех пор, пока ему не удалось прислониться к стеклянной стенке будки машиниста и тут же уцепиться за медную рукоять рядом с крутыми железными ступеньками, ведущими в нее.

   Тут Ник вздохнул с облегчением и вспрыгнул на ступеньку. Он не обманулся. В стеклянной будке не было никого: машинист действительно перелез на тендер.

   Рулевой рычаг был привязан и установлен неподвижно, точно так же, как и рычаг, регулирующий скорость хода, - верный признак, что недобросовестный машинист, рассчитывая на довольно ровное полотно, оставил свой пост на длительный срок. Вот раздался длинный, протяжный свисток: сыщик заметил привязанную к клапану свистка веревку, конец которой машинист, очевидно, взял с собой на тендер к кочегару. В ту же секунду поезд проехал мимо одной из промежуточных станций.

   Ник Картер осторожно влез на металлическую крышу будки, чтобы тоже перебраться на тендер. После тех ужасных опасностей, которые ему только что пришлось преодолеть, это уже не представляло для него никаких затруднений и получилось сравнительно легко.

   Он осторожно пополз по тендеру; чтобы не быть замеченным, приходилось выбирать самые темные места, а как раз там уголь был уложен менее плотно и в любую минуту мог обвалиться под тяжестью тела.

   Наконец Ник Картер добрался до такого места наверху тендера, где он мог более или менее крепко сидеть и наблюдать оттуда за обоими мужчинами у топки, а при благоприятном ветре - даже расслышать их разговор.

   Вот один из них открыл дверь топки.

   Жгучий жар дохнул из отверстия, и пламя ярко осветило место кочегара.

   Ник Картер увидел двух мужчин - оба богатырского сложения, один поплотнее, а другой повыше и постройнее.

   Этого последнего Ник Картер хорошо знал: не раз уже приходилось ему вступать с ним в смертельную борьбу.

   - Пускай вы мне хорошо заплатите, мистер! - расслышал сыщик низкий бас одного из мужчин. - Все это отлично, но я потеряю свое место, если кто-нибудь заметит, что я покинул свой пост.

   - Я дам тысячу долларов вам и столько же вашему кочегару, - ответил другой, и Ник Картер теперь узнал и голос. - До Альбани сойдет!

   - Но уж никак не дальше! - проворчал машинист. - Когда вы перед самым отходом поезда подошли ко мне и сунули мне под нос тысчонку - черт возьми, я соблазнился и подумал: ну что же может случиться, тем более что вы, как уверяли, хорошо знаете дело кочегара... Я и не стал особенно раздумывать о том, что могло вас побудить предложить мне себя вместо моего кочегара. А так как и Джимми соглашался, я не подумал ничего дурного. А теперь я и рад бы отказаться от этой тысячи долларов... Мое место приносит мне две тысячи пятьсот долларов в год... Я женат, у меня дети... Ну и в какой-нибудь подлости я тоже не хотел бы принимать участия... - Он поперхнулся, замялся и снова стал подкидывать уголь в топку.

   - Я рад только, - снова заворчал он, - что Джимми в поезде. От Альбани он опять встанет на свое место, это уж как хотите!

   - Хорошо! - услышал Ник голос Мориса Каррутера. - Когда мы будем там?

   - В пять часов утра.

   - Ну тогда будет еще темно! - заметил Каррутер. - Нет ли в это время парохода на Нью-Йорк?

   - Как же, через полчаса после нашего прихода отходит пароход... позвольте, мистер... Сегодня идет капитан Фрудер, этот, пожалуй, вам подойдет. Он за деньги... А впрочем, какое мне дело?.. Моя хата с краю, я ничего не знаю; а молчать я буду, конечно... Уж ради себя, чтобы не лишиться места. Но то, что я слышал, когда мы выезжали с Центрального вокзала... Что крикнул тот бродяга про Ника Картера и католического патера, это, черт возьми, не очень-то мне по душе. С Ником Картером шутки плохи, он с самим дьяволом в союзе!

   - Ладно, молчите! В Альбани я сойду с поезда! - прервал его Каррутер. - Но эту чертовскую машину я обслуживать не в состоянии, у меня и без того голова идет кругом!

   Машинист выругался.

   - Вот что получается, когда пускаешься на такого рода сделки! - расслышал сыщик. - На десять минут нельзя вас одного оставить... Либо вся машина взлетит на воздух, либо пар весь выйдет! Да! Эту поездку я буду помнить! - Он опять принялся подкидывать уголь. - Но одно вы все-таки сумеете, а? - спросил он затем. - Я договорился с Джимом, что он перелезет по крышам вагонов на тендер, если с вами ничего не получится... Когда я позвоню, он придет, надо только выдернуть маленький деревянный рычаг с черной рукояткой, слева от того клапана, к которому я привязал вот эту веревку, тогда он зазвонит. Вот вы это и сделайте, мистер, а?

   - Вы хотите, чтобы я перелез через тендер! - протянул Каррутер.

   - Вы должны это сделать! - сердито закричал машинист. - Джимми сейчас прибежит, он у меня ловкий парень... Тогда велите ему выключить звонок. Как только он будет здесь, у топки, я вернусь на свое место, а вы спрячетесь до Альбани. Только вам надо будет спрыгнуть, еще не доезжая до станции, а то начальник станции увидит, что нас трое на машине, мне так попадет, я и вывернуться не сумею.

   Ник Картер почувствовал, как кровь на секунду остановилась у него в жилах: ему предстояла самая ужасная, самая опасная борьба - борьба всей его жизни, и притом не только с достойным противником, но с человеком, который знает, что он погиб безвозвратно, если ему не удастся остаться победителем... С человеком, которому отчаяние придаст нечеловеческие силы.

   Ник Картер давно уже понял, какие причины привели короля преступников на паровоз. Так как Инес уже не было в живых, он не рисковал более оставаться в Нью-Йорке: ее необыкновенный ум постоянно находил все новые и новые способы обмана и надувательства, помогавшие им скрываться от руки карающего правосудия.

   Весьма возможно было, что король преступников или его помощники каким-нибудь образом пронюхали о прибытии в театр Ника Картера, и на основании этого составили план дальнейших своих действий. Так Морису Каррутеру явилась отчаянная мысль подкупить машиниста и кочегара курьерского поезда и занять место последнего; таким путем он думал незаметно скрыться из Нью-Йорка.

   В Альбани он, очевидно, намеревался сесть на пароход, подкупив капитана, который, судя по намеку машиниста, был достаточно падок на деньги; капитан легко мог пристроить его на один из пароходов, отправляющихся в южно-американские гавани - а там, на далеком юге, король преступников мог считать себя уже почти спасенным.

   Но этого нельзя было допустить! Морис Каррутер только-только полез на тендер, чтобы попасть в будку машиниста и дать звонок. Ник Картер понял, что ему надо быть там раньше своего смертельного врага.

   Сыщик быстро пустился в обратный путь; он не обращал внимания на ужасную опасность, с которой была связана поспешность возвращения - он думал только о том, чтобы быть в будке машиниста раньше Мориса Каррутера.

   Вот он уже в будке, но по пятам уже ползет преступник. Тот слишком занят мыслью об ужасной опасности, чтобы осматриваться вокруг себя; ругаясь и бранясь, он ползет боком, потому что таким образом меньше чувствуются толчки и тряска.

   Ник опытной рукой взялся за рулевой рычаг. Развязывать узел привязанной к нему веревки уже не было времени. Он перерезал ее перочинным ножом, а через секунду изо всей силы налег на тормоз и дал задний ход.

   Могучее сотрясение машины передалось по всем вагонам мчавшегося с ужасающей быстротой поезда... В ту же минуту Ник Картер над самой своей головой, на крыше будки, увидел два сверкающих хищных глаза, устремленных на него с выражением дикой, неудержимой ненависти.

   Это был Морис Каррутер. Страшное шипение вырывающегося из клапанов пара заглушил крик бешенства короля преступников. Ник Картер почти машинально выхватил револьвер и направил его на врага, который, как тигр, приготовился к решительному прыжку.

   Но Морис Каррутер находился в таком состоянии, когда не страшно уже никакое оружие; он ничего уже не боялся, как загнанный в засаду зверь. Одним прыжком он соскочил вниз, прямо на своего смертельного врага. Револьвер в руках сыщика выстрелил, но пуля, очевидно, прошла мимо; и, прежде чем Ник Картер смог выстрелить во второй раз, он почувствовал, как обезумевший от ненависти, бешенства и смертельного страха враг с нечеловеческой силой уже схватил его за горло.

   Одну секунду сыщик, напрягая все свои силы, пытался высвободиться из рук противника - но тщетно. Отчаяние удесятерило силы преступника. К тому же при падении сверху своей тяжестью он сбил сыщика с ног. Ник Картер упал, и упал так неудачно, что голова и шея оказались над крутой железной лестницей, ведущей из будки машиниста. Каррутер встал ему на грудь коленом и не переставая душил его.

   Началась ужасная, смертельная борьба, между тем как, под давлением все сильнее действующего тормоза, вагоны тряслись и шатались, точно готовые сойти с рельсов.

   Цель преступника была ясна: он хотел во что бы то ни стало, хотя бы ценой собственной жизни, сбросить сыщика с паровоза... Его положение давало ему огромное преимущество, к тому же несчастный сыщик почти не мог дышать и начинал терять сознание.

   Но и Ник Картер знал, какое значение имеет эта борьба, и его силы удесятерились. Без слов боролись они, как два богатыря, и слышен был только тяжелый хрип противников.

   Вдруг сыщику удалось высвободить одну руку, и он стал, как молотом, бить ею по виску навалившегося на него короля преступников.

   Напрасно! Морис Каррутер, казалось, и не чувствовал этих ударов. Напротив, они еще удвоили его бешенство; несчастный сыщик дюйм за дюймом все более скользил вниз по крутой лестнице. Он только ногами упирался еще в края будки и с отчаянным напряжением сил пытался удержать себя и своего смертельного врага.

   Но тяжелое тело обезумевшего Каррутера налегало, напирало на лежащего под ним несчастного сыщика... И вот - о ужас! - и он, и его противник упали на полотно дороги.

   Но почти в тот же самый момент поезд остановился. Бледный как полотно, над краем паровоза показался машинист, который при первом рывке тормоза почуял недоброе и поспешил через тендер обратно на свое место.

   Изо всех вагонов выбежали кондукторы, выскочили перепуганные пассажиры, и все они стали свидетелями ужасной борьбы, которая продолжалась около огромного колеса машины на шпалах железнодорожного полотна. Ник Картер, уже падая, сделал последнее отчаянное усилие и сумел откатиться в сторону, так что спасся от неминуемой гибели под могучими колесами паровоза.

   Между тем голова Каррутера при его падении тяжело ударилась о последние ступеньки, и он почти лишился сознания, так что сыщику удалось наброситься на него.

   - Назад! - заревел он громовым голосом, когда железнодорожные служащие, с машинистом во главе, попытались броситься к ним, на помощь Морису Каррутеру. - Назад! Я - сыщик Ник Картер, а этот человек - мой арестант!.. Преступник, осужденный на смерть, казнь которого на электрическом стуле назначена на завтра, в тюрьме Зинг-Зинг!

   Слова эти произвели магическое действие. Машинист не посмел шевельнуться, а служащие восторженно приняли сторону великого сыщика...

   Судьба Мориса Каррутера была решена!

  

   Ник Картер повез связанного преступника с собой в Альбани, и следующим утренним поездом отправил его в Зинг-Зинг. Морис Каррутер понял, что всякое сопротивление уже немыслимо, и не делал уже никаких попыток бегства. Но он упорно молчал, и никакими доводами нельзя было заставить его говорить. Только когда в назначенный час его привели к электрическому стулу и привязали к нему, он засмеялся наглым, вызывающим смехом и взором, полным непримиримой ненависти, смерил своего победоносного врага, который поклялся самому себе, что уже не оставит арестанта до тех пор, пока над ним не будет приведен в исполнение смертный приговор.

   - Да, Ник Картер, игра кончена... И ты победитель! - хрипло проговорил он. - Бедная Инес была моей последней жертвой, я должен был устранить ее: она знала чересчур много, а бежать со мной из Нью-Йорка ни за что не хотела. Жаль ее! Я мог бы оставить ее в живых, если бы заранее предвидел конец!

   - Какая подлость! - воскликнул. Ник Картер. - Убить женщину, которая столько раз спасала вас от верной казни! Такой низости я не ожидал даже от вас, Морис Каррутер! Впрочем, вы сами себе вырыли этим яму: будь жива Инес Наварро, я не знаю, удалось ли бы мне наложить на вас руку!

   Через час могучее тело Каррутера закорчилось под воздействием электрического тока. Еще один, последний, полный ненависти взгляд на Ника Картера, стоящего со скрещенными на груди руками... И преступник предстал перед судом Вечного Судии.